Галерей полно, но где искусство, чтобы их заполнить?

Открытие новой галереи Чарльза Саатчи в Лондоне заставило задуматься об одной проблеме. В Англии развелось столько галерей, что предметов искусства на всех не хватит.

В первый раз мы столкнулись с подобным явлением, когда был построен музей Гугенхайма, похожий на огромную золотую шляпу на голове ничем не примечательного индустриального города на севере Испании. Это потрясающее здание, и это очень хорошо, потому что внутри его нет вообще ничего примечательного.

Когда я посетил этот музей пару лет назад, в экспозиции были представлены треугольник, маленький лабиринт и ряса. В ходе расспросов я выяснил, что самой популярной выставкой, которая когда-либо проходила в стенах музея, была выставка мотоциклов.

Но болезненный вирус уже пошел гулять по планете. Во всех мрачных сатанинских фабриках и заводах на территории Британии, которые пришли в негодность после падения империи, пооткрывались художественные галереи. Поначалу эта идея даже вызывала уважение. Но подумайте сами, сколько того искусства есть в Гейтсхеде или Уолсолле?

В сельских пабах вас будут призывать поддержать «местных художников». Мы будем гладить их по голове, называть мазню шедевром и спрашивать, как они догадались писать картины с закрытыми глазами. А потом сделаем ноги.

Все дело в том, что самые ценные работы английских художников лежат в хранилищах японских банков. Остальные висят в галерее Тейт и в Национальном музее. Поэтому прежде чем превратить убитый завод в Глоссопе в наполненный светом дворец искусств, вам предстоит решить, где бы найти все это искусство, которое вы собираетесь вешать на стены.

Кураторы выставок могут обратить свое внимание на американского художника Маурицио Каттелана. Недавно он изваял статую папы римского в полный рост, изображающую папу в тот момент, когда его поражает метеорит, проломивший потолок галереи. Еще у него есть точная копия вашингтонского мемориала солдатам, погибшим во Вьетнаме, – только вместо имен павших солдат на мемориале написаны матчи, проигранные сборной Англии по футболу.

Но и с ним тоже могут возникнуть проблемы. На днях его восьмифутового кролика, подвешенного за уши, покупают за 200 000 фунтов стерлингов. Если бы покупателем оказался мэр Уолсолла, то нам бы пришлось понаблюдать за интересной реакцией избирателей. Поскольку в наше время все измеряется инкубаторами для новорожденных и зарплатами для учителей, если бы мэр потратил двести штук на кролика, то газеты прополоскали бы его имя по полной программе.

Даже Саатчи приходится вести борьбу за выживание. По понятным причинам он так и не смог найти рисунки колокольчиков и сельские виды местных художников, поэтому его галерея забита всякой ерундой, которую неискушенный человек воспринимает просто как объедки, постельное белье, мусор и порнографию.

На открытии галереи у входа расположились две сотни обнаженных людей, и все это было так необычно, что актриса Хелен Баксендейл сказала, что она теперь не знает, как разговаривать с Трейси Эмин в случае, если «она написает на меня или сделает что-нибудь в этом роде».

В самом помещении гости могли полюбоваться разрезанной акулой, наполненной отработанным машинным маслом комнатой и насладиться видом отрубленных коровьих голов с кишащими внутри мухами и червями.

Подобное высокое искусство дает надежду владельцам провинциальных галерей – как минимум половину экспозиции можно найти у местных мясников и рыбаков. Но вряд ли это устроит нас с вами.

Весь ужас состоит в том (спасибо за это Сагттчи и тем более Лоуренсу Ллевелин-Боуэну), что теперь каждый повесит что-нибудь у себя на стене и будет думать, это прокатит. Не прокатит.

У меня в гостиной на стене висит милая картина. На ней пасутся коровки у реки туманным утром. Я могу понять, что изображено на этой картине, потому что ее написал человек, владеющий кистью настолько, что и коровок, и реку, и туман можно легко узнать.

К сожалению, эта картина напоминает мне о том, что я не успеваю двигаться в ногу со временем. Поэтому мне надо снять коровок и пригвоздить к стене одну из моих собак. Или оформить в багет воскресный ужин и повесить его на видное место.

И черт его знает, что делать. Я мог бы приобрести портрет Майры Хиндли, нарисованный овечьими какашками. Но мне придется выложить за него 150 000 фунтов.

Моя квартира в Лондоне выдержана в духе минимализма – она чистая и просторная. Голые деревянные полы, чистые стены, выкрашенные в новый розовый оттенок а-ля Барби, только посветлее. Если бы его фотографию поместили в журнале по дизайну, то люди платили бы по пять фунтов, только чтобы посмотреть, как это выглядит в реальности.

Каждый раз, переступая порог, я думаю, что надо бы как-то обставиться. А люди, которые живут подо мной, наверное, думают, что мне неплохо было бы еще и ковры положить.

Есть еще одна проблема. Обстановка очень подходит под нынешнюю «дизайнерскую» моду, но скоро мода изменится – тогда вам придется выбрасывать деревянные полы и начинать все сначала.

Одно дело, когда мода касается штанов за полтинник. Но когда дело касается всего дома в целом, согласитесь, это уже совсем другая история. И вот почему мои коровки в тумане до сих пор висят на своем законном месте. Настоящее искусство, как и настоящие джинсы, никогда не выйдет из моды. Вы никогда не услышите: «А, это Мона Лиза! Она уже не катит».

Дата добавления: 2015-08-05