Глава 13. Почти весь следующий день ушел на то, чтобы добраться до колонны

Почти весь следующий день ушел на то, чтобы добраться до колонны, о которой говорила Катриэль. Печать была открыта. Все четверо стояли под дождем, глядя на отверстие, которое издалека можно было бы запросто принять за вход в пещеру на склоне горы, — и только вблизи видны были остатки стальной восьмиугольной двустворчатой двери.

Дверные створки были изукрашены геометрическими узорами; глубокие прорези, избороздившие сталь, сплетались то ли в буквы, то ли в рисунки. Ныне бурый мох и ржавчина покрывали их так густо, что разобрать что-либо не представлялось возможным. Одна из створок болталась на громадных петлях, буквально до дыр изъеденная временем и разрушительными силами природы. Путь был свободен, только у самого входа высилась груда камней и земляных комьев.

Лишь когда все четверо, осторожно ступая по россыпи влажных бугристых камней, подошли ближе, стало видно, что этот диковинный холм по большей части состоит из костей. Старых костей, покрытых землей и грязью.

— Трудно разобрать, чьи это кости, — заметил Мэрик, брезгливо перебирая древние останки. — Может быть, и человеческие.

— Гораздо важнее, что все они старые, — здраво заметил Логэйн. — Это хороший признак.

Катриэль осторожно просунула голову в пещеру:

— Согласна. Если в последнее время в этой пещере и жил кто-то, кроме летучих мышей, он не оставил после себя никаких следов. Я вижу только мышиный помет.

— Очаровательно, — пробормотала Роуэн, закатив глаза.

Катриэль искоса глянула на нее:

— Существует немало преданий о путешественниках, которые бесследно сгинули в этих горах. Нам нужно быть начеку, поскольку в таких преданиях часто имеется зерно правды.

— Своевременно сказано, — хмыкнул Логэйн, подталкивая своих спутников внутрь.

Они разбили лагерь в пещере, у самого входа, и вчетвером принялись рвать на полосы холщовое полотнище палатки, чтобы заготовить как можно больше факелов. Катриэль сказала, что понятия не имеет, как долго им придется пробыть под землей. Охотиться там наверняка будет не на кого, и неизвестно, удастся ли отыскать воду для питья.

Логэйн велел наполнить водой все бутылки и фляжки, которые были в их распоряжении, а сам подсчитывал скудные съестные припасы, раскладывая на камне полоски сушеного мяса и слушая, как снаружи неумолчно молотит по камням дождь. Роуэн, которая вновь облачилась в тяжелые сверкающие доспехи, присела рядом с ним.

— Соглашаться на такое было глупо, и ты это знаешь, — угрюмо прошептала она.

— Возможно.

— Ты и вправду считаешь, что мы должны ей доверять?

— Нет. — Логэйн искоса глянул вглубь пещеры, где Мэрик и Катриэль счищали грязь с камней. — Но это не значит, что ее рассказ о Глубинных тропах — ложь. — Роуэн эти слова, судя по всему, не слишком убедили, и Логэйн подкрепил их ободряющей улыбкой. — Мы будем двигаться под землей столько, сколько сможем. Если что-то пойдет не так — вернемся.

— А если не сможем? Я имею в виду — вернуться.

Логэйн вновь принялся за работу, и лицо его потемнело.

— Тогда мы умрем.

Дорогу вниз удалось отыскать довольно быстро. Ответвления пещеры оказались почти завалены. То ли это было сделано для того, чтобы не выпустить кого-то наружу, то ли для того, чтобы преградить путь кому-то извне, — сейчас разобрать было невозможно. Так или иначе, протиснуться мимо большинства этих завалов не составляло особого труда.

Подземные туннели, много веков назад обработанные умелыми гномьими мастерами, были в основном ровными и гладкими. Когда-то, наверное, здесь было даже красиво, но теперь стены, пол и потолок туннелей покрывал толстый слой пыли, мха и помета летучих мышей. У самого входа еще встречались наскальные рисунки, примитивные образчики искусства тех, кто некогда обитал в пещере и оставил по себе эту память, но затем туннель резко сузился, и рисунков больше не было.

Путники шли молча, и, когда слабый дневной свет окончательно погас, сменившись затхлым полумраком, им с каждым шагом все больше становилось не по себе. В неподвижном воздухе парила мелкая пыль, чуть заметным ореолом окружая горящие факелы, и Логэйн высказал опасение, что им нечем будет дышать. Катриэль объяснила, что у гномов была хитроумная система вентиляционных ходов, которая обеспечивала приток свежего воздуха, но работает ли эта система до сих пор — кто знает?

Если нет, это наверняка объясняло, почему порождения тьмы уже много веков не показывались на поверхности, — они попросту задохнулись. Мысль об этом не слишком радовала.

Через несколько часов они дошли до строения, возведенного прямо в туннеле, — то ли перевалочной станции, то ли сторожевого поста. Вполне вероятно, что это сооружение задумывалось как форт, и в самом деле — если бы его стены остались нетронуты, захватить его было бы делом нелегким. Катриэль показала место, где вход в здание можно было перекрыть, совершенно прекратив всякое движение по туннелю, однако, чем бы ни пользовались для этой цели, оно давным-давно было разрушено. Помещения форта были усеяны великим множеством проржавевших насквозь вагонеток, выцветшими напрочь пустыми мешками и полуистлевшими костями. С потолка свисала старая паутина в комьях пыли, и оттого казалось, что они идут по кладбищу. Нигде не было заметно ни единого движения. Летучие мыши так глубоко не селились, и, хотя все выглядело так, будто в руинах форта когда-то потрудились мародеры, теперь здесь не было ни души.

— Здесь был бой? — спросила Роуэн, разглядывая кости.

Никто ей не ответил. По большинству костей можно было с большим трудом определить, что когда-то они принадлежали гномам, людям или даже эльфам. Попадались, однако, и другие кости.

Дальше была широкая лестница, уводившая, казалось, прямиком в бездонную тьму. Здесь пришлось проявить осторожность, потому что многие ступени растрескались и вполне могли не выдержать тяжести человеческого тела. То и дело путникам приходилось держаться для опоры за стальные рельсы, проложенные посредине туннеля, — рельсы, по которым когда-то катили рудничные вагонетки.

Старая паутина была теперь повсюду. По большей части ее облепляла пыль, и бесформенные серые комья свисали со стен и потолка, однако время от времени Логэйн показывал спутникам новую паутину и даже паучков, которые удирали врассыпную от света факела. Логэйн сказал, что это зрелище его приободрило. Если здесь есть пауки, значит, здесь можно жить.

Спуск по этой громадной лестнице занял много часов. Роуэн вслух беспокоилась, что они в основном спускаются все ниже и ниже, а не идут в каком-то определенном направлении. Мэрик, однако, радовался уже и тому, что им пока не встретились порождения тьмы. Путники расчистили на дороге место для лагеря, хотя Логэйн настоял, что большой костер разжигать не стоит. Неизвестно, сколько воздуха, пригодного для дыхания, осталось в туннелях и каких тварей может привлечь свет, если костер будет гореть достаточно долго.

Мысль об этом лишила покоя всех, и в ту первую ночь на Глубинных тропах никто так и не смог выспаться как следует. Они по очереди несли стражу с одним-единственным горящим факелом, напряженно вглядываясь в тени, причудливо плясавшие вокруг. По правде говоря, никакой твари не составило бы труда подобраться к ним незаметно.

В тусклом свете, в воздухе, насыщенном пылью, ни один часовой не смог бы разглядеть ничего дальше десяти шагов. Все же от сознания того, что кто-то стоит на страже, становилось немного спокойнее и остальные могли хотя бы сомкнуть глаза, стараясь не думать о нависшей над их головами гигантской толще камня.

Хуже всего была тишина. Она окутывала путников, словно невидимый саван, и нарушали ее только их обессиленное дыхание да едва уловимый шорох ступавших по камню ног. Порой, когда путники останавливались, можно было различить чуть слышное пощелкивание, которое доносилось из темноты. Щелчки то затихали сами собой, то возникали снова, и никто не мог определить, что это за звуки. По этой причине все четверо держали оружие под рукой, но пока никто не нападал.

Так они шли два дня, уходя все дальше по Глубинным тропам. Они часто останавливались, чтобы отдохнуть и осмотреться, и это давало Катриэль возможность заняться ранами Мэрика. Она опасалась воспаления — особенно тревожила ее рана на голове, — однако по прошествии времени объявила, что целебные снадобья делают свое дело и принц успешно идет на поправку. Мэрик заявил, что давно уже пора, чтобы с ними для разнообразия случилось хоть что-то хорошее.

Со временем стало очевидно, что они идут не просто по туннелю, а именно по дороге. Хотя вокруг царило запустение, вдоль стен на равных промежутках высились каменные колонны и суровые изваяния гномов со стершимися от времени лицами. Вдоль основания стен тянулись глубокие желоба — Катриэль утверждала, что по ним когда-то текла раскаленная лава. Та же самая лава, по всей вероятности, собиралась в емкостях вдоль стен, освещая туннель. Логэйн спросил, откуда бралась эта лава, но таких подробностей Катриэль не знала. Возможно, это была магия, хотя всем известно, что гномы магией не пользуются. Впрочем, откуда бы эта лава ни бралась, теперь от нее не осталось и следа. Повсюду были только пыль и безмолвный сумрак.

На первом пересечении туннелей, до которого дошли путники, в стенах были высечены громадные руны. Все четверо как сумели очистили их от паутины и пыли, а потом Катриэль с факелом в руке внимательно изучала знаки.

— Они определенно гномьи, — пробормотала она. Затем постучала пальцем по одной из рун, которая повторялась несколько раз. — Видите? Эта руна состоит из двух частей — гва и рем. «Соль» и «водоем».

— Гварен? — Мэрик подался вперед и, придвинувшись вплотную к Катриэль, поверх ее плеча стал рассматривать руны. Эльфийка вздрогнула, но он этого не заметил. — Это дорога на Гварен, да? Гномий форпост носил точно такое же название.

— Кажется, эта руна указывает на правый туннель, — Катриэль, обеспокоенно хмурясь, взглянула на Мэрика, — но все-таки я не уверена.

— Уж лучше доверять твоим догадкам, чем моим, — ухмыльнулся он.

Роуэн и Логэйн обменялись скептическими взглядами. Молодой генерал давно уже перестал полагаться на свое чувство направления.

Через день или чуть меньше (правда, чем дольше они пребывали в вечном сумраке, тем труднее становилось подсчитать, сколько прошло времени) путники обнаружили тейг — пещеру, в которой гномы устроили поселение. У входа в тейг высилась внушительная груда камней — по всей вероятности, след давнего обвала, — и на то, чтобы расчистить проход, ушло несколько часов нелегкого труда.

Пляшущий свет факелов не мог проникнуть в самую глубину тейга, но и то, что увидели путники, живо напоминало величественные каменные замки. Вдоль галерей, которыми соединялись здания, некогда тянулись громадные колонны, сплошь испещренные рунами. Теперь почти все это великолепие рухнуло, превратилось в развалины, каменные остовы былого.

Паутина была повсюду. Невесомые серые завесы протянулись между зданиями и стенами пещеры, и чем выше поднимался взгляд, тем гуще становилась паутина, пока наконец свет факелов не становился бессилен пробиться сквозь ее пелену. Казалось, тейг находится в гигантском коконе, надежно Укрытый от течения времени в извечной темноте и тишине.

— Осторожно, — вполголоса предостерег Логэйн, опуская факел, чтобы не подпалить паутину.

Огонь мгновенно добрался бы до самого свода пещеры, и горящая паутина, скорее всего, обрушилась бы на их головы.

— Чувствуете? — спросила Роуэн, осторожно ступив вперед по грудам каменных обломков.

Тронув пальцами щеку, она обеспокоен но огляделась по сторонам. У всех остальных округлились глаза, потому что они почувствовали то же самое — едва ощутимое дуновение, касавшееся их лиц в душной, неподвижной темноте.

— Воздух, — прошептал Мэрик. — Откуда-то идет воздух.

Он был прав. Откуда-то сверху шел поток воздуха, и можно было увидеть, как чуть заметно колышется над головой паутина, едва освещенная пламенем факелов. У гномов, должно быть, имелись дымоходы, либо это были те самые вентиляционные ходы, о которых рассказывала Катриэль.

А еще здесь были слышны звуки. Стоя на пороге тейга, все четверо понимали, что пощелкивание стало намного отчетливее. Оно то обрывалось, то начиналось снова, но исходило определенно отсюда. Они так долго не слышали почти ничего, кроме собственных шагов и дыхания, что не уловить посторонний звук было невозможно.

Лицо Катриэль залила смертельная бледность, и, как ни старалась эльфийка скрыть страх, ее выдало то, как тревожно она вглядывалась в темноту.

— Что это… что это за щелчки? Может, падают камни?

Никто ей не ответил. Даже сама Катриэль не верила собственным словам.

— Может, нам вернуться? — прошептала Роуэн.

Мэрик покачал головой:

— Никакого обходного пути мы не видели. Нам придется либо пойти вперед, либо возвращаться к самому выходу на поверхность.

Обсуждать и в самом деле было нечего. Логэйн шагнул вперед, настороженно выставив перед собой меч, и с опаской вгляделся в нависшую над головой пелену паутины:

— Если понадобится, подпалим ее.

Мэрик двинулся вплотную за ним:

— Но ведь это опасно?

— Я сказал — если понадобится.

Они продвигались медленно, обнажив клинки и прикрывая спину друг другу. Каждый шаг по каменному крошеву был тщательно выверен, а потому шли они без единого звука. И дышали беззвучно, едва-едва. Все четверо на ходу медленно покачивали перед собой факелами, силясь в их зыбком свете разглядеть хоть что-то во тьме развалин. Напрасный труд — они видели только разрушенные арки, колонны и груды камня. В тишине, словно насмехаясь над ними, плясали тени.

Шаг за шагом, крадучись пробирались они по растрескавшимся остаткам того, что когда-то было длинной мощеной дорогой, проложенной между громадными, давно опустевшими зданиями. На одной из стен сохранились поблекшие следы фрески — бирюзовые и алые пятна, смутные очертания полустершегося лица. Одни только глаза и можно было еще различить, и эти нарисованные глаза взирали на путников с немым изумлением.

Логэйн вдруг остановился, и Мэрик, шедший следом, едва не налетел на него. Они стояли у подножия огромной статуи исполинского воина высотой сотни футов, которая, вполне вероятно, упиралась головой в далекий свод пещеры. Великан потемнел от времени, и Мэрик мог побиться об заклад, что еще никогда в жизни не видел такой громадины. Статуя, судя по всему, была изваяна из цельного куска мрамора.

— Дыхание Создателя! — пробормотал Мэрик, снизу вверх глядя на исполина.

Остальные тотчас замерли. Глаза Катриэль широко раскрылись, и она шагнула к подножию статуи.

— Не трогай эту штуку, — предостерег Логэйн, но эльфийка словно и не услышала его.

Основанием статуи служила громадная квадратная колонна, испещренная покрытыми пылью знаками.

Катриэль поднесла факел к рунам и ладонями, как сумела, стряхнула с них пыль.

— Это… думаю, это Совершенный, — прошептала она.

— Кто-кто? — переспросил Мэрик.

— Совершенный. Так называют гномон, которые становятся для своих соплеменников живой легендой. Величайшие воины, основатели знатных домов. — Катриэль смахнула новую порцию пыли, явно зачарованная тем, что ей открывалось. — Думаю, что этот Совершенный был кузнецом.

— Чудесно, — пробормотала Роуэн, — это гномий кузнец. Теперь мы можем идти дальше?

Зеленые глаза эльфийки сверкнули.

— Совершенный — это не какой-нибудь заурядный гном! Это один из величайших гномов, которых знала история! Соплеменники почитают их как богов. И они многое отдали бы, чтобы узнать об этом, — прибавила она, окинув взглядом исполинскую статую.

— Так давайте расскажем гномам об этой статуе, но потом, — не уступала Роуэн.

Логэйн кивнул:

— Надо проверить, есть ли там проход.

Катриэль неохотно согласилась. Она отступила на шаг от основания статуи, печально оглянулась напоследок и покачала головой, как будто не верила собственным глазам. И только Мэрик заметил, что прямо у нее за спиной болтается толстая поблескивающая нить. Он уже метнулся к эльфийке, когда ее вдруг рывком вздернуло вверх, в темноту.

— Катриэль! — вскрикнул Мэрик и, бросив меч, ухватил девушку за ноги.

Та завизжала от ужаса, повиснув в пустоте вместе с Мэриком, который всей тяжестью своего тела увлекал ее вниз.

В темных недрах паутины, сплетавшейся над головой, раздались громкие возбужденные щелчки. Звук перекатывался, эхом отражаясь от стен, и в темноте, на самой границе света от факелов, пришли в движение какие-то тени.

— Логэйн! — снова закричал Мэрик, отчаянно лягая воздух. — Помоги!

Молодой генерал стремительно подпрыгнул и, схватившись за ногу Мэрика, пролетевшую над самой его головой, изо всей силы дернул ее вниз. Катриэль опять завизжала, тьма под сводом пещеры отозвалась новым залпом щелчков, потом что-то влажно хлюпнуло — и Мэрик с эльфийкой рухнули на пол пещеры.

— Берегись! — крикнула Роуэн — одна неясная тень выскочила наконец в круг света.

Роуэн вытаращила глаза, осознав, что перед ней — гигантский, размерами с человека, наук. Черная щетинистая тварь со множеством блестящих глаз и раздутым брюхом. С ошеломляющим проворством перебирая мохнатыми лапами, паук отбежал в сторону — опасался то ли меча Роуэн, то ли факела, который горел у нее в руке.

Логэйн уже вскочил и одним прыжком развернулся навстречу еще нескольким теням, которые торопливо метнулись назад и растворились в темноте. Паук, выскочивший перед Роуэн, громко защелкал и ринулся на нее, подняв передние лапы и обнажив сочащиеся ядом хелицеры.

— Роуэн! — предостерегающе вскрикнул Логэйн.

Паук передней лапой ударил по клинку Роуэн, едва не обезоружив ее. И тут же с шипением прыгнул, норовя достать ее хелицерами. Девушка с трудом успела выставить перед собой руку. И прогнулась назад под тяжестью паука, который пытался прокусить доспех. Это ему не удавалось, и струйки черного яда с шипением ползли по броне, оставляя дымящиеся следы.

Роуэн зарычала сквозь зубы, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, и двинула паука локтем. Тот в ярости защелкал и попытался отпрыгнуть, но меч стремительно рассек его голову. Из раны хлынула белесая сукровица. Паук пронзительно запищал и, взвившись в воздух, с размаху ударился о дальнюю стену. И бешено завертелся, словно норовил удрать от собственной раны.

Другой гигантский паук прыгнул сверху, чуть не задев Логэйна. Юноша отскочил и, едва успев развернуться, полоснул клинком по передней лапе паука. Тот отбил удар и, повернув голову, уставился на оказавшуюся рядом Катриэль множеством блестящих черных глаз. Эльфийка завизжала от ужаса.

Мэрик, стиснув зубы от усилия, полоснул мечом по голове паука. Клинок скользнул по хитиновому панцирю, и раздался влажный хруст. Все тело паука передернулось, а затем тварь развернулась и ударила принца передними лапами в плечо — и тот покатился по полу.

Логэйн метнулся к ним и изо всей силы стукнул паука ногой, да так, что тот с омерзительным визгом опрокинулся на спину. Из раны на голове твари уже хлестала белесая жидкость, но чудовище еще пыталось перевернуться, и тогда Логэйн наступил ногой на его грудь, прижал и одним ударом вогнал в него меч. Он с усилием провернул клинок в ране, и паук беспорядочно замахал лапами.

— Мэрик! — испуганно вскрикнула Катриэль и, спотыкаясь, бросилась к принцу.

Роуэн тоже заметила, что произошло, но тут другой паук, сбежав вниз по отвесной стене, нацелился на нее. Девушка взмахнула мечом — и тварь поспешно отступила.

Катриэль уже была рядом с Мэриком. Он мотал головой, оглушенный падением, и эльфийка помогла ему встать. Затем он глянул вверх — и глаза его округлились. Он вскрикнул — и сразу так же пронзительно закричала Катриэль. Громадный паук спрыгнул прямо на них и вонзил хелицеры в плечо девушки.

Она вырвалась и ударила паука кинжалом. Чудовище попыталось отползти, но сбоку подскочила Роуэн и вонзила меч в его брюхо. Паук развернулся, но девушка успела широким взмахом меча снести ему голову. Обезглавленное туловище завертелось, нелепо дергая конечностями и разбрызгивая во все стороны сукровицу.

— Нет! — дико закричал Мэрик, увидев, что Катриэль падает, закатив глаза.

Зловещие раны на ее плече распухали, и от них, словно следы гнили, расползались под кожей черные усики. Мэрик успел подхватить эльфийку, прежде чем она рухнула на камни, и в ужасе смотрел, как она начала корчиться в неудержимых судорогах.

— Логэйн! Мы должны выбраться отсюда!

Стиснув зубы, Логэйн выдернул клинок из придавленного им паука и отскочил в сторону, подхватил меч Мэрика, а также валявшийся на полу факел, который уже готов был вот-вот погаснуть. Оружие он швырнул принцу, и тот, несмотря на скудное освещение, ловко поймал клинок, а Логэйн между тем высоко поднял факел и ткнул им в нависшую над головой паутину.

Огонь занялся не сразу, но, уже занявшись, быстро побежал вверх. Даже слишком быстро.

— Приготовились! — гаркнул Логэйн.

Паучьи щелчки, доносившиеся со всех сторон, казалось, стали громче, когда шипение пламени переросло в оглушительный рев. Огонь разошелся вовсю и мгновенно озарил весь тейг. Мэрик огляделся, моргая от чересчур яркой вспышки, и увидел мечущихся по стенам пауков. Их было много, пугающе много. Одна из гигантских тварей поползла было вниз по стене, снова нацелившись на Роуэн, но девушка вскинула меч и одним ударом отсекла часть передней лапы. Тварь с пронзительным воплем ретировалась.

— Туда! — крикнул Логэйн, указывая на соседнее здание, которое теперь ярко освещал огонь.

Это строение с круглым, потемневшим от времени золоченым куполом было одним из немногих, что еще не превратились в развалины.

Роуэн подхватила Катриэль, помогая Мэрику, и они что было сил помчались к зданию. Логэйн бежал следом, прикрывая голову, а сверху уже падали огромные комья горящей паутины. Гигантские пауки больше не атаковали путников — они бросились врассыпную, и их неистовые щелчки, казалось, вот-вот заглушат даже рев пламени.

Омерзительный запах гари пропитал все, и вместе с этой вонью наверху, под самым сводом пещеры, вдруг возникла мощная тяга. Словно исполинские легкие с силой вдохнули воздух — и тут же выдохнули густой липкий дым, который клубами обрушился на беглецов. Он распространялся стремительно, и в его густой завесе невозможно было ни что-либо разглядеть, ни дышать. Казалось, что это не столько дым, сколько пыль, и частицы ее, покрывая лица и руки, забивались в горло и оседали в легких.

Мэрик надрывно закашлялся и тут же услышал кашель Роуэн — совсем рядом, хотя он едва мог ее различить. Они как будто брели по дну моря из черной патоки. Роуэн вдруг повалилась наземь, увлекая за собой и обеспамятевшую Катриэль, и самого Мэрика. Он выругался, помимо воли глотнув изрядную порцию дыма, и задохнулся. Здание с позолоченным куполом уже совершенно исчезло в дыму.

Кто-то тронул Мэрика за плечо, и он, не задумываясь, взмахнул мечом. Однако тот, кто до него дотронулся, судя по всему, предвидел такой результат, и чьи-то пальцы с силой стиснули запястье Мэрика, остановив руку. Это был Логэйн.

— Пошли! — крикнул он сиплым от натуги голосом.

Логэйн помог принцу встать. Вдвоем они подняли Роуэн и Катриэль и поволокли их в укрытие. В бурлящей дымной тьме разглядеть можно было лишь слепящее зарево огня, которое залило свод пещеры, да комья пламени, градом сыпавшиеся с высоты. Воздух по-прежнему выкачивался из пещеры.

На миг Мэрику почудилось, что сейчас весь пещерный свод вместе с залежами паутины и снующими по ней пауками рухнет им на голову. Раскаленный жар был уже нестерпим.

А потом Мэрик потерял сознание.

Когда он очнулся, вокруг было по-прежнему темно, и это привело его в смятение. Он лежал навзничь на чем-то твердом, и кто-то протирал его лицо прохладной влажной тканью. И ничего не было видно, совсем ничего. Сколько времени прошло? Они все еще на Глубинных тропах? Опасности нет? Когда он попытался спросить об этом, с губ сорвалось лишь сухое сипение, и он зашелся в лающем кашле, отчего все тело сотрясла боль.

Рука из темноты настойчиво уперлась в него, не давая сесть, и он услышал успокаивающий голос Роуэн:

— Лежи смирно, Мэрик, пока не двигайся. Я сейчас дам тебе попить, но пей медленно, небольшими глотками.

К губам принца поднесли невидимый сосуд — и в нем была восхитительно холодная вода. Мэрик хотел выпить ее одним махом — он лишь сейчас осознал, сколько черной пыли осело в горле, — однако Роуэн отняла сосуд прежде, чем принц успел рывком наклонить его. Но даже от нескольких глотков воды его сразу замутило, и он, повернувшись на бок, судорожно изверг из себя изрядное количество мерзкой черноты.

Когда все это закончилось, Мэрика охватили озноб и слабость. Роуэн вздохнула и вновь поднесла сосуд к его губам, на сей раз дав ему напиться вволю.

— Это было… не слишком приятно, — пробормотала она, — но, по крайней мере, ты избавился от этой дряни.

Каждый глоток воды приятно прокатывался по горлу, и Мэрик снова лег, чувствуя, как прохлада достигает желудка. И тут же обеспокоенно открыл глаза:

— А Катриэль…

— Хуже ей не стало, но она еще не пришла в себя, — ответила Роуэн, и в голосе ее проскользнуло раздражение. — Логэйн сумел высосать из ран большую часть яда. К счастью, у нее в мешке оказался драконий корень, иначе этого было бы недостаточно.

Из темноты донеслись отчетливые щелчки, которые, однако, ничуть не походили на паучье пощелкивание. Скорее это было похоже на стук камней, и Мэрик почти сразу сообразил, в чем дело. Он увидел, как в темноте брызнули искры, а вскоре занялись и крохотные язычки пламени.

— Думаешь, это разумно? — спросила Роуэн.

— Пауков не видать, — отозвался из темноты над пламенем голос Логэйна, — а в пещеру опять начал поступать чистый воздух. Думаю, худшее уже позади.

Юноша принялся раздувать огонь. Собранные им обломки трухлявой древесины шипели и трещали, неохотно покоряясь пламени, но, когда костер разгорелся как следует, Мэрик наконец-то смог разглядеть, что его окружает.

Они находились внутри того самого здания, над головой высился купол, едва различимый в темноте. Здесь царило запустение и повсюду виднелись груды камней и обломков Дерева — остатки то ли рухнувших стен, то ли полуистлевшей мебели. Мэрик разглядел длинные ступени, которые спускались в нижнюю часть зала, самый его центр. Что здесь было когда-то — место для общественных собраний, театр? Мэрик слышал однажды, что гномы часто проводят воинские состязания, которые именуют «испытаниями», — поединки, в которых воины сражаются друг с другом ради почета и славы. Может быть, когда-то в этом месте проводились испытания? С виду здесь было не очень-то просторно.

Катриэль лежала неподалеку, на плече ее белела повязка. Черная пыль покрывала ее почти целиком, и золотистые завитки волос стали маслянистыми, темными. Правда, кто-то явно позаботился о том, чтобы обтереть ей лицо. Впрочем, и все остальные, как заметил Мэрик, тоже были покрыты той самой пылью, и ею же был присыпан пол под окнами и трещинами в стенах. Снаружи все выглядело гораздо страшнее — пыль, висевшая тучами в воздухе, словно заполняла пещеру морем тьмы.

Было тихо. Почти так же тихо, как бывает в тот день, когда выпадет первый снег. Эту всепоглощающую тишину нарушало лишь журчание воды. Звук доносился откуда-то поблизости, откуда именно — мешало понять эхо, но он был на редкость отчетлив.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но здесь есть вода, — подтвердил Логэйн. — Вон там… — он ткнул пальцем в дальнюю часть зала, где стена обрушилась заметнее, чем в других местах, — там есть большая чаша, которая, судя по всему, каким-то образом постоянно наполняется водой. Чаша опрокинулась, и получился ручеек.

— Тут явно не обошлось без магии, — заметила Роуэн, — однако вода свежая. Жаль, что мы не можем взять ее с собой.

— Долго все это продолжалось? — сиплым голосом спросил Мэрик и сел. Роуэн протянула было руку, чтобы поддержать его, но остановилась, сообразив, что ему явно стало лучше. — Как мы сюда добрались?

— Я успел затащить вас сюда прежде, чем началась самая потеха, — проворчал Логэйн. — А потом и сам свалился без чувств. Не знаю, сколько я так провалялся.

— Пауки могли вернуться. — Роуэн содрогнулась.

— Да, могли. — Логэйн отвернулся от огня и очень серьезно взглянул на Мэрика. — Нам нельзя здесь задерживаться. Если есть возможность вернуться на дорогу к Гварену, мы должны ее отыскать. А если Катриэль не придет в себя, нам придется ее нести.

— Или мы можем бросить ее здесь, — тихо, ни на кого не глядя, проговорила Роуэн.

— Роуэн! — воскликнул Мэрик, потрясенный до глубины души.

Она искоса глянула на Логэйна. Тот поморщился — ему явно было не по себе, — однако глаз не отвел. Мэрик поглядел на него, на Роуэн, увидел, как эти двое сидят перед ним — плечом к плечу, как положено союзникам. Они явно уже говорили об этом. Пока Мэрик лежал без сознания, они говорили о том, чтобы бросить Катриэль.

— Вы это серьезно? — спросил он. На смену потрясению в нем зарождался гнев. — Бросить ее здесь? Потому что она ранена?

— Нет, не поэтому, — твердо ответила Роуэн. Логэйн хотел что-то вставить, но она, вскинув руку, остановила его. Он нахмурился, но подчинился. — Мэрик, мы считаем, что ей нельзя доверять.

— С чего вы это взяли?

— С того, что слишком многие концы не сходятся с концами. Она вовсе не похожа на ту испуганную девчонку, которой мы пришли на помощь тогда, в Гварене.

Логэйн кивнул:

— Я готов был признать ее посланцем эрла Байрона, быть может, далее его осведомительницей, но… вспомни, что она способна проделать, какими обладает знаниями. Мэрик, эта эльфийка не простая служанка.

Принц оцепенел, чувствуя, как в нем разгорается злость.

— Даже если вы и правы, что же в этом плохого?

— Мэрик… — неловко проговорил Логэйн.

— Она пришла мне на помощь, — с силой продолжал Мэрик, — хотя точно так же могла бы помочь тем солдатам прикончить нас. Она по собственной воле рассказала нам о Глубинных тропах, хотя точно так же могла бы вывести нас прямо в руки узурпатора. — Глаза его сузились. — Что именно, по-вашему, она натворила?

— Я не знаю, что она натворила, — честно ответил Логэйн. — Знаю только, что она меня беспокоит.

Роуэн сделала глубокий вдох.

— Подумай о том, Мэрик, что ты можешь быть пристрастен на ее счет, — ровным голосом проговорила она.

Мэрик запнулся, опешив. А затем увидел в глазах Роуэн уязвленную гордость. Девушка старалась ее скрыть, но было очевидно, что она сейчас предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь.

«Она все знает», — понял Мэрик. Теперь ему все стало ясно. И то, как выжидающе смотрела на него Роуэн в Гварене, за день до выхода в море, а когда он спросил, в чем дело, — с негодующим видом удалилась. И то, как она злилась на него. И как влепила ему пощечину.

— Вот как… — только и пробормотал он.

Злость, кипевшая в нем, стремительно сходила на нет. Сотню раз, не меньше, он репетировал, как скажет Роуэн правду о себе и Катриэль, а на деле все оказалось совсем не так. Мэрик давно хотел рассказать обо всем. Хотел объяснить, что с Катриэль он почувствовал себя по-настоящему сильным, что он ничего не должен был ей доказывать. Вот только как бы это прозвучало? По правде говоря, он и Роуэн ничего не должен был доказывать. Девушка знала его с самого детства, знала все его ошибки и промахи лучше, чем он сам. Нет, он любит ее, просто это совсем другое.

В глубине души Мэрик надеялся, что Роуэн это поймет. Будучи подростками, они оба не раз горько сетовали на сговор, устроенный их родителями, тайно потешались над тем, что в один прекрасный день станут мужем и женой. Неужели Роуэн…

Да. Именно так. Сейчас под пристальным взглядом Мэрик вдруг осознал, что она уже много лет не высказывала неудовольствия по поводу их помолвки. И он даже не может притвориться, что пребывал в полном неведении. Если бы он и вправду ничего не знал о чувствах Роуэн, разве было бы ему так нелегко рассказать ей о Катриэль?

— Роуэн, — мрачно сказал он вслух, — я совсем не хотел, чтобы вышло вот так.

— Я знаю.

— Что вышло? — спросил Логэйн с таким видом, точно проглотил какую-то кислятину. Он глянул на Мэрика, на Роуэн, опять на Мэрика, и лицо его окаменело. Очень медленно он отвернулся. В глазах его была боль. — Ясно, — только и сказал он.

— Я не знаю, что и сказать, — виновато, вполголоса сознался Мэрик. — Мне и в голову не приходило… то есть я хочу сказать, мы столько лет не заговаривали об этом. Мы вечно воевали, и я не думал, что…

— Прекрати, — спокойно сказала Роуэн. — Здесь не место для этого разговора.

— Но…

Она прямо взглянула в глаза Мэрику:

— Скажи мне только одно: это продолжалось? После той, первой ночи?

Мэрик ощутил беспомощность. Он не хотел причинять боль Роуэн, и тем не менее это уже случилось. И никакие его слова не могли этого исправить.

— Да, — обреченно выговорил он.

Роуэн медленно кивнула. Логэйн, повернувшись, изумленно воззрился на Мэрика:

— Дыхание Создателя! Ты что, влюбился в нее?

Мэрика передернуло. Уж лучше бы Логэйн схватил нож и воткнул ему в спину. Роуэн упорно смотрела себе под ноги, но Мэрик знал, что она ловит каждое слово. Он сделал глубокий вдох и прерывисто выдохнул.

— Да, — сказал он. — Думаю, да.

Даже если Роуэн ожидала услышать подобный ответ, было видно, что слова причинили ей боль. Она избегала смотреть на принца, лицо ее окаменело. Мэрик чувствовал себя бессердечным негодяем. Логэйн уставился на него так, точно не верил собственным ушам.

Мэрик сделал глубокий вдох.

— Я с этим покончу, — сказал он. Стиснув зубы, он посмотрел на Роуэн, и на лице его появилась решимость. — Роуэн, я не хотел тебя обидеть. Я был не прав. Ты нужна мне, я хочу, чтобы ты это знала. Если все это так глубоко тебя задевает, значит, этого быть не должно. Между мной и Катриэль все кончено.

Наступила долгая неловкая пауза. Тишина, царившая в пещере, стала совсем необъятной, и на миг Мэрику отчаянно захотелось услышать посвист ветра, крики чаек высоко в небе, даже паучье пощелкивание. Что угодно, только не эта непоколебимая тишина.

Наконец Роуэн посмотрела на него. Выражение ее лица было непреклонно.

— Нет. Не этого я хочу.

— Но…

— Я хочу, — настойчиво, ледяным тоном продолжала она, — чтобы ты прислушался к тому, что мы говорим. Как ты объяснишь все эти несоответствия в поведении Катриэль?

Мэрик вздохнул. Он выразительно посмотрел на Роуэн, страстно желая сменить тему разговора, но девушка оставалась непреклонна.

— Катриэль — эльфийка, — беспомощно начал он, — а еще она — необыкновенная женщина и обладает талантами, за которые мы должны быть ей благодарны. Если вы еще не забыли, она спасла нам жизнь. Всем нам. — Мэрик сделал паузу и с упреком глянул на собеседников. — И даже если бы я разделял эти ваши подозрения, неужели вы думаете, что я согласился бы бросить ее здесь? Никто не заслуживает такой участи.

Логэйн задумчиво потер подбородок:

— Тогда, возможно, нам стоит допросить ее, узнать…

— Нет! И хватит об этом, ясно?

Логэйн и Роуэн вновь переглянулись и неохотно кивнули. Решение Мэрика не пришлось им по вкусу, но вместе с тем они явно не были всерьез настроены избавиться от Катриэль. При одной мысли о том, чтобы бросить кого-то здесь, в кишащей пауками темноте, по спине ползли мурашки.

— Роуэн, — начал Мэрик, — может, нам стоит поговорить? Отойти и…

Она поспешно встала, отряхнула с доспехов черную пыль.

— В этом нет необходимости, — холодно проговорила она. — Я все понимаю. Ты любишь ее. Я только жалею, что ты не сказал мне об этом раньше. Я освободила бы тебя от всех обязательств, которыми ты считал себя связанным.

На это Мэрику нечего было ответить. Роуэн, намеренно не глядя на него, подняла с пола свой мешок:

— Пойду попробую отмыться. С вашего разрешения…

И она, не оглядываясь, твердым шагом двинулась в темноту, царившую в дальней части зала.

Логэйн одарил Мэрика взглядом, в котором ясно читалось: «Ну и дурак же ты!»

— Следи за костром. Если Катриэль очнется, дай нам знать.

С этими словами он направился следом за Роуэн.

Мэрик вздохнул, откинулся назад, опираясь на локти, и тут же скривился, когда острые камни немилосердно впились в спину. Все пошло прахом. Его замысел провалился, он погубил большую часть армии и отца Роуэн, а вдобавок еще и предал доверие самой девушки. Даже Логэйн, наверное, теперь злится на него. И Мэрик не знал, можно ли хоть что-нибудь исправить. Даже если они каким-то образом исхитрятся пройти через эти туннели и вовремя добраться до Гварена — не для того ли только, чтобы увидеть окончательный разгром мятежа? Так ли ему хочется стать свидетелем этой катастрофы?

Но все-таки почему Логэйн и Роуэн вымещают свою злость на Катриэль? Этого Мэрик никак не мог понять. Хотя нет, Роуэн, пожалуй, он понимал. Он и прежде замечал, что у нее натянутые отношения с эльфийкой, и теперь стало ясно, почему это так. Но Логэйн! Логэйн всегда такой здравомыслящий. С чего бы он стал высказывать необоснованные подозрения? С чего бы убеждал Мэрика бросить Катриэль здесь? Бессмысленно думать, будто она пошла с ними затем, чтобы навредить. У нее были для этого все возможности, так почему же она предпочла помочь?

Мэрик загляделся на костер, и пляска пламени, пожиравшего древесину, медленно, но верно заворожила его. Огонь понемногу угасал, и Мэрик знал, что должен бы подбросить в костер топлива, но оказалось, что его куда больше устраивает темнота, подбиравшаяся все ближе. И холод, который становился все явственнее. Мысль о том, что вместе с темнотой к нему могут подобраться пауки, отчего-то казалась нереальной.

— Ты прав, — прозвучал совсем рядом тихий голос.

Мэрик обернулся и увидел, что Катриэль пришла в себя. Она медленно села, и в ее изумрудно-зеленых глазах была отрешенная печаль. Одним взглядом окинула она полуразрушенный зал, купол, груды каменных обломков, уяснив для себя, где находится, — если это ее вообще волновало.

— Ты очнулась! — воскликнул Мэрик и, не вставая, торопливо подполз к Катриэль. Взяв за руку, он помог эльфийке перебраться к костру. — Как ты себя чувствуешь? Раны болят?

Катриэль, которой явно приятно было оказаться у огня, неловко повернула голову и оглядела широкую повязку на плече.

— Немного ноют, — равнодушно ответила она. Затем посмотрела на Мэрика, и на лице ее промелькнула тревога. — Ты ведь слышал, что я сказала?

— Ты сказала, что я прав. Такое я слышу не часто.

— Я слышала ваш разговор, — проговорила Катриэль, угрюмо глядя в огонь. — Ты прав. Нам нельзя быть вместе.

— Нет, не слушай меня! — вскинулся Мэрик.

— А тебе следовало бы послушать своих друзей. — Катриэль смотрела на него, и в тусклом свете гаснущего костра на ее точеные черты ложилась тень. В голосе эльфийки звучала печальная покорность судьбе. — Почему ты вступился за меня, госпо… Мэрик? Ты же ничего обо мне не знаешь. И тем не менее упорно защищаешь перед друзьями, перед соотечественниками. Это надо прекратить. — Катриэль порывисто накрыла его ладонь своей, и в глазах ее вспыхнула неподдельная тревога. — Перестань меня защищать. Пожалуйста.

Мэрик обхватил пальцами ее руку, ласково погладил. Удивительно, но кожа Катриэль, даже покрытая черной пылью, все равно оставалась самой нежной в мире. Он невесело улыбнулся девушке:

— Не могу. Нельзя, чтобы о тебе говорили такое только потому, что ты эльфийка. Я знаю, что они не правы.

— Это не потому, что я эльфийка.

— Тогда — чужеземка. Или женщина. Женщина, которую я люблю.

Это слово, казалось, ранило Катриэль, и она отвернулась, с трудом сдерживая слезы.

— Ты и в самом деле глупец, — прошептала она. — Как ты можешь говорить такое, если знаешь меня совсем недавно?

Мэрик протянул руку, бережно обхватил пальцами ее подбородок, вынудил повернуть лицо к свету. По лицу Катриэль текли слезы.

— Я знаю тебя, — прошептал он. — Может, я не знаю, где ты бывала и что делала раньше, но я знаю, какая ты сейчас. Я знаю, что ты хорошая и достойна любви. — Он большим пальцем стер слезу с ее щеки. — Как же вышло, что ты сама этого не знаешь?

Катриэль опустила глаза, ладонью отвела его руку от своего лица. Мгновение казалось, что сейчас она захлебнется безудержными рыданиями, но девушка только сглотнула слезы.

— Я не та, за кого себя выдаю, — призналась она.

— Я тоже, — отозвался Мэрик.

Катриэль взглянула на него с непритворным смятением.

Мэрик невесело хохотнул:

— Знаешь, как долго я притворялся принцем? Человеком, на которого все смотрят с почтением? За которого люди готовы сражаться и отдать свою жизнь, которого они стремятся возвести на трон? — Он недоверчиво покачал головой. — Представляешь, что было бы, если бы им это удалось? Сами себя оставили бы в дураках, верно? Может, и к лучшему, что все кончилось именно так.

Катриэль несколько раз открывала рот, явно собираясь что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Наконец она обреченно вздохнула.

— Ничего еще не кончилось, — тихо сказала она. — Всегда можно что-то сделать. Всегда.

— Вот видишь? — улыбнулся Мэрик. — Именно поэтому ты мне так нравишься.

Катриэль улыбнулась в ответ, но улыбка вышла печальной. Удивительные глаза эльфийки испытующе глядели на Мэрика, словно искали в нем… но что? Этого он не мог понять.

— Мэрик… — Катриэль оборвала себя, сделала глубокий вдох, — я должна тебе рассказать…

— Я уже знаю, — перебил он. — Знаю все, что мне нужно. Мне не важно, кем ты была раньше. Мне важно, кто ты сейчас.

Катриэль сморгнула вновь набежавшие слезы, не зная, что на это ответить.

— А еще мне важно, любишь ли ты меня.

Девушка кивнула и горько рассмеялась, дав наконец волю слезам.

— Я люблю тебя, и даже сильнее, чем следует. Клянусь, мой принц, ты — моя погибель.

— «Мой принц»? Это мне нравится куда больше, чем «ваше высочество». — Мэрик снова обхватил пальцами ее подбородок, придвинулся ближе. — Во всяком случае, — прошептал он, — когда это говоришь ты.

А потом он поцеловал ее. И она наконец сдалась.

Роуэн сидела в темноте, в дальнем конце зала. Костер отсюда был не виден, хотя слабые отблески его рассеянного света все-таки достигали ее. Девушка ничего не имела против темноты. Темнота была ей приятна, не мешало даже то, что сюда могли прокрасться гигантские пауки. В глубине души Роуэн даже желала этого. Пусть только сунутся…

Она сняла с себя все доспехи до пояса, ощупью отстегивая в темноте пластину за пластиной, и теперь протирала их начисто лоскутом ткани, намоченным в ручье. Вода, вытекавшая из чаши, за много лет проточила себе небольшое русло и текла куда-то за пределы здания. Далеко ли тянулся этот подземный ручей, было непонятно.

На самом деле Роуэн вовсе не нужно было отмывать доспехи, хоть они и были покрыты неприятно шершавым слоем черной пыли. Ей просто требовался предлог уйти от всех, побыть одной. Поплакала она совсем немножко, но все равно не хотела, чтобы Мэрик увидел ее слезы. Он был этого недостоин.

Шаги Логэйна Роуэн услышала прежде, чем заметила в отблесках света неясную тень. Логэйн ступал тихо и осторожно. Должно быть, не хотел докучать Роуэн, а просто намеревался присмотреть за ней, позаботиться, чтобы с ней не стряслось никакой беды. Это было очень похоже на Логэйна.

— Я тебя слышу, — сообщила Роуэн в темноту, отложив намоченный лоскут.

— Извини, — негромко ответил Логэйн. — Если хочешь, я могу уйти.

Роуэн обдумала это предложение.

— Нет, — сказала она без особой охоты. — Не надо.

Логэйн подошел ближе, сел рядом с ней на краю ручья.

В скудном свете Роуэн едва могла разглядеть его, но и так видно было, что он мрачен. Юноша рассеянно погрузил ладонь в ручей.

— Я ничего не знал, — сказал он.

— Я и не думала, что ты знал.

Некоторое время оба молчали. Роуэн подняла лоскут ткани, снова окунула его в холодную воду. Медленными движениями отмывала она нагрудник, а Логэйн в темноте не сводил с нее глаз. Роуэн чувствовала его взгляд, и это ее раздражало.

— Было бы легче, — сказала она со вздохом, — если бы я могла просто ненавидеть его. После того, что он натворил, мне бы следовало его возненавидеть, правда?

— Его трудно ненавидеть.

— Я тоскую по отцу, — сказала вдруг Роуэн. — И тоскую по Мэрику — такому, каким он был раньше. Тогда притворяться было проще. Мне даже не было никакого дела до трона, в отличие от моего отца. Главной ценностью была улыбка Мэрика, и порой я даже могла убедить себя, что эта улыбка предназначается мне одной.

На последних словах у Роуэн перехватило горло, и она запнулась. И только потом осознала, что говорит.

— Но тебе вовсе незачем все это выслушивать. Извини.

Логэйн словно и не услышал ее.

— Роуэн, — сказал он, — ты достойна куда большего, чем думаешь.

— Вот как? — Глаза вдруг наполнились непрошеными слезами, и у девушки вырвался смешок — настолько нелепы были эти слезы. Да, она была воином, она командовала мужчинами, но всякий раз, стоило ей лишь чуть расслабиться, тут же она со стыдом обнаруживала, что на деле и слаба, и Уязвима, то есть именно такова, какой боялась показаться.

— А я в этом не уверена, — вслух сказала она. — Быть может, на самом деле я ненавижу эту жалкую эльфийку, потому что… потому что он выбрал ее, а не меня. Все эти годы я считала, что нам суждено быть вместе, а выходит, только обманывала себя.

Логэйн отозвался не сразу.

— Может, он еще одумается, — наконец проговорил он.

— Нет, — тихо сказала Роуэн. — Полагаю, что нет. И ты тоже не одумаешься. — Она пожала плечами. — Да это и не важно. По крайней мере, он счастлив.

Снова наступила тишина, и Роуэн опять принялась отмывать доспехи. Логэйн погрузился в размышления — она почти явственно ощущала, как ворочаются мысли в его голове.

— Ты считаешь его виноватым? — с видимой неохотой спросил он.

— Во всем, что случилось? Нет.

— А в смерти твоего отца?

Здесь Роуэн пришлось задуматься.

— Нет, — сказала она наконец и уже с большей уверенностью повторила: — Нет. Мы знали, на что идем. Думаю, отец бы нас одобрил.

— Я считал его виноватым, — проговорил Логэйн очень тихо, почти шепотом. — В гибели моего отца. В том, что он свалился нам на голову, что нам пришлось его спасать. Я тоже хотел ненавидеть его, так что ты в этом не одинока. — Он помолчал, размышляя. — Только мы не можем ненавидеть его. И не потому, что мы слабы. Потому что мы — сильные. Он нуждается в нас.

— Он нуждается в тебе, а не во мне.

— Ошибаешься, — мягко прошептал он. И, протянув руку, бережно отвел с ее лица прядь волос. — И я надеюсь, что когда-нибудь он это поймет.

Роуэн задрожала. Она чувствовала, что Логэйн сидит рядом, но не могла разглядеть его лица. И очень надеялась, что он тоже не может разглядеть ее. Она сильнее прижала к себе нагрудник.

— H-нечего ему понимать, — упрямо пробормотала она.

— Неправда.

Роуэн чувствовала, что уже не может сдержать слез, что вот-вот разразится громким плачем, и поспешно отвернулась.

— Вот как?

Голос дрогнул, выдав бушевавшие в ней чувства, и Роуэн в смятении мысленно обругала себя.

— Когда-нибудь, — горько продолжал Логэйн, — он увидит то, что всегда было ему дано. Он увидит отважную воительницу, прекрасную женщину, ту, что равна ему и достойна беззаветной любви, и тогда он проклянет себя за то, что был таким дураком. Верь мне, так и будет, — прибавил он внезапно севшим голосом.

И с этими словами поднялся, собираясь уйти. Роуэн проворно обернулась и схватила его за руку. Логэйн оцепенел.

— Извини, — прошептал он. — Я не хотел…

— Останься.

Логэйн не шелохнулся.

— Я — не он, — пробормотал он наконец, и в голосе его была горечь.

Роуэн взяла его ладонь и медленно поднесла к своему лицу. Пальцы Логэйна легли на ее щеку, бережно, пугливо, словно он опасался, что она вот-вот растает, как сон. А потом он рванулся к Роуэн, сгреб ее в объятия и поцеловал так жадно…

В стылом сумраке пещеры его руки и губы были обжигающе горячи, и, когда поцелуй наконец прервался, Логэйн снова застыл, прижимая Роуэн к себе с таким страхом, точно они стояли на краю пропасти. Девушка протянула руку и, так же как прежде Логэйн, коснулась ладонью его щеки. И изумилась, обнаружив влажные следы слез.

— Он мне и не нужен, — прошептала она и вдруг осознала, что это чистая правда. — Какая же я была глупая…

Тогда Логэйн наклонился к ней и снова поцеловал, на сей раз уже медленнее. Затем он бережно уложил ее на камни у порожденного магией ручья в заброшенных древних руинах, и темнота сомкнулась над ними, и это было прекрасно.

Дата добавления: 2015-08-18