Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Лезвие дождя 4 страница

Читайте также:
  1. Bed house 1 страница
  2. Bed house 10 страница
  3. Bed house 11 страница
  4. Bed house 12 страница
  5. Bed house 13 страница
  6. Bed house 14 страница
  7. Bed house 15 страница

Завернув за камни, я увидел белую степь замерзшего озера. Шел легкий снег, сливавшийся с дымкой, так что разглядеть то, что было на горизонте, не представлялось возможным. Но хотя бы возле берега на льду никого не было.

Я ощутил облегчение — Эрик все же ошибся. Всего лишь впечатлительный ребенок. Остается только порадоваться этому.

Затем я посмотрел вперед, на снег, и увидел пять странных, не похожих ни на что следов, огибающих валуны слева. Они тянулись со стороны Эйсвассера и выглядели так, словно кто-то протащил здесь мешки.

Уверен, днем этого не было.

— Твою мать! — пробормотал я и начал медленно отступать назад.

Вдалеке в снежной мгле вспыхнула оранжевая искорка, а спустя еще несколько мгновений — другая. Я скрипнул зубами, так как количество огоньков увеличивалось. Вне всякого сомнения — кто-то шел сюда по льду, подсвечивая себе дорогу фонарями.

Мешкать было нельзя, я побежал назад. И через несколько шагов пораженно остановился.

Кажется, этим столкновением они были удивлены не меньше меня. Их действительно оказалось пятеро. Все совершенно разного роста, грубо сделанные и какие-то оплывшие. Глаза-угли, черные щели ртов, носы-морковки. Словно какой-то псих от нечего делать взял и слепил снеговиков.

Темные одушевленные. Намного слабее Пугала, но достаточно сильные, чтобы представлять для нас серьезную опасность. Я швырнул знак в снежную рожу ближайшего из них, увернулся от сучковатых лап того, что пытался меня остановить, бросился прочь, стряхивая с пальцев шипящие капли света.

Знак мало чем помог — стражам для эффективной борьбы с одушевленными, заключенными в материальную оболочку, требуется кинжал, а его, как назло, у меня не было. За свою жизнь мне лишь несколько раз приходилось сталкиваться с темными сущностями подобного типа, и каждый раз следовало приложить множество усилий, чтобы прикончить их.

На мое счастье, они были не быстрее человека, но и этого мне хватило, чтобы оказаться на грани жизни и смерти. Их количество, устойчивость и снег под ногами усложняли мою задачу. Не глядя, я бросил на землю несколько фигур замедления, поднырнул под руку ближайшего противника и тут же атаковал его знаком в спину, прежде чем другие обошли меня с флангов.

Знак — бирюзовая литера «Н» — прошел сквозь тварь, врезался в сосну, расколов ей ствол, точно это была сухая веточка. Дерево рухнуло, перегородив дорогу двум снеговикам.

Я выхватил из воздуха золотой шнур, стегнул им вверх, повис на нем, потянул на себя, напрягая мышцы. Тусклые звезды исказились, пространство, невидимое для обычного человеческого глаза, пошло складками.

Зловещий силуэт навис надо мной, занеся лапу, и я разжал пальцы.

Упругий удар «выпрямившегося» неба мягко дал по ушам, и не ожидавший этого снеговик улетел вверх, упав ярдах в сорока от меня. Я положил левую ладонь на запястье правой руки, выпустив в свет череду воющих знаков. По крайней мере пятнадцать из них попали в грудь одушевленного, перелезшего через ствол упавшего дерева, опрокинули на спину.

Еще несколько деревьев с жалобным треском рухнули, лишь чудом не пришибив меня. Уверен, что все эти сияния и вспышки видны за много лиг. В том числе и тем, кто сейчас спешит сюда через озеро.

Фигура — знак. Знак — фигура. Чередуя их и пробуя разные комбинации, я отступал к охотничьему домику, следя за тем, чтобы одушевленные не взяли меня в кольцо. Они не издавали никаких звуков, а их глаза горели зловещим алым светом. Несмотря на все мои усилия — пятерка оставалась на ногах, хотя двое и выглядели основательно потрепанными.

Длинный, жаркий язык пламени ударил у меня из-за спины, с жадностью обнял кособокий силуэт. Гертруда без шапки, растрепанная и рассерженная, крикнула мне:

— Добивай!

Пламя заставило других одушевленных отшатнуться, отступить во мрак, но она уже перевела струящийся огонь на следующего снеговика. Я же бросился к обгоревшему.

Не сказать, что он развоплотился, лишь чуть подтаял по краям, но пока мало что соображал. Я ударил знаками- когтями, выросшими у меня на пальцах, махая руками, точно мельница, стараясь причинить ему как можно больше вреда.

Одушевленный в ответ едва не оторвал мне голову своими ветками. Наверное, так бы и произошло, если бы не появившаяся призрачная горгулья, плюнувшая в него огненным шаром. Это его отвлекло, и я нанес еще несколько ударов по израненному, но все еще «живому» противнику.

Две горгульи защищали Геру, посылая в лес огненные шары величиной с арбуз. С каждым таким выстрелом призрачные создания истончались, а затем и вовсе исчезли, оставив после себя горящие деревья.

— Вместе! — сказал я Гертруде.

Наши знаки пригвоздили одного из нападавших к земле, на какое-то время остановив. Но еще три фигуры медленно обходили горящие деревья, намереваясь отрезать нам дорогу к дому.

Три. Не четыре, как должно было быть.

— Где Эрик?!

— Внутри!

— Черт!

К крыльцу мы подбежали как раз в тот момент, когда по ступеням скатилась голова снеговика. В дверном проеме появилось раздраженное Пугало с обнаженным серпом. Оно явно было не в восторге от того, что какие-то снежные уроды без приглашения завалились к нему в гости. Пугало вытолкнуло на улицу уже одевшегося Эрика и захлопнуло у нас дверь перед носом. Мол, к вам пришли, сами и разбирайтесь.

— Еще трое, — мрачно сказал я, следя за неспешным приближением. — И погоня из законников по озеру. Оторвемся?

— От людей — возможно. От этих тварей — нет. Они, в отличие от нас, не знают усталости.

— Мы не справимся с ними. Потребуется слишком много знаков, чтобы их убить. У нас двоих нет такого количества сил.

— Твои предложения?

— Попробую попросить у Пугала серп. Кажется, он так же эффективен, как наши отсутствующие кинжалы. Эрик, не лезь вперед.

— Я просто хотел помочь.

— Ты ничем не поможешь. Гера, тебе надо уводить его. Я их задержу на несколько…

Фигура, созданная Эриком, была мне знакома. До этого я видел ее только один раз, когда законница Ханна уничтожила одушевленных велефа, но я так и не понял, как ее создавать.

Рубиновые астры вспыхнули под ногами снеговиков, выпивая из них силу, развоплощая и превращая в обычные груды снега. Все было кончено легко, просто и без всяких усилий.

Глаза у Геры были изумленные. Мы оба посмотрели на ухмыляющегося Эрика.

— Может, в следующий раз вы все-таки не будете отказываться от моей помощи?

 

Той ночью поспать нам больше не удалось. До самого утра преследователи наступали нам на пятки, и только магия Гертруды помогла сбить их со следа. Мы же по дуге вернулись к озеру и продолжили путь. День выдался очень тяжелым, лишь за полночь мы добрались до обжитых мест и, сняв комнату у какой-то древней старушки, проспали чуть ли не сутки.

Еще четыре дня потребовалось для того, чтобы добраться до Эринбрауга и оказаться в герцогстве Удальн. По счастью, за время пути с нами не произошло ничего непредвиденного. Нас действительно потеряли. Во всяком случае, на время.

Мы остановились в одном из лучших трактиров города, узнав его адрес из письма в ближайшей конторе «Фабьен Клеменз и сыновья». Именно здесь нас должны были «подхватить» другие стражи, чтобы помочь Гертруде доставить мальчишку в Арденау.

Пугало ушло шататься по городу, Проповедник решил проинспектировать местные церкви, Гера без устали расспрашивала Эрика о его удивительном даре и пыталась (пока еще только на бумаге) воссоздать фигуру, с помощью которой он сделал то, что не смогли двое опытных стражей. Мальчик не учился в нашей школе, не знал основ рисунков и нужных терминов, и потому частенько их общение напоминало беседу людей, говорящих на разных языках и почти не понимающих друг друга.

— Он мыслит совсем иными категориями, — как-то сказала мне колдунья. — Его сила огромна, он бесконечно талантлив, но я не понимаю даже толики того, что он пытается рассказать. Такое впечатление, что его уже успели научить совершенно по иной системе.

— Но это невозможно. Он самоучка.

— Очень талантливый, Синеглазый. И, боюсь, нам придется ломать все его установки и учить заново, по системе школы Арденау. Если у нас все получится — он может стать одним из самых сильных стражей за последнюю тысячу лет. Я никогда не видела таких способностей. Понятно, почему Орден его украл.

Сегодня она попыталась дать мальчишке самые азы базовых знаний, и я, чтобы не мешать, спустился в зал таверны, думая о том, что меньше чем через день мне придется расстаться с Гертрудой. И опять неизвестно на сколько. Ее путь лежал в Арденау. Мой — в Дерфельд, где мне следовало вновь искать следы создателя темных кинжалов.

— Господин ван Нормайенн, доброго вам дня, — сказал высокий черноволосый литавиец с запавшими щеками. В руках он держал две кружки, до краев наполненные белым эринбраугским пивом. — Помните меня?

— Конечно. Мессэре Клаудио Маркетте. Мы встречались с вами в Ливетте во время чудесной игры в квильчио. Присаживайтесь.

Законник благодарно кивнул, поставив одну кружку передо мной:

— Очень любезно с вашей стороны. Как ваши дела?

— До последней минуты были более чем хороши.

Он понимающе улыбнулся.

— Какими судьбами вы здесь? — спросил я, попробовав пиво и вытерев пену с губ.

— Исключительно ради вас, господин ван Нормайенн. Думаю, вы это и так прекрасно поняли.

— Ну конечно. Я просто несколько удивлен, что именно вы пришли сюда. И неужели в одиночку?

— О! В этом нет ничего удивительного, страж. Дело в том, что я счел это очень разумным. Подумал, если вы увидите знакомое лицо, то сперва хотя бы выслушаете, прежде чем станете делать глупости. Что касается компании — то она ждет на улице. Не только мои люди, но и городская стража. Я большой гуманист и, признаться, хотел бы решить все недопонимания с помощью слов, а не оружия. Как поживает любезная госпожа фон Рюдигер?

— Неплохо.

— Она наверху? С мальчиком? — И, видя, что я не собираюсь отвечать, с пониманием улыбнулся. — Господин ван Нормайенн, я искренен в своих желаниях. А сейчас главное из них — не допустить кровопролития. Но если колдунья начнет использовать волшебство, все мои надежды рухнут.

— Ваша мечта и так неосуществима, мессэре. Один страж уже погиб.

Он печально кивнул:

— Верно. Здесь нет никаких оправданий. В тот момент операцией руководил не я, и все полетело к черту. Хочу лишь заметить, что ни один из законников не участвовал в этом. Людям, которых мы наняли, был дан четкий приказ — вернуть ребенка и никого не трогать. Они перестарались. Исполнители уже получили по заслугам от вас. Руководители получат в ближайшее время. Они допустили ряд серьезных ошибок.

Я посмотрел ему в глаза:

— Например, натравив на нас одушевленных. Орден не перестает меня удивлять. Как вам это удалось?

Он хмыкнул, отхлебнул пива. Я увидел Гертруду, спускавшуюся по лестнице, а она увидела нас. По счастью, Маркетте сидел к ней спиной. Она все поняла в одно мгновение, кивнула мне и ушла наверх.

— Я могу рассказать вам. Но в обмен на другую информацию. С нетерпением хочу услышать, как Братство устроило землетрясение в Солезино?

Я негромко рассмеялся:

— Я уже говорил это когда-то. Но повторю еще раз — вы приписываете нам воистину дьявольскую силу, раз считаете, что стражи способны на такое. Не удивлюсь, если по вашим предположениям и взрыв вулкана в Сигизии — наших рук дело.

Он рассмеялся в ответ:

— Нет, господин ван Нормайенн. Насчет вулкана вас никто не подозревает. Но случившееся в Солезино не обошлось без Братства. Я знаю, что вы лично прибыли в город намного позже, когда там уже разразилась эпидемия юстирского пота. И вполне допускаю, что магистры не делятся информацией с рядовым исполнителем, но мне думается, что слухи до вас доходили.

— Увы. — Я развел руками.

Он вздохнул:

— Рано или поздно мы все равно докопаемся до истины. И накажем тех, кто сделал это.

— Боюсь, даже у Ордена не получится наказать Господа.

Он вновь рассмеялся, но как-то грустно, и внезапно сказал:

— Орден всегда умел обращаться с одушевленными. Это наше наследство после раскола прежнего Братства. Раньше все стражи умели с ними сражаться, но после событий в Прогансу многое забылось. А то, что осталось, ушло в Орден вместе с теми стражами, которые стали первыми законниками. Теперь мы не умеем кидаться знаками и воевать с темными душами, а вам неподвластно убить одушевленного, если нет кинжала. Кстати, а где ваш клинок?

— В надежном месте.

Он хмыкнул, положил руки на стол, сцепив пальцы:

— Одушевленные, которых вы видели, это недоразумение.

— Которое едва меня не убило.

— Но Эрик ведь был рядом. Вам ничего не грозило. У ребенка уникальные способности.

— Я заметил.

Законник допил пиво:

— Ребенок наш.

— Потому что вы его украли?

— Украли? — Его брови дернулись. — Это он вам сказал? Смешно.

— У вас другая версия событий?

— Ну, разумеется. Тот погибший страж выкрал его у нас. Точнее, не выкрал. Подобрал. Мальчик сбежал из школы, когда увидел стража. Господин Иосиф помог ему скрыться.

— Сбежал из школы? — переспросил я, слыша, как в голове звенит тревожный колокольчик.

— Ну да. Вы что, действительно не знаете?

— Не знаю чего?

Он сокрушенно покачал головой.

— Теперь все понятно. И ваше упрямство, и стремление скрыть его. Вы ведь вообще не в курсе ситуации, да? Стража, скорее всего, вы нашли мертвым, а мальчик рассказал вам слезливую басню. Все дело в том, что Эрик принадлежит к тем, кого вы так не любите. Собственно, он такой же, как я. То есть законник.

Я наблюдал за его лицом, пытаясь распознать ложь.

— Не слишком-то верится.

— Тогда хорошенько подумайте, господин ван Нормайенн. Ему уже больше одиннадцати. Я не помню случаев, когда без обучения дети с даром доживали до такого возраста.

— Ну, допустим, это произошло.

— Мы тренируем его уже четыре года. Считаете, мы бы стали прикладывать столько усилий и ресурсов ради чужака?

— Столь талантливого? Вполне.

Это его не смутило:

— И наконец, «Лезвие дождя». Ведь именно эту фигуру он использовал против одушевленных. Надеюсь, вы не предполагаете, что ребенок сам научился создавать ее?

Я вспомнил Ханну, которая умела то же самое, и промолчал. Маркетте расценил мое молчание иначе:

— Я предлагаю сделку. Отдайте нам нашего мальчика. Вам же опасаться нечего. Никаких наказаний. Никакого преследования. Никаких последствий. Вы не крали его. Он сам сбежал. Затем произошла цепь случайностей плюс немного вранья. И вы, как приличные люди, пытались защитить его.

— А если не отдадим?

— Вы умный человек, господин ван Нормайенн. И у вас есть воображение. Просто представьте, что бы сделали вы, если бы кто-то из моих коллег украл ребенка из школы Арденау. Уверен, вы бы перевернули целый мир и уничтожили всех, кто препятствует возвращению своего. Как я уже говорил — предпочитаю все решить словами. Но если вы не желаете сотрудничать, я убью вас. И госпожу фон Рюдигер. Как похитителей детей. И все меня оправдают. Ну так что? Подождать, пока вы допьете пиво, или мы пойдем прямо сейчас?

Гертруда уже должна была подготовиться, так что я сказал:

— Не буду испытывать ваше терпение.

Он благодарно улыбнулся и пошел вперед, ничуть не боясь подставлять мне спину и затылок.

— Вторая дверь. Слева.

Законник остановился возле нее, постучал и, не дождавшись ответа, толкнул от себя. Мы вошли в холодную комнату. Окно было распахнуто, ветер трепал белоснежные занавески. Гера и Эрик отсутствовали.

 

— Я арестован? — спросил я у лейтенанта городской милиции.

Тот повернулся за ответом к Клаудио Маркетте.

— Нет, господин ван Нормайенн. Вы не арестованы, не задержаны и вольны идти хоть на все четыре стороны. Я подтверждаю, что вы сотрудничали. — Последние слова прозвучали довольно кисло.

— Но, надо полагать, стоит мне уйти, и ваши шпики не отпустят меня, даже если я залезу в чумную яму.

— Совершенно верно, — не стал отрицать он. — Я знаю, что вы никак не могли предупредить госпожу фон Рюдигер, так как был с вами, но не могу исключать, что у вас есть условное место, где вы должны встретиться.

— К сожалению, нет.

— Тем хуже для вас. — Он покачал ногой. — Тогда оставайтесь со мной, увидите ее быстрее, чем если бы стали искать сами. Город окружен тройным кольцом, два наших колдуна контролируют воздух — ей не уйти из Эринбрауга. Во всяком случае, вместе с мальчиком.

Я посмотрел ему в глаза и, приняв решение, отказался:

— Пожалуй, я не воспользуюсь вашим любезным предложением. В конце концов, нанятые вами шпики должны отрабатывать деньги.

— Как знаете. Не буду вас предупреждать о том, что теперь, когда вы в курсе ситуации, Орден будет расценивать вашу помощь беглецу иначе, чем прежде.

— Вы только что это сделали.

Он довольно улыбнулся и махнул рукой.

— Всего доброго, господин ван Нормайенн. Оп! Задержитесь буквально еще на одну секунду. Быть может, уже есть новости.

В руках посыльного было письмо. Маркетте разорвал конверт, быстро прочитал несколько строк.

— Ну вот, господин ван Нормайенн. Дело сделано. Не волнуйтесь. Все живы и здоровы. Желаете изменить решение и остаться со мной?

— Да.

— Превосходно. Лейтенант, позаботьтесь о лошади для стража.

Особняк — массивное каменное здание — больше походил на крепость. Во дворе оказалось много людей — наемники, милиция, законники. Человек у дверей пропустил нас только после того, как увидел письмо.

— Пройдете только вы, — сказал он Маркетте.

— Это страж. Думаю, его милость не будет против.

Охранник подумал, кивнул и пропустил нас.

— Это не дом Ордена.

— Верно. Он принадлежит благородному жителю. Но сейчас тут важный гость. Герцог Рихард фон Заберг. Собственно говоря, идем мы к нему.

Меня удивило имя. Чего я не ожидал, так это встретить в приграничном городе правителя этой страны. Сие могло означать очень многое. Как хорошее, так и плохое. Все зависит от того, насколько его милость любит своих детей, отданных на обучение в Братство. Или насколько желает избавиться от его опеки.

Герцог Удальна встречал нас в парадном зале с высоким потолком. Все стены были увешаны оружием и щитами, пламя горело сразу в трех каминах, но его милость все равно сидел в накинутом на плечи собольем плаще. Он был уже немолод, пухлощек, с редкими седеющими волосами и глазами уставшего от жизни человека. Эдакий неуклюжий толстячок, которому отчего-то было суждено править целой страной.

Чуть поодаль стояла Гертруда, положившая руку на плечо Эрика. Увидев меня, тот заулыбался, впрочем, улыбка его угасла, когда он перевел взгляд на законника. Последним человеком в зале оказался господин в неприметной одежде, неподвижно стоявший возле портьеры. Тот самый, с которым я столкнулся в Чергии и который присутствовал на встрече у кардинала ди Травинно.

— Ваша милость, — поклонился Клаудио Маркетте, и я сделал то же самое. — Вы оказываете мне честь своим приглашением.

— А вы — законники и вы — стражи, оказали бы мне честь, если бы лезли в мою страну исключительно по делу. — Голос у него был высокий и слабый. — Я уже высказал госпоже фон Рюдигер свое недовольство. Кроме ваших дел существуют еще государственные, и я не обязан улаживать ваши конфликты. Постойте! Не надо слов. Сейчас я говорю. Мои люди нашли госпожу фон Рюдигер и мальчика. Вот они.

— И Орден будет бесконечно благодарен вам за помощь.

— Я не оказываю помощи Ордену. И стражам. Что бы вы там о себе ни возомнили. Единственный, кто может приказывать мне, это Господь и его наместник на земле.

Маркетте прищурился, быстро сообразив, откуда дует ветер:

— И что же сказал Папа?

Герцог вяло указал на незнакомца:

— Это полномочный представитель кардинала ди Травинно. Думаю, вы знаете такого.

— С его помощью Церковь контролирует Братство.

— И вас тоже, если мне не изменяет память. — Толстяк поманил пальцем человека.

Тот подошел, вручил его милости свернутый в трубку пергамент и вновь шагнул назад.

— Здесь прямой приказ его святейшества. Если коротко — то из него следует то, что мальчика увезете отнюдь не вы.

— Они не могут…

Герцог фыркнул:

— Необдуманно говорить, чего не может Церковь! Даже глупо! Вы не имеете прав на ребенка.

— Но, ваша милость! — Маркетте с трудом сохранял спокойствие, и на его щеках появились красные пятна. — Он учится в Ордене!

— А мои дети, к моему недовольству, учатся в Братстве! Но я смею надеяться, что, как отец, имею право распоряжаться их жизнями хотя бы до их совершеннолетия. Вы забрали ребенка без разрешения родителей. Так?

За ответом он повернулся к незнакомцу, и тот кивнул, вновь не сказав ни слова.

— Никаких официально оформленных бумаг, заверенных бургомистром и нотариусом, как это принято правилами, установленными триста лет назад во всем цивилизованном мире. Это означает, что вам он не принадлежит, раз не имеется официального разрешения родителей.

— Мы его добудем.

— О, не трудитесь. Этот господин… черт, все время забываю ваше имя. Он уже позаботился об этом. — Герцог поднял со стола широкий лист бумаги, показал его и стал тыкать в него толстым, как сарделька, пальцем. — Подпись бургомистра Пулу с печатью, подпись главного нотариуса Пулу с печатью, подпись отца мальчика и, наконец, заверяющая печать каноника, главы капитула епископального суда. Попрошу заметить — ее подделать, в отличие от остальных, невозможно. По этому документу отец просит Братство взять его сына под свою опеку. Что и неудивительно, раз вы забрали ребенка без его согласия и надлежащим образом не оформили бумаги.

— Но он уже учился в Ордене.

— Меня это не касается. Я всего лишь слежу за выполнением закона. Надеюсь, вы не желаете его ослушаться?

— Не желаю, — процедил законник. — Но Братство силой уводит ребенка.

— Я всегда хотел быть стражем! — звонко сказал Эрик. — Меня никто не принуждал сбегать!

— Ну, вот и здесь все понятно. Возьмите буллу, покажете ее в Ордене. Если вы недовольны решением — можете оспорить его у кардинала ди Травинно. А до этих пор мальчик остается под опекой госпожи фон Рюдигер и под моей защитой.

Клаудио Маркетте с кислым лицом забрал бумаги, поклонился и, проходя мимо меня, сказал:

— Это еще не конец.

Почти сразу же за ним ушел и посланник кардинала. Гертруда улыбалась, Эрик сиял, герцог оставался мрачным:

— Я сделал все, что попросили в Риапано. Братство довольно?

— Ваша милость, вы оказали нам огромную услугу, — проникновенно сказала Гертруда.

— И Братство отпустит моих детей на месяц, чтобы я их увидел?

— Я немедленно отправлю сообщение в Арденау. Уверена, что скоро они будут с вами. И также уверена, что магистры оставят их у вас на четыре месяца, если ваша милость позволит вместе с ними приехать их учителям.

Герцог кивнул:

— Дети с даром… Я каждый день жалею, что они не обычные.

— Стражи тоже могут править.

Герцог фыркнул, с ненавистью посмотрев на нас:

— Надеюсь, у моего сына хватит воли править, не танцуя под вашу дудку, как танцую сейчас я. Здесь останется пятьдесят моих человек для вашей защиты, пока не приедут другие стражи. Дом в вашем распоряжении.

Не прощаясь, он ушел.

— Что здесь сейчас было? — удивленно спросил я.

— Работа магистров. И совсем немного политики.

— Ты знала об Эрике?

— О том, что он законник? До последнего часа — нет. Но в Арденау знали. Они отправили письма в Риапано и нашли отца Эрика. Ди Травинно встал на нашу сторону и связал Ордену руки.

— В чем выгода Риапано?

— Разве ты не понял? Орден наконец-то наказали за попытку убийства кардинала Урбана. Ну и клирики посчитали, что усиление Братства выгоднее.

Из-за портьеры выглянуло Пугало, село на место герцога и поманило мальчишку. Уже через минуту они играли в «Плуг, земля, вода».

Мы с Гертрудой смотрели на них.

— Ты думаешь, у него получится? Разве законник может стать стражем?

— Он сможет, — уверенно сказала она.

— Смогу! — заявил Эрик, отвесив щелбан Пугалу. — А когда закончу школу, ты станешь моим наставником.

— Кто это сказал?

— Ты не хочешь? — Он повернулся ко мне, ожидая отказа.

— Да нет… Просто никогда не думал над этим.

— Ну, у тебя есть лет семь, чтобы смириться с этой мыслью, — улыбнулась Гертруда. — Пока же я позабочусь о нем и попробую подготовить его к нашей школе.

— Это хорошо. Значит, следующие несколько месяцев ты будешь в Арденау. Там безопасно.

Она хмыкнула и сжала мне руку.

— Эрик, — окликнул я. — Ты говорил про одушевленных… О том, какими ты их чувствовал.

— Ага. Это приходит само. — Он был слишком увлечен игрой, чтобы оборачиваться.

— А Пугало? Каким ты чувствуешь его?

Одушевленный перестал трясти кулаком, уставился на меня, и его ухмылка была отнюдь не одобрительной. Затем он перевел взгляд на мальчика, явно желая, чтобы тот не произносил ни слова. Гера было шагнула к столу, но я не выпустил ее руку. Нет. Уверен, что Пугало ничего не сделает мальчишке.

Эрик нахмурился, пытаясь подобрать слова:

— Оно не липкое и не противное. Не похоже на тех. Оно темное, но иногда веселое, хоть и кровожадное. А еще оно… раненое, что ли. И ему чего-то надо…

— Что?

— Не знаю, — пожал плечами тот, и Пугало сразу расслабилось. — Быть может, оно само расскажет?

Но одушевленный лишь выкинул плуг, разрезал землю и отвесил Эрику щелбан.


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: РАСПЯТЫЙ 4 страница | РАСПЯТЫЙ 5 страница | РАСПЯТЫЙ 6 страница | МЕНЬШЕЕ ЗЛО 1 страница | МЕНЬШЕЕ ЗЛО 2 страница | МЕНЬШЕЕ ЗЛО 3 страница | МЕНЬШЕЕ ЗЛО 4 страница | МЕНЬШЕЕ ЗЛО 5 страница | ЛЕЗВИЕ ДОЖДЯ 1 страница | ЛЕЗВИЕ ДОЖДЯ 2 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ЛЕЗВИЕ ДОЖДЯ 3 страница| НАЛОЖНИЦА ДЬЯВОЛА 1 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.034 сек.)