Человек, который живёт на крыше

В нашем городе, в Париже, ходит много всяких слухов.

О призраках в Лувре, о наркоманах под Эйфелевой башней, о бомжах на Елисейских полях.

-Да я отвечаю! – вопит Реми.

Я иду с однокурсниками из университета.

-Я абсолютно серьёзно!

-Реми, - говорит Эмиль, - нет никакого мужика на крыше.

-Да ты послушай меня! Никто не видит, как он туда пробирается, никто не знает, как. Но факт остаётся фактом. Местные даже прозвали его «Парижский Карлсон».

-Какой ужас, - я скучающе осматриваю площадь.

-Ну уж ты-то мне поверь!

-Да-да, - я рассеянно киваю.

-Говорят, те, кто его видел, пропали бесследно.

Мы усаживаемся на фонтан.

-Чушь, - я фыркаю. – Спорим?

-Спорим.

Мы с Реми пожимаем руки.

Честно говоря, я немного боялся.

Самую малость.

Забыл представиться.

Я Фран, и я учусь на художника.

Но это сейчас не главное.

Главное сейчас то, что я стою перед входом на крышу. На ту самую крышу, где видели местного Карлсона.

Стены, дверь, потолок – всё исписано надписями с мольбами, просьбами.

«Уходи!!»

«Беги отсюда, друг»

«Спаса..»

Некоторые надписи не дописаны.

Я делаю глубокий вдох и открываю дверь.

На улице уже темно, и освещение на крыше подводит.

Дверь за моей спиной со скрипом закрывается.

Я медленно подхожу к самому краю – очень высоко.

Я обхожу всю крышу и никого не нахожу.

Что ж, видимо, сегодня не мой день.

Под ногами шуршит галька.

И тут я понимаю, что я стою, а галька на крыше продолжает шуршать.

Я оборачиваюсь.

В тени кто-то останавливается.

Сердце пропустило удар. Я не на шутку испугался.

Я начал пятиться назад, а фигура приближалась.

Человек почти на голову выше меня.

Раздаётся тихий шипящий смех. Я поскальзываюсь и падаю.

-Что ты здесь делаешь, мальчик?

Фигура выходит в свет.

Молодой человек среднего роста с густой белокурой шевелюрой. У него просто до жути широкая улыбка. Руки убраны в карманы мешковатых тёмных джинс, точнее, это джинсовый комбинезон, лямки которого болтаются в ногах. Красные кеды с белыми шнурками, белая футболка и краснаярубашка в клеточку.

Он присаживается передо мной на корточки и протягивает руку:

-Тебе помочь?

У него тонкие жилистые руки. Да и весь он какой-то худощавый.

Я беру его за руку и встаю.

-Мальчик, что ты здесь делаешь? – повторяет он.

-Я не мальчик.

Человек улыбается:

-А кто тогда? Девочка?

-Нет.

Я в каждую секунду жду подвоха. Он же ждёт мой ответ.

-Я пришёл сюда на спор.

-Что же это за спор?

-Что я увижу местного Карлсона и останусь в живых.

Он смеётся.

-Кто Вы?

И он отвечает, всё так же улыбаясь:

-Человек, который живёт на крыше.

-Я его видел, честно!

Реми смотрит на меня как-то недоверчиво.

-Ребят, я серьёзно. Его зовут Бельфегор, ему двадцать шесть. А представился он как «человек, который живёт на крыше»!

Эмиль чешет голову:

-Мы-то вроде как и верим, но ведь нет подтверждения.

Я опускаюсь на стул:

-Я могу описать его, нарисовать.

Реми качает головой:

-Нет. Может, сделаешь фото?

-Как?

-Не знаю. Изловчись.

Через день под вечер я снова иду на крышу.

На этот раз я взял с собой друзей.

-Вы его увидите, я обещаю.

Мы поднимаемся на крышу. Мы обходим всё и ничего не находим. Мы начинаем ждать.

Мы просидели примерно до полуночи.

-Фран, признай: ты всё выдумал.

Я встаю:

-Нет. Я докажу вам.

-Можно я Вас сфотографирую?

Бельфегор сидит на самом краю.

-Нет.

-Почему?

-Зачем тебе это?

-Ну, я люблю фотографировать.

Я любил фотографировать.

-Ты не умеешь врать, Фран.

-Мои друзья не верят правде.

Он выходит на середину и ложится:

-Тогда не верь им.

-Где Вы живёте?

-Везде.

Я сажусь сбоку.

-В каждом доме, в каждой квартире, на каждой крыше. Я везде, понимаешь? В кислороде, воде, еде.

-А как же Вас найти, если понадобитесь?

Он снова улыбается:

-Я сам всех всегда нахожу.

-Странный Вы, Бельфегор, - я тоже ложусь.

-Обращайся ко мне на «ты».

-Наверное, я никогда тебя не пойму.

-Наверное, - Бельфегор ухмыляется. – Расскажи о себе.

-Моя жизнь скучна, - я отмахиваюсь. – Здесь нечего рассказывать.

-Расскажи.

Я вздыхаю:

-Меня зовут Фран. Так меня зовут вот уже двадцать лет. Я живу в Париже в одной квартире с родителями. Я окончил школу и учусь на художника. Я ненавижу постановочные фотографии, они слишком неестественные. Я хотел пойти на фотографа, но не прошёл. Хотелось бы делать фотографии для какого-нибудь всемирно известного журнала.

-Мечты – это всегда прекрасно.

Перед уходом я всё-таки успеваю незаметно сделать фотографию.

С нашей первой встречи прошёл месяц.

Друзья продолжают не верить мне, а я раза три в неделю мотаюсь на крышу.

Я открываю дверь:

-Бел, я принёс пиццу.

-Мм, отлично.

На нём всё та же рубашка в клеточку.

-А с чем она?

-Ветчина и ананас. «Гавайская», называется, - я скидываю рюкзак на пол и открываю коробку с пиццей.

-Никогда не пробовал.

Я аккуратно подцепляю толстый горячий кусок и протягиваю ему.

-Спасибо, - он садится на край.

-Бел.

Он жуёт, поворачивает голову на меня.

-Так ты действительно живёшь на крыше?

-Может, да, - он проводит языком по губам, вгрызается зубами в пиццу, - а, может, и нет.

Я иду по бордюру крыши, а Бельфегор поддерживает меня, чтобы я не упал.

-Какие у тебя планы на сегодня, завтра и послезавтра?

Я чуть поскальзываюсь и хватаюсь за него крепче:

-Сейчас выходные. Я ничего не планировал.

-Любишь неожиданности?

-Ну, смотря какие.

-Тогда пойдём.

-Ты сдурел!

Я смотрю на быстрый поток машин и красный свет светофора.

-Нет, я, к сожалению, в самом что ни на есть здравом уме.

Я всё же не решаюсь перебегать дорогу.

-Смотри! – он указывает пальцем на другую сторону дороги. – Там нужный нам автобус!

-Автобус?

Я не успеваю сориентироваться, как меня хватают за руку, и мы мчимся через дорогу.

Я громко кричу, быстро переставляя ноги.

Вокруг со свистом проносятся сигналящие машины.

Меня буквально закидывают в автобус.

Сердце бешено стучит о грудную клетку.

-Псих, - я плюхаюсь на сиденье, стараясь отдышаться.

Бельфегор с довольной улыбкой облокачивается о поручень.

На следующей остановке заходят билетёрши.

Он прослеживает за моим взглядом, и, когда просят предъявить билет, начинает:

-Вам кто-нибудь говорил, какие у Вас прекрасные глаза?

Он берёт в руки ладонь билетёрши:

-Зачем такой замечательной женщине, как Вы, такая работа? Вы же достойны большего.

Она кокетливо дотрагивается пальцами до своих губ, чуть улыбаясь и заливаясь румянцем.

-Удачного Вам дня, мадам, - он целует её в щёку и вылетает из автобуса со мной в придачу.

Мы пробегаемся до ближайшей лавочки.

-Зачем?

Он оборачивается:

-Что «зачем»?

-Мы же могли бы купить билет.

Мне на плечо ложится широкая ладонь:

-Побудь хоть раз против системы. Наплюй на всё, проживи этот день только ради себя.

Я смотрю на свои колени.

-Пошли в аптеку, у меня есть идея.

-Сотню презервативов, пожалуйста.

Девушка за кассой краснеет:

-Молодой человек, можно поинтересоваться, зачем Вам столько?

Он облокачивается о кассу, подаваясь чуть вперёд:

-Я провожу акцию на тему «Безопасный секс». Вы мне поможете с этим?

Мы обошли практически весь Париж. Он раздавал их буквально всем и каждому. А парочку припас себе.

-Никогда нельзя знать, куда заведёт день, - Бельфегор пафосным жестом поправляет чёлку, а я успеваю заметить, что он подмигивает мне.

-Стой здесь.

Я иду вперёд и останавливаюсь у фонтана.

Мимо проходит Бельфегор:

-Простите, Вы не подскажете, сколько времени?

-Половина четвёртого, наверное.

-Но небо же гораздо темнее, чем в половину четвёртого! – он встаёт справа.

-Я не понимаю, к чему это сейчас было.

-Молодой человек, отвечайте не так грубо.

-Я что, хам?

-Именно! – он всплёскивает руками.

Прохожие в парке начинают обращать на нас внимание.

-Тогда, на Ваш взгляд, сколько же время?

-Время бить нахалам морду.

Бел хватает меня за грудки, отвешивает звонкую пощёчину и скидывает в фонтан.

Я встаю.

-Будьте любезны ответить за свои действия. Деритесь как мужчина!

Я утаскиваю его за собой в фонтан.

Мы устроили небольшую заварушку, набив друг другу синяки и случайно вывихнув мне запястье.

-Потерпи немного.

Мы, полностью мокрые, сидим у входа в кинотеатр.

Он держит меня за вывихнутое запястье.

-Будет очень больно?

-Да нет. На счёт три, ладно?

Я киваю.

-Раз…

Раздаётся громкий хруст – я кричу.

-Ну, вот и всё.

-Чёрт возьми! Больше не будем устраивать такие сценки.

-Но было весело.

-Да, было весело, - я улыбаюсь.

Бельфегор оборачивается назад:

-А пошли в кино. Но на самый худший фильм.

Когда мы заходим в зал, свет уже погашен, а по экрану мелькает реклама.

-Зал почти пуст. Давай сядем на последний ряд, - говорит он голосом потише.

-Давай.

Он садится в кресло, закидывая ноги на впереди стоящее.

-Дай колу.

Он протягивает мне бутылку кока-колы:

-У тебя попкорн?

Кто-то в зале шикает на нас.

Бельфегор отвечает до жути громко:

-Простите, пожалуйста.

Я тихо хихикаю.

-Ты-то что хихикаешь? Нашлась тут хихикалка.

Я закрываю рот ладонью, стараясь не рассмеяться вслух.

-По законам жанра, если бы ты был девушкой, я должен бы был тебя поцеловать, - он забирает у меня бутылку и делает глоток.

-Так что мешает?

Он ухмыляется:

-Ты не девушка.

-Брезгуешь мной? - я пододвигаюсь так, что тычусь носом в его щёку.

Он поворачивает ко мне голову:

-Нет.

Я бегаю глазами по его лицу:

-Вот и отлично.

И тут же устремляю взгляд на экран.

Родители с вечера уехали к бабушке с дедушкой.

Я вернулся поздно, но у меня были ключи.

Утром кто-то стучится в окно.

Оно приоткрыто.

-Привет, давно не виделись.

Бельфегор сел на подоконник, свесив ноги в комнату.

-Ты сдурел, – немного ошарашенный таким визитом, я встаю с кровати.

Я живу на седьмом этаже.

-Как ты здесь очутился?

Мы и так договорились сегодня встретиться.

-Я уже говорил: я сам всех нахожу.

-Мы виделись только вчера.

Он усмехается и проходит на кухню:

-Ну-с, что нас ожидает сегодня?

Сонно тру глаза и сажусь за стол напротив него:

-Я не знаю.

-У меня есть лыжи.

-Сейчас апрель.

-Самое время для лыж!

Я крепко сжимаю в руке лыжные палки и иду на лыжах сбоку Бельфегора:

-Тебе не кажется, что это уже перебор?

-Мы живём как какие-то лохи, крысы лабораторные, подчиняясь чьим-то устоям, законам. Это в самый раз. Там, где я родился, в это время ещё прохладно.

-А откуда ты?

-Моя фамилия – Миллер. Бельфегор Миллер.

-Неплохо звучит, - я киваю, поджав губы.

-Знаешь, куда мы направляемся на лыжах?

-Откуда же мне знать.

-Я приметил недавно одно поле. Там классно.

Мы проложили свою апрельскую лыжню к какой-то ферме с полем и кучей стогов сена.

-Смотри.

Он достаёт из кармана иголку.

-Наша миссия – найти эту иголку.

-Так она же…

Он просовывает руку глубоко в стог:

-Уже нет.

Он оттяпывает горстки сена и откидывает их назад:

-Давай же, помогай.

Я тяжело вздыхаю и присоединяюсь к поиску:

-У меня только один вопрос: зачем?

-Это же весело!

Мне прямо в лицо летит сено.

-Да, спасибо, - я стряхиваю с себя сухую траву.

Он кидает ещё, ещё и ещё.

Вскоре от стога не осталось и следа.

Мы разлеглись на земле.

-Так и не нашли, - я раскинул руки.

-Почему же?

В его руках тут же возникает иголка.

-Давай, Морель, будь мужиком!

Он за рукав тянет меня вперёд.

-Я не пойду на кладбище! А уж всю ночь там сидеть не собираюсь!

-Да ладно тебе!

-Не, не да ладно, - я еле плетусь за ним. – Я не люблю кладбища.

-Боишься?

-Нет!

Он улыбается:

-Врать не умеешь.

-Я не вру!

Я продолжаю вопить что-то нецензурное.

Он волочет меня буквально до середины:

-Всё, хватит. Не хочешь – иди назад.

Бельфегор широким шагом пошёл дальше.

Уже сильно стемнело.

Я несмело окликиваю его:

-Бел?

Он не останавливается.

-Бел, ну подожди!

Я подбегаю и обхватываю Бельфегора за руку:

-Ладно, я боюсь кладбищ.

-Уж это уже все поняли.

-Кто «все»?

-Я и мертвецы.

Я хнычу и утыкаюсь лицом в его плечо.

Он шикает на меня:

-Тихо. Ты слышишь?

Что-то шуршит.

Я бледнею и отступаю назад, выпуская его руку.

-Господи, да расслабься ты. Это всего лишь ветер.

-Пожалуйста, пошли отсюда.

Он вздыхает:

-Ладно, так уж и быть.

Примерно в час ночи мы оказываемся на чердаке.

-Знаешь, что мы сейчас будем делать?

Он проходит в темноту и что-то с треском разбивает.

Я на ощупь нахожу выключатель, врубаю свет:

-Что ты творишь?

-Бью посуду.

-Откуда здесь посуда?!

Бельфегор разбивает ещё одну тарелку:

-Присоединишься?

-Нет!

-Как жаль.

В меня летит стакан.

Я уворачиваюсь, а стакан громко разбивается об стену.

-Ты точно спятил.

-Нет, я иду против всего. Против всех правил.

Я хватаю первую попавшуюся посудину и швыряю в него.

Она разбивается о стул, которым Бел защитился:

-Ну держись, самозванец.

Мы лежим на прохладной крыше.

Всё в осколках.

-Я хочу спать, - я зеваю.

-Так спи.

-Лень.

Бельфегор хихикает:

-Ты становишься нелогичен.

-Интересно, в кого же это?

-Да, действительно.

Мы смеёмся.

-Хороший день.

Он кивает:

-Хороший.

-Я рад, что мы познакомились.

И я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, вокруг ни души.

Осталась записка:

«У меня возникли неотложные дела. Я сам найду тебя, когда понадоблюсь»

И я возвращаюсь домой.

Слухи, легенды.

Порой они оказываются такой чепухой.

Я его не видел около месяца.

На крыше он объявлялся, но я на него никогда не натыкался.

Хотя газеты продолжали сообщать нам о Парижском Карлсоне, который ошивается на крыше.

Я лежу на кровати и бездумно пялюсь в телевизор, когда раздаётся стук в окно.

Я встаю и дёргаю шторы.

На выступе за окном стоит Бельфегор.

-Что ты творишь, придурок?

Я открываю окно и дёргаю его на себя.

Он, в свою очередь, улыбается:

-Я пришёл проведать тебя.

-Да что ты. Мог бы ещё года три где-нибудь поошиваться.

Он притягивает меня к себе, крепко обнимая:

-Прости. У меня были дела.

Я несмело обхватываю его руками:

-Не говори так, будто ты супергерой какой-то.

-Нет, я не супергерой.

-Ну ещё бы.

Он тихо смеётся:

-Может, накормишь гостя?

-А что ты будешь?

-Хмм… - Бельфегор задумчиво трёт подбородок. - Молока, варенья и сладкого.

Он сидит на моей кухне и поглощает второй литр молока.

-Не много ли тебе?

Он улыбается:

-Глупый вопрос.

-Плюшки будешь?

-Конечно!

Я ставлю табуретку и лазаю по верхним полкам:

-Варенье у нас только клубничное.

-В самый раз.

-Сладкоежка, - я сажусь напротив

-А ты разве не любишь сладкое?

Бельфегор проводит по волосам тыльной стороной ладони.

-Нормально к нему отношусь. Без фанатизма.

-Я всегда немного по-другому представлял твою комнату. Даже сейчас, когда нахожусь в ней.

Он лежит на моей небольшой кровати, положив ногу на ногу и закинув руки за голову.

-Ну, у меня всё скромно.

-Да, довольно минималистично.

Я выключаю телевизор:

-Это плохо?

-Нет, мне нравится.

Я подхожу к кровати и упираюсь коленом в матрас:

-Двигайся.

Бельфегор двигается ближе к стене, а с края ложусь я.

-А ты кем-нибудь работаешь?

Он раздумывает:

-Нет.

-Ты вообще по жизни ничего не делаешь?

-Да не то чтобы совсем ничего, - и он замолкает. – Фран.

Я поворачиваю на голос голову.

-Знаешь, ты первый, с кем я так быстро подружился.

-Про тебя ходят слухи в городе. Что, якобы, те, кто поднимаются на крышу и видят тебя, те пропадают бесследно.

Он лишь смеётся.

-Ты ничего не скажешь на этот счёт?

Он смотрит на меня:

-Это всё глупости.

Мы оба молчим.

Мы лежим близко, соприкасаясь плечами. Мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что в такие моменты обычно что-то происходит.

Бельфегор приподнимается, переворачивается на бок.

Он склоняется сверху.

Он наклоняет голову всё ниже и ниже и останавливается, когда его нос достигает моей щеки.

Я замер в ожидании.

Губы опаляет ровное дыхание, сосредоточиться тяжело.

Его сухие губы подцепляют мои, и я стараюсь сдержать себя в руках.

Я медленно и слабо отвечаю на поцелуй, еле вдыхая через нос.

Я чувствую вкус молока, клубничного варенья и прочих сладостей, недавно съеденных на кухне.

Я притягиваю Бельфегора за шею, целуя более уверенно.

Я мну его губы своими, получая недюжинное удовольствие, а он скользит языком в мой рот.

Я тихо мычу, немного хмурясь, пока Бел умело мешает наши слюни.

Хлопает входная дверь.

Мы замираем.

-Чёрт, это родители.

Он быстро вскакивает с кровати, а я пихаю его к окну.

Бельфегор наполовину высунулся на улицу, а я тяну его на себя:

-Бел, постой!

Он держится за оконную раму.

-Мы же ещё увидимся?

Меня хватают за грудки, целуя на прощанье:

-Непременно.

Через пару дней я поднимаюсь на крышу.

Он стоит у самого края, убрав руки в карманы.

Когда хлопает дверь, он оборачивается и широко улыбается.

-Привет.

Он обнимает меня:

-Как там родители?

-Неплохо. Они не поняли, что кто-то приходил.

-Это хорошо, - он кивает.

-Чем займёмся сегодня?

Он задумывается:

-Я покажу тебе закат.

Мы сели на автобус и поехали за пределы города.

Я так и не понял, куда он меня вывез, но здесь было до жути красиво.

Высокие платаны, кусты с яркими ягодами, осока под ногами.

Мы залезли почти на самую вершину и наблюдали закат, сидя на ветках.

-Когда-то давно, - говорит Бельфегор, - я, как и все, мечтал стать кем-то. Бизнесменом, врачом, предпринимателем, учителем. Я постоянно к чему-то стремился. А потом я понял, что не в этом счастье. Я не видел себя в будущем кем-то таким. И я решил, что проживу жизнь ради себя. Ну и ради того, кто мне дорог. А ты? Вот к чему ты всю жизнь стремился?

-Я всегда хотел стать фотографом.

-И у тебя…

-Не получилось.

Он тяжело вздыхает:

-Тебе пора. Завтра в университет. Я сам тебя найду, когда понадоблюсь.

На крыше он очень долго не объявлялся. Я даже начал волноваться, что что-то произошло.

Я пришёл в какую-то среду.

Лил ужасный ливень.

Он стоял посреди крыши, весь мокрый.

-Бел.

Я встаю перед ним:

-Где ты был?

-Я был занят, прости.

Его волосы намокли и тяжёлыми прядями свисали вниз.

Он берёт моё лицо в ладони и впивается в губы.

В рот заливает дождевая вода, но я упорно продолжаю его целовать.

Он отстраняется:

-Я должен тебе сказать кое-что крайне важное.

-Ну а потом?

Немного позднее я всё рассказываю друзьям, исключая некоторые детали.

-Да! Что потом, тогда, когда вы в последний раз встретились?

Реми заворожено рассматривает фотографию Парижского Карлсона, а Эмиль внимательно меня слушает, приоткрыв рот.

Я улыбаюсь и щурю глаза, поворачивая голову на яркое солнце:

-Он улетел, но обещал вернуться.

Дата добавления: 2015-08-13