Корабли

– Энни?

Она пришла в себя от осторожных прикосновений Остры.

– Со мной все хорошо, – сказала подруге Энни.

– Что произошло? Ты говорила с… с ним… а потом застыла, словно статуя.

– Ничего, – солгала Энни. – Я расскажу тебе позже. А пока вы все должны оставаться на месте и стоять спокойно. Мне нужно кое-что сделать, и меня не следует тревожить.

– Хорошо, Энни.

– Энни? – едва слышно прошептала Элис.

– Да, леди Берри?

– Не верьте ему.

– О, я ему не верю, – ответила Энни и уселась на полу, скрестив ноги.

Она закрыла глаза и представила себе, что находится в монастыре Святой Цер, в Лоне Мефитис. Энни сосредоточилась и попыталась вообразить там свет, выровняла дыхание и вскоре ощутила медленную пульсацию прилива под Инисом и глубокие тайные колебания земли.

Так продолжалось до тех пор, пока Энни полностью не успокоилась.

Наконец возник мерцающий свет, и ей вдруг показалось, что она распространяется вокруг, словно камень и вода Иниса и Новых земель становятся ее плотью и кровью. Узник оставался источником боли, точно гнойник, как и существо в Тенистом Эслене, но все это внезапно исчезло, когда тьма разлетелась осколками и Энни оказалась на лесной поляне. Хотя солнце стояло высоко в кристально чистом небе, она не отбрасывала тени и поэтому поняла, что наконец попала, куда хотела.

– Веры! – позвала она.

На миг ей показалось, что они не придут, но почти сразу же они вышли на поляну: четыре женщины в масках, одетые словно для бал-маскарада, похожие друг на друга и разные, как и положено сестрам.

Первая, стоявшая справа от Энни, была в темно-зеленом платье и насмешливой золотой маске. Ее волосы янтарными косами спадали почти до самых пят. Рядом с ней замерла шатенка в маске из кости и ржаво-красном платье. Третья Вера с серебристыми локонами была бледной, словно луна, в черном наряде и такой же маске. Последняя женщина скрывала свое лицо под белой маской, платье ее тоже было белым, а густые волосы – черными, как уголь.

– Вы изменились, – заметила Энни.

– Как времена года, как ветер и как ты, моя дорогая, – отозвалась первая Вера.

– Где вы были? – спросила Энни. – Я пыталась вас найти.

– Подобные посещения становятся все более затруднительными, – ответила Вера в костяной маске. – Появляются троны.

– Да, троны, – повторила Энни. – Одна из вас однажды сказала мне, что вы не в силах прозреть будущее. Но вы подобны целительницам, вы способны ощущать болезни мира и чувствуете, что необходимо сделать для его выздоровления.

– Это так, – ответила Вера в черном платье.

– Очень хорошо, – продолжала Энни. – Тогда скажите, что вы чувствуете сейчас? Я прошу вашего совета.

– Сейчас опасное время для советов, – ответила женщина, облаченная в зеленое, и развела руками.

Движение отбросило назад ее рукава, и Энни заметила то, чего не видела во время прежних встреч с Верами.

– Что это такое? – спросила она.

Женщина опустила руки, но Энни шагнула вперед.

– Все в порядке, – сказала одетая в белое сестра. – Она должна была однажды узнать.

Энни взяла Веру за руку, и у нее возникло странное ощущение, словно она коснулась чего-то скользкого. Однако рука послушно поднялась, чтобы Энни могла разглядеть вытатуированный на ней знак – черный полумесяц.

– На меня напал мужчина, носивший такую же отметину, – заметила Энни. – Возможно, ваш последователь?

Вера повернулась к сестре.

– Раз ты так уверена, что ей следует об этом знать, тебе и объяснять.

Губы под черной маской раздвинулись в улыбке.

– Энни, не думаю, что ты понимаешь, насколько важно для тебя занять троны: и трон Эслена, и тот сверхъестественный, который начинает появляться. Мы пытались тебе объяснить, но всякий раз ты рисковала собой, уступая эгоистическим желаниям.

– Я хотела спасти друзей от верной смерти. Разве это эгоистично?

– Ты все прекрасно понимаешь, но отказываешься это признать. Твои друзья не имеют значения, Энни. Судьба мира от них не зависит. Даже после всего, что тебе пришлось испытать, Энни, ты остаешься избалованной девчонкой, которая борется за то, чтобы хранить свое седло там, где оно ей не нужно, только потому, что оно принадлежит ей. Маленький ребенок, не желающий делиться своими игрушками, не говоря уже о том, чтобы с ними расстаться.

В Данмроге ты едва все не испортила. К худу или к добру, но мы решили, что ты должна расстаться со своими друзьями, чтобы иметь возможность видеть более ясно. Да, у нас есть последователи…

– Просто чудесные ребята, – прервала ее Энни. – Один из них пытался меня изнасиловать.

– Он не наш, – заговорила Вера с медовыми волосами и медоточивым голосом. – Его наняли наши слуги, ничего о нем не зная. Как бы там ни было…

– Как бы там ни было, вы убедили меня, что вам нельзя доверять. У меня и раньше были сомнения, но теперь я убедилась. Премного вас благодарю.

– Энни…

– Я дам вам еще один шанс. Вы понимаете, в каком я положении? Это вы способны увидеть?

– Да, – ответила самая бледная Вера.

– Ну, тогда, если вы так хотите, чтобы я стала королевой, укажите мне способ выбраться из тоннелей, не освобождая Узника.

– Ты не можешь его освободить, Энни.

– Неужели? И почему же?

– Это будет очень плохо.

– Это не объяснение.

– Он – скаслой, Энни.

– Да, и он обещал восстановить закон смерти и умереть. В этом есть подвох?

– Да.

– Какой?

Но они не ответили.

– Хорошо, – сообщила им Энни, – если вы мне не поможете, я сделаю то, что должна.

Вера с золотыми волосами шагнула вперед.

– Подожди. Женщина по имени Элис. Вы вдвоем можете спастись.

– Неужели? И как именно?

– Она прошла священный путь Спетуры. Если она добавит свою силу к твоей, вы сможете пройти мимо ваших врагов незамеченными.

– И это все, на что вы способны? А как насчет моих друзей? Женщины переглянулись.

– Правильно, они не имеют значения, – кивнула Энни и отвернулась. – Прощайте.

– Энни…

– Прощайте!

Лесная поляна разбилась, словно цветное стекло, и темнота вернулась.

– Ну, ты сравнила товары. Готова ли ты заключить сделку? – осведомился Узник.

– Ты можешь снять чары с тайных ходов? Заклинание, которое делает их непостижимыми для мужчин?

– Освободившись – да. Но только освободившись.

– Поклянись.

– Клянусь.

– Поклянись, что после освобождения ты поступишь так, как обещал: восстановишь закон смерти и умрешь сам.

– Клянусь всем, чем я являюсь, и всем, чем был прежде.

– Тогда опусти свою шею к моим ногам.

Последовала долгая пауза, а потом что-то тяжелое ударилось о пол рядом с Энни. Она подняла правую ногу и поставила на нечто большое, холодное и шершавое.

– Энни, что вы делаете? – спросила из темноты Элис. Ее голос звучал встревоженно.

– Квекскванех, – повысив голос, произнесла Энни, – я тебя освобождаю!

– Нет! – пронзительно закричала Элис.

Но было уже поздно.

Все конные враги были мертвы, и оставшиеся защитники внешнего бастиона бросились к бреши, пробитой катапультами Артвейра. Нейл был уже совсем рядом с проломом, когда что-то так сильно ударило его сверху по плечу, что он упал на колени.

Нейл тупо посмотрел на стоявшего над ним воина – тот поднимал меч, чтобы нанести смертельный удар. Лиранец неловко рубанул его по ногам. Клинок затупился после множества нанесенных ударов и не смог рассечь стальной сустав, но кости не выдержали и хрустнули – и одновременно вражеский меч обрушился на шлем Нейла.

В ушах у него зазвенело, но он неловко поднялся на ноги, приставил острие Бойцового Пса к горлу упавшего противника и надавил.

Нейл уже потерял счет времени, потери с обеих сторон были огромны. Он и восемь оставшихся на ногах рыцарей сражались с двадцатью воинами, вооруженными мечами и щитами. Еще были пять лучников на стене, которым угол обзора позволял вести по ним стрельбу. Подкреплению не удавалось прийти им на помощь, поскольку противник продолжал обстреливать узкий проход из баллист.

Нейл опустился на землю и прикрылся щитом, чтобы хоть немного восстановить дыхание. Защитники бастиона вели себя разумно, не пытаясь перейти в контратаку, а лишь упорно защищая брешь.

Нейл оглядел своих людей. Большинство отдыхало, как и он сам, вскинув щит и не обращая внимания на стрелы врага.

Он поднял руку, чтобы ощупать плечо, обнаружил, что из него торчит стрела, и выдернул ее. Онемевшее тело пронзила острая боль.

Он посмотрел на юного рыцаря, сэра Эдмона, который скорчился в ярде от него. Паренек был окровавлен с ног до головы, однако у него по-прежнему оставалось две ноги и две руки. Он больше не казался испуганным. Пожалуй, сейчас на его лице читалась лишь усталость.

Но, посмотрев на Нейла, юноша попытался улыбнуться. Потом выражение его лица изменилось, глаза уставились на что-то за спиной Нейла.

На мгновение Нейл испугался, что раны юноши смертельны – умирающие часто видят Тир-де-Сем перед тем, как покинуть этот мир.

Но Эдмон смотрел вовсе не за смертное небо, а поверх плеча Нейла, в сторону моря.

Рыцарь проследил за его взглядом, хотя на них вновь обрушился дождь стрел. Он был вознагражден изумительным зрелищем.

Паруса, сотни парусов. И хотя расстояние было огромным, он узнал лебединое знамя Лира, развевающееся над флагманским кораблем.

Нейл закрыл глаза и опустил голову, обращаясь с молитвой к святому Лиру, чтобы тот дал ему силы. Он открыл глаза, и его голос неожиданно обрел мощь.

– Все хорошо, парни! – закричал он. Сейчас Нейл мог бы поклясться, что слышит не себя, а отца, ведущего свой клан на сражение в Грангрете. – Это сэр Файл и флот, который поставит узурпатора на колени, если мы сделаем свое дело. А если нет, эти корабли будут уничтожены, и их команды пойдут ко дну; я достаточно хорошо знаю Файла, чтобы утверждать – он попытается пробиться в город, чего бы это ему ни стоило, будет Торнрат по-прежнему в руках Роберта или нет.

Нам нужно пройти совсем недалеко. Нас восемь против двадцати, на каждого приходится немногим больше двух врагов. Святой Ньюден любит такие расклады. Мы все умрем, сегодня или в другой день. Вопрос только в том, как: с мечом, поющим в руках или ржавеющим в ножнах?

Он встал, из его груди вырвался боевой клич МекВренов, и остальные последовали его примеру. Некоторые кричали, другие взывали к святым битвы. Сэр Эдмон молчал, но на его лице отразилась та мрачная радость, которую так хорошо знал Нейл.

Плечом к плечу они устремились вверх по склону.

На сей раз, когда два отряда сошлись, оглушительного грохота не последовало; лишь сомкнулись щиты, и защитники ответили ударом на удар. Нейл дождался вражеского выпада, а потом вооруженной рукой прижал оружие противника к своему Щиту. Эдмон тут же воспользовался этим и рассек пойманную в ловушку руку.

– Держите строй! – закричал Нейл.

Воин в его душе мечтал о том, чтобы рвануться вперед, на место павшего, в глубь рядов противника, но при таком численном преимуществе врага это было бы глупо. Только сохраняя строй, они могли на что-то рассчитывать.

Один из самых крупных людей, которых когда-либо видел Нейл, врезался сзади в ряды вражеских воинов. Он был на полторы головы выше любого из остальных, по его плечам разметалась желтая грива, а по татуировкам Нейл узнал уроженца Вейханда. Его меч был длиннее роста иного человека, и он держал его двумя руками.

Нейл мог только беспомощно наблюдать, когда великан потянулся поверх собственного строя, схватил сэра Калла за плюмаж на шлеме и рванул на себя, перебросив через стену щитов, где его товарищи тут же искромсали рыцаря на куски.

С криком бессильной ярости Нейл врезался щитом в стоящего перед ним врага. Он бил снова и снова, а когда после третьего удара противник опустил свой щит, Бойцовый Пес обрушился на его шлем с такой силой, что кровь брызнула из носа поверженного врага.

Указывая мечом на великана, Нейл закричал:

– Вейхандер! Тейн атей вас гот ат мейн пикен!

Его оскорбление возымело действие: лицо великана, и без того красное, совершенно побагровело. Он бросился к Нейлу, ломая линию щитов своих товарищей, которую должен был защищать.

– Что вы сказали? – задыхаясь, прокричал сэр Эдмон.

– Я расскажу тебе, когда ты станешь постарше, – ответил ему Нейл. – И пусть простят меня святые за оскорбление женщины, которую я никогда не встречал.

Пока вейхандец до него не добрался, Нейл вступил в схватку с воином, который занял освободившееся место перед ним. Противник слегка опустил щит – возможно, это был обманный маневр. Нейл тотчас же поднял свой щит вверх, а потом быстро опустил его – так, что его заостренный конец зацепил гарду врага, тот потерял равновесие и упал на одно колено. Нейл тут же нанес ему сокрушительный удар по шлему рукоятью Бойцового Пса.

Враг с ревом бросился на Нейла, оба потеряли равновесие и заскользили вниз по склону, образованному обрушившейся стеной бастиона. Лиранец вновь ударил, но ему не хватало сил для замаха; ноги и руки вдруг словно бы налились свинцом.

Тогда Нейл бросил меч и попытался нашарить на поясе кинжал. Он нашел его, но обнаружил, что противнику та же мысль пришла в голову чуть раньше – кончик его кинжала заскреб по нагрудной пластине Нейла. С проклятьями лиранец вытащил свое оружие, но опоздал – чужой клинок нашел сбоку место сочленения доспехов и вонзился между ребрами Нейла.

Сдержав крик, Нейл воткнул кинжал под нижний край вражеского шлема. Противник хрипло застонал, дернулся и больше уже не двигался.

Нейл со стоном сбросил с себя его тело и попытался встать, но прежде, чем ему это удалось, до него добрался великан. Лиранец лишь успел поднять щит и принять на него удар огромного меча. Щит хрустнул.

Великан изготовился бить снова, но Нейл выпрямился и ударил вейхандца в челюсть тем, что осталось от его щита. Враг отступил назад и упал.

К несчастью, Нейл не устоял тоже.

Задыхаясь, он отбросил щит и поднял Бойцового Пса. В нескольких ярдах от него вейхандец поднимался ему навстречу.

Нейл бросил взгляд назад и увидел, что Эдмон и четыре других рыцаря все еще держат строй; защитников бастиона, кажется, больше не осталось. Сэр Эдмон начал спускаться по склону в сторону вейхандца.

– Нет! – закричал Нейл. – Держитесь вместе, разыщите осадные машины. Их должны охранять, хоть немного. Держитесь вместе, убедитесь, что разрушили хотя бы одну. Только потом двигайтесь дальше.

Вейхандец посмотрел на Эдмона и остальных, а потом мрачно улыбнулся Нейлу.

– Как твое имя? – спросил Нейл у великана.

Его враг немного помедлил.

– Слаутвулф Твэйрхейсон.

– Слаутвулф, я дважды приношу извинения. Один раз за то, что сказал о твоей матери, а второй – за то, что убью тебя.

– Первого будет вполне достаточно, – ответил Слаутвулф, поудобнее перехватывая меч. – Тупой мерзавец. Ты едва способен поднять свое оружие.

Нейл прижал левую руку к ране в боку, хотя и понимал, что это бесполезно, кровь ему не остановить.

Слаутвулф устремился вперед, его меч описал сверкающую дугу, чтобы рассечь врага пополам. Нейл намеревался уклониться от удара лишь на волос, чтобы сразу атаковать в ответ, но споткнулся, отступая назад, и едва не упал. Меч просвистел мимо на порядочном расстоянии, и вейхандец снова двинулся на него.

На сей раз Нейл пропустил вражеский клинок вплотную к себе, как и собирался, и нанес ответный удар. Однако Слаутвулф это предвидел. Вместо того чтобы отводить меч для нового замаха, на что ему не хватало времени, он просто ударил его рукоятью по шлему Нейла. Нейл успел согнуть колени и рухнул, одновременно бросая тело вперед и стараясь со всей силы достать клинком противника. Он опрокинулся на спину, а удивленное лицо Слаутвулфа смотрело на него сверху.

– Мне понадобился всего один удар, – сказал Нейл.

– Да, – пробормотал Слаутвулф, выплевывая изо рта сгусток крови; огромный меч выпал из его рук.

На вейхандце под одеждой не было доспехов, и Бойцовый Пес прошел сквозь пах, внутренности и легкие.

Нейл успел откатиться в сторону, прежде чем великан рухнул на него. Некоторое время они лежали рядом и смотрели друг на друга.

– Не беспокойся, – хрипло проговорил Нейл на вейхандском. – Святой Вотен тебя любит. Я вижу, как его валькирия спускается за тобой.

Слаутвулф попытался кивнуть.

– Тогда до встречи в Валросне.

– Я немного задержусь, – ответил Нейл.

Он уперся кулаком в землю и попытался встать. Однако стрела сбила его с ног.

«Я просто немного полежу, – подумал он, – соберусь с силами…»

И Нейл закрыл глаза, прислушиваясь к своему хриплому дыханию.

«Корабли», – вспомнил он, и ему захотелось еще раз их увидеть.

Ему казалось, что кто-то зашил ему глаза. Невероятным усилием Нейл сумел их открыть, однако увидел лишь тело Слаутвулфа. С трудом втянув в себя воздух, он повернул голову в сторону моря.

Еще одна стрела ударила ему в нагрудную пластину.

«Правильно. Глупо, – устало подумал он, – теперь они знают, что ты еще жив».

Но больше ему не нужно было двигаться. Теперь он видел корабли. Лирские корабли. Удалось ли ему их спасти? Если Эдмон и остальные сумеют уничтожить хотя бы одну из осадных машин, Артвейр рискнет вновь бросить людей в атаку и захватить бастион. А если учесть, какое выгодное положение он занимает, не пройдет и дня, как ворота Торнрата будут взяты. Им даже не потребуется занимать всю стену, достаточно пропустить корабли через одну из огромных арок.

Если…

Перед его глазами все плыло, пока паруса и море не слились в единое целое. Нейл заморгал, но все лишь помутнело еще сильнее. Спустя какое-то время ему еще раз удалось сфокусировать взгляд, но вместо моря он теперь видел лицо, бледное, точно молоко, с высокими скулами и такими синими глазами, что они казались слепыми. Сначала он подумал, что это валькирия, о которой он солгал С лаутвулфу.

Но потом понял, кто это.

– Дева-Лебедь, – прошептал он.

«Бринна, – казалось, поправила она. – Помнишь? Мое настоящее имя Бринна».

Он вспомнил, как целовал ее.

Нейл знал, что ему следовало бы думать о Фастии, но когда свет померк, он смог удержать в сознании лишь лицо Бринны.

Дата добавления: 2015-08-18