Глава 33. Герцог окинул взглядом переполненную гостиную

Герцог окинул взглядом переполненную гостиную. Брэнди там не было. «Где ее черти носят? – подумал его светлость. – Я не видел ее целый день. Что за игру она опять затеяла?»

Он пытался догадаться, что у нее на уме. Ему нравилось удивляться, а она всегда приятно удивляла его. Ян забыл о своих проблемах, когда в гостиную вошел Бертран с умиротворенным лицом.

– Друг мой, – сказал герцог радушно, – судя по вашему лицу, вы выиграли это маленькое любовное сражение.

– Да, совершенно верно. Но не говори больше ничего. За ужином я объявлю о нашей помолвке.

Вдруг Ян увидел, что Бертран смотрит куда-то мимо него, в сторону двери.

– Господи, – только и произнес Бертран.

У герцога перехватило дыхание, когда он повернулся и увидел Брэнди в синем бархатном платье, которое он купил ей в Эдинбурге. Она, распрямив плечи, величественно шла, высокая, стройная, и ее великолепная грудь выступала из глубокого декольте. Волосы девушка собрала на макушке и повязала синей лентой. Два больших завитка спускались на обнаженные плечи.

Герцог был поражен переменой, которая произошла в ней. Он не верил своим глазам. То, что совсем еще недавно было девочкой, стало красивейшей в этом мире женщиной. И у нее была великолепная грудь. Ян улыбнулся, представив себе, как она отреагирует, если он сегодня ночью скажет об этом.

С удовольствием герцог увидел, что вся семья замолчала в удивлении.

Брэнди, увидев такую реакцию, расправила плечи.

Констанция первая обрела дар речи.

– Брэнди, что ты с собой сделала? Как тебе удалось сделать такую прическу? Я всегда думала, что ты умеешь только косички заплетать. И твоя грудь, я никогда не думала, что у тебя такая красивая грудь. Ты великолепна, гораздо лучше, чем была вчера, – восхитилась Конни.

Леди Аделла громко рассмеялась.

– Заткнитесь все. Придержите языки и перестаньте пялиться. Так, дитя мое, теперь ты не похожа на крестьянку. Подойди, я рассмотрю тебя поближе. Господи, ты совсем как я в твои годы.

– Нет, – возразил герцог, – ей никогда до вас не дотянуть.

Бертран под впечатлением того, что он впервые поцеловал девушку, попытался сказать свое слово.

– Ты отлично выглядишь, Брэнди. Платье просто великолепно.

– Это какое-то превращение, – сказал Клод, – вчера еще была маленькой девочкой, а сейчас выглядит, черт меня подери, как настоящая королева. Даже моя подагра почувствовала разницу и обострилась. Сердце бьется от того, что Брэнди обнажила некоторые части своего тела.

Девушка благодарно кивнула собранию и села, нет, не в ноги леди Аделлы, а рядом с ней. По правде говоря, она испугалась до чертиков. Ей надо было всего лишь войти в гостиную и увидеть там Яна. Она была великолепна, особенно грудь, именно из-за нее у дяди Клода забилось сердце. Брэнди улыбнулась Яну, а тот ответил ей таким любящим взглядом, что девушка забыла все свои страхи.

– Если бы ты еще бросила кусать ногти, мисс, – сказала леди Аделла. – Нет, все-таки в твоем возрасте я была более красивой, потому что не грызла ногти.

Только Краббс не выказал никаких эмоций.

– Пожалуйте ужинать, ваша светлость.

Герцог направился к Брэнди.

– Будьте так благосклонны, мисс Брэнди, разрешите проводить вас за обеденный стол.

– Вы сказали это с таким почтением и уважением, ваша светлость, что было бы нечестно с моей стороны отказать вам.

– Говори по-английски, если тебе не трудно, – шепнул он ей на ухо.

Мудрый, очень мудрый мужчина. Она снова почувствовала, что любит его.

– Неужели я был так плох прошлой ночью, что ты решила наказать меня? От твоего наряда у меня мороз по коже, – сказал герцог задумчиво, пока они шли в столовую. – Могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?

– То же самое можно сказать и про тебя, Ян. Когда я впервые вошла в твою спальню и ты стоял там голый, красивый, я так хотела тебя, но могла лишь смотреть. А затем увидела тебя в вечернем костюме, ты был не менее великолепен. Так что, ваша светлость, могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?

– Вы лишаете меня головы, мисс.

Она хитро улыбнулась ему.

Ян проводил Брэнди на ее место, а затем пошел, чтобы сесть во главе стола. Проходя мимо Краббс, он негромко приказал:

– Если в погребе осталось шампанское, принеси пару бутылок.

Бертран понял, что сможет сосредоточиться только после того, как Краббс и Мораг выйдут из комнаты. Он откашлялся и улыбнулся Констанции.

– Спешу сообщить вам, папа, леди Аделла, что Констанция, несмотря на ваши увещевания и интриги, доказала мне наконец, что я просто обязан жениться на ней. Короче говоря, в августе, сразу же после того как ей исполнится семнадцать, она станет моей женой. Да, я был хорошим сыном, но теперь, я думаю, пришло время и мне потешиться.

– Берти, – сказала Констанция, – может быть, не таким уж и хорошим.

– Пусть говорит, Конни, – заявила Брэнди, – мужчинам надо иногда похвастаться и похвалить себя. Они от этого обретают уверенность в себе. Я так рада за тебя.

– Я же говорила тебе, Клод, – широко улыбнулась леди Аделла, – что скорее Конни соблазнит Берти, чем наоборот. Забавно, ведь это не должно было случиться. Что ты, Бертран, сделал с моей внучкой?

– Что хотел, то и сделал, – сказал Клод и рассмеялся, – судя по его взгляду, Конни еще несколько дней будет трудно переставлять ноги. Надеюсь, Конни сможет отвадить тебя от той шлюхи из деревни.

Бертран застонал и в который раз проклял чертов язык отца. Он посмотрел на Констанцию. К его удивлению, она улыбалась смущенно, теребя свои красивые локоны и, казалось, была довольна замечанием Клода.

– Он никогда даже не посмотрит на другую женщину, дядя Клод, – заявила Констанция, еле шевеля языком от волнения. Господи, им придется ждать августа.

– Итак, вы хотите пожениться в августе, – сказала леди Аделла и вздохнула. – Мне кажется, Клод, Конни еще слишком молода для замужества. Может быть, Бертрану пока стоит поразвлекаться в деревне и подождать с женитьбой еще года два-три.

– Бабушка, ведь мне уже исполнится семнадцать.

– Леди Аделла, – сказал Бертран, удивляясь своей решительности, – матери Констанции было шестнадцать лет, когда она вышла замуж за вашего сына, не так ли?

– Подорвалась на собственной мине, мадам, – съязвил герцог.

Клод смутился. Он выглядел так, будто только что вошел в комнату и не понимает, о чем люди говорят.

– Значит, леди, вы хотите намазать бутерброд с двух сторон?

– Да, и в середине тоже, – поддакнула Брэнди.

– Заткните пасть, моя маленькая леди. В конце концов, Констанция нашла себе мужа, а ты, глупая девчонка, так и будешь возле моей юбки до самых седин.

К ее удивлению, Брэнди лишь бесстыдно улыбнулась ей, и леди Аделла повернулась к Бертрану.

– Ну, мой мальчик, ты уже все решил? Можно мне задать нескромный вопрос: а спросил ли ты разрешение у своего отца, прежде чем приблизиться к моей младшенькой внучке? Она так молода и ничего не знает о мужчинах. По-моему, мой мальчик, ты поторопился.

Герцог, радовавшийся больше остальных, сказал:

– Конечно же, леди Аделла, вы не догадывались, что Бертран способен решить что-то сам? Если вам интересно, то он просил моего разрешения.

– Твоего разрешения, – зарычала леди Аделла, – кому нужно твое разрешения и что в нем толку?

– Я ведь ее опекун, не так ли, мэм?

– Слушай, герцог ты или не герцог, могу я знать, что ты будешь делать дальше? Я не хочу, чтобы моя внучка осталась бесприданницей.

– Нет, – сказал герцог спокойным, как Северное утреннее море, голосом, – я не поступлю с ней так.

Он замолчал и посмотрел на Клода, затем на Бертрана.

– Я хочу, чтобы вы все меня внимательно выслушали. Насколько вы помните, кто-то пытался меня убить. Это было два месяца назад, хотя и сейчас я немного опасаюсь. Я прекрасно понимаю, что ты, Бертран, и вы, Клод, ни в коем случае не причастны к этому делу.

Он замолчал и посмотрел на вопрошающие физиономии вокруг себя.

– Я – англичанин, в жилах которого течет шотландская кровь, владею в Шотландии собственностью, имею титул, я стал лучше понимать шотландцев, их обычаи и нравы. Но в Пендерлиге должен быть хозяин-шотландец, это совершенно закономерно. Поэтому я передаю Клоду и Бертрану право на владение графством, как это должно было случиться по закону, если бы Дуглас не был лишен наследства. Таким образом, леди Аделла, Констанция получает приданое. Когда-нибудь она станет графиней Пендерлиг.

– Так вот о чем ты размышлял утром, когда я пытался рассказать тебе о делах, – сказал Бертран.

– Да, отчасти.

– Черт бы меня побрал, – промолвил Клод, глядя на герцога так, словно бы впервые в жизни его увидел. – От этого сердце бьется еще сильнее, чем от вида гру… от вида девушек. Черт бы меня побрал!

– Объяснитесь, ваша светлость, – потребовала леди Аделла.

На секунду его светлости показалось, что она сейчас запустит в него вилкой. Что ее так разозлило? Он поднял руку, чтобы унять шум.

– Мне больше нечего объяснять, леди. Просто я считаю, что шотландские владения должны быть в руках шотландцев, точно так же, как английские – в руках англичан.

– Англичане – сволочи, жадные и грубые, какими бы титулами и званиями они себя ни величали, – возмутилась леди Аделла.

Герцог широко улыбнулся ей.

– Может быть, я – исключение, потому что все-таки во мне достаточно шотландской крови.

– Но ты же вкладывал английские деньги в Пендерлиг? – возразил Бертран.

– Да, это было необходимо. Теперь Пендерлиг приносит неплохой доход, благодаря, надо заметить, талантам Бертрана.

– Я стану графом Пендерлигом, – заорал Клод, – черт бы меня побрал тысячу раз, я стану графом Пендерлигом!

– А ты, Конни, – сказал Бертран, – очень скоро будешь иметь хорошие вещи, карету и, может быть, дом в Эдинбурге.

– Я буду графиней, – обрадовалась Констанция, – черт бы меня побрал.

– Неплохо, ваша светлость, – позволила себе заметить Брэнди. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Должно быть, твоя мать изменяла твоему отцу, Ян, – сказала леди Аделла, – тот хиляк, за которого она вышла замуж, никогда бы не сделал то, что совершаешь сейчас ты.

– Хиляк? Четвертый герцог Портмэйн – хиляк? Надо будет поинтересоваться у моей матери. Однако и я помню своего отца достаточно хорошо. Ведь он умер, когда мне было девятнадцать. Нет, мэм, его можно было назвать как угодно, только не хиляком.

– А что, если, – продолжала леди Аделла, – а что, если шотландский суд не вернет Клоду и Бертрану право на наследство?

Герцог снова улыбнулся.

– Я великолепно знаю ваши возможности. Придется приложить усилия, время еще есть.

Отступала ли когда-нибудь леди Аделла? Старуха боялась герцога и восхищалась им. Он спокойно и властно отобрал у нее все ниточки, при помощи которых управляла владениями Ангуса. И она уже готова была отдаться в его руки, но решила нанести последний удар и спросила ядовито.

– А что, милый мой герцог, вы намерены делать с Брэнди и Фионой? Теперь, когда порвали с леди Фелисити, у маленькой Брэнди не осталось шансов, и ей придется до старости быть пришпиленной к моей юбке.

– Да, это хороший вопрос.

– Заткнись, Берти. Итак, герцог, я жду ответа от моего благородного хозяина! – сказала леди Аделла. – Что же будет с остальными внучками? Например, с Брэнди, которая почти сделалась старой девой.

– Я уже давно старая дева, – вмешалась Брэнди.

– Замолчи! Так, ваша светлость, что же будет с девочками?

– Я думаю, – медленно произнес герцог, – что здесь может быть только один вариант.

– Да? Ну и что это? – настаивала леди Аделла и наклонилась вперед так, что ее красивая шелковая шаль, которую подарил Ян, чуть не упала в тарелку.

Герцог вздохнул.

– Я хочу жениться на старой деве и, поскольку я ее опекун, думаю, она мне не откажет. Да, так и сделаю, женюсь на старой деве, это будет нелегко, но что поделаешь. Как вы на это смотрите, леди Аделла?

– Женишься на Брэнди? – заскрежетала старуха, и ее шаль все-таки упала. – Ты не сделаешь этого. Совсем не смешно, Ян. Хочешь жениться на моей внучке?

– Ты это серьезно? – удивился Бертран.

– О Брэнди, ты станешь герцогиней, а я – графиней. Все будут ждать нашего приезда. А леди следить за тем, как мы одеваемся. Ты только представь себе.

– Черт меня побери!!! – произнес торжественно Клод. – Но, может быть, его светлость шутит?

– Вовсе нет, – ответил герцог и продолжил. – Что касается Фионы, мы немного подождем искать ей мужа. А вот и Краббс с шампанским. Ты вовремя.

– Я еще никогда не напивалась, – обрадовалась Констанция, – но, кажется, сегодня это случится со мной впервые.

Несмотря на то, что леди Аделла дважды выпила в честь счастливого события, было видно – ей совсем не радостно. И когда Клод снова заорал: «Я буду графом Пендерлигом, черт бы меня побрал», она чуть не испепелила его взглядом, а затем поставила бокал на стол, так что у него отвалилась ножка. – Заткнись, идиот. Ты, как старый Ангус, будешь всю жизнь считать себя хозяином Пендерлига, хотя это неправда. Ты ведь знаешь, что я всегда была здесь и хозяином и хозяйкой, и так будет, как только герцог уедет. Я стану играть на волынке, а ты начнешь плясать.

«Так и будет», – подумал герцог и посмотрел на Клода. Интересно, что тот ответит. Он искренне надеялся, что Клод не разочарует его.

Старик расправил плечи, а затем с дьявольским спокойствием произнес:

– Ты всегда была ведьмой, и старый Ангус позволял играть за его спиной в игры, заставляя нас плясать или ползать у тебя в ногах, что зависело от твоего настроения. Теперь ты просто вдова графа Пендерлига, и твое место в домике, принадлежащем тебе по наследству.

Он перевел дыхание и продолжал:

– Однако, леди, если вы обуздаете свой язык и будете оказывать мне уважение, которого достоин граф Пендерлиг, я думаю, можно оставить вас в замке.

Леди Аделла покраснела от гнева. Ян зааплодировал.

– Вы сами говорили мне, моя леди, – добавил Клод, – что когда-нибудь настанет час расплаты. Герцог сделал свое дело, и не подведите его теперь. Если вы не будете делать то, что должны делать, мы исправим это.

Бертран откинулся на стуле и посмотрел на леди Аделлу.

– Может быть, теперь вы расскажете нам про моего дедушку Дугласа? Расскажите-ка, почему его лишили наследства?

Дата добавления: 2015-08-18