Глава 11. Когда Югославией правил маршал Тито, преступность в стране практически

Киллер

Когда Югославией правил маршал Тито, преступность в стране практически отсутствовала. На туристов никто не нападал, женщины могли спокойно прогуливаться по улицам, рэкета не существовало.

И это не могло не удивлять, потому что семь провинций, которые в 1918 году Антанта собрала в единую Югославию, традиционно поставляли в Европу самых опасных и дерзких бандитов.

Ларчик открывался просто: в послевоенном 1948 году югославское государство заключило договор с югославской преступностью. По этому договору правоохранительные органы закрывали глаза на преступления при одном условии: они должны совершаться за границей. Белград просто экспортировал свой преступный мир.

И местом деятельности югославских преступных боссов стали Италия, Австрия, Германия и Швеция. В середине шестидесятых годов турки и югославы стали первыми иностранными рабочими, которые начали прибывать в более богатые северные страны, чтобы делать ту грязную работу, которую местные полагали недостойной себя.

Приход в любую страну новой многочисленной этнической общины несет с собой появление преступного мира этого этноса. Итальянская мафия прибыла в Нью-Йорк с итальянскими иммигрантами. Турецкие преступники пришли в Европу на плечах рабочих. Югославские поступили так же, но при этом они пользовались поддержкой и покровительством своего государства.

Белград получал двойную выгоду. Тысячи югославов нашли работу и каждую неделю отсылали заработанную твердую валюту домой. Как и в любом коммунистическом государстве, с экономикой дела в Югославии обстояли неважно, но регулярный поток твердой валюты позволял это скрывать.

Пока Тито противостоял Москве, США и НАТО не обращали внимания на происходящее в его стране. Более того, во время холодной войны он считался одним из лидеров Движения неприсоединившихся стран. Прекрасное Далматийское побережье на Адриатике превратилось в туристическую Мекку, обеспечивая дополнительный приток твердой валюты, благо солнце светило ярко, а вода оставалась чистой.

Тито установил в стране жесткий тоталитарный режим. С диссидентами или оппонентами не церемонились, но на улицах царил порядок. За соблюдением договора с преступным миром следила не столько полиция, сколько секретная служба, ведающая вопросами государственной безопасности, СГБ.

Она и диктовала условия. Бандиты, контролирующие и обложившие данью югославские общины за рубежом, могли возвращаться в Югославию. Там их никто не преследовал, и они этим пользовались. Строили виллы на побережье, особняки в столице.

Жертвовали приличные суммы в пенсионный фонд руководства СГБ. Иногда их просили кое-кого «замочить», не оставляя следов, и они, конечно, откликались на такие просьбы. Руководил всем этим несменяемый босс СГБ, толстый словенец Стан Доланч, при упоминании одного имени которого многих начинало трясти от страха.

Контролируемая полицией проституция и наиболее выгодные виды контрабанды тоже содействовали пополнению пенсионных фондов. Насилие, за исключением случаев, санкционированных государством, не допускалось. Молодой поросли разрешалось разве что сбиваться в банды, красть автомобили (только не у туристов) да драться между собой. Те, кого тянуло на что-то более серьезное, могли попробовать свои силы в других странах. А если кто-то не понимал этого, то для них имелась тюрьма, из которой редко кому удавалось выйти.

Маршал Тито выстроил стройную систему, которая, однако, могла функционировать лишь под его началом. В 1980 году он умер, и возведенное им здание начало рушиться.

В Земане, рабочем районе Белграда, у слесаря авторемонтной мастерской Зилича в 1956 году родился сын, которого назвали Зоран. С самого раннего детства мальчишка проявлял крайнюю агрессивность. Когда ему исполнилось десять, школьные учителя вздрагивали при упоминании его имени.

Но он обладал одним качеством, которое отличало его среди других белградских бандитов вроде Желько Ражнатовича, он же Аркан. Выделялся Зилич умом.

Бросив школу в четырнадцать лет, он сколотил подростковую банду. Они крали автомобили, дрались с другими бандами, пили, приставали к местным девушкам. После особенно жесткой разборки с другой бандой трое ее членов, избитые велосипедными цепями, несколько дней провели в реанимационном отделении, на грани жизни и смерти, и местная полиция решила, что с нее хватит.

Зилича привезли в участок, отвели в подземную камеру и резиновыми дубинками отделали до такой степени, что он не мог встать. Безо всякой злобы, просто чтобы Зоран Зилич серьезно отнесся к тому, что ему говорили.

Начальник полиции дал юноше добрый совет, а может, и несколько. На этот раз его услышали. Шел 1972 год, Зорану уже исполнилось шестнадцать, и неделей позже он уехал из страны. Не на пустое место. В Германии присоединился к банде Любы Земанача, фамилию тот взял по названию своей малой родины. Он тоже родился и вырос в Земане.

Земанач был одним из самых жестоких югославских бандитов. Умер не своей смертью, его застрелили в Германии, в вестибюле здания суда, но Зоран Зилич оставался с ним десять лет, постепенно поднимаясь в бандитской иерархии. Земанач сам говорил, что второго такого садиста, как Зилич, не встречал. Для тех, кто занимается рэкетом, умение внушить страх играет едва ли не самую важную роль. Зилич это умел, более того, ему нравилось давать показательные уроки.

В 1982 году Зилич ушел от Земанача и в двадцать шесть лет сформировал собственную банду. Возможно, между ними и началась бы война, но вскоре Земанач покинул этот мир. Последующие пять лет Зилич возглавлял свою банду, которая действовала на территории Германии и Австрии. Он прекрасно говорил на немецком и английском. Но в Югославии происходили важные перемены.

Никто не сумел заменить маршала Тито, которому слава героя партизанской войны с немцами и врожденная харизма позволили так долго сохранять единство федерации.

В восьмидесятые годы бурные перемены шли во всем мире, формировались новые государственные союзы, распадались старые. В Словении и Хорватии на севере, в Македонии на юге крепли сепаратистские настроения.

В 1987 году Зилич заключил союз с мелким функционером коммунистической партии, которого другие проглядели или недооценили. Функционер обладал двумя качествами, очень понравившимися Зиличу: абсолютной безжалостностью и дьявольской хитростью, благодаря которой соперники узнавали, что остались с носом, когда уже ничего не могли изменить. Зилич напрямую способствовал его продвижению наверх. После 1987 года он не раз и не два убирал оппонентов Слободана Милошевича.

К 1989 году Милошевич понял, что с коммунизмом далеко не уедешь и ставить нужно на крайний сербский национализм. Пригласил в страну не одного, а четырех всадников Апокалипсиса. Зилич служил ему практически до конца.

Югославия разваливалась. Милошевич выступал в роли человека, которому по силам спасти союз, но не говорил, что намерен сделать это посредством геноцида, этнических чисток. В Сербии, республике, на территории которой находился Белград, его популярность укреплялась верой в то, что он сумеет уберечь сербов по всей Югославии.

Но для этого следовало сделать так, чтобы сербы подверглись гонениям. А если хорваты и боснийцы не спешили наброситься на сербов, их следовало к этому подтолкнуть. Маленькая местная резня обычно заставляла представителей титульной национальности набрасываться на сербское меньшинство. И тогда Милошевич мог послать армию на защиту сербов. В роли провокаторов предстояло выступать бандитам, которые надели камуфляжную форму, взяли в руки армейские автоматы и превратились в военизированные отряды «патриотов».

И если до 1989 года югославское государство удерживало свой преступный мир за границей, то Милошевич пригласил бандитов в страну в качестве своих полноправных партнеров.

Как и многих второсортных функционеров, на волне перемен поднявшихся на вершину власти, Милошевича завораживали деньги. Числа со многими нулями действовали на него, как дудочка заклинателя змей на кобру. Для него деньги не означали предметы роскоши, которые он мог на них купить. До самого ареста он жил достаточно скромно. Просто он видел в деньгах непременный атрибут власти. Ко времени его падения, по подсчетам нового югославского правительства, он и его дружки украли у государства и перевели на свои заграничные счета примерно двадцать миллиардов долларов.

Другие, однако, не страдали скромностью. В том числе его отвратительная жена и одинаково отталкивающие сын и дочь.

Среди «полноправных» партнеров был и Зоран Зилич, который, можно сказать, стал его личным наемным киллером. Наличными Милошевич не расплачивался никогда. Зато предоставлял свободу действий в наиболее выгодных сферах бизнеса, как легального, так и криминального, с гарантиями абсолютного иммунитета. Дружки тирана могли грабить, мучить, насиловать, убивать, но полиция на все закрывала глаза. Милошевич создал криминальный режим, выдавая себя за патриота, и сербы и политики Западной Европы долгие годы ему верили.

Но, несмотря на жестокость и кровопролитие, ему не удалось удержать Югославию от распада, как не удалось создать и Великую Сербию. Словения отделилась, за ней — Македония и Хорватия. По Дейтоновскому соглашению в ноябре 1995 года ушла Босния, а к июлю 1999 года он не только потерял Косово, но и спровоцировал массированные натовские бомбардировки Сербии.

Как и Аркан, Зилич сформировал маленький военизированный отряд. Были и другие отряды. Парни Френки, возглавляемые Френки Стаматовичем, который, к слову сказать, был не сербом, а ренегатом-хорватом с полуострова Истрия. В отличие от шумного, любящего покрасоваться Аркана, которого убили в холле белградского отеля «Холидей инн», Зилич и его люди старались не светиться. Но в трех случаях во время боснийской войны он вел свою группу на север и насиловал, подвергал пыткам и убивал жителей этой несчастной республики, которую спасло только решительное вмешательство американцев.

В третий раз это случилось в апреле 1995 года. Если Аркан называл своих людей Тиграми и численность его отряда доходила до двухсот человек, то у Зилича были Волки, и за количеством он не гнался. В третий поход взял с собой одиннадцать человек. Все были отпетыми бандитами, за исключением одного. Зиличу требовался радист, и один из его Волков, у которого младший брат учился на юридическом факультете, сказал, что у брата есть друг, бывший армейский радист.

Брат передал этому парню предложение Зилича, и тот согласился пожертвовать пасхальными каникулами и пойти с Волками на север.

Зилич спросил, что это за человек. Воевал ли? Ему ответили, что нет, но три года прослужил в частях связи югославской армии и теперь готов к более активным действиям.

— Раз в него ни разу не стреляли, значит, и он никогда никого не убивал, — хмыкнул Зилич. — Что ж, эта экспедиция кое-чему его научит.

Отряд выступил на север в первую неделю мая, задержка произошла из-за поломки одного из советских джипов. Ехали через Пале, когда-то лыжный курорт, ставший столицей самопровозглашенной Сербской Республики, она занимала треть территории Боснии, зачищенной от хорватов и мусульман и теперь чисто сербской. Обогнули Сараево, когда-то столицу зимней Олимпиады, а теперь лежащее в развалинах, въехали непосредственно в Боснию и обосновались в Баня-Луке.

Оттуда Зилич совершал короткие набеги, избегая столкновений с моджахедами, выбирая в качестве целей беззащитные мусульманские общины.

14 мая они нашли маленькую деревеньку на склоне Власичского хребта, застали врасплох жителей, перебили всех, ночь провели в лесу, к вечеру 15-го вернулись в Баня-Луку.

Новый рекрут покинул их на следующий день, истерично заявив, что он должен возвращаться на занятия. Зилич отпустил его, предупредив, что лично отрежет ему член зазубренной кромкой разбитого стакана для вина и засунет в горло сначала член, потом стакан, если он не будет держать рот на замке. Парень ему не понравился. Во-первых, глупый, во-вторых, нервный.

Дейтоновские соглашения положили конец резне в Боснии, но зато начался сезон охоты в Косово. В 1998 году Волки Зилича действовали там, заявляя, что борются с Армией освобождения Косово, но на самом деле нападая на беззащитные отдаленные деревни.

Но Зилич никогда не забывал и о собственных интересах. Служба деспоту приносила высокие дивиденды. Его услуги оплачивались правом пренебрегать законом, дарованной президентом неприкосновенностью.

Огромные прибыли приносил ввоз в страну сигарет и духов, коньяков и виски, предметов роскоши. Этот рынок он делил с Ражнатовичем, единственным бандитом, который пользовался таким же влиянием, и несколькими другими. Даже со взятками полиции и политикам к середине девяностых Зилич стал миллионером.

Потом в сферу его интересов попала проституция, наркотики, оружие. Свободно владея немецким и английским, он куда легче в сравнении с теми, кто говорил только на сербскохорватском, налаживал связи с международным преступным миром.

Наркотики и оружие приносили особенно высокий доход. Скоро его состояние измерялось уже восьмизначными числами. Но он также попал в списки Американского агентства по контролю за распространением наркотиков, ЦРУ, Службы расследований министерства обороны (за торговлю оружием) и ФБР.

Ближайшие сподвижники Милошевича, награбившие несметные богатства, купающиеся в роскоши, наслаждающиеся властью, зажирели и потеряли бдительность. Они думали, что до скончания веков останутся у кормушки. Зилич — нет.

Он избегал банков, в которых югославская верхушка держала украденные миллионы. Практически все деньги тоже хранил за границей, но в банках, о которых в Сербии никто и не слышал. И внимательно наблюдал за первыми признаками конца кажущегося незыблемым режима. Он понимал, что рано или поздно на удивление близорукие политики Англии и Европейского союза раскусят Милошевича и скажут, что его время вышло. Это случилось благодаря Косово.

По большей части сельскохозяйственная провинция, автономный край Косово и Черногория — вот и все, что осталось у Сербии от бывшей Федеративной Социалистической Республики Югославии. В Косово проживали миллион восемьсот тысяч косоваров, мусульман, практически ничем не отличающихся от соседей-албанцев, и двести тысяч сербов.

Милошевич добрых десять лет сознательно притеснял косоваров, пока на территории края вновь не начала действовать однажды полностью уничтоженная Освободительная армия Косово. Стратегия использовалась та же, что и прежде. Давить, пока не лопнет терпение; дождаться локальных взрывов возмущения; объявить «террористов» вне закона; ввести войска, чтобы спасти сербов и «восстановить порядок». Да только тут НАТО заявило, что не допустит появления второй Боснии. Милошевич не поверил. Но на этот раз слова не разошлись с делом.

Весной 1999 года начались этнические чистки, проводимые по большей части оккупировавшей автономный край Третьей армией, которой помогала секретная полиция и полувоенные формирования вроде Тигров Аркана, Парней Френки, Волков Зилича. Как и предполагалось, более миллиона косоваров в ужасе бежали в соседние Албанию и Македонию. Милошевич на это и рассчитывал. Как и на то, что Запад приютит и накормит беженцев. Запад избрал другой путь. Начались бомбардировки Сербии.

Белград держался семьдесят восемь дней. На улицах все митинговали против НАТО. Но на кухнях сербы начали говорить, что обезумевший Милошевич губит страну. Известно, что воинственный настрой быстро исчезает, когда над головой рушится крыша. Зилич вовремя услышал разговоры на кухнях.

3 июня Милошевич принял условия Запада. Его вынудили их принять. Зилич понял, что это капитуляция, окончательная и бесповоротная. И решил, что пора уходить.

Бомбардировки прекратились. Война в Косово — тоже. Третья армия, практически не понесшая потерь от натовских бомбардировок, вышла из Косово вместе со всем тяжелым вооружением. Войска членов НАТО оккупировали автономный край. Оставшиеся в живых сербы побежали в Сербию, переполненные яростью. Только вектор этой ярости стал смещаться с НАТО на Милошевича. Сербы начали понимать, что именно он привел страну к краху.

Зилич все активнее переправлял остатки своих активов за границу, готовился к отъезду. Осенью 1999 года протесты только набирали силу.

В ноябре 1999 года на личной встрече Зилич умолял Милошевича организовать военный переворот, опираясь на верную армию, забыть про демократию и легальную оппозицию. Но Милошевич вращался в том мирке, где его популярность не уменьшалась.

Зилич ушел, не понимая, что столкнулся с феноменом, достаточно часто встречающимся в истории: когда человек, обладавший абсолютной властью, начинает ее терять, он, как по мановению волшебной палочки, лишается и многого другого. Храбрости, силы воли, проницательности, решительности, адекватной реакции на происходящее. К декабрю Милошевич перестал быть властью; он лишь цеплялся за нее. Зилич же закончил приготовления к отъезду.

Его состояние приблизилось к пятистам миллионам, ему было куда ехать. Аркана убили, потому что он позволил себе порвать с Милошевичем. На Караджича и генерала Младича, главного виновника резни в Сребренице, в Сербской Республике, где они скрывались, охотились, как на диких зверей. Других уже схватили, и им предстояло предстать перед трибуналом в Гааге.

Отметим здесь, что 27 июля 2000 года Милошевич назначил очередные президентские выборы на 24 сентября. Несмотря на все манипуляции с подсчетом голосов и отказ признать результаты голосования, выборы он проиграл. Толпа захватила парламент, и президентом стал другой человек. Новый режим прежде всего взялся за расследование периода правления Милошевича. Особый интерес вызывали политические убийства и пропавшие двадцать миллиардов долларов.

Бывший тиран поселился в своей роскошной вилле в пригороде Белграда. Жил там до первого апреля, когда президент Коштуница подписал приказ о его аресте.

Но Зоран Зилич к тому моменту давно уже покинул Сербию. Просто исчез в январе 2000 года. Начал новую жизнь в другом мире, где ни к чему прежние друзья, навыки, вещи. Зилич их и оставил.

Взял с собой лишь преданного телохранителя, здоровяка по фамилии Кулач. За неделю обустроился в новом жилище, которое готовил для себя больше года.

Из разведывательных ведомств различных стран лишь в одном обратили внимание на его исчезновение с политической карты Сербии. Никому не известный, глубоко засекреченный американец с интересом пометил для себя новое местожительство бандита.

Дата добавления: 2015-08-18