Жемчужно-белый

Я все стояла на одном месте, так крепко сжимая в руках листок бумаги, что даже костяшки пальцев побелели. Дилан внимательно смотрел на меня.

— Он же был совсем маленький, — прошептала я. — Обычный маленький мальчик.

Хотя, если верить списку, который я не выпускала из рук, не такой уж обычный. У Коди были способности к пирокинезу, что бы это ни значило. А теперь мальчик погиб. Мама увидела тело, поняла, где его искать, но так и не смогла определить убийцу, не разглядела ни момента похищения, ни момента смерти. Она не успела спасти ребенка, и теперь я знала, почему.

Кисслер закрыл ей глаза, однако в ауре колдовская слепота проявилась только здесь, в родном городе убийцы. Почему я не всполошилась раньше? Почему не разглядела опасность?

— Найди бабушкину фотографию, Дилан! — повторила я, не сводя глаз со списка.

За что Кисслер убивает людей со сверхъестественными способностями? А если он прикончит маму или бабушку? Или меня?

Я огляделась. Судя по всему, у меня в руках список тех, с кем Кисслер уже расправился, тут уже ничего не поделаешь. А вот на кого он нацелился сейчас? Догадка маячила где-то рядом, но все время ускользала, как только я пыталась поймать ее за хвост.

В ярости я рванула дверцы стоящего в углу шкафа. Не обращая внимания на бумаги, подписанные именами мамы и Коди, я нырнула в самую глубину и чуть не задохнулась, прочитав название лежащей там папки. Как я могла быть такой слепой?

— Нашел, — сообщил Дилан.

Я не ответила.

Как же я позволила себе забыть, что щупальца стертого постоянно преследовали Трейси? Как же не вспомнила, увидев ее рядом с Кисслером, что его аура охотится за ней? Так вот почему мне все время казалось, что я что-то упускаю.

Ты видишь только то, что хочешь видеть.

Сколько раз мне это повторяли? Я не замечала, что Трейси в опасности, потому что не желала этого замечать. Мне не хотелось видеть ее в роли жертвы — роли, в которую она меня загоняла без малейшего сомнения.

Ты видишь только то, что хочешь видеть.

Дилан зашел мне за спину и внимательно наблюдал, как открываю папку с именем Трейси.

— Что такое сирена? — спросил он.

— Мифологическое существо с чарующим голосом, — ответила я, поспешно просматривая страницу за страницей. — Сирены завлекали мужчин своим дивным пением и доводили их до смерти. Те просто не могли сопротивляться.

Дилан недоуменно глядел на меня.

— Ну, соображай, соображай, — поторопила я. — Что, если современные сирены вовсе не собираются доводить свою жертву до смерти? Эй! — Я легонько постучала его по голове. — Пленяют человека пением. Молодого человека. Привязывают к себе. Ни о чем не напоминает?

— Трейси! — наконец-то догадался он.

Я кивнула и, захлопнув папку, показала ему написанное на обложке имя.

Ты видишь только то, что хочешь видеть.

— Лисси! — крикнул кто-то от входной двери.

От неожиданности я подскочила чуть ли не на метр, впрочем, тут же узнала голос и отозвалась:

— Мы тут!

Зачем, ну зачем Кисслер убивает людей с необычными способностями? За что он нас так ненавидит?

Хотя я сама не раз говорила, что ненавижу свой собственный дар. Нет, сейчас не время для подобных мыслей.

Я выскочила из комнаты, полной ужасов и смерти, пробежала по коридору и, наткнувшись на Одру, выпалила:

— Ну, нашли что-нибудь?

— Кисслер действительно констатировал смерть, — ответила она. — Пациентку звали Линда Джонс, она лежала в психиатрическом отделении. Пожилая и немного чокнутая.

Услышав имя из списка, я пристально поглядела на подругу.

— Дай я сама догадаюсь. Ей казалось, что у нее есть магические способности?

Одра кивнула.

— И знаешь, я должна тебя предупредить...

— Линда не была чокнутой, — тихо сказала я. — Она и впрямь обладала колдовским даром. А Кисслер ее убил.

— Может, я кого обижу, — раздался еще один голос, — но вас, ребята, что-то занесло. Колдовской дар? Похоже, у вас массовое помешательство.

В комнату вошла Лила.

Я чуть не прожгла Одру взглядом.

— Я как раз пыталась тебе сказать, — тихо объяснила она.

— Лила теперь за нас! — возвестила влетевшая в комнату Лекси.

— Еще чего, — пробормотали мы с Лилой хором.

Она тут же негодующе поглядела на меня и добавила, скрестив руки на груди:

— Только этого мне не хватало — стать одной из вас.

Фиолетовая аура слегка подрагивала. Поглядев на нее, я вспомнила, что нам надо спешить и вскрикнула:

— Трейси!

— А что с ней? — недовольно осведомилась Лила. — Сидит себе в школе.

«И по-прежнему думает, что ты спишь и видишь, как залезть в штаны к ее парню», — словно бы добавила она.

В комнате на мгновение стало тихо. Потом мы с Диланом разом воскликнули:

— С Кисслером!

— Надо срочно бежать туда! — скомандовала я и бросилась мимо Лилы и Лекси к входной двери.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — потребовала Лила. — Например, что вы все здесь делаете, и зачем Лекси и меня сюда притащила?

Не забыть бы потом, когда все кончится, пристукнуть младшую сестру за самовольство.

— Кисслер, — попыталась растолковать я. — Он убил Линду Джонс. И Коди Парка.

— Кого? — переспросила Одра.

У Лекси округлились глаза. Судя по всему, она начала понимать, что происходит. Уж кому, как не ей знать, кто такой Коди Парк.

— Он же был совсем маленький! — тонким голосом проговорила она. — Кисслер убил такого маленького мальчика?

Произнеся последние слова, Лекси побледнела.

— Это правда, — шепнула она. — Он убил малыша Коди, и нам пришлось переехать, и... — она запнулась.

— Это из-за Кисслера мы здесь, — кивнула я.

Слова Лекси словно расставили все по местам. — И теперь мы просто обязаны его остановить. Он убивает людей с необычными способностями. — Лила выкатила глаза. Я оставила ее без внимания. — Следующая в его списке — Трейси. Потому что она — сирена. — Я обвела всех взглядом. — И сейчас она в школе, наедине с Кисслером. Кто-нибудь может проводить меня туда?

Все стояли на месте, как громом ударенные.

— Бегом! — гаркнула я.

Если б я знала раньше, если б я только захотела увидеть... Все бы не зашло так далеко.

— Или мы пойдем сейчас в школу, — прошипела я, — или он ее убьет.

— Он ее убьет, — эхом откликнулась Лекси и побледнела еще сильнее.

Стоило словам сорваться с ее губ, как им поверили все без исключения. Мы сорвались с места, как подстреленные, и помчались в школу — к Трейси и Кисслеру.

Мне даже некогда было подумать, что я стану делать, когда добегу.

Дилан несся первым, мы — четыре девочки — за ним. Ноги колотили по тротуару в немыслимом темпе, я думала только о том, что должна была все предвидеть, предотвратить. И винить-то некого, кроме себя самой.

Рядом бежала Лила и, еле переводя дыхание, причитала в такт каждому шагу:

— Свихнулись вы все, честное слово... Сирена?.. Какая еще сирена?.. Трейси обычная девчонка, хоть и звезда, конечно... Что вы еще выдумали?.. Живите, как хотите... Что ж вы ко всем цепляетесь?..

Одра хмыкнула на бегу, однако предусмотрительно отвечать не стала. Зато мне было не до тактичности.

— Тейт не любит Трейси.

Несмотря на обстоятельства, я почувствовала, как приятно произносить эти слова. Подавив нехорошее чувство, я продолжала на бегу:

— Она держит его при себе с помощью колдовского пения. Поет, притягивает его к себе, и он не может вырваться, даже если хочет.

— Но дело не в этом, — подхватила Лекси. — Во всяком случае, сейчас. Дело в том, что Трейси в опасности, и если мы ей не поможем, ей никто не поможет.

В ее словах мне послышалось зловещее тиканье.

Легкие, казалось, вот-вот разорвутся на части. Мы пробежали последние метры и влетели в здание школы. Не оглядываясь на остальных, я понеслась к кабинету Кисслера, чувствуя, как развеваются за спиной волосы. Схватившись за дверную ручку, я услышала изнутри голоса — мужской и женский. О чем говорят, непонятно, но звучат спокойно, совсем не похоже на киношное: «О, прошу вас, только не убивайте!» и «Готовься к смерти, несчастная!»

Ребята догнали меня, я собралась с духом, повернула ручку и толкнула дверь.

— Да нет, что вы... — кокетливо моргая, отказывалась Трейси.

— Я так много слышал о твоем голосе, — уговаривал ее мистер Кисслер. — Мисс Катлер не устает расхваливать его в учительской. Прошу тебя, спой!

Дверь ударилась в стену, Кисслер обернулся. Увидев его вставшую дыбом ауру, я отшатнулась, понимая, что это значит. Меня подхватили и поддержали чьи-то сильные руки, я повернула голову, чтобы видеть Дилана. Жемчужно-белый свет привел меня в чувство, а Дилан, убедившись, что я пришла в себя, обошел меня и встал так, чтобы быть в поле моего зрения, куда бы ни двинулся Кисслер. Я послала ему благодарный взгляд, и хотя выражение лица у него не изменилось, мне показалось, будто он ответил своей привычной ухмылкой.

— Что вам надо, придурки? — рявкнула Трейси, разозленная тем, как грубо мы нарушили их с Кисслером уединение.

Лила за моей спиной сдавленно застонала.

— Замолчи! — бросила я через плечо. — Трейси, отойди от него.

— Что случилось, Лисси? — глядя на меня, приветливо осведомился математик. Я с трудом преодолела волну тошноты и постаралась не спускать глаз с Дилана.

— Случилось то, — дрожащим голосом ответила я, — что вы — убийца!

Трейси фыркнула и начала внимательно разглядывать свои безупречные ногти.

Мистер Кисслер расхохотался — леденящий душу звук. Я затрепетала, глядя, как его аура вздымается в такт взрывам смеха.

— Кто? Убийца? — Он так искренне веселился, что даже мне показалось, что я говорю глупости.

— Линда Джонс, — медленно произнесла я, наблюдая за его реакцией.

— Что? Чепуха какая! У нее был сердечный приступ. А мы тут с Трейси разбираем домашнее задание, так что...

— Вы не математикой занимались, — бесцветным голосом сказала Лила. — Вы уговаривали ее спеть.

— У нас был перерыв, — сузив глаза, парировала Трейси.

«Две звезды столкнулись, — подумала я. — Занятно».

— Не отвлекайся! — рявкнул внутренний голос.

Да, конечно.

— Коди Парк, — продолжила я.

Кисслер округлил глаза.

— Ему было всего четыре года.

На периферии сознания скреблась какая-то мысль, словно я опять упускала что-то важное. Нет, не могу сообразить.

— Понятия не имею, о чем ты, — заявил Кисслер. — Боюсь, не пришлось бы мне твоих родителей в школу вызывать.

— Уверена, мама будет рада с вами встретиться, — ответила я. — Особенно теперь, когда я расправилась с тем заклятьем, которое вы наложили на нее в вашей потайной комнате. Как считаете, теперь она вас разглядит? Она ведь видела тело Коди Парка, знаете ли.

Стоило мне произнести последние слова, как я поняла: и впрямь знает.

— Вы залезли в мой дом? — возмутился Кисслер.

Его спокойствие медленно, но верно испарялось. Он тряхнул головой и велел Трейси:

— Не обращай на них внимания. Пой.

Я ничего не понимала. Мы вывалили на него весь собранный нами компромат, а он все равно хочет, чтобы Трейси спела? Бессмыслица какая-то, разве что он так или иначе уже решил нас прикончить. Бодрящая мысль, ничего не скажешь.

— Мне что-то не хочется петь, — прошипела Трейси.

Лицо ее пылало от злости.

— Ну почему? Хуже-то не будет, — мягко уговаривал ее Кисслер.

— Он врет, — неожиданно раздался от двери громкий голос Лекси. Я повернулась к сестре. — Тебе будет плохо, Трейси. — Лекси казалась очень бледной. — Он этого и хочет.

Мысли в моей голове понеслись бешеными скачками. Мистер Кисслер уничтожает людей с необыкновенными способностями. До сих пор я думала, что он возомнил себя доморощенным борцом с ведьмами, а на самом-то деле все совсем не так!

— Если ты сейчас запоешь, — продолжала Лекси, — это тебя убьет.

Что она имеет в виду? Я чувствовала, что ответ крутится у меня в голове, но выловить его оттуда нипочем не удавалось — прямо как на экзамене по истории.

— Не слушай их, — настаивал Кисслер, беря Трейси за руки. — Они просто завидуют. Пой.

Трейси послушно открыла рот.

— Ты сирена, Трейси, — торопливо заговорила я, пытаясь разрушить чары, которыми опутывал ее Кисслер. — Может быть, сама ты называешь это по-другому, но стоит тебе запеть для кого-нибудь, и ты можешь околдовать его, влюбить его в себя.

Трейси недоуменно глядела на меня, и я запоздало спохватилась: а знала ли она сама о своем даре? Может быть, она пела для Тейта чисто интуитивно? Страшно представить, в какую ведьму она превратится теперь, когда я объяснила, что у нее есть магические способности. Трейси — как раз тот тип человека, который может использовать свой дар во зло. Я заставила себя сосредоточиться. Лекси права в одном. В данный момент это не имеет значения. Мы видим только то, что хотим видеть, сейчас я старалась увидеть все, и отношения Трейси и Тейта вполне могут подождать.

— Не совсем так, — пробормотала Трейси. — А откуда ты, кстати, узнала?

— Пой! — не унимался Кисслер.

Трейси, уже полностью переключившаяся на меня, поглядела на него с заметным раздражением.

— Нет, — отказалась она.

Кисслер вздохнул и встал со своего места.

— Ну ладно, детки, — сказал он, пожимая плечами. — Придется вам кое-что показать, сами напросились.

Как только он закрыл рот, дверь за моей спиной громко хлопнула. Я обернулась. Что происходит?

Одра подергала за ручку.

— Заперто, — сообщила она. — Как он умудрился ее запереть?

— Телекинез, — склонив голову к плечу, объяснил мистер Кисслер. — Наследство Дотти Флеминг.

И в этот момент все встало на свои места. Я поняла, какая мысль ускользала от меня все это время. Кисслер не просто убивал людей со сверхъестественными способностями. Он убивал их для того, чтобы завладеть их способностями. Или сначала воровал какой-нибудь дар, а потом расправлялся с его бывшим обладателем. Лекси не зря запрещала Трейси петь для Кисслера. Не знаю, каким образом, но я тоже почувствовала, что стоило Трейси запеть — и эта минута стала бы для нее последней.

А если Кисслер не побоялся проделывать свои штучки у нас на глазах, значит, он твердо решил не оставлять в живых никого.

— Как же обидно, — печально произнес математик, — что столько прекрасных молодых людей погибнут при пожаре. — Кисслер покачал головой и рассмеялся, глаза его заледенели, лицо скривилось в отвратительной гримасе, которая до ужаса сочеталась с аурой. — А еще обидней, что я так и не успел забрать у Трейси ее дар.

Трейси поглядела на него с возмущением.

— Между прочим, моя мама, — заявила она, уперев руки в бока, — знакома с директором, и когда она обо всем об этом услышит...

— Она об этом не услышит, — резко оборвала ее Лила. — Ты что, совсем дура, что ли? Не видишь — он решил нас убить, и твоя дорогая мамочка так и не узнает, что стряслось с ее доченькой.

— При каком еще пожаре? — озираясь кругом, спросила Одра.

Словно бы и не испугалась.

— Здесь много бумаги. Она хорошо горит, — усмехнулся Кисслер.

— По-моему, я знаю, что такое пирокинез, — поглядев на меня, сообщил Дилан.

Кисслер шагнул вперед.

Дилан тут же встал прямо передо мной.

— Хочешь добраться до нее, — предупредил он, — попробуй сперва справиться со мной.

Математик даже не обратил на него внимания.

— Что ты видишь? — спросил он у меня. — Когда смотришь на меня — что ты видишь? Я знал, вернее, подозревал, что у тебя должен быть дар. Ты ведь из рода Шэннон.

Я с ужасом уставилась на него.

— Что ты знаешь о моей семье?

На мгновение мне показалось, что остальные исчезли, и мы остались в классе один на один. У каждого есть ответ на вопрос другого.

— Я стараюсь знать все обо всех. Можешь считать это призванием.

— Кто ты? — спросила я.

Кисслер улыбнулся, и по всему кабинету начали расцветать языки пламени.

— У меня много имен. Коллекционер, к примеру, или собиратель даров. Лично мне больше всего нравится называть себя магнитом.

Его улыбка становилась все кошмарней, и только присутствие Дилана спасало меня от немедленного обморока.

— Я умею отбирать у других способности, притягивать к себе, как магнит, и присваивать. Часто люди вроде меня держат у себя чужие способности временно, чтобы потом продать, а вот я предпочитаю оставлять их себе.

— Люди? — недоверчиво переспросила я. — Да ты не человек. Ты — чудовище!

— Ерунда.

— Ты убиваешь всех подряд! Даже маленьких детей, которые никому не делали зла.

— Пока не делали. Но в один прекрасный день даже маленький ребенок может обнаружить у себя невероятные возможности. Однажды он разозлится — и что тогда? Я не единственное чудовище в этой комнате Лисси. Мы с тобой похожи — ты и я.

— Да что ты знаешь обо мне? — рассвирепела я.

— Что? — иронически переспросил Кисслер.

Кабинет уже заполнился дымом, я слышала, как друзья начинают кашлять. Лила и Одра стали звать на помощь, к ним присоединилась Лекси. Кто-то заколотил в дверь снаружи.

Кисслер грубо дернул меня за руку.

— Они что, на самом деле такие разные?

Я опустила глаза, чтобы посмотреть, как его стертый смешивается с моим разноцветьем. Вглядевшись повнимательней, я заметила, что струйки стертого потекли и по моей ауре. Как в каком-нибудь триллере, когда главный герой вдруг понимает, что он и есть убийца.

Ты видишь только то, что хочешь видеть.

Я тряхнула головой, сбрасывая дьявольское наваждение. Цвета моей ауры закрутились, перемешались и наверх выплыл фиолетовый. Я еще никогда не бывала фиолетовой, однако если и суждено стервозным генам проявиться во мне, лучшего момента им не найти.

Я сильно толкнула Кисслера в грудь и крикнула, стараясь не вдыхать слишком глубоко:

— Ну и помрешь вместе с нами!

Кисслер отрицательно покачал головой.

— Телепортация, — загадочно шепнул он. — Маленький фокус, который я позаимствовал у одного мальчика из Бангкока.

Он довольно прищелкнул языком.

— Я тебя не пущу, — предупредила я.

— И как же ты собираешься помешать мне, девчонка? — насмешливо поинтересовался Кисслер. — У тебя же Взгляд. — Последнее слово он произнес так язвительно, что меня передернуло. — Видеть-то ты видишь, а вот что делать, не знаешь.

Я знала только одно — живым я его отсюда не выпущу. Ни о чем не думая, я протянула к математику руку. Только не настоящую руку — сама того не заметив, я выскочила из тела. Действуя словно по наитию, я вцепилась призрачными пальцами в его зловещую ауру и внезапно окунулась в темноту — будто поздней ночью нырнула в мутное озеро. Второй рукой я беспомощно зашарила крутом в поисках ауры Дилана и наконец нащупала соединяющую нас нить. Потянула за нее и между нами вспыхнул жемчужный свет. Я снова обрела зрение.

Кисслер яростно сверлил глазами меня-реальную. Теперь, когда я держала его за ауру, он не мог сбежать, Призрачными глазами я увидела, как падает на пол мое тело. Интересно, а сердце все еще бьется? Я огляделась. Аура Дилана тянулась к моей, и, поглядев на его белоснежное сияние, я вдруг обнаружила, что знаю, что делать. Без всяких размышлений я наклонилась и запустила пальцы в свою собственную ауру. Цветные огоньки прилипли к ним, как скрепки к магниту. Зажав в одной руке свою ауру, а в другой — ауру Кисслера, я закрутила головой. В глазах все плыло от текущей через меня энергии, струи аур дергались и пытались вырваться.

Сквозь дым я разглядела друзей и сестру. Вокруг них продолжали вспыхивать языки пламени. Кисслер отчаянно озирался, сообразив, что попался в собственную ловушку. Теперь-то он понял, что мой дар не так уж бесполезен и связываться со мной опасно. Жаль только, что мне это не поможет. Ну погибнет Кисслер, так ведь и мы не спасемся.

По кабинету метались ауры всех цветов: персиковая — Одры, сиреневая — Лилы, жемчужно-белая — Дилана. Не думая, что делаю, я подтянула поближе свою разноцветную ауру, которую зажала в левой руке, и привязала ее к ауре математика, которую держала в правой.

Мое тело на полу слегка вздрогнуло, Кисслер упал на колени. Узел задергался, но не развязался. Я начала обходить комнату, нащупывая остальные ауры. Ага, вот Лекси. Как только я привязала розовую нить к ауре Кисслера, он смертельно побледнел. Мы с сестрой начали дергать его ауру в разные стороны, растягивая, деформируя ее. Кисслер закричал.

Лекси дрожала от невыносимого напряжения, а в моем сознании вдруг прозвучал знакомый голос.

Увидишь. Запомнишь. Узнаешь.

Перед глазами замелькали образы. Я. Лекси. Лила. Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.

Шэннон.

Увидишь. Запомнишь. Узнаешь.

Я словно бы увидела ауру, наполненную яркими, сочными цветами: фиолетовый, лиловый, сиреневый, светло-голубой, розовый. Цвета переливались, перетекали друг в друга, и внезапно я поняла, что надо делать. Увидела так ясно, как тогда, с Колином и Сарой.

Я из последних сил бросилась к Лиле. Из-за какого-то сбоя в мировом космическом пространстве или по странному капризу судьбы без Лилы мы не обойдемся. Я постояла перед ней секунду, вглядываясь призрачными глазами в ее глаза — холодные, голубые. Когда мне показалось, что она тоже заметила меня, я протянула руку к ее ауре, и Лила едва заметно кивнула. Неужели и вправду видит? И понимает, что я собираюсь сделать?

Как только мои пальцы коснулись ауры Лилы, в комнате сверкнула яркая вспышка, такая короткая, что я сперва подумала, что она мне почудилась. Вопли Кисслера подтолкнули меня к действию и, схватив за край ауру Лилы, я рванулась обратно — к математику. Потянулась изо всех сил и заставила себя запустить пальцы в его отвратительную ауру — в последний раз. Стиснула зубы и завязала еще один узел — между Кисслером и Лилой.

Нити аур натянулись как струны, отрывая стертый от тела Кисслера. Розовый. Фиолетовый. Голубой.

Лекси. Лила. Я.

Измученная, я рухнула на пол — в свое тело. И провалилась во тьму.

Ясный

Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле. Я огляделась.

— Шэннон?

Мой голос эхом разнесся кругом. За последнюю неделю я была здесь уже несколько раз, но только сейчас приняла это как должное. Раньше я не хотела считать свои сны явью, не хотела задумываться над тем, что они значат.

Не хотела принимать свой Взгляд.

— Теперь я вижу, — тихо произнесла я.

Волосы тихонько шевелил ветер, и я вдруг сообразила, что на этот раз во сне нет никакого огня, трясущейся земли, кричащих стен. Что было — то прошло, и это место снова стало тихим и мирным.

Она явилась из ниоткуда, показалась вдалеке и медленно двинулась ко мне. Волосы казались особенно темными на фоне белого пространства вокруг, и по мере того как она подходила, мой взгляд все чаще обращался к трем переплетенным кругам.

— Это мой герб, — губы Шэннон по-прежнему не двигались, голос рождался, казалось, прямо в моей голове.

— Твой герб, — эхом отозвалась я и вдруг поняла, что тоже говорю, не раскрывая рта.

Она кивнула.

— Символ моего рода, знак моих потомков.

— Он повесил его в своем доме, — сказала я. Шэннон не ответила, но я вдруг поняла все без слов. — Он был одержим. Тобой, нами. Сверхъестественными способностями людей, Это его и сгубило.

Она величественно кивнула, не сводя с меня внимательных глаз.

— Теперь-то я вижу, — беззвучно продолжала я. — Вижу на самом деле. Вижу все.

— Все ли, дитя мое? — На лице Шэннон заиграла мягкая улыбка. — Даже защитника? Даже свои прошлые жизни? — Ее голос зачаровывал, а от прекрасного лица невозможно было отвести взгляд. — Всего ты пока не видишь. Но увидишь обязательно. Она всегда видела, видишь ты, да и она увидит.

— Кто всегда видел? — спросила я.

Это что, еще одна загадка? Боюсь, у меня больше нет сил их разгадывать.

— Что всегда видел?

— Сама поймешь, — пообещала Шэннон. — Уже скоро.

Подавшись ближе, она прижалась губами к моему лбу.

— Дитя мое.

В самых глубинах сознания взорвалась атомная бомба, ну или что-то в этом роде — во всяком случае, звук был похож, и в ту же секунду я открыла глаза под завывание пожарной сирены.

— Я тебя держу, — раздался над головой чей-то глубокий голос, и мне смутно вспомнилось, как Дилан поднял меня с пола и, спотыкаясь, вынес из горящего кабинета математики.

Откуда силы-то взялись? Поразмышляв над этим, я решила, что первая провидица наделила даром не меня одну.

— Как ты? — отчаянно кашляя, спросила я Дилана.

— Нормально, — ответил он.

Мимо пробежал пожарный. И тут я услышала отчаянный голос мамы:

— Лисси!

Как она тут оказалась?

— Мама, откуда ты?

Дилан осторожно отпустил меня, и я очутилась в крепких материнских объятиях.

— Я увидела тебя в том доме, увидела его записи, — причитала мама. — Не понимаю, почему я сразу тебе не поверила? Ведь я должна, обязана была поверить!

— Он заколдовал тебя, закрыл тебе глаза, — объяснила я.

— Сейчас же! — раздался неподалеку знакомый рокочущий голос.

Это бабушка орала на пожарного. Судя по всему, он попытался не пустить ее в школу. — Бедный учитель все еще там! — кричала она.

— А действительно, что с Кисслером? — спросила я у Дилана.

Он пожал плечами.

— Вокруг загрохотало, он свалился на пол и, если мне не померещилось, взорвался.

— Что ты с ним сделала? — загремела бабушка.

Я посмотрела на нее с удивлением, как бы говоря: «Кто, я?!», но бабушка на это не купилась.

— Иона Кисслер был прекрасным человеком! — яростно выкрикнула она.

И надвинулась на меня, пылая от гнева. Я в испуге отшатнулась. Да она убить меня готова! Что это с ней? Я победила плохого парня. Разве не для этого нам даны наши способности?

И тут я вспомнила.

— Дилан, фотография! — воскликнула я. — Она у тебя? Та, бабушкина, которую мы нашли в доме Кисслера?

Дилан порылся в заднем кармане и вытащил, фото. Протянул его мне. Ну конечно — знакомая черная, масса залепила ей глаза.

Я начала судорожно отскребать лицо бабушки от смолы, а Лекси в это время выступила на мою защиту.

— Этот человек был настоящим злодеем, — тихо, но уверенно произнесла она. — Он собирался убить Трейси, а потом и всех нас.

Фотография в моих пальцах вдруг потеплела, и я изумленно открыла рот, видя, как исчезает с нее черная, липкая масса. А я ведь еще не успела ее стереть. Я с удивлением посмотрела на Лекси.

— Честное слово, — добавила она, и последние остатки смолы ссыпались со снимка.

Бабушка потрясла головой, словно отгоняя наваждение, посмотрела на фотографию и испустила нечеловеческий вопль.

— Туши! — скомандовала она пожарному, показывая на школу.

Тот проворно побежал работать.

— Так он заколдовал меня, — растирая смолу между пальцами, бормотала бабушка. — Отвел глаза. Ах ты, мерзкий хорек!

У меня в голове крутились более сильные выражения, но, учитывая присутствие мамы, я не решилась их озвучить.

Бабушка крепко обняла Лекси.

— Прости, меня детка.

— За что? — удивилась Лекси, смущенная тем, что все это происходит на глазах у многочисленных зрителей.

У школы собралась толпа зевак, приехало еще несколько пожарных машин.

— За то, что я не разглядела твой дар с самого начала, — объяснила бабушка.

Она всегда видела.

Лекси глядела на нее с радостью и недоверием.

— Правдовидение, — с гордостью объявила бабушка, указывая на фотографию. — Чрезвычайно редкий дар. Подумай, дорогая моя девочка, почему ты поверила сестре?

— Потому что она говорила правду, — отозвалась Лекси. И на лице ее медленно расцвела неуверенная улыбка. — Когда она произносила слова, они казались мне честными. Ясными.

— Правдовидение, — уверенно повторила бабушка. — Способность мгновенно отличать правду от лжи и убеждать в ней остальных без всяких доказательств. Только лишь своей горячей верой.

— Взгляд? — благоговейно прошептала Лекси. — У меня? Настоящий?

Она запрыгала, приплясывая, и даже после всех наших сегодняшних испытаний я не смогла не улыбнуться. После такого дня хоть кто-то должен быть счастлив.

— Так вот почему Дилан сразу же тебе поверил, — догадалась я. — Ты знала, что мой Взгляд — правда, и он не смог перед тобой устоять.

Лекси радостно закивала.

— Я тоже так думаю. Просто раньше я этого не замечала. — Она наморщила лоб. — Даже не могу вспомнить, когда это началось.

Начальник пожарной бригады вышел из школы для официального заявления. Он объявил, что кабинет математики выгорел дотла, так же, как несколько к нему прилегающих, но огонь удалось подавить и серьезно никто не пострадал. Что бы ни случилось с учителем математики, мистером Кисслером, его тело обнаружено не было.

— Он исчез, — шепнула я Лекси.

Она внимательно поглядела на меня, а потом кивнула.

— Да. Он исчез навеки.

— Простите, миссис Джеймс, — раздался рядом чей-то низкий голос. Я обернулась и увидела, что мама разговаривает с полисменом. — Мне нужно побеседовать с вашими дочерьми.

— Я ведь только что рассказала вам все в подробностях! — громко и недовольно обратилась к нему Лила. — Мистер Кисслер зазвал Трейси в свой кабинет и пытался ее соблазнить, а когда появились мы, он рассвирепел и принялся поджигать все кругом!

Когда закончится вся это шумиха, не забыть бы поблагодарить Лилу. Теперь я знаю, какую версию рассказывать полиции. То же самое повторят Дилан, Одра, Лекси, и — если она не совсем тупа, как пробка — Трейси. Лила верещала на редкость пронзительно, наверняка они все слышали.

— Моя мама знакома с мэром, и если вы сейчас же не оставите меня в покое... — раздался неподалеку еще один визгливый голос.

Я внимательно посмотрела на Трейси. Я знаю ее секрет, а она знает по крайней мере часть моего. Уверена — она никому ничего не станет болтать.

История, начавшаяся в Калифорнии с убийства Коди Парка, окончена, и, по странному стечению обстоятельств, с ней покончила я, в старшей школе маленького провинциального городка в штате Оклахома.

Теперь нас здесь больше ничего не держит.

То есть это я так думала, что не держит. И, разумеется, опять ошибалась.

Дата добавления: 2015-08-18