История любви пророка Осии.

(Драматическая, поучительная проповедь от первого лица, составленная доктором Джоном В. Ридом, помощником профессора практического богословия Далласской богословской семинарии. Печатается с разрешения.)

Меня называют пророком разбитых сердец, но я предпочитаю, чтобы меня помнили как пророка любви и надежды. Я, Осия, Божий пророк моего народа Изриальского.

Пойдемте со мной в мой дом на окраине Самарии. Там под ветвистым дубом мы найдем Гомерь, мою жену, которую я люблю больше своей жизни. Вам она тоже понравится. Рядом с ней сидит наш сын, Изреель. Ему теперь восемнадцать лет. Он красивый и сильный, юноша, преданный сердцем Богу. У ног Гомери сидит наша дочь, Рухама. Вы видите как блестят ее черные волосы? Она точный портрет матери. Ей исполнилось шестнадцать лет. Ну, а потом Амми, пятнадцатилетний сын, живой и веселый, как журчащий ручей, бегущий неподалеку. Мы счастливы и живем мирно, но так было не всегда. Я начал свое пророческое служение почти тридцать лет тому назад, во время царствования Иеровоама II. То были годы изобилия. Торговые караваны, ходившие между Ассирией и Египтом платили налоги в казну Иеровоама и продавали свои товары в нашей стране. Но они также оставляли у нас своих сыновей и дочерей, своих богов. Эти боги и боги древних хананеев и Иезавели влекли к себе сердца израильтян. Алтари, которые были построены для жертвоприношений за грех становились местом, где совершался грех.

Если вы проедете по моей стране, то везде увидите идолов и алтари в зеленых рощах. У моего народа много овец и скота. Некоторые думают, что Ваал, так называемый бог плодородия, дает овец и телят, и потому, в каждом городе есть возвышенное место, где люди поклоняются Ваалу. Есть возвышенное место и недалеко отсюда. Иногда по ночам мы слышим звуки музыки и смех жриц — блудниц. На прошлой неделе, муж и жена, живущие недалеко от нас, принесли в жертву Ваалу своего младенца-сына. Быть может, вы удивитесь, как мог народ Иеговы опуститься до такого греховного состояния. Это потому, что священники Божьи отступили от Него. Они наслаждаются грехами народа, пьют грех, как воду и после этого облизывают губы и хотят больше. «Как священники, так и народ!» Так как священики находятся во зле, народ также пребывает во зле. Несомненно, что наступит день суда Божия. Моя прекрасная страна через несколько лет будет раздавлена железной пятой ассирийской военной мощи. Да, тридцать лет назад, Бог назначил меня пророком Израиля. Мой отец, Бери, и моя достопочтенная мать рано научили меня страху Божьему. Иегова — Блинный, Истинный Бог Израиля. Они научили меня ненавидеть золотого тельца, которому поклонялся Иеровоам I. Мы молились каждый день. Мы каждый день посещали Иерусалимский храм. Мы каждый день пели псалмы Давида и жаждали прихода Мессии.

Мое служение всегда было трудным. Первые десять лет пришлись когда мне исполнилось 20 лет. Проповеди мои были огненными. Мое сердце страдало за народ. На меня мало кто обращал внимание и вообще меня презирали. Когда мне исполнилось 32 года, Бог посетил меня, и я провел много дней в молитве и размышлении. Я почувствовал себя одиноким и нуждающимся в спутнице.

Первые осенние заморозки позолотили листья деревьев, когда я с родителями посетил дом Дивлаима, Занятый служением, я не видел эту семью несколько лет. Мы вели интересный разговор, когда через открытую дверь я увидел молодую девушку, Гомерь, дочь Дивлаима. Я помнил ее красивым, немного разбалованным ребенком. Но теперь она стала очаровательно прекрасной девушкой. Ее белое, как слоновая кость лицо, обрамляли прекрасные, иссиня-черные волосы. Я был ослеплен ее необычайной красотой и с трудом мог отвести от нее глаза. Когда мы вернулись в тот день домой, то говорили о многом с отцом. Однако в моем уме запечатлелся образ черноволосой израильтянки. Дружба отца с Дивлаимом крепла и мы часто посещали его дом. Меня сильно влекло к Гомери. Дивлаим и мой отец вели долгие разговоры. Однажды, мой отец поразил меня сказав: «Осия, я хочу, чтобы ты женился на Гомери». Я не сомневался, что любил Гомерь. Но что-то меня тревожило в ней. Как большинство молодых женщин ее возраста, она любила дорогие наряды, ожерелья и косметику. Я с мирился с этим, как с частью ее женственности. Но она почему-то казалась опытной сверх своих лет в мирских понятиях жизни.

Однако, я ее любил. Воля отца состояла в том, чтобы я на ней женился. Я знал, что моя горячая любовь к Иегове отвратит ее от всякого ложного пути. Бог подтвердил мне, что в самом деле в этом для меня была Его воля и Его выбор. Я ухаживал за ней со страстью пророка. Бог дал мне дар поэта и я поразил Гомерь словами любви.

Она ответила мне взаимной любовью. Вскоре мы стояли вместе под украшенным цветами навесом еврейского брачного алтаря и дали обещание вечной любви Богу и друг другу. Мы вместе выслушали чтение Божьего закона браке. Мы выслушали напоминание о том, что наш брак является символом брака между Иеговой и Израилем, Его женой.

Я ввел Гомерь в свой дом. Мы вместе прочитали Песнь Песней Соломона. Мы насладились сладким плодом из ее сада любви. Для меня Гомерь была такой освежающей, как ранний плод смоковницы. Она казалось, была довольна любовью Божьей и любовью Осии. Я смотрел на будущее с надеждой. Вскоре после первой годовщины нашего брака, Гомерь подарила мне сына. Я обратился с просьбой к Богу и узнал, что его имя должно быть Изреель, имя, которое постоянно должно напоминать Израилю о неизбежном грядущем суде Божьем. Оно было также напоминанием мне о времени, в которое мы жили. После рождения Изрееля Гомерь, казалось, подменили. Она стала чуждаться и стала бросать похотливые взгляды на мужчин. Я думал, что это была ее реакция в ответ на ответственность за сына. Я был очень занят служением. Слово Божье воспламенило меня и я взывал к народу, путешествуя по всей стране. Скоро Гомерь опять забеременела. На этот раз родилась дочь. Я узнал от Бога, что ее нужно назвать Лорухама. Это было странное, глубоко беспокоившее меня имя, потому что обозначало «Нелюбимая». Это потому, что Бог провозгласил: «Я не буду больше оказывать любви народу израильскому, чтобы прощать ему».

Гомерь стала после этого избегать меня. Часто она уходила ночью после того, как укладывала детей спать, и не возвращалась до утренней зари. Она была истощенной, измученной и мятежной. Я старался любым способом расположить ее к себе, но безуспешно. Восемнадцать месяцев спустя, родился третий ребенок, сын. Бог сказал мне, чтобы я назвал его Лоамми, что значит «Не Мой народ». Бог сказал Израилю: «Вы не Мой народ, и Я не ваш Бог». Мое сердце пронзила печаль. Я знал, что этот ребенок — не мой сын и его сестра — не плод моей любви. Те дни были днями отчаяния. Я не мог петь псалмы Давида. Сердце мое разрывалось!

После того, как Лоамми был отнят от груди, Гомерь покинула меня и не возвращалась. Я стал и отцом и матерью этих трех детей.

Я чувствовал упадок душевных сил. Мое пророческое служение в связи с отступничеством моей жены пришло в упадок. Мои молитвы не возносились ввысь. Но тогда Иегова пробудил мои чувства. Я узнал, что Бог хочет употребить мое переживание, чтобы показать Свою любовь к Израилю.

Любовь моя к Гомери вновь ожила, и я понял, что не могу оставить ее. Я искал ее по всей Самарии. Я нашел ее в ветхом доме у одного развратного, опустившегося израильтянина, который не имел средств для ее содержания. Я умолял ее вернуться назад ко мне. Она отвергла все мои просьбы. С тяжелым сердцем я вернулся к детям, молился и плакал. У меня созрел план. Я пошел на рынок, купил пищу и одежду для Гомери. Я купил украшения и косметику, которые она очень любила. Потом я наедине встретился с ее любовником. Он смотрел на меня подозрительно, думая, что я пришел причинить ему зло. Когда я рассказал ему о своем плане, хитрая улыбка появилась на его лице. Если я не могу вернуть Гомерь домой, то моя любовь к ней не может позволить, чтобы она была в нужде. Я буду снабжать ее всем необходимым, а она пусть думает, что вещи дарит ей любовник. Мы ударили по рукам в знак согласия. Он поплелся домой, сгибаясь под ношей подарков. Я последовал за ним в тени.

Теперь встретила его с радостью, осыпая поцелуями. Потом она приказала ему подождать на дворе, пока она не переоденется, снимет грязную, изношенную одежду, и оденет новую. Казалось прошли часы пока она появилась вновь, пышно разоделся, подобно той Гомери, которую я в первый раз увидел в доме ее отца. Ее любовник приблизился, чтобы обнять ее, но она отстранила его. Я услышал как она сказала: «Нет, я уверена, что одежда, еда и косметика не от тебя, а от Ваала, который посылает все такие вещи. Я решила выразить свою благодарность Ваалу тем, что буду служить жрицей на возвышенном месте».

Я — окаменел. Я не мог двинуться с места! Она ушла, похожая на буйную телицу, которую я в детстве видел в стаде моего отца. Ей нельзя было помочь; она окончательно вступила на дурную дорогу. Чем больше я пробовал вернуть ее, тем дальше она уходила от меня. Чувствуя слабость от внутренней боли, я поплелся домой, где проводил бессонные ночи и полные смятения и печали дни.

С безрассудной страстью Гомерь исполняла обязанности жрицы Ваала. Она усердно отдавала свое тело в угоду похотливой страсти поклонников этого грязного божества. Мое пророческое служение превратилось в мучительное скитание. Я стал объектом насмешек. Казалось, что возмездие за грех моей жены Гомери — и за грех всего моего народа — пало на меня. Я положился всецело на Иегову. Мои отец и мать помогали заботиться и воспитывать трех детей. Дети отвечали на это любовью и послушанием. Они стали галаадским бальзамом для моего раненого сердца. Проходили годы, я продолжал нести Божью весть по стране. Каждый день я молился за Гомерь, и любовь к ней ожила в моей душе.

Она настолько реально присутствовала в моих снах, что когда я просыпался, мне часто казалось, что она только что вновь ушла от меня.

Проходили годы. Жрецы Ваала крепко держали ее в своих смертельных когтях.

Только немногим больше года тому назад, что-то произошло. Земли коснулось цветение весны. В середине моего утреннего молитвенного часа мне показалось, что Бог побуждает меня пройтись по Самарии. В душе моей появилось чувство ожидания.

Я пошел бродить по улицам города.

Вскоре я очутился на рынке рабов. Я ненавидел это место. Вдруг я увидел, как один жрец Ваала подвел женщину к месту продажи рабов. Сердце мое остановилось. Это была Гомерь. Она выглядела ужасно, но это была Гомерь. Совсем нагой она стояла на деревянном помосте. Ни один мужчина не смотрел на нее со страстным возбуждением. Она выглядела изможденной, постаревшей и худой, как щепка. Все ребра ее были видны сквозь кожу. Ее волоса были спутаны и в них была видна проседь, а в глазах ее мерцал огонь безумия. Я заплакал. Тогда тихий голос Божьей любви прошептал мне в сердце. Я остановился в замешательстве. Цена за Гомерь поднялась до тринадцати сиклей серебра, прежде чем я полностью понял Божье намерение. Я предложил пятнадцать сиклей серебра. Наступила тишина. Голос из толпы сказал: «Пятнадцать сиклей и гомер ячменя!»

«Пятнадцать сиклей и полтора гомера ячменя», выкрикнул я. Продажа состоялась.

Когда я взошел на деревянный помост, в толпе пронесся неуверенный шепот. Они знали меня и Гомерь. Толпа напряглась в ожидании. Казалось, что я несомненно убью ее на месте за измену. Но мое сердце переполнилось любовью. Я встал впереди Гомери и воззвал к народу. «Бог говорит вам: Если Израиль не удалит блуд от себя, то Я раздену страну донага, как в день ее рождения. Я сделаю ее пустыней и оставлю ее умирать от жажды, как иссохшую землю». Потом я крикнул торговцу, сидящему у ближайшего прилавка: «Принесите мне то белое одеяние на конце полки». Я заплатил цену названную им. Потом, я нежно обвил одеянием изможденное тело Гомери и сказал ей: «Гомерь, ты моя по праву мужа. А теперь ты снова моя потому, что я купил тебя. Ты не будешь больше уходить от меня и заниматься блудом. Некоторое время ты будешь приходить в себя, а потом я восстановлю тебя полностью к радостной жизни моей жены». Она глубоко вздохнула и упала в мои объятия, потеряв сознание. Я обхватил ее руками и сказал народу: «Долгое время Израиль будет оставаться без царя и князя, без жертвы и ефода. После того Израиль обратится и взыщет Господа, Бога своего и Давида, царя своего. Израиль придет с благоговением к Господу и будет искать Его благоволения в последние дни. И там, где говорили об Израиле, «Лорухама — нелюбимая», будут говорить «Рухама — любимая», потому что любовь Божья не оставит вас, но будет сопровождать до конца ваших дней. И там, где Израиль назывался «Лоамми — не Мой народ», будет сказано, «Амми — вы народ Бога живого», потому что Я прощу вам и восстановлю вас».

Я возвратился домой с моей ослабевшей женой. Я ухаживал за ней. Каждый день я читал ей Писание Божье. Я научил ее петь псалом покаяния Давида и потом мы вместе пели псалмы Давида радостной хвалы Богу. Посредством этого пения, я вернул ее Богу, нашей семье и нашим детям.

Вы видите, как она прекрасна? Я всегда любил ее, даже падшей, потому что Бог любил ее. Гомерь откликнулась на любовь Божью и мою. Она не называет меня «господин мой», но «муж мой». А имя Ваала больше никогда не упоминают уста ее. Теперь мой народ слушает мою весть с новым вниманием, потому что я пророк, достигший глубокого познания истины. В глубине моего существа, я познал, как неимоверно велика Божья любовь к грешникам. Как настойчиво Он ищет их! С каким любовным старанием Он приглашает их к Себе!

Дата добавления: 2015-08-13