Анна Логвинская

ПРЕДИСЛОВИЕ

За 45 лет практики я убедился в том, что желание человека познать себя чаще всего становится для него главной причиной обращения к терапевту. Уже позже симптомы, от которых страдает пациент, вносят коррективы в такой простой вопрос: “Кто я есть?” В поиске ответа на этот вопрос, а не того фундаментального, всеобъемлющего, неизменного собственного “я”, мы обнаруживаем различные аспекты себя, которые часто так причудливы и непохожи друг на друга, как будто принадлежат разным людям.

Отдельно взятый здоровый человек в разные моменты своей жизни, находясь в разных состояниях, может сильно меняться и быть как бы разными людьми: ребячливым, игривым, непокорным, напряженным, дурашливым. Многообразие, заключенное в одном человеке, со всеми его противоречиями, объединяет все это неуправляемое население “я”, которое проживает в одном человеке. Желание получить более глубокое ощущение самого себя, лучше постичь то, кем же мы являемся, идет в разрез с многообразием менее понятных частей “я”, которые часто находятся в конфликте друг с другом.

Когда я говорю “я”, то имею в виду некое обобщение характеристик и проявлений человека на протяжении его жизни. Профессиональные психологи понимают эти характеристики как часть личной динамики, однако они имеют не только профессиональный смысл. Например, когда человек признает свою агрессию, он понимает разницу между агрессивным поведением и признанием существования в нем стойкого агрессивного начала или “агрессивного я”. Фокусируя внимание на определенных “я” человека — называя их, обращаясь к ним, оказывая на них влияние, создавая диалог между ними — терапевт и пациент могут видеть, какую роль играет каждое из них в сложной жизни человека, какое участие принимает каждое их них в интеграции его “я”. Некоторые из представленных “я”, например, “великодушное я”, “работящее я” или “образцовое я”, могут формировать целостное ядро личности пациента. Другие — “алчное я”, “безответственное я”, “губительное я” — могут быть подавлены, молчаливы, отвергнуты и непризнаны. Однако все они важны. Восстановление живого восприятия всех этих разных элементов собственного “я” — важный шаг на пути формирования мощного и прочного самоощущения человека.

Главная цель этой книги состоит в том, чтобы показать терапевтам, как можно работать с этими противоречивыми “я”: прежде всего, распознать характеристики, которые можно преобразовать в “я”, а затем помочь пациенту развить отношение к ним, как к данности, не исключая необходимые “я”, не позволяя нежелательным “я” брать верх.

Мой подход имеет два основных положения. Первое состоит в том, что идет дальше теорий, которые предполагают существование реального или правильного “я” или же нескольких универсальных “я”, в которых может преобладать единственное “высшее я”. Второе — дает новые возможности синтеза, сохраняющего уникальность каждого элемента человека, соединяя их при этом в единое целое.

Обычно синтез рассматривается как слияние элементов. На языке “я” это означает, что две разрозненные части личности мо-гут влиять друг на друга. Например, у человека могут быть разделенные на части аспекты личности: он может быть жестким бизнесменом и одновременно расслабленным слушателем классической музыки. Эти аспекты могут соединиться, чтобы создать бизнесмена, который внимательно слушает своего собеседника. Это уже очень хорошо, но я предлагаю дополнительную форму синтеза. Такой человек может продолжать чередовать жесткость бизнесмена и расслабленность слушателя музыки. Ведь кора и листья одного дерева очень непохожи друг на друга, но вместе они составляют единое целое — дерево. Согласованные или несогласованные, многие элементы “я” продолжают составлять индивидуальность человека, которую всегда можно распознать в многоголосице человеческого “я”.

Оставаясь гештальт-терапевтом, я подвергаю сомнению некоторые принципы этого метода. В основном люди хотят восстановить отвергнутые аспекты своей личности. В этой книге я попытался исследовать противоречия гештальт-метода.

Когда в 1953 г. я начал заниматься гештальт-терапией, меня привлекла ее широта и возможность соприкоснуться и даже объединить широкий спектр идей, начиная от идей “отступников” психоанализа, например, Юнга, Ранка, Райха, Морено, — от экзистенциалистов до бихевиористов. Но даже этой широты мне показалось недостаточно. Я испытывал потребность в ясных технических приемах и конкретных теоретических инструментах для работы со своими пациентами.

Одним из моих учителей был Фриц Перлз. Секрет его блестящего терапевтического гения, в частности, заключался в силе простых указаний и простых принципов. К сожалению, в этом упрощении многие ушли слишком далеко.

Например, Перлз уверял меня: для того, чтобы избавиться от деперсонализации, я должен избегать употребления слова “оно” и вместо него говорить “Я”. Я дерзко спросил, не будет ли странным, если я скажу “Я смеркаюсь” или “Я иду дождем”? Он согласился с моим замечанием, но это осталось во мне как пример того, каким убийственным может быть эффект упрощения в терапии.

Несколько лет назад на семинаре, который я проводил, я сам столкнулся с подобным явлением. Среди моих слушателей были не только гештальт-терапевты, но и представители других методов, и многие из них выразили убеждение, что гештальт-терапия пренебрегает идеей “я”. Мне было странно услышать такое, и я стал оспаривать это заявление, говоря о том, что, напротив, эта идея широко представлена в гештальт-терапии. Я полагаю, что мои друзья-терапевты заведомо сузили гештальт-принципы до фокусирования внимания на сыром материале переживания того, что люди говорят и чувствуют.

Без сомнения, они слишком упростили свое представление о гештальт-терапии, но в одном их суждение было справедливо: гештальт-теоретики пренебрегли вниманием к принципам контрапункта в угоду фундаментальному представлению о том, что есть человек. Участники семинара чувствовали, что ссылки на “я” (self) странным образом связаны с его экспериментальными исследованиями. Я стал возражать и говорить, что в этом нет ничего странного, потому что факт экспериментального исследования “я” уже давно широко распространен в практике гештальт-терапии. В то же время я понял, что, постулируя идею “ я”, гештальт-терапия отправляет на дальний план прямое переживание.

Гештальт-терапия действительно уделяет гораздо больше внимания непосредственным переживаниям, нежели вопросу о том, что есть человек. Эти приоритеты исходят из того, что многие гештальтисты, в том числе и я сам, стали уклоняться от теоретических основ. Я решил исследовать “я” по-новому, делая основной акцент на сердцевине гештальт-терапии: совместимости переживаний и классификации переживаний, представленных в “я” человека. Этот подход близок моему сердцу и является основной темой моей книги.

Для того чтобы книга “Обитаемый человек” была полезна как практикующим терапевтам, так и студентам, в качестве примеров я использую случаи из собственной практики. Соблюдая конфиденциальность, я, естественно, изменил имена и обстоятельства событий. Описывая свою работу, я привожу некоторые детали моего взаимодействия с пациентами. Каждая глава освещает определенные терапевтические подходы к “я” человека и показывает, каким образом терапевт использует эти принципы, для того чтобы определить и перестроить восприятие человеком собственного “я”.

Одной из задач этой книги стало расширение теоретических принципов и обогащение технического разнообразия. Я привожу суждения терапевтов разных теоретических школ, включая теоретиков смешанных направлений. Этот материал может быть полезен не только для специалистов, работающих с области психиатрии, терапевтов, но и для тех, кто интересуется тем, как человек может открывать самого себя. Книга также адресована всем людям, которые интересуются психологическими исследованиями.

Структура книги

Книга “Обитаемый человек” разделена на две части. В первой части исследуются вопросы, связанные с тем, как формируется “я”, а во второй — очерчиваются основные процедурные принципы актуальной терапии. Первую главу я посвятил универсальной потребности человека в поисках собственного “я”. Вторая глава излагает факторы, которые влияют на формирование частей “я”. Третья глава развивает концепцию различных “я”, демонстрируя возможности их определения и использования в терапии.

Вторая часть книги начинается с четвертой главы, предметом которой является внимание и его воздействие на весь человеческий опыт. Я попытался показать, как использовать внимание в терапии собственных “я”. Пятая глава показывает терапевтам, как использовать гипнотическое и медитативное влияние, для того чтобы настроить пациента на новый уровень потенциальных изменений. Истории жизни, которые естественно выделяются из терапевтического опыта, описаны в шестой главе, в ней также рассказывается об их роли в пробуждении и перестройке как новых, так и старых частей “я”. Седьмая глава фокусирует внимание читателя на технических приемах упрочения контакта между разноуровневыми “я”, а также на контакте терапевта и пациента. Восьмая глава повествует об эмпатии и ее влиянии на терапевтический контакт. Ключевым фактором создания целостности человека является признание частей “я” человека, а затем поиск эмпатического контакта с разнообразием этих частей.

Девятая глава обращена к слиянию фундаментальных человеческих потребностей, хитросплетению контакта и эмпатии. У слияния есть две роли: одна из них является источником синтеза частей “я”, другая — источником усиления терапевтического влияния и чувства причастности к происходящему. Десятая глава показывает, как терапевт может пробудить осознавание пациента, вливая в него новые силы и яркие ощущения. Заключает книгу одиннадцатая глава, в которой обсуждаются способы активной деятельности, вызывающей у человека мощное чувство собственного “я”, находящегося в контакте с окружающим миром.

Помимо перечисленных тем, которые затрагивает эта книга, существует еще одна: мне бы хотелось, чтобы все модели и идеи, изложенные на ее страницах, помогли практикующим терапевтам развить индивидуальный стиль и собственный арсенал терапевтических средств.

Я вижу в этом важную задачу для терапевта — признать и принять множественность частей “я”, населяющих человека, во всей их сложности и многообразии. В такой работе сами терапевты могут признать разнообразие своих “я”, расширить представление об особенностях своего характера, а, следовательно, и круг своих возможностей. Остроумие, симпатия, мастерство, анализ, вдохновение — все эти проявления необходимы в терапии, кроме того, они дают возможность терапевтам, являясь профессионалами, оставаться обычными людьми. Я хочу верить, что с помощью такого разнообразия теоретических и практических принципов каждый терапевт может лучше помочь пациенту в поисках самого себя.

* * * * *

В заключение я хотел бы выразить свою признательность многим людям, которые помогли в создании этой книги.

Я хочу поблагодарить Тома Пэйса за его настойчивое распространение и уточнение идеи “я”. Я также выражаю свою благодарность моим издателям из издательского дома “Jossey-Bass”. Спасибо Бекки Макговерн, которая с таким энтузиазмом отнеслась к моей книге, и Марте Маретих за ее организаторское участие и трогательное отношение к редактуре моей рукописи. Я благодарен моему другу Микаэлю Миллеру, который однажды сообщил мне главное правило автора: “убей все, что любишь”. А Марта помогла мне справиться с этими убийствами. Сначала мне показалось это слишком жестоким процессом, поэтому я вдвойне благодарен Марте за то, что она, вычеркивая лишнее, помогла мне точнее выразить то, что я хотел.

Я также хочу сказать спасибо Гордону Уиллеру, Эллен Брешхолд, Герману Гадону, Рич Хислер, Линн Якобс, Наташе Джозефович, Гари Йонтефу и Стефану Заму за их помощь. Я благодарен моему секретарю Кэтрин Конклин за все, что она сделала для меня. Она очень компетентный сотрудник, но самое главное, она согрела меня своей теплотой, участием и помогла свежими идеями. Кроме того, она много раз спасала меня от моего компьютера, и только поэтому я не стал его жертвой.

И, наконец, моей главной опорой всегда остается моя жена Мириам. Ее суждения о моем языке, содержании того, о чем я пишу, а также редакторская критика сопровождают меня практически во всех моих начинаниях настолько упорно, что проще принимать их во внимание. К счастью, я этого не делаю.

Эта книга начинается с изложения трех моих последних статей (1987, 1990, 1992), каждая из них позже была опубликована в антологии.

Дата добавления: 2015-08-18