В стороне.

Нож Дружелюбного сверкал и вспыхивал, двадцать движений в одну сторону сторону и двадцать в другую, встречаясь с оселком в заостряющем поцелуе. Не много чего было хуже тупого ножа, и мало что лучше заточенного, поэтому он улыбался, проверяя кромку и чувствуя под пальцем ту самую холодную шероховатость. Лезвие было острым.

- Дом Удовольствий Кардотти - бывший купеческий особняк, - объясняла Витари, холодным спокойным голосом. - Деревянный, как и большинство в Сипани, с трёх сторон окружён двором, а сразу сзади него - Восьмой канал.

Они поставили большой стол на кухне, на задворках склада, и вшестером за него уселись. Муркатто с Трясучкой, Дэй с Морвеером и Коска с Витари. На столе стояла модель большого деревянного здания с трёхсторонним двориком. Дружелюбный прикинул, что это одна тридцать шестая размера настоящего Дома Удовольствий Кардотти, хотя трудно было сказать точно, а он очень любил быть точным.

Палец Витари скользил вдоль окон на стене крохотного зданьица. - На первом этаже кухни и конторские комнаты, зал где курят шелуху и другой - для карт и костей. - Дружелюбный надавил ладонью на карман рубашки и ему стало приятно ощутить свои собственные игральные кости, прильнувшие к его груди. - Два лестничных проёма по задним углам. На первом этаже тринадцать комнат, где гостей развлекают...

- Ебут, - сказал Коска. - Мы все здесь взрослые, давайте называть так, как оно есть. - Его налитые кровью глаза зыркнули на две бутылки вина на полке, затем вернулись обратно. Дружелюбный отметил, что они уже часто так делали.

Палец Витари переехал к крыше модели. - Значит, на верхнем этаже, три больших опочивальни для... ебли наиболее ценных гостей. Говорят, Королевская Спальня, в центре, достойна императора.

- Значит Арио может запросто решить, что она достойна его самого, - пробурчала Муркатто.

Их группа разрослась с пяти до семи, поэтому Дружелюбный разрезал каждую из двух буханок на четырнадцать кусочков, лезвие шуршало сквозь корку, разлеталась мучная пыль. Всего получится двадцать восемь кусочков, по четыре кусочка каждому. Муркатто съест поменьше, зато Дэй подберёт за неё. Дружелюбный ненавидел оставлять несъеденный кусок хлеба.

- По словам Эйдер, у Арио и Фоскара будут три или четыре дюжины гостей, некоторые вооружены, но не шибко крутые бойцы. Ещё с ними шесть телохранителей.

- Она сказала правду? - Густой акцент Трясучки.

- Стоит принять в расчёт случай, но она бы нам не соврала.

- Сдерживать натиск столькерых... нам нужно больше бойцов.

- Убийц, - прервал Коска. - Ещё раз, давайте называть их как они есть.

- Может двадцать, - донёсся твёрдый голос Муркатто, - впридачу к троим вам.

Двадцать три. Интересное число. Жар ласкал Дружелюбного, когда он отцепил заслонку старой печки и со скрипом её вытянул. Двадцать три не делится ни на какое другое число, кроме единицы. Без кучкования, без обособленности. Без полумер. Не так уж и непохоже на саму Муркатто. Он вытащил большой котёл, обернув руки тканью. Числа не брешут. В отличие от людей.

- Как мы неприметно засунем внутрь двадцать человек?

- Это пир, - сказала Витари. - Там будут увеселители. И мы их обеспечим.

- Увеселителей?

- Это Сипани. Каждый второй в городе - артист либо убийца. Не составит труда найти тех, кто и тот и тот.

Дружелюбного оставили в стороне от разработки плана, но он не расстраивался. Саджаам просил его делать то, что скажет Муркатто и на этом всё. Он давным давно выучил, что жизнь становится намного легче, если игнорировать то, что не находится прямо перед тобой. Сейчас его делом было лишь рагу.

Он зачерпнул деревянной ложкой и снял пробу - оказалось неплохо. Он оценил его в сорок один балл из пятидесяти. Запах готовки, вид поднимающегося пара, звук потрескивающих дров - всё это погружало его в утешительное настроение кухонь Безопасности. Тушенки, супов, и овсянки, которую готовили в огромных чанах. Туда, далеко назад, когда утешительный камень громоздился над головой всем своим необъятным весом, и складывались числа, и вещи были понятны.

- Арио захочет какое-то время пить, - объясняла Муркатто, - и играть и хвастаться перед своими болванами. Потом его приведут в Королевскую Спальню.

Коска разомкнул в ухмылке потрескавшиеся губы. - Где, я так понял, его будут ждать женщины?

- Одна с чёрными волосами, а другая с рыжими. - Муркатто обменялась пристальным взглядом с Витари.

- Сюрприз, достойный императора, - масляно хихикнул Коска.

- Когда Арио сдохнет, а это произойдёт быстро, мы войдём в следующую дверь и нанесём такой же визит Фоскару. - Муркатто переместила мрачное лицо на Морвеера. - Они приведут на лестницу стражу, присматривать, пока они будут заняты. Вы с Дэй сможете их успокоить.

- Сможем ли мы в самом деле? - Отравитель на краткий миг оторвался от созерцания своих ногтей. - Уверен, это достойный вызов нашим способностям.

- Постарайся в этот раз не перетравить полгорода. Мы должны смочь убить братьев без привлечения нежелательного внимания, но если что-то пойдёт не так, в дело вступят увеселители.

Старый наёмник ткнул в модель дрожащим пальцем. - Сначала занять дворик, игровой и курительный залы, и оттуда навести порядок на лестницах. Обезоружить и окружить гостей. Разумеется вежливо и со вкусом. Сохранять контроль.

- Контроль. - Указательный палец в перчатке Муркатто ударил по столу. - Хочу чтобы это слово всегда висело перед вашими умишками. Мы убиваем Арио, мы убиваем Фоскара. Если кто-то из остальных создаст трудности, делайте, то, что нужно, но сведите убийства к минимуму. У нас после всего этого будет полно проблем и без кровавой бани. Вам всем понятно?

Коска прочитил глотку. - Пожалуй глоточек помог бы мне всё это свести к...

- Я понял, - перебил его Трясучка. - Контроль и насколько возможно меньше крови.

- Убить двоих. - Дружелюбный поставил котёл на середину стола. - Одного и одного, и больше никого. Еда. - И он начал накладывать порции в миски.

Ему бы очень пришлось по душе удостовериться, что у всех ровно одинаковое число кусочков мяса. Одинаково кусочков моркови и лука, одинаково бобов. Но за время пересчёта еда бы остыла, а он уяснил, что большинство людей сердятся от такого уровня точности. Однажды во время еды в Безопасности такое довело до драки, и Дружелюбный убил двоих и ещё одному отсёк руку. Ему не хотелось сейчас никого убивать. Ему хотелось есть. Поэтому он удовольствовался тем, что раздал каждому из них одинаковое число половников рагу и совладал с оставшимся после этого глубоким чувством беспокойства.

- Хорошее, - с набитым ртом прочавкала Дэй. - Превосходное. Есть добавка?

- Где ты научился готовить, друг мой? - спросил Коска.

- Провёл три года на кухнях в Безопасности. Мужик, что учил меня, был шеф-поваром герцога Борлетты.

- Что он забыл в тюрьме?

- Убил свою жену, и порубал её, и приготовил из неё рагу, и съел его.

За столом опустилась тишина. Коска шумно прокашлялся. - В этом рагу точно не чья-то жена?

- Мясник сказал, это ягнятина, и не вижу причин сомневаться. - Дружелюбный поднял вилку. - Никто не продаст человечье мясо так дёшево.

Наступило одно из тех неприятных молчаний, которые Дружелюбный, похоже устраивал, когда высказывал за один раз больше трёх слов. Затем Коска издал булькающий смех. - Смотря по обстоятельствам. Напоминает мне как мы нашли тех детей, помнишь Монца, после осады Муриса? - Её лицо помрачнело ещё сильнее, чем обычно, но его это не останавливало. - Мы нашли тех детей, и хотели продать их каким-то работорговцам, а ты подумала, что мы можем...

- Естественно! - Морвеер почти что взвизгнул. - Презабавнейше! Что может развлечь веселее, чем дети-сироты проданные в рабство?

Наступило ещё одно неловкое молчание, пока отравитель и наёмник бросали друг на друга убийственные взоры. Дружелюбный видел людей обменивавшихся теми же самыми взглядами в Безопасности. Когда поступали новички и заключенных силой сажали вместе.

Порой двое людей никак не уживаются друг с другом. Ненавидят друг друга с самого момента встречи. Слишком разные. Или чересчур одинаковые. Трудно, конечно, предугадать события здесь. Но в Безопасности, когда видишь двоих таким манером глядящих друг на друга, то знаешь - рано или поздно прольётся кровь.

***

Глоток, глоток, глоток. Глаза Коски скосились с этого напыщенного подлеца Морвеера вниз, к полному вина стакану отравителя и к стаканам других вокруг него, неохотно возвратились к собственной тошнотворной кружке с водой и наконец к винной бутыли на столе, где его взгляд схватило, будто раскалёнными щипцами. Быстрый выпад и она у него. Сколько он смог бы проглотить, прежде чем они вырвут её у него из рук? Не многие могут пить быстрее, когда обстоятельства требуют...

Тут он заметил, что его разглядывает Дружелюбный и было что-то такое в ровном, грустном взгляде арестанта, от чего наёмник передумал. Он же Никомо Коска, мать их! Или по крайней мере бывал им когда-то. Города содрогались и так далее. Он провёл слишком много лет не заглядывая вперёд очередной рюмки. Настала пора подумать, о дальнейшем. Хотя бы о следующей рюмке. Но перемениться не легко.

Он почти что ощущал выступивший на коже пот. В голове рвалась, колотилась боль. Он впился ногтями в зудящую шею, от чего чесотка только усилилась. Он улыбался как череп и не намного лучше разговаривал. Но улыбался, и разговаривал, а не кричал от того, что взрывалась голова.

-...спасла мне жизнь при осаде Муриса, а, Монца? - Он навряд ли знал как его треснутый голос набрёл на эту тему. - Пидор выехал на меня из ниоткуда. Мгновенный выпад! - он чуть не опрокинул свою чашку воды сбившимся с пути тычком пальца. - И она пронзила его! Прямо в сердце, клянусь. Спасла меня. В Мурисе. Спасла мою... жизнь...

И он почти хотел, чтобы она дала ему умереть. Казалось, кухня вращается, болается, дико шатается как корабельная каюта в роковой шторм. Он всё ждал, что вино вплеснется из стаканов, рагу высыпется из мисок, а тарелки съедут со стола, как с качелей. Он понимал, что штормит только в его голове, но всё равно ловил себя на том, что цепляется за мебель при очередном крене комнаты набок.

-...было бы не так плохо, если бы она не повторила это на следующий день. Я поймал в плечо стрелу и рухнул в сраный ров. И всяк это видел, с обеих сотрон. Выставить меня дурачком перед друзьями это одно, но перед врагами...

- Ты запомнил неправильно.

Коска сощурился на Монцу на той стороне стола. - Да ладно? - Хотя надо признать, он вряд ли мог вспомнить свою последнюю фразу, не говоря уж об осаде дюжину пьяных лет назад.

- Это я попала в ров, а ты был тем, кто прыгнул чтобы меня вытащить. Рисковал жизнью и при этом получил стрелу.

- Удивительно. Не верится, чтобы я такое сотворил. - Трудно думать о чём-то помимо свирепой жажды выпить. - Но, должен признаться, мне как-то сложно припомнить детали. Пожалуй, если кому-то из вас не в тягость передать мне вино я смогу...

- Хорош. - У неё тот же взгляд, как раньше, когда она вытаскивала его из той или иной таверны, исключая то, что теперь он был ещё злее, ещё резче, ещё более разочарованным. - Есть пятеро, которых надо убить, и нет времени, чтобы тратить его на спасение других. Особенно от их собственной глупости. С пьянью я не связываюсь. - Все за столом в молчании наблюдали как он потеет.

- Я не пьянь, - хрипел Коска. - Мне просто нравится вкус вина. Также верно и то, что я должен пить каждую пару часов иначе опасно заболею. - Он держался за вилку, пока вокруг качалась комната и на лице застыла болезненная улыбка, пока они не отсмеялись. Он надеялся, что они насмеются вдоволь - пока могут, потому что последним всегда смеётся Никомо Коска. Конечно, кроме тех случаев, когда ему плохо.

***

Морвеер чувстовал себя в стороне. Один на один он был блестяще остроумным собеседником, едва ли следует об этом лишний раз упоминать, но никогда не чувствовал себя расковано в больших компаниях. Теперешнее собрание неприятно напоминало ему столовую в приюте, где большие дети развлекались швыряя в него едой - устрашающая прелюдия к запугиваниям, обливаниям, тычкам и подзатыльникам наряду с другими мучениями в ночной черноте общей спальни.

Двое новых помощников Муркатто, при найме которых у него не спросили даже самого поверхностного мнения, далеко не успокаивали и не раскрепощали его. Шайло Витари была палачом и дознавателем, высококлассным, но как личность обладала грубоватыми чертами. Он как-то раз работал с ней прежде, и тот опыт не стал приятным. Морвеер на дух не переносил саму мысль, чтобы кто-то причинял боль собственными руками. Но она знала Сипани, поэтому он полагал, что сможет её вытерпеть. Пока что.

Бесконечно хуже Никомо Коска. Знаменитый пагубный, предательский и своенравный наёмник, вся честь и совесть которого ограничивалась личной выгодой. Алкоголик, транжира и бабник с самообладанием бешеного пса. Хвастливый перебежчик с эпохально раздутым мнением о собственных возможностях, он был всем, чем не был Морвеер. Но сейчас, наряду с приёмом такого опасного, непредсказуемого типа в их круг доверия и вовлечения его в столь интимные планы, похоже что вся компания принялась обхаживать эту дрожащую оболочку. Даже Дэй, его верная помощница, заливалась над шутками намника, когда не сидела с набитым ртом, что, надо признать, хоть и случалось, но редко.

-... кучкой злодеев, сгорбившихся за столом на заброшенном складе? - Коска размышлял, налитые кровью глаза выпучились на сидящих. - Говорящих о масках, переодевании и оружии? Не могу представить, как человек моего ранга мог попасть в такую компанию. Со стороны можно подумать, что здесь происходит какой-то тайный заговор.

- В точности моя мысль! - визгливо вмешался Морвеер. - Не могу смириться с таким пятном на моей совести. Вот почему я смазал вытяжкой Бутона Вдовы ваши миски. Желаю всем вам с удовольствием провести пару последних агонизирующих мгновений!

Шесть лиц мрачно повернулись к нему, никто не проронил ни звука.

- Шучу, конечно же, - каркнул он, моментално сообразив, что его словесная стрела эффектно поразила небо. Трясучка медленно и протяженно выдохнул. Муркатто кисло почесала язык об клык. Дэй хмурилась, глядя в свою миску.

- Меня как-то раз по морде били и то смешнее было, - сказала Витари.

- Отравители шутят. - Коска сверкнул глазами на ту сторону стола, хотя эффект был малость подпорчен стуком о миску его вилки в трясущейся правой руке. - Моя любовница умерла от яда. С тех самых пор у меня к твоему ремеслу только отвращение. И, натурально, ко всем его представителям.

- Наверное не стоит ждать, что я возьму на себя ответственность за деяния каждого представителя моего ремесла. - Морвеер посчитал, что лучше не упоминать о своей личной ответственности, будучи нанят великим герцогом Сефелайном Осприйским убить Никомо Коску, около четырнадцати лет назад. Становилось весьма досадным вопросом, что он промахнулся, и вместо него убил любовницу.

- Я давлю ос повсюду, жалят они меня или нет. По моему вы, люди - если я могу назвать вас людьми - все одинаково достойны презрения. Отравитель - самый мерзкий вид труса.

- Уступающий только пьянице! - вернул удар Морвеер, соответствующе скривив верхнюю губу. - Такой человеческий отброс мог бы почти что пробудить жалость, если бы не кромешная вонь от него. Нет более предсказуемого животного. Как изгаженный домашний голубь, синяк всегда возвращается к бутылке, не в силах измениться. Они не видят иного пути избежать отчаяния, в котором они оказываются, когда проснутся. Для них трезвый мир настолько забит старыми неудачами и новыми страхами, что в нём они страдают. Вот кто истинный трус. - Он поднял стакан и сделал долгий, самоудовлетворённый глоток вина. Он не привык быстро пить и на самом деле чувствовал мощный рвотный позыв, но пересилил себя и всё же выдавил на лицо тошнотненькую улыбку.

Худая рука Коски вцепилась в стол с силой, от которой побелели костяшки пальцев, когда он смотрел как пьёт Морвеер. - Как плохо ты меня знаешь. Я могу бросить пить когда-бы я не захотел. Вобщем-то, я уже решил так и сделать. Я бы тебе это доказал. - Наёмник воздел болтающуюся руку. - Если бы хватил полстаканчика, чтобы успокоить эти чёртовы судороги паралитика!

Остальные засмеялись, напряжение рассосалось, но Морвеер уловил убийственный свирепый отблеск на лице Коски. Старый пропойца мог показаться безобидным, как деревенский лапотник, но когда-то его считали одним из опаснейших людей Стирии. Было бы глупо недооценивать такого человека, а дураком Морвеер не был. Он больше не ребёнок-сирота, который хныкал и звал маму, пока его били.

Везде и всюду первым делом убедись.

***

Монца сидела тихо, говорила не больше чем требовалось, а ела меньше, держа нож ноющей рукой в перчатке с тем же успехом, что безрукая. Она решила остаться в стороне, тут, во главе стола. Генерал должен держаться на расстоянии от солдат, наниматель от работников, а скрывающаяся женщина от каждого, если у неё есть хоть капля здравого смысла. Ей это было не сложно. Она годами держалась на расстоянии, оставляя Бенну говорить, и смеяться, и нравится людям. Командир не может позволить себе нравиться. Особенно женщина. Трясучка продолжал бегло переводить взгляд со стола на неё, а она продолжала не встречаться с ним глазами. В Вестпорте она дала событиям пойти вскользь, показала себя слабой. Нельзя позволять такое снова.

- Кажется, вы двое прекрасно знакомы, - теперь говорил Трясучка, водя глазами между ней и Коской. - Старые друзья, так что ли?

- Скорее, семья! - Старый наёмник помотал вилкой - вполне размашисто, чтобы выколоть чей-нибудь глаз. - Мы сражались плечом к плечу будучи благородными членами Тысячи Мечей, самой знаменитой бригады наёмников на Земном Круге! - Монца сердито покосиласьна него. Его проклятые старые россказни возвращали обратно совершенные поступки и принятые решения - те, которые она скорее оставила бы в прошлом. - Мы прошли с боями всю Стирию и обратно, пока генерал-капитаном был Сазайн. Вот были денёчки для наёмников! Перед тем, как ситуация начала становиться... сложной.

Витари фыркнула. - В смысле - кровавой.

- Одно и тоже можно назвать по разному. В те времена народ был богаче, и напугать их гораздо легче, и пониже стояли стены. Потом Сазайн схватил в руку стрелу, потом потерял руку, потом умер, а меня выбрали в кресло генерал-капитана. - Коска потыкал жаркое. - Похоронив старого волка, я обнаружил, что в сражениях слишком перетруждаешься, а я, как и большинство знатных мужей, желал трудиться как можно меньше. - Он криво усмехнулся Монце. - Поэтому мы разделили бригаду надвое.

- Ты разделил бригаду надвое.

- Я взял половину, а Монцкарро с братом Бенной взяли другую, и мы пустили слух, что распались. Мы нанимались на разные стороны каждой распри, которую только могли найти - а мы полно их находили - и... притворялись, что дерёмся.

- Притворялись? - пробормотал Трясучка.

Дрожащие нож и вилка Коски столкнулись на весу друг с другом. - Мы маневрировали неделями, обирая в это время земли начисто, иногда разыгрывая безвредные стычки для показухи, затем в конце каждого сезона уходили, здорово обогатившись, вдобавок без единого покойника. Ну, может кого-то уносила болезнь. По всем же статьям так же доходно, как если б мы всерьёз занимались делом. Мы даже устроили пару поддельных битв, так ведь?

- Устроили.

- До тех пор пока Монца не заключила договор с великим герцогом Орсо и не решила, что хватит с неё поддельных битв. Пока она не решила устроить полноценную атаку, заострив мечи и по настоящему ими размахивая. Пока ты не решила разнообразить жизнь, да, Монца? Жаль только, что ты не сказала, что мы больше не играем. Я бы хоть смог в тот день предупредить парней и спасти несколько жизней.

- Парней. - Огрызнулась она. - Давай не будем притворяться, что тебе хоть раз была не пофигу чья-то жизнь, кроме своей.

- Были и те, что я ценил выше. Хотя никогда на них не наживался, равно как и они сами. - Коска не сводил с Монзы воспалённых глаз. - Кто из твоих пошёл против тебя? Верный Карпи, да? Не такой уж и верный в итоге, а?

- Он был настолько верен, что лучше нелья и пожелать. Ровно до тех пор, пока не пырнул меня ножом.

- А теперь, очевидно, он занял кресло генерал-капитана?

- Слыхала, он умудрился втиснуть туда свою жирную жопу.

- Прямо как ты после меня засунула туда свою тощую. Но он бы не смог ничего занять без одобрения кое-кого из остальных капитанов, правда? Тех славных ребят. Мразь Эндике. Пиявка-переросток Сезария. Лыбящийся глист Виктус. Эти трое жадных свиней остались тебе верны?

- Их рыла по прежнему торчат в корыте. Все они меня предали, уверена, точно также, как предали тебя. Ты не открыл мне глаза.

- Никто в итоге тебе не благодарен. Ни за победы, что ты им приносишь. Ни за деньги, что ты им зарабатываешь. Им скучно. И едва они унюхают чего-то лучшего...

Монца потеряла терпение. Командир не может позволить себе выглядеть мягким. Особенно женщина. - Для такого специалиста по людям, диво дивное, что ты заканчиваешь дни пьяницей без гроша и без друзей, а Коска? Не прибедняйся, что я не давала тебе тысячу шансов. Ты всех их растратил, как растратил и всё остальное. Меня интересует лишь один вопрос - ты и этот намерен пустить псу под хвост? Сможешь, блядь, меня слушаться? Или тебе нравится быть моим врагом?

Коска только печально улыбнулся. - При нашей работе, враги - то чем гордятся. Если опыт чему-то и научил нас двоих, так только тому что те, за кем надо смотреть в оба - это друзья. Поздравляю повара. - Он бросил вилку в миску, встал и побрёл с кухни, практически по прямой. Монца хмуро оглядела угрюмые лица оставшихся за столом. Никогда не бойся врагов, писал Вертурио, но друзей - всегда.

Дата добавления: 2015-08-18