Мэксайн

Теперь я родилась. Мне это совсем не понравилось. Было столько суматохи вокруг, со всех сторон. Просто больше не было покоя. Я думаю, с тех пор мне больше не было так спокойно! Все перевернулось.

Мне кажется, я не должна этого говорить, но, пожалуй, я ненавидела мою мать. Я возненавидела ее с того самого момента, как родилась. Постоянная болтовня и суматоха. Я не могла угодить ей.

Она сказала мне: "Почему ты здесь? Я не знаю, как заботиться о тебе". Я все еще слышу, как она говорит: "Ты нехорошая", — а я просто не пони­маю. Я ничего плохого не сделала.

Правда, потом она сказала, что любит меня, но ведь говорила и такое. Одну минуту она была добрая, а другую — нет. Она была очень эмоциональной.

Там была медсестра, и я ей нравилась. И могу сказать, что моему папе я нравилась. Моему брату даже нравилось, что я появилась. Он пришел взглянуть на меня и привел других детей посмотреть на меня. Доктор Т. был добрый... Мне он тоже нравился.

Но меня не принимала моя мать. Когда я родилась, моя мама сказала, что я мальчик! Все сказали, что я девочка... Затем вошел мой папа, и моя мама сказала ему, что я мальчик. Я не знала, что и думать. Для меня все это было слишком запутанно. Мне было тяжело приспособиться к этому миру...

Джек ужасно напуган и громко протестует из-за того, как с ним обращают­ся в родильной комнате, но еще более сильный страх появляется тогда, когда к нему впервые прикасается его мать. Что-то не так. Он чувствует, что его любят не за то, что он есть, а как средство сохранить брак. Он стра­шится будущего.

Джек

В родильной комнате слишком яркий свет. Я кричу. Я напуган. Холодно, и я четко осознаю, что меня держат вверх ногами. Я пытаюсь выправиться. Тупой, проклятый доктор! Хлопает меня и держит меня в таком поло­жении!

Когда я родился, я был самонадеян. Я ощутил удивительную мудрость, когда меня держали за ноги, но и замешательство оттого, что единствен­ное, что я могу сделать, это кричать. Доктор обрабатывает меня, пуповину и т.п.

Мама тянется ко мне и берет меня на руки. Но это прикосновение без при­косновения. Ко мне прикасаются, но и не прикасаются. Держат, но не лас­кают. Я осознал это, когда впервые приблизился к маминой груди. Это было похоже на "Вот и мы; это будет долгая волокита".

Предполагалось, что я решу их (родителей) проблемы, сведу их вместе. Предполагалось, что я сделаю их жизнь красивой, но все, что я сделал, лишь осложнило ее.

Я был у них темой для обсуждения.

Это случилось по дороге домой из больницы, когда Джуди почувствовала, что дела дома не совсем в порядке. Там ждали неприятностей и проблем. Она знала, что ее мама волновалась за других детей в семье.

Джуди

Похоже, очень ярко и солнечно. Мы долго едем в машине. Я сижу на пере­днем сиденье на руках у мамы.

Я думаю, что она не хочет ехать домой. Кто-то там будет; мне кажется, род­ственники... Там не будет мира и спокойствия, когда мы туда приедем. Я просто это чувствую.

Мама держит руку над лицом и выглядывает из окна. (Обеспокоенно). Я просто не знаю, что произойдет.

Думаю, что мне лучше уснуть. Я лучше не буду никого беспокоить; я луч­ше буду хорошей малышкой.

Мои брат и сестра немного рассержены, и это будет ужасно. Они нехоро­шие. Я знаю, они нехорошие. Я чувствую, что они что-то сделают при пер­вом удобном случае. (Тяжело вздыхает.)

Я тоже не хочу ехать домой. Там будут неприятности, а я слишком мала (чтобы держать семью в мире).

Дата добавления: 2015-08-18