Глава 10. Оставшись в одиночестве в маленьком холле, Спенсер открутил крышку фляжки дрожащими

Оставшись в одиночестве в маленьком холле, Спенсер открутил крышку фляжки дрожащими пальцами и сделал обжигающий глоток. Потом еще один.

Затем порывисто снял с себя жилет, открыл один из сундуков и достал оттуда чистую простыню, чтобы застелить узкую кровать. Словно ему удастся заснуть.

Вечер прошел совсем не так, как он планировал. Карты, спор, груди Амелии в его руках… все это было частью замысла. Спенсер собирался лишь немного поласкать свою жену. Не слишком долго. Достаточно для того, чтобы прогнать сковывавшее ее напряжение и дать понять, какое удовольствие они могут испытать вместе. Чтобы доказать: ему можно доверять. Чтобы заставить Амелию желать большего.

Укрощение норовистого скакуна оказалось по сравнению с тем, что произошло дальше, просто детской игрой.

Даже в самых смелых своих фантазиях Спенсер не мог представить, что Амелия ответит на его призыв столь страстно. И не мог предугадать собственной реакции на это.

Он по-прежнему желал большего.

Но не только удовольствия, жара тела и ощущения шелковистой кожи под пальцами… Ему хотелось сидеть за столом и наблюдать за тем, как она покусывает нижнюю губу, старательно работая иголкой. Хотелось, чтобы она снова начала высмеивать его литературные пристрастия. И более всего ему хотелось поймать на себе ее взгляд, когда она считала, будто он его не замечает.

А еще Спенсер хотел, чтобы в ее глазах светилась нежность, а не страх.

Он пристально смотрел на соединявшую комнаты дверь, словно надеялся снять ее с ржавых петель одним лишь усилием воли.

«Приди ко мне, Амелия. Ты подошла ко мне в танцевальном зале на глазах у тысячи людей. Так открой же дверь».

И все же рассвет Спенсер встретил в одиночестве.

У Всевышнего оказалось очень жестокое чувство юмора.

Брэкстон-Холл во всем его великолепии встречал Амелию, новоявленную герцогиню Морленд. Сквозь квадратное окошко экипажа Амелия разглядывала бесконечные поля с разбросанными по ним амбарами и аккуратными домиками. Вспаханные поля сменились утопавшими в зелени парками, а потом и высокими, искусно подстриженными живыми изгородями, за которыми наверняка скрывались ухоженные сады. И теперь хозяйкой всего этого стала она.

Только чувствовала себя Амелия ужасно.

Она никогда не любила долгие путешествия. От мерного покачивания экипажа ее начинало тошнить, а в теплое время года это ощущение усугублялось в несколько раз. Первый день путешествия она перенесла более или менее спокойно. Но чем дальше они отъезжали от Лондона, тем хуже становились дороги. Весенние дожди размыли колеи, и теперь Амелии пришлось мучиться не только от тошноты, но и от нестерпимой тряски. Все ее тело болело, мышцы ныли от напряжения, а в голове пульсировала тупая боль. Платье Амелии – вполне пристойный дорожный наряд шоколадного цвета, правда, два года как вышедший из моды, – изрядно помялось и покрылось слоем пыли.

Более жалкой герцогини еще не видывал свет, Амелия была уверена в этом.

Когда экипаж свернул на более гладкую дорогу, она заметила в отдалении сложенные из кирпича и известняка стены Брэкстон-Холла. Амелия поспешно похлопала себя по щекам и пригладила растрепавшиеся волосы, чтобы выглядеть сносно перед встречей со Спенсером.

Господи, сможет ли она теперь посмотреть ему в глаза? При мысли об этом лицо Амелии обожгла краска стыда. То, что случилось прошлой ночью на постоялом дворе… Такого чувственного приключения, как те десять минут на коленях у мужа, Амелия даже не надеялась пережить. Его желание оказалось отнюдь не поддельным, и тому имелось очевидное свидетельство. В его объятиях Амелия не чувствовала себя жалкой. Скорее привлекательной и распутной. Но лишь до тех пор, пока он не положил этому приключению конец, оставив Амелию страдать от разочарования и неудовлетворенности. Намеревался ли он соблюсти установленные Амелией правила или же хотел наказать ее за это?

Дверца экипажа отворилась, и яркий солнечный свет залил обитые бархатом стенки экипажа. Головная боль усилилась вдвое.

Отчаянно заморгав, Амелия прикрыла глаза рукой, чтобы защититься от навалившегося на нее великолепия. Бесконечно длинный фасад, сложенный из темно-красного кирпича и белого известняка, на котором поблескивали многочисленные окна, заканчивался наверняка где-то близ Кембриджа. Амелия повернула голову направо, и ее взору предстало такое же бесконечно длинное восточное крыло дома, конец которого, по мнению Амелии, следовало искать на побережье.

И все это принадлежало ей. Здесь она будет устраивать приемы и обретет дом. Амелия с трудом подавила желание запрыгать от радости.

Она лишь еле заметно крутанулась, и как раз вовремя: Спенсер легко и изящно соскочил с лошади. И конечно же, выглядел он потрясающе. Тонкий слой пыли слегка умерил блеск его высоких сапог, но это лишь добавило ему мужественности. Равно как разрумянившиеся от быстрой езды щеки и покрывшееся легким загаром лицо. Он отдал поводья груму, обменявшись с ним парой слов, и Амелия заметила, как изменилось его поведение. Он заметно расслабился и даже позволил себе улыбнуться.

Однако при взгляде на Амелию улыбка сошла с его лица.

– Святые небеса. – Гравий заскрипел под каблуками его сапог, когда он быстро подошел к жене и произнес то, что лишь усугубило ее и без того неловкое положение: – Ты выглядишь ужасно.

Взгляд мужа заставил Амелию поежиться.

– Извини. Экипаж…

– Да, я вижу. Ступай в дом и отдохни. – Положив ладонь на талию жены, герцог повел ее вверх по мраморным ступеням. Спина Амелии затекла и нестерпимо болела. Найдя самое напряженное место, герцог принялся массировать его подушечкой большого пальца, и Амелия с трудом подавила благодарный стон.

– Почему ты ничего мне не сказала? – укорил ее муж. – Часть пути ты могла бы провести в седле.

– Я не езжу верхом.

Герцог остановился и пристально посмотрел на жену.

– Ты не ездишь верхом, – повторил он, словно не поверил собственным ушам. – Совсем?

– Совсем, – потупив глаза, кивнула Амелия.

– Ты, наверное, шутишь. Я знаю, что твоя семья не так уж богата, но неужели у д’Орси нет лошадей и другой живности?

– Конечно, есть. Но я никогда не изъявляла желания научиться ездить верхом.

Спенсер лишь покачал головой и снова двинулся вверх по ступеням. Дворецкий и экономка выступили навстречу, чтобы поприветствовать хозяина.

– Добро пожаловать домой, ваша светлость, – произнес седовласый дворецкий, отвешивая поклон. После этого он повернулся к Амелии и отвесил не менее почтительный поклон в ее сторону. – Ваша светлость.

– Полагаю, вы получили мое письмо.

– Вчера утром, ваша светлость. – Экономка присела в реверансе. – Примите наши поздравления с бракосочетанием. Покои ее светлости уже приготовили и проветрили.

– Очень хорошо. Ее светлости нездоровится. Проследите, чтобы она отдохнула. – Герцог представил слуг как Кларка и миссис Бодкин.

– Какой красивый холл, – одобрительно произнесла Амелия, желая заполучить экономку в союзницы. Бросив взгляд на одну из картин в золоченой раме, украшавших стены, Амелия поинтересовалась: – Это Тинторетто?

– Да, – ответил Спенсер.

– Я так и думала. – У ее семьи была когда-то похожая картина. На аукционе за нее выручили достаточно денег, чтобы прожить целый год.

– Спенсер!

Амелия вскинула голову и увидела на верхней ступени лестницы молодую леди.

– Спенсер, ты дома!

Должно быть, это Клаудия, подумала Амелия. Но разве она не гостит у родственников в Йорке? Никого другого здесь быть не может. Фамильное сходство было не слишком большим, но тем не менее очевидным. У кузенов были одинаковые темные волосы, закручивавшиеся в тугие локоны, и высокие скулы. Должно быть, они унаследовали эти черты по отцовской линии. Невинное выражение лица Клаудии резко контрастировало с ее довольно развитой фигурой. Она была как раз в том возрасте, когда девушка уже вырастает из детских панталон, но и женщиной еще не становится.

– Что ты делаешь дома? – крикнул Спенсер. – Ведь ты должна была вернуться из Йорка лишь через неделю.

– О, я попросила, чтобы меня отослали домой чуть раньше. А когда эта дряхлая крыса отказалась, я начала вести себя столь непристойно, что она была только рада отделаться от меня. Мы отправили письмо, но оно, должно быть, разминулось с тобой в пути. – Юная леди легко заскользила вниз по мраморным ступеням лестницы, и подол бледно-розового платья из муслина с шорохом устремился за ней. Она торопилась навстречу кузену, и все в ней – начиная с нетерпеливо сжатых в кулаки пальчиков и заканчивая румянцем радости на щеках – говорило о ее искренней привязанности к нему. Девушка обожала двоюродного брата.

– Несносная девчонка. – В голосе Спенсера прозвучал укор, но от Амелии не ускользнуло тепло, лучившееся из его глаз при виде девушки. Он тоже обожал ее, только по-своему, по-мужски сдержанно.

Внезапно Амелия поняла, что ее новоявленный муж все же способен на искренние человеческие эмоции. И эта мысль обнадеживала и вместе с тем разочаровывала: слишком разительно отличалось это проявление глубоких чувств к кузине от его отношения к ней.

Спустившись по лестнице, Клаудия порывисто бросилась к своему опекуну. Однако в последнее мгновение она остановилась и вопросительно посмотрела на Амелию:

– Это моя новая компаньонка?

Желудок страдавшей от тошноты Амелии сжался еще сильнее. Встреча не предвещала ничего хорошего.

– Нет, – протянул Спенсер. – Нет, она не компаньонка.

– Ну, конечно, нет. – Клаудия улыбнулась. – По ее виду я сразу поняла, что она служанка моей новой компаньонки, но захотела сначала убедиться. Иное предположение было бы грубо с моей стороны, не так ли?

Амелия развернулась к Спенсеру так медленно, что, казалось, все ее позвонки звонко захрустели. А потом вопросительно вскинула брови.

Клаудия же ничего не заметила и продолжала:

– Моя компаньонка путешествует отдельно?

Спенсер стиснул зубы.

– Никакой компаньонки нет.

– Но… – Клаудия озадаченно сдвинула брови. – Но ведь ты обещал по возвращении из города привезти с собой…

– Клаудия. – Резкий окрик заставил девушку замолчать и поднять на Спенсера глаза сбитого с толку щенка, которого только что пнули ни за что. Господи, ситуация становилась все хуже и хуже.

Спенсер взял руку Амелии и положил ее на свою, и девушка теперь глупо таращилась на собственные пальцы, покоившиеся на рукаве мужа.

– Леди Клаудия, – решительно произнес Спенсер, желая, видимо, соблюсти правила приличий, – позвольте представить вам Амелию Клер д’Орси Демарк. Герцогиню Морленд. Она не ваша новая компаньонка. А моя молодая жена.

– Твоя… – Клаудия ошеломленно заморгала, а потом перевела взгляд с Амелии на кузена. – Твоя…

– Моя жена. Герцогиня. И твоя кузина. – Спенсер многозначительно посмотрел на девушку. – Леди, перед которой ты должна поклониться и извиниться. Немедленно.

Девушка присела в реверансе и пробормотала что-то под нос. А потом посмотрела на Спенсера глазами щенка, которого пнули не один, а несколько раз.

– Я… – Амелия откашлялась, – я очень рада познакомиться с вами, Клаудия. Герцог рассказывал мне о вас много хорошего.

– Как интересно, – сухо ответила девушка. – А вот он в своих письмах не упомянул о вас ни разу.

– Клаудия, – предостерег Спенсер.

Амелия сжала его руку, а потом отстранилась.

– Я надеюсь, мы станем друзьями, – ласково произнесла Амелия, вышла вперед и положила руку на запястье Клаудии. Наверное, это было напрасно, однако Амелия все же решила попытаться.

Повисла неловкая пауза. И когда Амелия уже решила, что хуже быть уже не может, произошло следующее: Клаудия заплакала.

– Ты женился? – Не обращая внимания на Амелию, девушка устремила полные слез глаза на Спенсера. – Даже не сообщив мне? Как ты мог…

– Замолчи! – прошипел Спенсер, оттаскивая кузину в сторону. – Не устраивай сцен.

Амелия едва не рассмеялась. Совет Спенсера несколько запоздал. Амелия не могла осуждать девушку за подобное поведение. Если бы у них со Спенсером была традиционная помолвка, они с Клаудией познакомились бы задолго до свадьбы. У девушки было бы время свыкнуться с мыслью о том, что в Брэкстон-Холле появится новая хозяйка. А вместо этого Амелия свалилась как снег на голову. Герцог в очередной раз принял самонадеянное порывистое решение, не задумавшись о чувствах близких ему людей.

– Что ж, – произнесла Амелия, – вам двоим многое надо обсудить. – Она повернулась к Спенсеру спиной. – Миссис Бодкин, не будете ли вы так любезны показать мне мою комнату? А по пути мы смогли бы обсудить меню.

Экономка просияла:

– О да, ваша светлость. Повариха с радостью последует вашим указаниям. У вас есть какие-то особенные рецепты?

– Есть. – Лицо Амелии осветилось искренней улыбкой. Ну хоть какое-то утешение. – Целая книга.

Несколько часов, прошедшие с момента прибытия Амелии в Брэкстон-Холл, пролетели в водовороте забот. Как бы плохо она себя ни чувствовала, времени отдохнуть не нашлось. Ведь это был ее первый вечер в новом доме в качестве герцогини Морленд. Да, она переступила порог Брэкстон-Холла одетая, словно бродяжка, но, спустившись по мраморной лестнице к обеду, будет выглядеть и вести себя как настоящая герцогиня.

Никто больше не примет ее за компаньонку или, того хуже, за служанку.

Приготовление обеда оказалось делом не из легких. Амелия вынуждена была положиться на сведения миссис Бодкин о запасах продуктов и составить простое, но изящное меню. К счастью, экономка исполнилась решимости помогать своей новой хозяйке абсолютно во всем. Отослав миссис Бодкин на кухню со списком блюд, несколькими рецептами и устными наставлениями поварихе, Амелия позволила себе короткий отдых в шезлонге, обтянутом дорогостоящей парчой. В убранстве ее покоев – Амелия насчитала целых шесть комнат – преобладали голубые, кремовые и золотые оттенки. Лепной потолок украшали замысловатые греческие узоры. Амелия немного повернула голову, и ее взгляд упал на резные ножки стола с каменной столешницей, на котором стояла бело-голубая китайская ваза с букетом свежесрезанных цветов.

Орхидеи. Она все же их заполучила.

В убранстве комнат сочетались красота, элегантность и гармония. И при виде этого великолепия сердце Амелии наполнялось тихой радостью. После стольких лет созерцания кричаще розовых стен и раскормленных херувимов в доме брата и его жены Уинифрид Амелия по достоинству оценила тонкий художественный вкус своей предшественницы.

Всего полчасика, и она вернется к своим обязанностям.

Когда служанка наполнила ванну водой, Амелия отослала ее утюжить новое платье из жемчужно-серого шелка. Это было лучшее из ее платьев, а сегодня вечером следовало выглядеть на все сто. Амелия могла бы искупаться самостоятельно, что она и проделывала на протяжении многих лет. Но сегодня у нее совсем не хватало времени, и она не могла позволить себе опоздать к ужину. Ведь она всю свою жизнь ждала момента, когда станет хозяйкой в собственном доме. И вскоре Спенсер и Клаудия будут ее обожать и недоумевать, как могли существовать без нее столько времени. Хватит одного тщательно продуманного и подготовленного ужина, чтобы Спенсер понял: женившись на простенькой старой деве, он приобрел в ее лице настоящую драгоценность. Возможно даже, он поднимется со своего места, подойдет к ней, смиренно опустится на одно колено и устремит на нее полный восхищения взгляд. А потом произнесет своим хриплым завораживающим голосом: «Амелия, я не знаю, как жил без тебя. Ты превратила этот дом в настоящий семейный очаг. Я сделаю все, что ты попросишь. Только, пожалуйста, не покидай меня».

Мечты, мечты…

Пока вода не остыла, Амелия быстро сняла с себя дорожное платье и в нерешительности остановилась посреди комнаты, не зная, что с ним делать. Ей не хотелось класть пропитанную потом и пылью одежду на чистую постель. Другая леди на ее месте швырнула бы платье на пол, но Амелия была приучена к аккуратности и слишком ценила добротную ткань, чтобы позволить себе нечто подобное. Наверняка рядом есть гардеробная, где, возможно, найдется крючок и для этого платья…

Медленно развернувшись, Амелия увидела передвижную деревянную панель у изголовья кровати. Она почти сливалась со стеной, поэтому Амелия и не заметила ее раньше.

Наслаждаясь ощущением мягкого толстого ковра под босыми ступнями, Амелия поспешила к двери. Дверь оказалась тяжелее, чем она думала, но, поднатужившись, Амелии все же удалось ее отодвинуть.

По другую сторону двери стоял Спенсер.

Увидев Амелию, он застыл от неожиданности.

– О! – Ошеломленная Амелия выронила платье из рук. А когда обнаружила, что стоит перед мужем в корсете и сорочке, смутилась окончательно. – Извини, – пробормотала она, отводя глаза от мускулистого живота герцога, покрытого темными волосами. – Я… я думала, здесь гардеробная.

Опустив руку с рубашкой, которую успел уже снять, Спенсер бросил взгляд через плечо.

– Нет, не гардеробная.

– Конечно, нет. – Амелия залилась краской. Она стояла на пороге спальни мужа – точной копии своей собственной. Отличие состояло лишь в оттенках и элементах декора. А передвижная панель соединяла две спальни.

– Я не ожидала… Это приспособление очень…

– Удобно?

– Необычно. Именно это я хотела сказать.

Амелия неловко переступила с ноги на ногу, и взгляд мужчины упал на ее грудь.

– А еще я хотела сказать, – добавила Амелия, – что никогда еще не видела таких обоев. Золото моей спальни перекликается с темно-голубыми оттенками в твоей. И на коврах у нас совсем…

– Угу. – Спенсер задумчиво кивнул, не сводя глаз с ложбинки между грудей жены. Судя по всему, он не слышал ни слова из того, что она сказала.

Краска бросилась в лицо Амелии. Она детально продумывала меню и беседовала с ним об элементах декора, а ему не было до этого никакого дела. Герцог хотел переспать с ней и обзавестись наследником. Только и всего. Несмотря на все его заверения, Амелия находилась здесь, в этом роскошном доме в качестве племенной кобылы.

Впрочем, нет, своих кобыл он любил больше.

Амелия попятилась назад, едва не споткнувшись о валявшуюся на полу одежду. Она не могла поднять ее так, чтобы не показать при этом вырез декольте еще больше. Незаметно отбросив платье в сторону, Амелия налегла плечом на панель, готовясь задвинуть ее на место.

– Увидимся за обедом.

Однако герцог ухватился рукой за край двери. Амелия все же попыталась ее закрыть, но тщетно.

– Насчет Клаудии… – со вздохом произнес Спенсер. – Она очень молода. Мне жаль, что так получилось.

В мире Спенсера так просили прощения? С точки зрения Амелии, этих слов было недостаточно, но она все же кивнула:

– Мне тоже.

Взгляд Амелии перекочевал на ручку двери.

– Здесь только одна задвижка, – произнес герцог, отгадав ее мысли. – С моей стороны.

Амелия судорожно сглотнула.

– Вижу.

– Не переживай. – Он самодовольно улыбнулся и отпустил дверь. – Я никогда ее не задвигаю.

Амелия с грохотом задвинула дверь, успев, однако, расслышать смех мужа.

Дата добавления: 2015-08-18