Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Сергей АЛЕКСЕЕВ 13 страница

Читайте также:
  1. Bed house 1 страница
  2. Bed house 10 страница
  3. Bed house 11 страница
  4. Bed house 12 страница
  5. Bed house 13 страница
  6. Bed house 14 страница
  7. Bed house 15 страница

Волчонок преклонил голову перед ним, поджал хвост. Ражный пошел к двери, повесил рюкзак, хотел выйти, однако вернулся, сказал примирительно:

- Как назвать-то тебя?.. Чего молчишь? Волчонок вскинул голову, посмотрел ему в глаза. И взгляд был не звериный - человечий, от которого продирал озноб.

- Хорошо, молчи, - согласился он. - Тогда и имя тебе будет - Молчун.

Оставив свет, запер двери на замок.

Встревоженные гости колготились возле костра на берегу, забыв о стройотряде. Девушки сидели у воды, плели венки из кувшинок. Уродливые подруги Каймака купались в реке обнаженными и бесполезно зазывали к себе парней, изображая в воде лесбиянскую любовь. Юбилейное празднество было окончательно испорчено, никто не пил, не ел, а на хозяина базы посмотрели, как на врага, и готовы были наброситься на сей раз без шуток.

- Завтра в полдень у шефа самолет в Нью-Йорк, - заявил начальник службы безопасности. - Он не может опоздать. Врубился в ситуацию, или объяснить? Ты представляешь, что будет с тобой и твоим бизнесом, если он не сможет присутствовать на важной встрече в Штатах?

Поджаров в тот же миг оказался рядом, отмахнулся от начальника службы безопасности и повлек Ражного в сторону.

- Все, я вспомнил тебя! - сказал таким тоном, будто приговор выносил. - Ты был в Гудауте на чемпионате! Это ты же тогда грузина сделал?! Как его фамилия была? На "или"...

- Я не был в Гудауте, - перебил его Ражный.

- Ну как же? С Кормалевым боролся в полуфинале!

- Кормалев был чистый самбист. И я с ним никогда не боролся.

- Слушай, не пойму, ты чего темнишь? Я же отлично помню!

- С кем-то спутал, - он высвободился, давно заметив, что старший егерь Карпенко делает ему знаки, зовет к себе, не смея встрять в разговор. Ражный подошел к егерю, и тот повлек его подальше от гостей.

- Сергеич, ты Героя посылал куда-нибудь? - встревоженно спросил он.

- Посылал...

- С ружьем посылал?

- Нет, присмотреть за этой... сучкой, которая тонула...

- А он схватил ружье, патроны и побежал вниз по реке. Рожа свирепая... Полчаса назад...

- Почему сразу не доложил?

- Да тебя этот... все за рукав таскает, - кивнул на фигуру Поджарова.

Оставив Карпенко, Ражный незаметно спустился под берег и стал отвязывать свою лодку.

- Эй, ты куда? - спохватился финансист. Уйти из-под его ока было невозможно и послать подальше - тоже, поскольку хотелось сначала выяснить, что стоит за пристальным интересом к нему.

- Скоро стемнеет, - президент запустил мотор. - Ему же завтра в Нью-Йорк...

- Я с тобой! - финансист вскочил в лодку. "Горгона" тоже что-то закричала, замахала руками, но Ражный выехал на плес и помчался вниз. Река крутилась между холмов, выписывая большие меандры, размывала берега, и стройный сосновый лес рушился в воду, захламляя фарватер. Даже зная его, ездить на скоростной технике здесь было опасно, тем более в сумерках или ночью.

Случилось то, чего ожидал Ражный: телохранитель сидел на берегу мокрый сразу же за третьим поворотом, умудрившись наскочить на топляк еще при свете. Увидев лодку, зачем-то начал палить из пистолета в воздух. Мотоцикл у него опрокинулся и уплыл, а сам он едва добрался до берега, поскольку был в кожаных брюках и такой же куртке. Каймака он так и не догнал, хотя все время видел впереди, пока тот не скрылся за поворотом.

Ражный уже едва скрывал тревогу: если его не подстрелит Герой - а берегом, срезая длинные речные меандры, он может и обогнать его, - то налетит вот так же на корягу, вышибет мозги или просто на дно уйдет, раков кормить...

Подсадив телохранителя, поехали дальше. А Поджарову было на все наплевать, тем более на своего шефа. Перескочив к Ражному на корму и перекрикивая вой мотора, он спросил:

- Послушай, а ты Пашу Диева знаешь? Вольник из Мурманска?

- Знаю, - без интереса сказал Ражный, не желая продолжать эту тему.

- Ага, значит, ты был в Минске! На кубке, в восемьдесят седьмом! Вот откуда я тебя знаю!.. Но что я фамилию твою никак не вспомню? Ражный... Убей бог... - и видя, что разговаривать с ним не желают, презрительно махнул рукой. - Ну его на хрен, брось ты переживать! Успокойся, все нормально. Знаешь, откровенно сказать, капризы надоели! Если жрать, то подавай всякую падаль. Сам подумай, нормальные люди едят такую гниль?.. И баб своих привез! Ты посмотри на них! В голодный год за мешок картошки бы не стал, а ему самое то... Или мужиков подавай.

- Мне наплевать на твоего шефа, - отозвался президент. - Но он мой гость, и я получил предоплату.

- Бизнес, конечно, святое дело, - согласился Поджаров. - Да мы русские люди или уже нет?

- Новые русские...

- Нет, это я к тому, что нечего выдрючиваться. На природе и в бане все равны. Не бойся, получишь расчет, - как-то многозначительно пообещал Поджаров. - Моя гарантия. Я финансовый директор.

- Утешил...

В это время телохранитель, рыщущий взглядом по берегам, закричал, заблистал глазами, указывая рукой на берег. Там, у песчаной косы, на отмели, стоял водный мотоцикл.

Ражный заложил крутой вираж и причалил рядом, выключил двигатель. Японское чудо техники оказалось привязанным за специальный штырь, вонзенный в песок. Размазанные по сырой глине следы вели на берег - Каймак гулял где-то по суше.

Поджаров облегченно вздохнул, однако с прежним воинственным видом сказал полушепотом:

- Ну, что я говорил? Да с ним никогда ничего не случится!

В сумерках эхо было звучным и многократным из-за пересеченной местности. Что-то зашуршало в угнетенных, изуродованных ветром соснах, и телохранитель, легко выпрыгнув из лодки, понесся в гору.

Ражный чуял, что поблизости никого нет, по крайней мере, на полкилометра в округе. Он не мог объяснить этой своей способности - чувствовать человеческое присутствие, но такая интуиция еще ни разу не подводила.

- Ты еще не устал от хлопотных гостей, Вячеслав Сергеевич? - вдруг спросил финансист.

Они не знакомились, хотя имя Поджаров мог узнать и от егерей, и это обращение еще больще насторожило его: он был для финансового директора "Гор-гоны" если не слугой, то чем-то вроде официанта, которого величать не принято.

- Это мой бизнес, - сказал в сторону Ражный.

- Какой это, на хрен, бизнес?! - он натянуто засмеялся. - Вячеслав Ражный лесник! Бизнес нашел - всякой шпане прислуживать!

- И шеф ваш - шпана?

- Ну, шеф с закидонами, но не шпана. А остальные - шушера! Одни панты! Они в спорте больше пивной кружки веса не брали!.. А ты - Ражный! Ладно, не буду темнить. Я тебя сразу же узнал. Вернее, можно сказать, по моей инициативе отмечаем юбилей на твоей базе. Это я вышел на твоего приятеля, заплатил ему бабки и заставил устроить отдых на базе.

С этого момента Ражный определил для себя, что вступил в поединок, и начавшаяся схватка потому вялая, что Поджаров не приступил к активным действиям, а пока прощупывает соперника, ищет уязвимые места и, возможно, ждет подкрепления.

И вот уже пробует пойти на обострение...

- А что было сразу-то не сказать? Крутил, вертел...

- Подходы искал, - признался финансист. - Боялся отпугнуть повышенным интересом,

- Чем же я обязан за столь пристальное внимание?

Поджаров улыбнулся каким-то своим мыслям.

- Не ты обязан - мы тебе обязаны. Отдохнуть епархии у самого Ражного! Они же никто этого не осознают. Но зато я отлично представляю, с кем имею дело.

- Ну-ну, продолжай, - разрешил он. - А я тебя послушаю.

- Помню, у тебя привычка была перед схваткой руку в штаны пихать, яйца укладывать. Была?.. Мы еще смеялись: ну все, Бирюк яйца уложил, сейчас противника уложит! А ты прилично боролся! Я только-только мастера выполнил, а ты...

- Почему - Бирюк? - спросил хмуро Ражный.

- Да это так тебя звали, за глаза, в кулуарах, среди молодняка, - в голосе его послышалась ностальгия. - Мы на видео снимали твои поединки, а потом на разборе полетов в замедлении крутили... Я все хотел понять, как ты делаешь захват девой. Вроде бы за кимоно, а получается со шкурой... Столько раз видел, а повторить не могу... Нет, объясни, как это делается? С захватом?

- Может, показать?

- Показывать не надо! - засмеялся Поджаров. - Я же все-таки финансовый директор!.. Или это твой секрет?

- Никакого секрета, - пожал плечами Ражный, отмахиваясь от комаров. - Волчья хватка.

- Я тренировался, не получается...

- Потому что был сытый. Всегда был сытый и не испытал волчьего голода.

- Не понял, ты о чем?

- О голоде. Голодный волк вырывает у бегущего лося куски мышц. Вместе со шкурой. Одним щипком. Он не давит его за горло, это вранье. Он вырывает промежность и неторопливо идет следом. Добыча через километр ляжет от потерю крови...

- Но ведь надо еще иметь руку, как волчья пасть. Желательно с клыками. Ну-ка, покажи руку?

- Ты же не цыганка, руку тебе показывать...

- Нет, точно Бирюк! Не зря прозвище дали... Слушай, Вячеслав, я вспомнил: у тебя еще одна привычка была - лежать на земле после схватки. Говорят, даже на снегу лежал... А это зачем?

- Отдыхал.

- Ну, перестань! Я знаю, это ритуал какой-то. Но так никто ничего не понял. Болтали даже, будто ты какой-то свой допинг изобрел, который медики не ловят. Было или нет?

- Ерунда...

- Зачем тогда отлеживался?

- Приземлялся, - честно сказал Ражный, однако собеседник не поверил, опять принял за отговорку.

- Нет, ты всегда был какой-то странный, с прибабахом. С чего вдруг на самом подъеме из спорта ушел?.. Смотри, ушел и ведь забыли сразу! Один я не забыл!.. А если бы остался? Да ты бы сейчас гремел!

Ражный молчал, поскольку не мог объяснить, почему и ради чего ушел. Но Поджаров опять понял по-своему.

- Что ты в самом деле? Расслабься, отдохни, - дружески похлопал по плечу. - И не бери в голову проблемы эти! Сейчас приведут Каймака, никуда он не денется... Слушай, а ты сколько уже не борешься?

- Почему? Все время борюсь... В основном за место под солнцем.

- Зря бросил! Ты же еще не в возрасте! Смотри, что сопливый молодняк делает? За кордон продаются на раз, такие бабки стригут! За кого только не борются! Тебе-то зачем бизнес? Да и что это за бизнес? Хочешь, помогу вернуться?

В лесу дважды хлопнули гулкие пистолетные выстрелы, через несколько секунд еще один. Поджаров невозмутимо послушал эхо.

- Развлекаются ребята, - заключил он, хотя думал совершенно об ином и будто бы радовался, что все наконец-то ушли.

- Это что, входит в программу отдыха? - Ражный развел дымокур от комаров.

- В программу празднования юбилея... В это время за поворотом завыл мощный мотор катера и через несколько минут он вылетел на плес, несмотря на загрузку, едва касаясь воды и словно паря над ней. Поджаров помигал зажигалкой, но их и так заметили, подрулили к берегу.

Это прибыло подкрепление финансиста, точнее, обеспечение его поединка - своеобразные болельщики-квакеры, чтобы давить на Ражного психологически. Значит, настоящая схватка еще только начинается...

Приехавшие кричали, что нужно немедленно организовать поиск Каймака, прочесать место, где стреляли и выловить стрелков. Они размахивали автоматами, явно задирали хозяина, и когда Поджаров попробовал их урезонить, чтоб не лезли в незнакомый лес ночью, то возмутились и на него.

- Ты что, не врубился? - распускал "панты" пьяный каратист, начальник службы безопасности, и косился на Ражного. - Тут банда работает! Каймака вынудили на ночную прогулку по реке, его просчитали. Заманили и наверняка грохнули! А на базе у машин все время срабатывает сигнализация! Ты что, не чуешь? Все это - явная операция! Против "Горгоны"! Нас сюда затащили, понял?

- Иди в задницу! - без всякого желания и азарта ругался на него Поджаров. - Ну что ты городишь? Ты хоть помнишь, где находишься?.. Поехали на базу!

- Кто начальник службы безопасности? Ты или я? - все больше расходился каратист, и возбужденная толпа его поддерживала. - Сейчас я организовываю поиск! А потом и базу пощупаем, и хозяина! Проверим его связи!

Парням "Горгоны" очень уж хотелось проявить себя, пострелять - деятельные, энергичные и кичливые, они заскучали возле костра, и потому никто уже не хотел слушать, все рвались в бой. Кое-как рассыпавшись в нестройную цепь и предводимые каратистом, они пошли в глубь леса на пойменном берегу - куда уже бегал телохранитель. Раздухаренные служители "Горгоны", треща кустами и чертыхаясь, скрылись в мелколесье, и через несколько минут там застучали сначала одиночные выстрелы, затем и очереди из "узи" и АКСУ. Потом стрелять перестали, но зато стали перекликаться, и скоро все голоса собрались в одно место, и начался базар - галдели и матерились, как вспугнутые галки, и с этим галдежом, толпой вылезли из подлеска еще более обозленные, изъеденные гнусом и мокрые. И уже появились ропчущие.

- На хрен, поехали на базу! Там водяра и телки а тут комары и болото!

Каратист был непреклонен в яростном порыве найти Каймака, загнал всех на катер и повез на другую сторону. Матерился и гнал парней, как старый фельдфебель, а они уже настрелялись и полезли на берег с молчаливой ненавистью. На сей раз ушли без выстрела - может, патроны кончились? - а скоро треск и голоса стихли.

Но по крайней мере один человек остался у реки - залег в прибрежных кустах и затаился. Не предусмотрел лишь одного - тучу гнуса, обычно злого в прохладные вечерние часы...

Поджаров облегченно вздохнул, подбросил в огонь сырой травы и уже без опаски пошел в атаку.

- Лет пятнадцать назад я с одним япошкой боролся. Хоори - не слышал? Жестко он работал, почти всю встречу очками меня давил. Ну сам знаешь, публика-то наша, трибуны орут и тоже на мозги давят... Оставалось двадцать две секунды, и вдруг он делает непоправимый промах, подставляется... В общем, провожу бросок, и чистая победа. Глазам своим не верю, но судья встречу остановил и поднял мою руку.

- Поздравляю, - буркнул Ражный. Поджаров не обратил внимания на его тон, продолжил задумчиво:

- Подставился мне, чтобы дружбу завязать. Я тогда еще не врубился... И завязал! По-русски говорил лучше нас с тобой. В Москве подзаторчал будто бы по каким-то коммерческим делам на полтора месяца. И каждый день - кабаки с японской кухней, какие-то представительства, а там знакомства, сакэ до упаду, какие-то гостиничные номера, гейши... Короче, КГБ мне на хвост упало, с женой до развода, в клубе на меня коситься стали, а я никак не пойму, чего ему нужно? Напоит и спрашивает, гейш своих подошлет - те в постели спрашивают, потом мужики с Лубянки в кабинетах пытают, про что базар был, так сказать. Мне же и ответить нечего - речь-то о спорте идет, о тренерах, о борцовских традициях. Наша обычная болтовня, как в раздевалках... И наконец, Хоори раскололся, поведал, чего хочет.

Он сделал паузу, стараясь вызвать любопытствуюший вопрос, - не вызвал, но интереса к своему рассказу не потерял.

- Он проводил исследования древнекитайских источников, обошел чуть ли не все монастыри Тибета, сделался ламой и нашел то, что искал - самую древнюю и таинственную школу единоборств Мопатене. Этим стилем владеют единицы особо посвященных монахов. После нескольких лет ученичества Хоори овладел Мопатене, однако его гуру открыл ему еще одну тайну: глубинную суть тибетской школы этого вида борьбы можно познать... в России. И дали ему прочитать древний манускрипт, где к этому было прямое указание.

Поджаров говорил не спеша, размеренно, однако сильно волновался: волны, исходившие от него, даже пахли адреналином. Ражный чуть отвернулся, сел боком, чтобы этот ненавистный запах ночным тягуном относило в сторону.

Финансист боролся с собственными чувствами.

- У нас в России существует некая бойцовская традиция, эдакая древняя кузница богатырей, тайный орден борцов. И будто дожил он до наших дней, сохранился и существует благодаря русскому святому Сергию Радонежскому. Живут обыкновенно, с виду не выделяются физической мощью, а то и этого не заметно... Говорит, если за таким человеком несколько лет пристально наблюдать, можно уловить некоторые отклонения, странности. Например, необъяснимые отлучки раза два-три в год, несколько необычный образ жизни, страсть к одиночеству, поздняя женитьба, особое воспитание детей... Ну, там еще много чего. И вот этот самурай решил, что я принадлежу к такому ордену. Или что-то о нем знаю. Я, честно сказать, впервые об этом от него услышал. Но чую, отказывать ему нельзя. Такие суммы стал предлагать - по тем временам оторопь брала. Весь вопрос стоял, куда такие деньги девать... - финансовый директор ностальгически вздохнул. - И давал, вроде бы дружески, на мелкие расходы... В общем, я стал темнить, будто бы проверять его, свел с подставными и половину суммы взял... Потом меня взяли, шесть лет усиленного режима... Но не в этом дело. Япошка-то не зря искал этот орден и баксами раскидывался. Я в зоне потом все сопоставил и сам пришел к выводу - не перевелись еще богатыри на русских просторах. И знаешь, тебя не один раз вспомнил. А потом вообще занес в реестр...

С другого берега прозвучал еще один выстрел и, как показалось, из ружья. Через несколько секунд ему ответил пистолетный.

- Первый выстрел был ружейный? - как ни в чем не бывало спросил Ражный.

- Не расслышал...

- Будто из дробовика саданули...

- Блин, уезжаешь от Москвы на полтыщи верст с надеждой отдохнуть - и тут стреляют! Дурдом, а не страна!

- Какая уж есть...

- Пусть порезвятся, - вдруг разрешил Поджаров. - Это создает особый острый колорит, так сказать, музыкальное сопровождение к нашему разговору. Ну, Вячеслав Сергеевич, готов ты поделиться тайнами своего ордена? Только со мной темнить не нужно, я не японец, а свой, патриот и соотечественник. Кстати, все началось с твоей фамилии. Однажды вдруг подумал, что значит войти в раж? Это ведь способность входить в особое психическое состояние, верно? Но управляемое состояние, а не просто пьяный кураж или затмение рассудка...

- Они в темноте там друг друга не постреляют? - озабоченно спросил Ражный. - Или у них холостые?

- Не отвлекайся, Ражный, не уходи, это теперь не поможет.

- Предчувствие нехорошее, - откликнулся он. - Без трупов не обойдется...

- Одним кретином больше, одним меньше... Ты слышишь, о чем я говорю? Не валяй дурака. Как говорят новые русские, будет базар или нет?

Пальба началась на обоих берегах одновременно, и выстрелы, умноженные эхом, напоминали уже фронтовую перестрелку. А через пару минут на берег выскочили двое конных с ружьями - необразованные сыновья горемыки Трапезникова...

 

 

Перед Вятскими Полянами, на границе с Татарией, его остановил на посту ГАИ мальчишеского вида скучающий инспектор, тщательно изучил документы, осмотрел машину со всех сторон, попросил открыть капот и, не найдя никаких нарушений, полез было в кабину проверить люфт руля. Действовал он смело, самоотверженно, потому что был под прикрытием: второй сотрудник - крупный парень в бронежилете - стоял в сторонке, чуть ли не уперев автоматный ствол в спину Ражного. Изрядно потоптанная на лесных дорогах "Нива" могла вызвать подозрения в технической неисправности, однако инспектор придирался слишком явно. Больше всего не хотелось, чтобы этот короткий лез в кабину, но он открыл дверцу, заскочил на сидение и тут только увидел Молчуна на полике рядом с пассажирским. Волк оказался так близко, и так хищно щерился, что этот малыш испугался и слишком поспешно выскочил из машины, чтобы скрыть испуг.

- Собака?!.. Почему нет намордник? А документа есть?

При этом его заметно передернуло от только что пережитой опасности, и заговорил он с сильным татарским акцентом.

К маленьким людям Ражный относился, как к детям, никогда с ними не спорил, снисходительно терпел их вздорное поведение и не обижался; иное дело, они автоматически относились к нему предвзято и уже не любили его только за то, что он был чуть ли не в два раза крупнее и выше. В армии его доставали малорослые командиры, на улицах и дорогах - коротенькие милиционеры...

- Это не собака, - сказал он. - И документов нет.

- - Почему не собака? Я видел собака!

- Это волк, - определил второй, с автоматом, и, приблизившись, заглянул через стекло. - Точно! Настоящий волк... Где взял?

- В лесу поймал, - сознался Ражный, усаживаясь в кабину. - Командир, документы верни, и привет...

- Дикий хищник держать неволя и перевозить без клетка запрещено! - нашелся короткий, неуклюже пихая водительские права в карман, а другой рукой доставая рацию. - Есть решение экологического комитета...

Маленькие человечки никогда не прощают испуга, если только они при власти, при исполнении служебных полномочий...

- Поймал? - восторженно засмеялся автоматчик. - Ну ты даешь!.. А чего с ним ездишь?

- Надежно, как с автоматом... Инспектор связался с кем-то по рации, докладывал про волка. Говорил не по-русски...

- Пожалуй, даже лучше, чем с автоматом! Ну ты же не такого поймал? Наверное, щенком был?

- Да, на логове взял...

- А волчица?..

- Сдохла волчица...

- Как сдохла? Убили?

- Нет, не стреляная была. Подралась с кем-то, кишки вымотала и сдохла... - разговор с этим парнем был почти дружеским, и Ражный воспользовался моментом. - Слушай, пусть вернет документы - и я поеду?

Короткий тем временем получил инструкции и теперь вовсе стал неприступен.

- Придется составить протокол, а хищника изъять, - заявил он. - Выйдите из машины.

Его напарник настолько увлекся, что не расслышал приказа.

- А мы тоже ездим за волками. У нас тут степи, так больше обкладами охотятся. Нынче четырех в колке офлажили, нас на номера поставили - ни пошевелиться, ни покурить, а мороз!..

Инспектор рыкнул что-то по-татарски, и автоматчик свял, отошел от машины.

- Погодите, мужики. - Ражный опустил стекло и вылез. - Это вполне мирный, одомашненный зверь, людей не трогает. Не понимаю, в чем проблема?

- Домашних волков не бывает, - хмуро и со знанием дела сказал автоматчик. - Волк - он и есть волк... Придется изъять зверя.

Маленький человек в погонах сел в машину ГАИ, достал бланк протокола и поманил к себе. Мимо проехал тяжелый грузовик и, пользуясь шумом, Ражный тихо сказал:

- Уходи, Молчун.

Волк словно ждал этой команды - тотчас выпрыгнул сквозь опущенное стекло, перескочил дорогу и легкой трусцой направился в степь мимо постовой будки. Первым опомнился коротенький инспектор - живчик, закричал что-то по-татарски напарнику, хотя все происходило у него на глазах. Тот развел руками, но спохватился, вскинул автомат. Первая очередь была длинной и неприцельной, почти от живота - так стреляют по убегающему человеку. И вторая тоже впустую, поскольку автоматчик поспешил - слева по дороге приближался "МАЗ".

Инспектор вылетел из машины, на ходу доставая в общем-то бесполезный на таком расстоянии пистолет, заругался и выпалил трижды по убегающему зверю. Тогда его напарник пропустил грузовик, выбежал на асфальт и встал на колено.

- Да мат-ть-его!.. Достану!

И стал колотить прицельно, одиночными. Молчун пошел скачками, еще хорошо виднелась его спина в сухой осенней траве и не по-волчьи высоко вскинутая голова. Ражный механически считал выстрелы, и после седьмого зверь вдруг присел, потом сделал свечку и упал, скрывшись в траве.

- Есть! Попал! - в азарте крикнул автоматчик, не отрываясь от прицела.

И выдолбил в то место весь остаток магазина. А короткий уже приступил к Ражному:

- Зачем отпустил волка? Зачем отпустил волка?!

- Какого волка? - пожал тот плечами. - Не было волка, ты что, командир?

- Все, готов! - довольно сказал вернувшийся автоматчик, перезаряжая оружие. - Поеду привезу!

- Говорит, не было! - возмущенно заговорил инспектор. - Мы тут стоим дурак, да? Глаз нет? Отпустил дикий хищник! Стрелять пришлось!

- Я поехал! - сбрасывая бронежилет, крикнул напарник.

Он прыгнул в "УАЗ", смело съехал с дорожного откоса и погнал в степь волчьим ходом.

А короткий чуть успокоился, заговорил назидательно:

- Какой нехороший человек! Зачем говорить - не был волк? Когда кабина сидел и ворчал на меня?

- Это была собака! - засмеялся Ражный. - Овчарка, очень похожая на волка. А вы мою собаку подстрелили. Придется отвечать, командир!

- Почему - собака?

- Сам подумай, ну откуда взяться дикому хищнику? И чтоб вот так сидел в машине? Кто этому поверит?

- Зачем сказал - волк?

- Пошутил! Мог сказать, заяц!

- Тебе шутка! Мне патрон отчитаться надо! Списать патрон! Начальник знает - был волк!

- А если он сейчас привезет убитую собаку? - съехидничал Ражный. - И я предъявлю документы, что собака элитной породы, дорогая, и в суде выставлю счет? В том числе и за моральный ущерб? Кто будет платить? Ты или начальник? Угадай с трех раз?

Короткий с надеждой посмотрел на "УАЗ", рыщущий по траве в трехстах метрах от дороги, подумал:

- Давай ждать. Привезет - глядеть будем, кто платить... А кто административную комиссию пойдет.

Автоматчик вернулся через десять минут ни с чем и в глубоком расстройстве.

- Я же попал! Видели, сразу лег?.. Блин, на этом.месте даже капли крови нет! Быть такого не может! Магазин высадил!.. Он что, уполз? Улетел? Растворился, сука?

- Ну и что делать станем, мужики? - - спросил Ражный.

Они поговорили между собой на татарском.

- Кто сидел твоя машина - волк или собака? - уточнил короткий.

- - В моей машине никто не сидел.

- А кого я стрелял? - несколько опешил стрелок.

- Не знаю. Ты разве стрелял? Я что-то стрельбы не слышал...

Гаишники ушли в будку, там посовещались еще раз, после чего автоматчик вынес документы.

- Ладно, езжай... - оглянулся на будку, спросил тихо. - Слушай, не понял, кто был все-таки?

- Оборотень, шепнул ему на ухо Ражный. - Слыхал?

Автоматчик долго маячил в зеркале заднего обзора - то собирал гильзы с дороги, то подолгу смотрел ему вслед, наугад шаря руками по асфальту. Через полкилометра начался Вятскополянский район...

Молчун поджидал его, спрятавшись в пыльной траве дорожного откоса. Ражный сбавил скорость, не останавливаясь, открыл дверцу, и волк прыгнул в кабину прямо с обочины. Лег на переднее сиденье, вывернулся и стал зализывать рану.

Пуля угодила ему под правую лопатку, но вдоль туловища - стреляли в угон - и вылетела из плеча. На первый взгляд, особого ущерба не принесла, боевая пуля проткнула, как шилом, ибо зверь довольно твердо ступал на лапу, однако когда Ражный остановился и осмотрел рану, выяснилось, что выстрелом раздробило ребро: едва он коснулся этого места, Молчун предупредительно прикусил руку.

- Я говорил тебе: жить с человеком можно собакам, а не волкам, - проворчал он. - Ты же зверь, объявленный вне закона. Видишь, я тебе не защитник, потому что у волков не бывает хозяина... Ладно, сам напросился, терпи. Еще хорошо отделался. Теперь у нас, брат, и раны одинаковые. Это у тебя первые дырки в шкуре, но не последние...

В горячке он не чуял боли, но теперь обе раны горели огнем и заставляли зверя вертеться в узком пространстве между сиденьем и доской приборов, дотягиваясь то до одной, то до другой. Весь набор обезболивающих и дезинфицирующих средств был у него на языке; без всякого вмешательства он мог бы в течение нескольких дней справиться и с более тяжелой раной, однако у Молчуна, стрелянного впервые, не хватало опыта. Он нормально доставал языком плечо, однако входное отверстие с большим трудом, поскольку вынужден был выворачивать голову назад и вниз или совать ее под лапу. А лечить сейчас следовало именно входную рану, где остается вся зараза от пули и куда попадает шерсть.

По молодости переярок еще не знал этого и вылизывал ту, что была больше, ближе и больнее. Занятый своими мыслями, Ражный вначале тоже не обратил на это внимания и хватился лишь через два часа, когда въехал в Вятские Поляны: волк часто задышал, хотя было не жарко, нос стал сухой и горячий.

Каждый араке, будь он вотчинным или вольным, приезжая на поединок в чужую вотчину, должен был прежде всего отыскать хозяина Урочища, засвидетельствовать свое появление и, если схватка была определена с кем-то третьим, получить от него подорожную - своеобразное разрешение на поединок и условленное место и час первой встречи с соперником.

Существующие обычаи засадников складывались во времена татаро-монгольского ига, при Сергии Радонежском, и соблюдались очень строгие и весьма насущные правила конспирации, сохранившиеся до сегодняшнего дня. Вместе с тем, было в этих обычаях и кое-что более древнее, архаичное, не связанное с христианством и теперь ставшее чистой символикой. Поклонение и приношение жертв деревьям Урочища было привычным и обыденным, но кроме того, например, приносить дары вотчиннику, на чьей земле произойдет схватка. Каков дар, зависело от важности поединка: по обыкновению это был жеребенок или ловчий сокол, но если для аракса борьба на земляном ковре была решающей, судьбоносной, значимость дара увеличивалась соразмерно и не имела привычного понятия цены. Победитель мог одарить самым дорогим - вторым или третьим по счету сыном, отдав его вотчиннику на воспитание и обучение, если у того нет сыновей и некому наследовать Рощу, или дочь в жены, если хозяин Урочища недавно вступил в сборный возраст и холост.

Когда-то таким образом деду Ерофею привели жену - бабку Ражного, красавицу невиданную, из-за которой, собственно, и таскали деда, пытаясь засадить в лагерь.


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Сергей АЛЕКСЕЕВ 2 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 3 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 4 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 5 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 6 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 7 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 8 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 9 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 10 страница | Сергей АЛЕКСЕЕВ 11 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Сергей АЛЕКСЕЕВ 12 страница| Сергей АЛЕКСЕЕВ 14 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.03 сек.)