Апофения

Поднявшись по ступенькам, Кейс вспоминает, что забыла совершить ритуал Джеймса Бонда. Однако тревоги нет: последние события разрушили чары азиатских шлюх.

Даже это, лежащее в мешке за стопкой журналов, не кажется таким уж страшным. Если, конечно, на нем не зацикливаться.

Лучше подумать о том, куда она только что влезла. По пути к метро Кейс еще раз подтвердила: да, она будет участвовать в поисках. Полетит в Токио, попытается найти Таки и выведать у него номер – с помощью Капюшончика и Мусаши. А дальше видно будет.

Бун посоветовал не воспринимать это партнерство как фаустовскую сделку с Бигендом. Они могут выйти из дела в любой момент, а друг с другом будут вести себя честно, играть в открытую. И все закончится хорошо.

Впрочем, Кейс уже слышала подобные речи в контексте некоторых контрактов, которые закончились отнюдь не хорошо.

Так или иначе, решение принято. Два черных вычурных ключа качаются на шнурочке, и Кейс не собирается переживать из-за безопасности периметра.

К черту Доротею.

Нужно доверять качеству немецких замков.

Что на самом деле ведет к еще одной проблеме, думает она, отпирая дверь.

Непонятно, где оставить новые ключи. Дэмиен, надо полагать, захочет как-то попасть к себе домой, если вернется в ее отсутствие. Офиса у него нет и никогда не было, а координат его агентов она не знает. Общих знакомых – таких, которым можно было бы доверить ключи от квартиры, где лежит компактная и очень дорогая аппаратура, – тоже нет. Неизвестно, как регулярно он проверяет свою почту в России. Если сейчас написать ему письмо, спросить совета, то ответ может прийти слишком поздно.

И тут Кейс вспоминает Войтека и Магду, которые не знают адреса квартиры. Можно оставить им вторые ключи, а Дэмиену сообщить их номер телефона.

Она заходит в квартиру и еще раз осматривается. На вид все в порядке. Даже вмятина на диване, где сидел Бун, уже разгладилась.

Звонит телефон.

– Алле?

– Здравствуйте, Кейс. Меня зовут Памела Мэйнуоринг. Я организую поездки для Хьюберта. Для вас забронирован рейс. Хитроу – Нарита, время в пути десять часов пятьдесят пять минут. Первый класс, вылет завтра. Устраивает?

Кейс хмурится, уставившись на кибердевочек.

– Э-э... да. Спасибо.

– Замечательно! Я сейчас заеду, привезу билет. У меня еще ваш лэптоп и мобильный телефон.

До сих пор Кейс ухитрялась как-то обходиться без этих вещей, по крайней мере во время командировок. Дома у нее есть лэптоп, но он подключен к большому экрану и нормальной клавиатуре и играет роль домашнего компьютера. А поездки в зазеркалье она всегда воспринимала, как отдых от мобильника. Но сейчас другое дело. По-японски она не говорит, а надписей на английском в Токио практически нет – она это помнит с прошлого визита.

– Я уже в пути, звоню из машины, – сообщает трубка. – Буду у вас ровно в десять. До свидания.

Щелчок.

Кейс находит картонку с имэйлом Войтека и пишет ему письмо: дает номер Дэмиена и просит срочно позвонить. Ей нужно одолжение, которое может стоить нескольких «Зи-Эксов». Второе письмо – Капюшончику: послезавтра она будет в Токио, пусть подумает, как подступиться к Таки.

Отправив письма, она с колебанием подводит мышь к имэйлу матери. Читать, не читать? И вспоминает, что до сих пор не ответила на два предыдущих письма.

Ее мать зовут Синтия, [e-mail], а слова «Роза мира» в адресе – это название общины на Мауи, в стране красной пыли.

Кейс никогда не была на Мауи, но мать присылала фотографии: покосившееся невзрачное ранчо в стиле шестидесятых у подножия бурого холма, а вокруг редкая высокая трава, сквозь которую проглядывает красная почва. Будто кожная болезнь под волосами. Они там день и ночь занимаются прослушиванием пустых аудиокассет, пытаясь в белом шорохе разобрать голоса усопших. Фанатики ФЭГ[16], к которым Синтия приобщилась еще с давних пор. Кейс помнит, как мать клала старый отцовский катушечник в микроволновую печь, чтобы защититься от случайных помех.

Кейс никогда не разделяла увлечения матери голосами с того света – так же как и ее отец. В разговорах они оба старались избегать этой темы. Только однажды Уин, после тщательного раздумья, определил это увлечение, как апофению. Поиск связи и смысла в несвязанных вещах. Больше они к этому вопросу не возвращались.

Кейс нерешительно водит курсором вокруг письма матери, которое озаглавлено «Алле-о-о???!».

Нет, сейчас она к этому не готова.

Лучше заняться чем-то полезным. Подойти к холодильнику и решить, что можно съесть, а что выкинуть перед отъездом.

Апофения. Кейс задумчиво смотрит в холодное, красиво освещенное нутро немецкого холодильника. Что, если смутное чувство, возникающее при просмотре фрагментов, и есть апофения? Иллюзия смысла в несвязанных вещах, псевдораспознавание образов? Они не раз обсуждали это с Капюшончиком, который любит поразглагольствовать на подобные темы. Нейромеханика галлюцинаций, личный опыт Августа Стриндберга, перенесшего нервный срыв, воспоминания самого Капюшончика о юношеских опытах с наркотиками, когда «вселенная общается с твоим мозгом на билинейном диалекте ангельского языка». Пользы от этих разговоров практически не было.

Вздохнув, Кейс закрывает холодильник.

Трещит наружный звонок. Она идет вниз и впускает Памелу Мэйнуоринг, двадцатилетнюю блондинку в черной мини-юбке и клетчатых колготках. В каждой руке у Памелы обтекаемые нейлоновые чемоданчики. Кейс успевает заметить машину «Синего муравья», стоящую у тротуара. Водитель, облокотившись на капот, беседует с пустотой: в руке сигарета, в ухе пластиковый наушник.

Памела Мэйнуоринг – образец быстроты, эффективности и агрессивной ясности. Этой женщине ничего не приходится повторять дважды. Они еще не дошли до дверей квартиры, а Кейс уже расписалась за номер в гостинице «Парк Хайатт» в районе Шинджуки, с видом на императорский дворец.

– Виден только кусочек крыши, – уточняет Памела, положив чемоданчики бок о бок на стол. – Там у вас что, кухня? Интересный желтый цвет.

Она открывает первый чемоданчик: лэптоп и принтер.

– Давайте проверим. – Она включает лэптоп. – Обратный билет открытый, на любое время и любую авиалинию. Вообще, можете заказывать билеты куда угодно. Мой имэйл и телефон в лэптопе. Все поездки Хьюберт организует через меня, так что звоните в любое время.

На экране появляется таблица с расписанием рейсов.

– Да, все в порядке, – кивает Памела.

Она достает из конверта бланки билетов, вставляет их в миниатюрный принтер. Раздается энергичное жужжание. Билеты вылезают с другой стороны.

– Регистрация за два часа до вылета. – Памела ловко вкладывает билеты в конвертик с эмблемкой «Бритиш Эйруэйз». – Еще у меня для вас компьютер, «Айбук». Стандартные программы, сотовый модем. И мобильный телефон. Работает в Европе, Японии, США. В аэропорту Нарита вас встретит наш представитель. Токийский офис «Синего муравья» в вашем полном распоряжении. Переводчики, водители, все что угодно. Буквально все.

– Я не хочу, чтобы меня встречали.

– Хорошо. Значит, не встретят.

– Скажите, Хьюберт еще в Нью-Йорке?

Памела поднимает левую руку: часы «Оукли таймбом», чуть шире запястья.

– Хьюберт сейчас на пути в Хьюстон, но завтра снова вернется в «Мерсер». Его имэйл, номера телефонов – все в вашем «Айбуке».

Памела открывает второй чемоданчик, где обнаруживаются: плоский «Макинтош», серый мобильник – судя по размеру либо старый, либо очень мощный; провода и разная периферия в нераспечатанном пакете; колода глянцевых инструкций. На крышке лэптопа лежит фирменный конверт «Синего муравья». Памела выключает свой компьютер, застегивает чемоданчик, затем поднимает конверт и вытряхивает оттуда кредитную карту.

– Распишитесь, пожалуйста.

Кейс берет карту: платиновая «Виза» на ее имя. В углу эмблема «Синего муравья». Кибернасекомое, стилизованное под египетский иероглиф, – вне всяких сомнений, детище Хайнца. Памела протягивает роскошную немецкую шариковую ручку. Кейс переворачивает карту и расписывается на девственной светлой полоске. За кулисами ее этической вселенной что-то с грохотом осыпается.

– Рада была познакомиться, – говорит Памела. – Удачи и счастливого пути. Обязательно звоните, если что-нибудь понадобится. Все что угодно. – Она крепко жмет руку Кейс. – Провожать не надо, я сама найду выход. До свидания!

Гостья выходит, Кейс запирает за ней дверь. Потом возвращается к столу, берет из чемоданчика мобильный телефон. Тот уже включен. Потыкав кнопки, она находит, как его выключить, и кладет обратно. Застегивает чемоданчик, отодвигает в сторону.

Глубоко вдохнуть. Наклониться вперед – растяжка спины, упражнение из пилатеса. Медленно, позвонок за позвонком, до положения эмбриона. Осторожно выпрямиться.

Звонит домашний телефон.

– Алле?

– То Войтек.

– А, Войтек. Слушай, мне нужна помощь. Хочу оставить тебе ключи. Отдашь их моему другу, если он вдруг объявится. Я заплачу тебе двадцать фунтов.

– Не надо деньги, Кейси.

– Это пожертвование на твой проект «Зи-Экс». Я получила новую работу, и все расходы оплачиваются, – выдумывает Кейс, но тут же осознает, что это в общем-то правда. – Можешь встретиться со мной через два часа? В кафе, где мы завтракали?

– Да.

– Замечательно. До встречи! – Она кладет трубку.

И задумывается – первый раз за эти дни, а по большому счету и за всю свою жизнь, – не прослушивается ли телефон. Может, этим и объясняется история с азиатскими шлюхами? Почему бы нет? Ведь стерва Доротея – промышленная шпионка, пусть даже бывшая. Это их излюбленные методы. Жучки, прослушивание. Кейс прокручивает в памяти все телефонные разговоры с момента появления азиатских шлюх. Единственный значимый звонок – разговор с Еленой, насчет фирмы «Транс» – был сделан из автомата на Хай-стрит. Значит, остается только звонок Войтеку. Но это не страшно, ведь никто не знает, где они завтракали. Хотя, с другой стороны, они наверняка могут отследить его номер...

Кейс идет в спальню, где лежат ее вещи и чемодан. Ритуальный танец: складывание и упаковывание ПК. Верный способ сказать своему телу, что скоро оно перестанет зависеть от безопасности этого периметра.

Закончив собираться, Кейс ложится поверх одеяла, ставит внутренний будильник на час вперед, чтобы успеть на встречу с Войтеком в кафе на Абердин-стрит, и мгновенно засыпает.

Ей снится, что она едет в лондонском такси, на заднем сиденье. Обычно она редко видит сны – точнее, редко их помнит, – однако сейчас в память впечатывается каждая деталь. Тихая августовская ночь. Желтоватая листва, оттеняющая возраст города, глубину его истории, его упрямую несокрушимость. Фасады высоких домов, отрешенные и неприступные. Кейс зябко вздрагивает, хотя ночь тепла, а окна в такси закрыты. Наплывает картина из имэйла Дэмиена: серая пирамида мокрых костей посреди русского болота. Как можно так относиться к своей истории, к своим мертвецам?.. Кейс слышит пьяный смех, звон кирки о камень; она одновременно в двух местах: и в такси, объятая лихорадкой, и в гнилом заболоченном лесу – свидетель жуткого, невозможного пиршества каннибалов, поедающих мертвые тела. Ее собственный голос повторяет слова, сказанные Бигенду: прошлое все время меняется, оно так же неопределенно, как и будущее... Тогда она еще забыла добавить, что прошлое нельзя выкапывать, нельзя разрушать и выбрасывать! Кейс хочет об этом сказать, но слова густеют, как смола, застывают в горле, и она вдруг видит – это Бигенд сидит за рулем такси, надвинув на глаза ковбойскую шляпу, а между ними толстая стеклянная перегородка, и даже если слова вырвутся из горла – он все равно не услышит, так и будет гнать вперед, в неизвестность, вцепившись в руль и сверля глазами черную дорогу...

Кейс просыпается, чувствуя быстрые толчки сердца.

Встать, умыться холодной водой. Подняться на второй этаж, забрать спрятанный там запасной комплект ключей.

По пути в кафе она будет осторожна. Ей никогда раньше не приходилось замечать слежку, отрываться от хвоста. Просто не было необходимости. Но сейчас все изменилось.

Откуда-то из глубины, из-под сердца всплывает крохотная заводная субмарина. Бывают ситуации, когда остается только сделать следующий шаг. А потом еще один.

Дата добавления: 2015-08-05