Кроме того, петербургский историк К.А. Михайлов указывает на то, что на территории Новгородской области встречаются и сопки с захоронениями, выполненными по обряду викингов.

ДЕРЕВНЯ ЯГАЙЛОВО

Есть в Мошенском районе, Новгородской области деревня Ягайлово. Лет сто назад она была самой населенной во всей Ореховской волости, Боровичского уезда (в 1893 г. 170 жителей, в 1911 г. — ЗО6), ежегодно росло число жилых построек и крестьянских хозяйств, поголовье скота, было 5 кожевенных заводов, но деревня жила бедно — ни церкви, ни школы, ни магазина.

А сейчас все наоборот — появился магазин, медпункт, зато жителей с каждым годом становится все меньше и меньше. Деревня и живет-то благодаря дачникам; среди них и семья автора данной статьи.

Ягайлово — необычный для русского слуха топоним, тем более в окружении таких названий, как Ореховно, Глебово, Бережок, Радолец… Попытаемся выяснить происхождение этого топонима. По нашему мнению, он является производным от имени литовского великого князя Ягайло. Но тогда возникает вполне закономерный вопрос: каким же образом связаны литовский князь и глухая новгородская деревня? Заполнить «белое пятно» в истории одной из деревень района мы и попытаемся.

Великий князь литовский Ягайло Ольгердович (1350-1434), правил Литвой в1377–1392 гг., а в 1386–1434 гг. был королем Польши (под именем Владислава II). Он основал династию Ягеллонов, и его потомки долгое время правили в Польше, Литве, а также в Чехии и Венгрии. Прославился Ягайло и как полководец: он успешно командовал войсками польско-литовско-русской коалиции против Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве 1410 г.

Но автор решил предположить и доказать, что Ягайло участвовал и в другом сражении, еще не исследованном. По крайней мере, об этом событии не упоминается в трудах ни одного из виднейших российских историков — Карамзина, Соловьева, Ключевского и др. О нем не рассказано ни в одной из книг, с которыми мы ознакомились. И можно было бы спокойно поставить в исследовании точку и забыть о нем, ведь существует негласное правило: «Есть источник — есть историк, нет источника — нет историка».

Но источники есть — устные свидетельства. Прежде всего, это предание о самой битве, которое до сих пор помнят местные жители. Удалось записать несколько вариантов этой легенды.

Первый вариант звучит так: литовский князь Ягайло пошел на Русь, и была битва с местным князем Глебом. Русские победили, заключили мир в Святом Поле, и Ягайло вернулся в Литву. По именам двух князей и названы деревни Ягайлово и Глебово.

Второй вариант, более подробно и обстоятельно объясняющий местные топонимы, во многом схож с первым. Согласно ему, литовца Ягайло также встретил местный князь Глеб. Они расположились на противоположных берегах Островенского озера, близ современных деревень Ягайлово и Глебово (или в самих уже существовавших деревнях). Глеб направился в Бережок, где его войско благословил местный священник (отсюда и второе, до 1970-х гг. официальное название Бережка — Святое Поле, в просторечии — Свято-поле). Затем, после некоторых маневров, войска сошлись на берегу озера Радоль. Победили русские, литовцы же с позором вернулись на родину. Победители, по преданию, основали на месте битвы деревню и назвали ее Радольцом, а озеро и реку, на берегах которых развернулось сражение, нарекли Радоль. Таким образом, одно предание претендует на объяснение происхождения названий четырех деревень (Ягайлово, Глебово, Святое Поле и Радолец), одной реки и одного озера — Радоль.

Но, как в любой другой легенде, и это вполне естественно, здесь многое «намешано». Чтобы в этом разобраться, были отброшены малозначительные детали и объединены оба варианта. Они схожи и ничуть не противоречат друг другу: литовский князь Ягайло с войском пришел на берега Островенского озера, сразился с местным князем Глебом и, проиграв битву, ушел.

И вот с этого момента начинаются расхождения с исторической действительностью. Прежде всего, интересующая нас область не позднее княжения Рюрика стала принадлежать Новгороду. Таким образом, нельзя говорить ни о каком местном удельном князе, кроме как о Новгородском. И действительно, в Новгороде правил одно время князь по имени Глеб («И посади Святославъ сына своего Глеба, и выгнашя из града, и бежа за Волокъ, и убишя и Чудь»). Но вот только умер он в 1078 г., т.е. за полтора века до образования Литвы как государства и за 272 года до рождения Ягайло Ольгердовича. Более того, в Новгородской первой летописи, основном источнике по истории Новгородского края, не упоминается ни одного посадника или тысяцкого с именем Глеб.

Однако на приведенное замечание легко подобрать контрдовод. Имя Глеб мог носить местный землевладелец, имея при этом титул князя: «Кроме удельных князей в Древней Руси были и служилые князья, которые, имея небольшие вотчины или совсем лишенные таковых, поступали на службу к удельным князьям».

Есть в предании и другие недочеты. Например, в более полном его варианте упоминается священник, благословивший русское войско на «ратный подвиг». Но ни в одних источниках по данной теме, начиная писцовыми книгами и заканчивая современными ведомостями и газетами, нельзя найти даже упоминания о существовании погоста (церкви, а значит, и священника) или даже часовни в деревне Бережок (Святое Поле), начиная со средних веков и заканчивая нашими днями. Наивно звучит и то, что, едва сражение завершилось, русские принялись строить деревню. И если уж есть взаимосвязь между исследуемой битвой и названиями Радолец/Радоль, топонимы, вероятно, возникли несколько позднее.

Однако, легенда о битве не является единственным источником по истории деревни. И сегодня старожилы вспоминают рассказы своих прародителей: дескать, когда «Литва шла, детей на лавку клали, а другой давили».

В связи с этим любопытно и важно провести параллели со сведениями из сборника «Сто новгородских сел». В качестве ответа жителей деревни Усть-Кировское в Пестовском районе на вопрос о происхождении сопок в нем приводится все та же фраза: «Литва шла…». Про деревню Литвиново, Крестецкого района сказано буквально следующее: «Рассказывают, что деревня эта названа в честь князя Литвина, который сражался с литовцами недалеко от современной деревни. Местные ребятишки находили в поросших соснами курганах останки воинов».

Параллели с Ягайлово становятся еще более очевидны, если учесть, что и в ее окрестностях нередко находили и человеческие кости, и оружие, только вот пропадало все куда-то, терялось… Находили их и сравнительно недавно, когда брали песок из кургана в 1,5 км к юго-западу от деревни. Его склоны поросли сосняком, и в народе он известен как «бор». Диаметр кургана составляет более сотни метров, и даже сейчас, наполовину раскопанный, он поражает своими размерами.

Другой, нетронутый, и оттого еще более интересный курган расположен на деревенском пастбище. Если судить по замерам автора, он имеет около 10 метров в высоту и 100 метров в диаметре.

В Большой Советской энциклопедии в статье «Курган» написано, в частности: «В сев.-зап. областях РСФСР население называет К. сопками и литовскими могилами… — И далее: — На Руси обычай захоронения в К. прекратился с введением христианства, однако сельское население вплоть до XIV в. продолжало хоронить умерших по старому языческому обряду».

Кроме того, петербургский историк К.А. Михайлов указывает на то, что на территории Новгородской области встречаются и сопки с захоронениями, выполненными по обряду викингов.

Таким образом, есть три вполне вероятные версии происхождения Ягайловской сопки: 1) славянская — место погребения местного князя (вождя); 2) литовская — место захоронения павших в бою воинов; 3) скандинавская — погребальная насыпь, подобная Плакунинской сопке, описанной К.А. Михайловым.

В пользу первой версии говорит тот факт, что контуром сопка практически совпадает с Мерлугинской сопкой, чей рисунок и подробнейшее описание положены в основу работы И.В. Ислановой и которая большинством исследователей отнесена к так называемым «классическим» (по С.Л. Кузьмину) насыпям, имеющим славянское происхождение.

Однако Ягайловская сопка ни разу не была обследована или изучена. Она не упоминается даже в подробном каталоге «Памятники истории и культуры Новгородской области». Так что делать какие-либо однозначные выводы в отношении Ягайловской сопки нельзя.

Но одними устными источниками и собственными гипотезами ограничиваться нельзя; в основе должны лежать письменные свидетельства. Основой послужит Новгородская первая летопись, которая знакомит с характерными свидетельствами по истории литовских набегов на Новгородскую землю. Например: в 1223 г. «воеваша Литва около Торопця…». (Торопец — река на Новгородчине.) А уже в 1225 г., через два года, «Литва Торопъцъскую волость всю поимаша». Таким образом, нанося частые удары по одним и тем же городам и волостям, литовцы захватывали их. И пример Торопца не единственный в своем роде. Согласно договорам Новгорода и Литвы середины XV в., город (сейчас село) Марево с окрестностями считался смежным владением обеих сторон. А ведь Марево в 150 верстах от самого Новгорода — это всего пара дней пути.

Далее летопись фиксирует еще целый ряд литовских рейдов — в 1245 г. (воевали под Бежецом, недалеко от исследуемой территории), 1253, 1258 гг., до того момента, как в 1262 г. Новгород «с Литвой мир взята…». Вслед за этим нельзя не отметить заметного потепления в литовско-новгородских отношениях — стороны не только не воюют, но даже успешно выступают в качестве коалиции против тевтонцев. Однако, уже в 1273 г. «новгородцы угонивъше Литву въ Ходыницихъ, избита съ князъмъ Володимиромъ и с посадником Твърдиславомъ».

Дата добавления: 2015-08-05