Саймон Шестакович

Предисловие

Хотелось бы сказать что рассказ этот, как мне показалось, уместное продолжение истории, которая была написана мной несколько раньше. Это второй крик моей израненной души, часть которой навсегда останется в стенах нашей шараги. В данной поебени которую я назвал «Режим Пи», мне выпала возможность попытался, описать каждого из пиздюков, отравлявших мне жизнь на протяжении четырех долгих лет, и пусть простят меня те, кто не поймет этого, но если честно, мне все равно насрать на то что они думают. Некоторых людей я описал, а потом вычеркнул нахрен, потому что ничего интересного о них просто не мог придумать, это либо изъян моей фантазии, либо в них действительно нет ничего особенного. Вот такая вот маслобойня.

Саймон Шестакович

Режим «Пи»

На улице, в полную силу благоухала весна, было довольно тепло и воздух был полон, запаха цветущих деревьев, все вокруг излучало силу и молодость, лишь только я, стоял у окна в грязном, засаленном до блеска бушлате, и смотря на полураздетых, проходящих мимо студенток, сжимал между ног свой окаменевший член.

Разглядывая вереницы счастливых лиц, которые тянулись на КПП, я не мог смириться с мыслью, что где то пьяные телки жрут шашлык, и ебутся с какими-не будь дегенератами, или еще хуже с хачами, знаете такими в красных мокасинах, наглым еблом, и с хуевой тучей бабла.

Все эти мысли, рвали меня на куски и не давали уснуть, да и попробуй отключиться с пустым желудком и круглосуточным стояком.

Уже около месяца, на нашем курсе действовал режим «Пи», холодильники были пусты, кошельки тоже, и с наших комнат ушли даже тараканы, и лишь некоторое из них презренно выглядывали на нас из своих щелей. Режим «Пи» расшифровывался как диктатура пидарастии, то есть, начальник мстил нам, своим пидарастическим отношением, вытащив как он говорил, на встречу ста маленьких писюнов один большой толстый хуй.

Вещая свою двойную политику, наш великий проповедник Аслан Леонович, утверждал, что режим «Пи», нас нахрен уничтожит морально, и поселить в наших черных сердцах ужас, но это нихуя не происходило. Потому что основная ошибка Аслана была в том, что он хотел забрать у нас то, чего у нас и так не было. Это все равно, что запугивать современных евреев Фюрером, который умер 65 лет назад.

Он противоречил сам себе, когда он втирал нам очередную туфту, не то что мы, он даже сам не верил в то что говорил, но не смотря на это, он все равно рассказывал о том как наебувать адвокатов, ставить на место прокуроров, как деребанить леваки расчехляя ядерных энергетиков и владельцев крупных торговых фирм, и это все при том,что сам он ходил уже четвертый год в одном и том же спортивном костюме.

Я называл Аслана хозяином своего слова, он мог его дать, забрать, перекрутить или в тупую сказать, что он такого не говорил, а когда ты пытался ему перечить, он просто опускал тебя в грязь, посредством своего «чудо интеллекта». Выглядело это примерно так:

- Аслан Леонович, разрешите в увольнение?

- В увольнение? Юноша вы знаете сколько видимых спутников у Плутона?

- Нет, не знаю, но я ж ведь будущий юрист!

- Вы не юрист, юноша, а тупое бычье, не знающее элементарных вещей.

Но такие беседы велись далеко не с каждым. Аслан непрестанно твердил о равенстве каждого из нас перед ним, захлебываясь своей слюной, рассказывал он о коллективной ответственности и взаимовыручке. И все, включая его, знали, что это полнейший бред.

У него как и в древней Индии, существовало четкое распределение своих подчиненных на касты. В его ведомости, где размещался список наших фамилий, каждая каста имела свой цвет. Например, зеленым маркером назначались фамилии людей, принадлежавших к касте ближников, которые имели специальный, привилегированный статус.

Это были люди на которых не распространялся режим «Пи», потому что у них мажорные предки или влиятельные покровители, либо они были просто, полезными для Аслана людьми, то есть могли сделать для него какую ни будь услугу, например (привезти зерна или позаниматься с его дочкой английским) или учудить что ни будь такое, что бы он мог выебнутся.

Сразу же за зелеными, следовала каста «Синих», они были самой многочисленной кастой, в нее входили ближники, которые ничем особо не выделялись, простые быдлофоны, которые формировали костяк нашей роты.

На них, в некоторой степени даже действовал режим «Пи». Это были люди, которые ходили в библиотеки, читали книги, готовились к парам, короче ебаная серая масса, которая выполняла приказы, пытаясь до годить начальнику. Лично Аслану было глубоко насрать на них, потому что пользу они не приносили, да и убытка тоже, и потрахав им мозг он все равно отпускал их в увольнение. Что бы они невзначай не расплакались, или не начали звонить мамам, разговоры с которыми страшно напрягали Аслана.

И последней кастой были недочеловеки, как называл их Аслан, которые помечались в его списке красным маркером.

Это и были дети режима «Пи», основу детей «Пи» составляли «бены» и прочий разный сброд, типа неудачных самоходчиков, и компьютерных задротов, которые даже не знали как правильно называется шарага, в которой они учатся.

В эту касту входил и я, потому что приехал из западной части страны, и считался в этом сказочном крае «тереконов» последователем Степана Бендеры, хотя если честно, то я толком и не знал, кто он такой.

Дети «Пи» не ходили в увольнение, у них не было привилегий, на их возмущение Аслан отвечал просто: «Ниче не знаю, зрите в корень!», но в какой корень зреть, и что там искать никто не знал.

Каждые выходные, после напряженного ПХД, дети «Пи» наблюдали из окон своих забыченых сараев, как зелёные, а следом за ними и синие таща на плечах сумки уебывали в увольнение. Это очень странное чувство, созерцать как ничем не лучшие мудозвоны уебывают домой, а ты как пещерное существо, остаешься на выходные сам на сам с вонючей мивиной и ебаным интернетом.

Максимальным счастьем для «Пи», было выйти в выходные на несколько часов в увольнение, но как оказывалось кроме как шахтерской столовой и супермаркета, идти им было некуда, и тогда в натуре приходилось чувствовать себя тупым бычьем.

Дети «Пи», были безнадежно потерянным поколением этой бычарни, они редко видели людей, и горизонт без стен, иногда им казалось, что во всем мире живут только одни милиционеры, и лишь ночью, в снах, они видели свою прежнюю, далекую призрачную жизнь, которая и возвращала на утро им чувство реальности.

Отвернувшись от окна, из которого было видно лишь колючую проволоку, и маленький кусочек неба, я увидел то, на что мне приходилось смотреть уже четвертый год, и ни хуюшечки сука не изменилось. Все так же в ряд стояли мрачные двухэтажные кровати, сломанный шкаф да пустой холодильник с под которого постоянно текла вода, и конечно тараканы наблюдавшие из щелей за крохотным кусочком хлеба на моем грязном столе.

Собравшись с мыслями, я вышел на коридор, стояла странная тишина, такое тут бывало лишь на выходных. Справа из туалета доносился звук текущей воды, а слева храп дневального Ковальского, который всю свою жизнь либо спал, либо наебывал людей, большим пиздуном, чем Ковальский, был только Аслан и ефрейтор Жозе.

На моем этаже размещалось 10 жилых комнат, в которых чалились то по два, то по четыре, а местами и по пять дегенератов. Фишка была в том, что люди с разных каст, бывало жили в одной комнате, и когда в хаты был залет, то зеленому Аслан просто говорил, что в комнате было не все в порядке, синего разебывал, а наказание нес конечно «Пи».

Так вот, если кратко описать каждого быка из нашей кошары, то получиться примерно следующее: В левом крыле, в первой комнате, жили четыре бойса, как не странно все они были детьми «Пи», и неудачными самоходчиками одновременно. Назвать их распиздяями – все равно что перднуть в кувшин, но пердеть собственно было не куда, поскольку смотря на них, можно было сказать, что они обесчестили дочь судьбы, и она им за это жестоко мстила.

Главным распиздяем в их хате был Степан Гидрокакашко, этот черт забивал на все, на что только можно было забивать, он спал, когда все просыпались, и старался не уснуть, когда все спят, меряясь хуями с судьбой, он так и не понял, что хуй у нее в сотни разов больше.

Сразу за ним шел Кен Горобцов. Ну что можно сказать про Кена? Кен просто жил, просыпался, ел, сидел в интернете, ржал, шел туда, куда шли все, и дрался с мальчиком Гору. Иногда мне казалось что драки с этим золотоволосым малышом, это единственное что приносило ему удовольствие, но при этом главной его отличительной чертой было равнодушие, равнодушие ко всему миру, ему было срать, что с ним происходит, он просто находился в пространстве.

Третьим в хате жил Жмокан Варканов, человек до боли дружелюбный и товарищеский, но в то же время и потенциальный отступник. Мне кажется если бы он выпивал вместе с Бен Ладеном, и после литра выпитой водки Бен пригласил бы его в Аль-Каиду, то Жмокан без базара сел бы в самолет, и вьебал бы торговый центр где ни будь в Нью-Йорке. Жмокана можно было сравнить с воздушным шариком, накаченным гелием, который летел туда, куда дует ветер.

Заключительным звеном, этой групировочки «Z», являлся Шура Севастопольский, человек обладающий хитростью еврея, изобретательностью японца, и хуевой удачей грека. Одним словом – выкидыш режима «Пи», человек не постигший пяти вещей, и не смотря на старания, навсегда оставшийся красным в судной ведомости Аслана.

За их комнатой шла моя, но о ней я умолчу, поскольку уже ее описывал.

За нашей стенкой следующая хата была Фомичевых. В хате Фомичева обитали четверо: Поль; Урець Фомичев; Жихарев и Камарыч.

Самым крутым скаутом в их норе был конечно Камарыч, человек гордый и принципиальный, он одновременно был вспыльчивый как порох и сырой как мох. этот чувак в натуре был крут, и если бы он сказал мне, что хочет меня убить, то не сомневайтесь, я бы спал с открытыми глазами, и кинжалом под подушкой. Он прошел сотни игр, и пересмотрел тысячи фильмов о сатанизме, и мог без проблем принести в жертву темному лорду, любого из нас.

Суперзвездой их хаты, был конечно Поль, парень он был до воли не плохой, но уверености в себе, у него явно не хватало, и из-за это Полю часто приходилось ставать жертвой тупоголовых псевдо приколистов, и главным героем анекдотов и легенд. Однажды я даже слышал, что якобы Поль работает на израильское правительство, и из его потняков изготовляют сильнейшее химическое оружие, которое по эквиваленту действия, превосходит даже ядерную бомбу.

Третьим их сожителем, являлся Урець Фомичев, полу облысевший кудрявый парнишка, который бешено похож на жителя сказочной страны Аватар, правда голубизны ему чуть-чуть не доставало. Еще наши плебеи называли его утюгом, поскольку шерсть у него на черепе, росла в форме обыкновенного советского утюга. А еще Урка был спортсменом и хорошим учеником, даже по самому забыченому предмету, во время которого все либо спали, либо играли в карты, Урка писал конспект, и в этом была его страсть.

На другой стороне коридора, в закоулке возле параши обитали два хоббита, Изя Смергл и Геша Торбинс. Их комната была похожа на маленькую страну «Шир», в которую я редко заходил, поскольку что бы туда попасть, надо было пройти мимо самого мерзкого и вонючего места в нашем Средиземьи, туалета Изенгард. Это были своеобразные пацыки, например, Изя Смергл читал по слогам, и постоянно играл в свою прелесть, то есть в Warkraft и параллельно служил своему хозяину, Геше Торбинсу, который одновременно смотрел фильмы, читал книги, делал уроки и избивал Смергла, так и жили, издавая жуткий контраст.

Как бы это горько не звучало, и как бы мне не хотелось об этом писать, но через стенку от хоббитов, жило еще одно кодло супергероев, супермен Асасюк (он же Жека Дикий), повелитель пингвинов мистер Шмарч, разрушитель танцполов Алаваш, и внебрачный сын бога войны Гору.

Суперзвезды они и в Африке суперзвезды, потому эта шайка была всегда в центре внимания, и все замесы, которые возникали во взводе, основывались исключительно на них.

Супермен Асасюк, он же Жека Дикий, попросил не писать о его личности, так что о нем придется умолчать, потому что я мелковат для споров с супер людьми.

А вот повелитель армии пингвинов, мистер Шмарч, ничего не говорил, так что попробую о нем рассказать. Родился он в секретной Близнюковской лаборатории, и был чудом генной инженерии, получеловек, полу пингвин. Поговаривают, что его создали сами пингвины, для того что бы Шмарч возглавил их операцию по захвату Вселенной, но он этого не сделал, потому что они заставляли его спариваться с пингвиншами для укрепления их расы, и Шмарч не выдержав рабочего графика убежал от них, и скрылся в универе под чужим именем.

Разрушитель танцпола Алаваш был парнем попроще, все что ему было нужно – это диско до рассвета, был у него друг, но это уже совсем другая история. Так вот, куда бы не входил этот Бог фристайла, начиналась дискотека, бухло и кокаин текли рекой, а намокшие телочки падали в объятия пьяного гуру секса. Но самым мистическим существом комнаты супергероев, являлся внебрачный сын греческого Бога войны Марса, золотоволосый мальчик Гору. Главной идеей и забавой жизни Гору Марсовича, была конечно война, и абсолютно не важно с кем, будь то его любимый противник Кен Горобцов, или еще какой то чуморез и если Гору не дрался с кем то, то он избивал себя.

В нашем взводе, трудно найти человека с которым можно просто поговорить, о жизни, мечтах, планах потому что у этих плебеев ни хуя нет, вместо жизни у них лишь бремя существования, вместо планов – жалкие потребности, а вместо мечты – один лишь только инстинкт самосохранения, твердо они знали лишь одно, что не хотят работать по профессии, и я тоже не хотел, только здесь, просидев в заперты четыре года, я смог разобраться в себе и понять, что для меня действительно важно в этой жизни.

Но хватит лирики, ведь дальше по коридору располагался дом Василия Мочанова и Мирослава Черногорского. Эти парни, как индейцы, постоянно были на тропе войны, и враждовали между собой хуже чем Израиль с Палестиной. Они никогда не разговаривали между собой, и даже не встречались взглядами, и это все при учете того, что жили в хате размером 3х3 метра. Когда Вася Мочанов уезжал домой, Черногорский чистил жопу его зубной щеткой, а стоило Черногорскому заступить в наряд, как Мочанов уже водил своей залупой по его подушке. Вот такая была у них братская любовь.

Вася Мочанов был из касты зеленых, и режим «Пи» его мало волновал. Была у него страсть, любил он взрывать дымовые шашки, и бросать их то в кафешки, переполнение хачами, то в синагоги, где евреи молили Яхве о пощаде, странный был парень однако.

Мирослав Черногорский был мальчиком куда скромнее, все чего он жаждал - это подкачаться и соблазнить какую ни будь телочку, но то и другое удавалось ему очень редко, потому что слишком уж он любил пафос и прелюдии.

Самой брутальной комнатой на этаже, была хата ефрейтора Жозе, и старого мичмана Эрнесто.

Даже комната Жеки Дикого, со своими супергероями, меркла перед аурой этих воинов света, уничтожителей огненной воды и жрецов секса, дарующих оргазмы телочкам, даже через экран ноутбука.

Мичман Эрнесто командовал нашим взводом, он как вьетнамский ветеран, любил дешёвое пойло и женщин, от него всегда несло тошнотным запахом перегара и табаком, и еще какой то хуйней. Никто точно так и не знал, сколько ему лет, 30 или 40, но судя по нему, кризис среднего возраста у него уже давно прошел.

То ли дело ефрейтор Жозе. На нашем курсе он был живой легендой. Еврейский мальчик, тренирующий футбольную команду, великолепный атлет, одним словом не раскрытая олимпийская надежда, которая слишком рано ушла в наш порочный мир.

Оставив позади профессиональней спорт, олимпийское золото, и многомиллионные футбольные контракты, он вместе с Алавашом взрывал тансполы, нюхал кокаин, и трахал беспутных девок, ведрами жрал самогон и гонялся на перегонки с реактивными самолетами. И не одна, слышите, не одна, телка не могла устоять перед этим южным мулатом, который мог дарить любовь на протяжении десяти часов подряд, делая лишь маленькие паузы, что бы хлебнуть самогона, и полить пылающий пенис холодной водой.

И что бы я не говорил, но с этими людьми, я прожил почти четыре года, четыре долгих года, каждый день, я созерцал ебало каждого из них, и встреть их через много лет, все равно узнаю их по любой мелочи будь то походка, голос, или запах их дерьма.

Последними, о ком бы я хотел вспомнить в своем рассказе, станет интернациональная комната Аббасовцев, в которой жили козырные пацыки все входившие в касту зеленых.

Это была братва, которой не хватало только черного бумера и барсетки полной семечек. Самим влиятельным в их комнате был Джаваншир Карпов, криминальный авторитет азербайджанской мафии, приехавший налаживать каналы по контрабанде арбузов из Нагорного Карабаха. Парнем был он резким и упертым, настоящий джигит, который без вопросов мог порезать на ремни любого наглого барана. Правда был у него один недостаток, думал он не быстрее чем Windows 98, может потому что все тщательно продумывал, а может просто к нему тяжело приходили мысли, увы но это мне не известно.

Вторым по влиятельности в хате был донецкий бандюк Тони Монтано. Тони был дерзок и не воспитан, его молодость должна была благоухать в 90-х, но увы судьба сыграла с ним злую шутку, и вместо стрелок и рейдов по рынкам, ему приходилось продавать на базаре колбасу и сбивать дань со школьников. Но Тони не унывал, он так же продолжал мечтать о черной бехе, и пистолете холодящем его поясницу.

Вот примерно так и выглядели парни, с которыми я разделил, надеюсь небольшой отрывок со своей жизни, каждого из них я ненавижу и уважаю по-своему, каждый из них принес в мою жизнь свой кусочек золота и дерьма. И пусть по прошествии многих лет, они помнят, нашу быдло общину, и Аслана с Арменом и то что мы тут вместе пережили.

Да прибудет с нами сила.

Дата добавления: 2015-08-18