Сергей АЛЕКСЕЕВ 13 страница

Волчонок преклонил голову перед ним, поджал хвост. Ражный пошел к двери, повесил рюкзак, хотел выйти, однако вернулся, сказал примирительно:

- Как назвать-то тебя?.. Чего молчишь? Волчонок вскинул голову, посмотрел ему в глаза. И взгляд был не звериный - человечий, от которого продирал озноб.

- Хорошо, молчи, - согласился он. - Тогда и имя тебе будет - Молчун.

Оставив свет, запер двери на замок.

Встревоженные гости колготились возле костра на берегу, забыв о стройотряде. Девушки сидели у воды, плели венки из кувшинок. Уродливые подруги Каймака купались в реке обнаженными и бесполезно зазывали к себе парней, изображая в воде лесбиянскую любовь. Юбилейное празднество было окончательно испорчено, никто не пил, не ел, а на хозяина базы посмотрели, как на врага, и готовы были наброситься на сей раз без шуток.

- Завтра в полдень у шефа самолет в Нью-Йорк, - заявил начальник службы безопасности. - Он не может опоздать. Врубился в ситуацию, или объяснить? Ты представляешь, что будет с тобой и твоим бизнесом, если он не сможет присутствовать на важной встрече в Штатах?

Поджаров в тот же миг оказался рядом, отмахнулся от начальника службы безопасности и повлек Ражного в сторону.

- Все, я вспомнил тебя! - сказал таким тоном, будто приговор выносил. - Ты был в Гудауте на чемпионате! Это ты же тогда грузина сделал?! Как его фамилия была? На "или"...

- Я не был в Гудауте, - перебил его Ражный.

- Ну как же? С Кормалевым боролся в полуфинале!

- Кормалев был чистый самбист. И я с ним никогда не боролся.

- Слушай, не пойму, ты чего темнишь? Я же отлично помню!

- С кем-то спутал, - он высвободился, давно заметив, что старший егерь Карпенко делает ему знаки, зовет к себе, не смея встрять в разговор. Ражный подошел к егерю, и тот повлек его подальше от гостей.

- Сергеич, ты Героя посылал куда-нибудь? - встревоженно спросил он.

- Посылал...

- С ружьем посылал?

- Нет, присмотреть за этой... сучкой, которая тонула...

- А он схватил ружье, патроны и побежал вниз по реке. Рожа свирепая... Полчаса назад...

- Почему сразу не доложил?

- Да тебя этот... все за рукав таскает, - кивнул на фигуру Поджарова.

Оставив Карпенко, Ражный незаметно спустился под берег и стал отвязывать свою лодку.

- Эй, ты куда? - спохватился финансист. Уйти из-под его ока было невозможно и послать подальше - тоже, поскольку хотелось сначала выяснить, что стоит за пристальным интересом к нему.

- Скоро стемнеет, - президент запустил мотор. - Ему же завтра в Нью-Йорк...

- Я с тобой! - финансист вскочил в лодку. "Горгона" тоже что-то закричала, замахала руками, но Ражный выехал на плес и помчался вниз. Река крутилась между холмов, выписывая большие меандры, размывала берега, и стройный сосновый лес рушился в воду, захламляя фарватер. Даже зная его, ездить на скоростной технике здесь было опасно, тем более в сумерках или ночью.

Случилось то, чего ожидал Ражный: телохранитель сидел на берегу мокрый сразу же за третьим поворотом, умудрившись наскочить на топляк еще при свете. Увидев лодку, зачем-то начал палить из пистолета в воздух. Мотоцикл у него опрокинулся и уплыл, а сам он едва добрался до берега, поскольку был в кожаных брюках и такой же куртке. Каймака он так и не догнал, хотя все время видел впереди, пока тот не скрылся за поворотом.

Ражный уже едва скрывал тревогу: если его не подстрелит Герой - а берегом, срезая длинные речные меандры, он может и обогнать его, - то налетит вот так же на корягу, вышибет мозги или просто на дно уйдет, раков кормить...

Подсадив телохранителя, поехали дальше. А Поджарову было на все наплевать, тем более на своего шефа. Перескочив к Ражному на корму и перекрикивая вой мотора, он спросил:

- Послушай, а ты Пашу Диева знаешь? Вольник из Мурманска?

- Знаю, - без интереса сказал Ражный, не желая продолжать эту тему.

- Ага, значит, ты был в Минске! На кубке, в восемьдесят седьмом! Вот откуда я тебя знаю!.. Но что я фамилию твою никак не вспомню? Ражный... Убей бог... - и видя, что разговаривать с ним не желают, презрительно махнул рукой. - Ну его на хрен, брось ты переживать! Успокойся, все нормально. Знаешь, откровенно сказать, капризы надоели! Если жрать, то подавай всякую падаль. Сам подумай, нормальные люди едят такую гниль?.. И баб своих привез! Ты посмотри на них! В голодный год за мешок картошки бы не стал, а ему самое то... Или мужиков подавай.

- Мне наплевать на твоего шефа, - отозвался президент. - Но он мой гость, и я получил предоплату.

- Бизнес, конечно, святое дело, - согласился Поджаров. - Да мы русские люди или уже нет?

- Новые русские...

- Нет, это я к тому, что нечего выдрючиваться. На природе и в бане все равны. Не бойся, получишь расчет, - как-то многозначительно пообещал Поджаров. - Моя гарантия. Я финансовый директор.

- Утешил...

В это время телохранитель, рыщущий взглядом по берегам, закричал, заблистал глазами, указывая рукой на берег. Там, у песчаной косы, на отмели, стоял водный мотоцикл.

Ражный заложил крутой вираж и причалил рядом, выключил двигатель. Японское чудо техники оказалось привязанным за специальный штырь, вонзенный в песок. Размазанные по сырой глине следы вели на берег - Каймак гулял где-то по суше.

Поджаров облегченно вздохнул, однако с прежним воинственным видом сказал полушепотом:

- Ну, что я говорил? Да с ним никогда ничего не случится!

В сумерках эхо было звучным и многократным из-за пересеченной местности. Что-то зашуршало в угнетенных, изуродованных ветром соснах, и телохранитель, легко выпрыгнув из лодки, понесся в гору.

Ражный чуял, что поблизости никого нет, по крайней мере, на полкилометра в округе. Он не мог объяснить этой своей способности - чувствовать человеческое присутствие, но такая интуиция еще ни разу не подводила.

- Ты еще не устал от хлопотных гостей, Вячеслав Сергеевич? - вдруг спросил финансист.

Они не знакомились, хотя имя Поджаров мог узнать и от егерей, и это обращение еще больще насторожило его: он был для финансового директора "Гор-гоны" если не слугой, то чем-то вроде официанта, которого величать не принято.

- Это мой бизнес, - сказал в сторону Ражный.

- Какой это, на хрен, бизнес?! - он натянуто засмеялся. - Вячеслав Ражный лесник! Бизнес нашел - всякой шпане прислуживать!

- И шеф ваш - шпана?

- Ну, шеф с закидонами, но не шпана. А остальные - шушера! Одни панты! Они в спорте больше пивной кружки веса не брали!.. А ты - Ражный! Ладно, не буду темнить. Я тебя сразу же узнал. Вернее, можно сказать, по моей инициативе отмечаем юбилей на твоей базе. Это я вышел на твоего приятеля, заплатил ему бабки и заставил устроить отдых на базе.

С этого момента Ражный определил для себя, что вступил в поединок, и начавшаяся схватка потому вялая, что Поджаров не приступил к активным действиям, а пока прощупывает соперника, ищет уязвимые места и, возможно, ждет подкрепления.

И вот уже пробует пойти на обострение...

- А что было сразу-то не сказать? Крутил, вертел...

- Подходы искал, - признался финансист. - Боялся отпугнуть повышенным интересом,

- Чем же я обязан за столь пристальное внимание?

Поджаров улыбнулся каким-то своим мыслям.

- Не ты обязан - мы тебе обязаны. Отдохнуть епархии у самого Ражного! Они же никто этого не осознают. Но зато я отлично представляю, с кем имею дело.

- Ну-ну, продолжай, - разрешил он. - А я тебя послушаю.

- Помню, у тебя привычка была перед схваткой руку в штаны пихать, яйца укладывать. Была?.. Мы еще смеялись: ну все, Бирюк яйца уложил, сейчас противника уложит! А ты прилично боролся! Я только-только мастера выполнил, а ты...

- Почему - Бирюк? - спросил хмуро Ражный.

- Да это так тебя звали, за глаза, в кулуарах, среди молодняка, - в голосе его послышалась ностальгия. - Мы на видео снимали твои поединки, а потом на разборе полетов в замедлении крутили... Я все хотел понять, как ты делаешь захват девой. Вроде бы за кимоно, а получается со шкурой... Столько раз видел, а повторить не могу... Нет, объясни, как это делается? С захватом?

- Может, показать?

- Показывать не надо! - засмеялся Поджаров. - Я же все-таки финансовый директор!.. Или это твой секрет?

- Никакого секрета, - пожал плечами Ражный, отмахиваясь от комаров. - Волчья хватка.

- Я тренировался, не получается...

- Потому что был сытый. Всегда был сытый и не испытал волчьего голода.

- Не понял, ты о чем?

- О голоде. Голодный волк вырывает у бегущего лося куски мышц. Вместе со шкурой. Одним щипком. Он не давит его за горло, это вранье. Он вырывает промежность и неторопливо идет следом. Добыча через километр ляжет от потерю крови...

- Но ведь надо еще иметь руку, как волчья пасть. Желательно с клыками. Ну-ка, покажи руку?

- Ты же не цыганка, руку тебе показывать...

- Нет, точно Бирюк! Не зря прозвище дали... Слушай, Вячеслав, я вспомнил: у тебя еще одна привычка была - лежать на земле после схватки. Говорят, даже на снегу лежал... А это зачем?

- Отдыхал.

- Ну, перестань! Я знаю, это ритуал какой-то. Но так никто ничего не понял. Болтали даже, будто ты какой-то свой допинг изобрел, который медики не ловят. Было или нет?

- Ерунда...

- Зачем тогда отлеживался?

- Приземлялся, - честно сказал Ражный, однако собеседник не поверил, опять принял за отговорку.

- Нет, ты всегда был какой-то странный, с прибабахом. С чего вдруг на самом подъеме из спорта ушел?.. Смотри, ушел и ведь забыли сразу! Один я не забыл!.. А если бы остался? Да ты бы сейчас гремел!

Ражный молчал, поскольку не мог объяснить, почему и ради чего ушел. Но Поджаров опять понял по-своему.

- Что ты в самом деле? Расслабься, отдохни, - дружески похлопал по плечу. - И не бери в голову проблемы эти! Сейчас приведут Каймака, никуда он не денется... Слушай, а ты сколько уже не борешься?

- Почему? Все время борюсь... В основном за место под солнцем.

- Зря бросил! Ты же еще не в возрасте! Смотри, что сопливый молодняк делает? За кордон продаются на раз, такие бабки стригут! За кого только не борются! Тебе-то зачем бизнес? Да и что это за бизнес? Хочешь, помогу вернуться?

В лесу дважды хлопнули гулкие пистолетные выстрелы, через несколько секунд еще один. Поджаров невозмутимо послушал эхо.

- Развлекаются ребята, - заключил он, хотя думал совершенно об ином и будто бы радовался, что все наконец-то ушли.

- Это что, входит в программу отдыха? - Ражный развел дымокур от комаров.

- В программу празднования юбилея... В это время за поворотом завыл мощный мотор катера и через несколько минут он вылетел на плес, несмотря на загрузку, едва касаясь воды и словно паря над ней. Поджаров помигал зажигалкой, но их и так заметили, подрулили к берегу.

Это прибыло подкрепление финансиста, точнее, обеспечение его поединка - своеобразные болельщики-квакеры, чтобы давить на Ражного психологически. Значит, настоящая схватка еще только начинается...

Приехавшие кричали, что нужно немедленно организовать поиск Каймака, прочесать место, где стреляли и выловить стрелков. Они размахивали автоматами, явно задирали хозяина, и когда Поджаров попробовал их урезонить, чтоб не лезли в незнакомый лес ночью, то возмутились и на него.

- Ты что, не врубился? - распускал "панты" пьяный каратист, начальник службы безопасности, и косился на Ражного. - Тут банда работает! Каймака вынудили на ночную прогулку по реке, его просчитали. Заманили и наверняка грохнули! А на базе у машин все время срабатывает сигнализация! Ты что, не чуешь? Все это - явная операция! Против "Горгоны"! Нас сюда затащили, понял?

- Иди в задницу! - без всякого желания и азарта ругался на него Поджаров. - Ну что ты городишь? Ты хоть помнишь, где находишься?.. Поехали на базу!

- Кто начальник службы безопасности? Ты или я? - все больше расходился каратист, и возбужденная толпа его поддерживала. - Сейчас я организовываю поиск! А потом и базу пощупаем, и хозяина! Проверим его связи!

Парням "Горгоны" очень уж хотелось проявить себя, пострелять - деятельные, энергичные и кичливые, они заскучали возле костра, и потому никто уже не хотел слушать, все рвались в бой. Кое-как рассыпавшись в нестройную цепь и предводимые каратистом, они пошли в глубь леса на пойменном берегу - куда уже бегал телохранитель. Раздухаренные служители "Горгоны", треща кустами и чертыхаясь, скрылись в мелколесье, и через несколько минут там застучали сначала одиночные выстрелы, затем и очереди из "узи" и АКСУ. Потом стрелять перестали, но зато стали перекликаться, и скоро все голоса собрались в одно место, и начался базар - галдели и матерились, как вспугнутые галки, и с этим галдежом, толпой вылезли из подлеска еще более обозленные, изъеденные гнусом и мокрые. И уже появились ропчущие.

- На хрен, поехали на базу! Там водяра и телки а тут комары и болото!

Каратист был непреклонен в яростном порыве найти Каймака, загнал всех на катер и повез на другую сторону. Матерился и гнал парней, как старый фельдфебель, а они уже настрелялись и полезли на берег с молчаливой ненавистью. На сей раз ушли без выстрела - может, патроны кончились? - а скоро треск и голоса стихли.

Но по крайней мере один человек остался у реки - залег в прибрежных кустах и затаился. Не предусмотрел лишь одного - тучу гнуса, обычно злого в прохладные вечерние часы...

Поджаров облегченно вздохнул, подбросил в огонь сырой травы и уже без опаски пошел в атаку.

- Лет пятнадцать назад я с одним япошкой боролся. Хоори - не слышал? Жестко он работал, почти всю встречу очками меня давил. Ну сам знаешь, публика-то наша, трибуны орут и тоже на мозги давят... Оставалось двадцать две секунды, и вдруг он делает непоправимый промах, подставляется... В общем, провожу бросок, и чистая победа. Глазам своим не верю, но судья встречу остановил и поднял мою руку.

- Поздравляю, - буркнул Ражный. Поджаров не обратил внимания на его тон, продолжил задумчиво:

- Подставился мне, чтобы дружбу завязать. Я тогда еще не врубился... И завязал! По-русски говорил лучше нас с тобой. В Москве подзаторчал будто бы по каким-то коммерческим делам на полтора месяца. И каждый день - кабаки с японской кухней, какие-то представительства, а там знакомства, сакэ до упаду, какие-то гостиничные номера, гейши... Короче, КГБ мне на хвост упало, с женой до развода, в клубе на меня коситься стали, а я никак не пойму, чего ему нужно? Напоит и спрашивает, гейш своих подошлет - те в постели спрашивают, потом мужики с Лубянки в кабинетах пытают, про что базар был, так сказать. Мне же и ответить нечего - речь-то о спорте идет, о тренерах, о борцовских традициях. Наша обычная болтовня, как в раздевалках... И наконец, Хоори раскололся, поведал, чего хочет.

Он сделал паузу, стараясь вызвать любопытствуюший вопрос, - не вызвал, но интереса к своему рассказу не потерял.

- Он проводил исследования древнекитайских источников, обошел чуть ли не все монастыри Тибета, сделался ламой и нашел то, что искал - самую древнюю и таинственную школу единоборств Мопатене. Этим стилем владеют единицы особо посвященных монахов. После нескольких лет ученичества Хоори овладел Мопатене, однако его гуру открыл ему еще одну тайну: глубинную суть тибетской школы этого вида борьбы можно познать... в России. И дали ему прочитать древний манускрипт, где к этому было прямое указание.

Поджаров говорил не спеша, размеренно, однако сильно волновался: волны, исходившие от него, даже пахли адреналином. Ражный чуть отвернулся, сел боком, чтобы этот ненавистный запах ночным тягуном относило в сторону.

Финансист боролся с собственными чувствами.

- У нас в России существует некая бойцовская традиция, эдакая древняя кузница богатырей, тайный орден борцов. И будто дожил он до наших дней, сохранился и существует благодаря русскому святому Сергию Радонежскому. Живут обыкновенно, с виду не выделяются физической мощью, а то и этого не заметно... Говорит, если за таким человеком несколько лет пристально наблюдать, можно уловить некоторые отклонения, странности. Например, необъяснимые отлучки раза два-три в год, несколько необычный образ жизни, страсть к одиночеству, поздняя женитьба, особое воспитание детей... Ну, там еще много чего. И вот этот самурай решил, что я принадлежу к такому ордену. Или что-то о нем знаю. Я, честно сказать, впервые об этом от него услышал. Но чую, отказывать ему нельзя. Такие суммы стал предлагать - по тем временам оторопь брала. Весь вопрос стоял, куда такие деньги девать... - финансовый директор ностальгически вздохнул. - И давал, вроде бы дружески, на мелкие расходы... В общем, я стал темнить, будто бы проверять его, свел с подставными и половину суммы взял... Потом меня взяли, шесть лет усиленного режима... Но не в этом дело. Япошка-то не зря искал этот орден и баксами раскидывался. Я в зоне потом все сопоставил и сам пришел к выводу - не перевелись еще богатыри на русских просторах. И знаешь, тебя не один раз вспомнил. А потом вообще занес в реестр...

С другого берега прозвучал еще один выстрел и, как показалось, из ружья. Через несколько секунд ему ответил пистолетный.

- Первый выстрел был ружейный? - как ни в чем не бывало спросил Ражный.

- Не расслышал...

- Будто из дробовика саданули...

- Блин, уезжаешь от Москвы на полтыщи верст с надеждой отдохнуть - и тут стреляют! Дурдом, а не страна!

- Какая уж есть...

- Пусть порезвятся, - вдруг разрешил Поджаров. - Это создает особый острый колорит, так сказать, музыкальное сопровождение к нашему разговору. Ну, Вячеслав Сергеевич, готов ты поделиться тайнами своего ордена? Только со мной темнить не нужно, я не японец, а свой, патриот и соотечественник. Кстати, все началось с твоей фамилии. Однажды вдруг подумал, что значит войти в раж? Это ведь способность входить в особое психическое состояние, верно? Но управляемое состояние, а не просто пьяный кураж или затмение рассудка...

- Они в темноте там друг друга не постреляют? - озабоченно спросил Ражный. - Или у них холостые?

- Не отвлекайся, Ражный, не уходи, это теперь не поможет.

- Предчувствие нехорошее, - откликнулся он. - Без трупов не обойдется...

- Одним кретином больше, одним меньше... Ты слышишь, о чем я говорю? Не валяй дурака. Как говорят новые русские, будет базар или нет?

Пальба началась на обоих берегах одновременно, и выстрелы, умноженные эхом, напоминали уже фронтовую перестрелку. А через пару минут на берег выскочили двое конных с ружьями - необразованные сыновья горемыки Трапезникова...

Перед Вятскими Полянами, на границе с Татарией, его остановил на посту ГАИ мальчишеского вида скучающий инспектор, тщательно изучил документы, осмотрел машину со всех сторон, попросил открыть капот и, не найдя никаких нарушений, полез было в кабину проверить люфт руля. Действовал он смело, самоотверженно, потому что был под прикрытием: второй сотрудник - крупный парень в бронежилете - стоял в сторонке, чуть ли не уперев автоматный ствол в спину Ражного. Изрядно потоптанная на лесных дорогах "Нива" могла вызвать подозрения в технической неисправности, однако инспектор придирался слишком явно. Больше всего не хотелось, чтобы этот короткий лез в кабину, но он открыл дверцу, заскочил на сидение и тут только увидел Молчуна на полике рядом с пассажирским. Волк оказался так близко, и так хищно щерился, что этот малыш испугался и слишком поспешно выскочил из машины, чтобы скрыть испуг.

- Собака?!.. Почему нет намордник? А документа есть?

При этом его заметно передернуло от только что пережитой опасности, и заговорил он с сильным татарским акцентом.

К маленьким людям Ражный относился, как к детям, никогда с ними не спорил, снисходительно терпел их вздорное поведение и не обижался; иное дело, они автоматически относились к нему предвзято и уже не любили его только за то, что он был чуть ли не в два раза крупнее и выше. В армии его доставали малорослые командиры, на улицах и дорогах - коротенькие милиционеры...

- Это не собака, - сказал он. - И документов нет.

- - Почему не собака? Я видел собака!

- Это волк, - определил второй, с автоматом, и, приблизившись, заглянул через стекло. - Точно! Настоящий волк... Где взял?

- В лесу поймал, - сознался Ражный, усаживаясь в кабину. - Командир, документы верни, и привет...

- Дикий хищник держать неволя и перевозить без клетка запрещено! - нашелся короткий, неуклюже пихая водительские права в карман, а другой рукой доставая рацию. - Есть решение экологического комитета...

Маленькие человечки никогда не прощают испуга, если только они при власти, при исполнении служебных полномочий...

- Поймал? - восторженно засмеялся автоматчик. - Ну ты даешь!.. А чего с ним ездишь?

- Надежно, как с автоматом... Инспектор связался с кем-то по рации, докладывал про волка. Говорил не по-русски...

- Пожалуй, даже лучше, чем с автоматом! Ну ты же не такого поймал? Наверное, щенком был?

- Да, на логове взял...

- А волчица?..

- Сдохла волчица...

- Как сдохла? Убили?

- Нет, не стреляная была. Подралась с кем-то, кишки вымотала и сдохла... - разговор с этим парнем был почти дружеским, и Ражный воспользовался моментом. - Слушай, пусть вернет документы - и я поеду?

Короткий тем временем получил инструкции и теперь вовсе стал неприступен.

- Придется составить протокол, а хищника изъять, - заявил он. - Выйдите из машины.

Его напарник настолько увлекся, что не расслышал приказа.

- А мы тоже ездим за волками. У нас тут степи, так больше обкладами охотятся. Нынче четырех в колке офлажили, нас на номера поставили - ни пошевелиться, ни покурить, а мороз!..

Инспектор рыкнул что-то по-татарски, и автоматчик свял, отошел от машины.

- Погодите, мужики. - Ражный опустил стекло и вылез. - Это вполне мирный, одомашненный зверь, людей не трогает. Не понимаю, в чем проблема?

- Домашних волков не бывает, - хмуро и со знанием дела сказал автоматчик. - Волк - он и есть волк... Придется изъять зверя.

Маленький человек в погонах сел в машину ГАИ, достал бланк протокола и поманил к себе. Мимо проехал тяжелый грузовик и, пользуясь шумом, Ражный тихо сказал:

- Уходи, Молчун.

Волк словно ждал этой команды - тотчас выпрыгнул сквозь опущенное стекло, перескочил дорогу и легкой трусцой направился в степь мимо постовой будки. Первым опомнился коротенький инспектор - живчик, закричал что-то по-татарски напарнику, хотя все происходило у него на глазах. Тот развел руками, но спохватился, вскинул автомат. Первая очередь была длинной и неприцельной, почти от живота - так стреляют по убегающему человеку. И вторая тоже впустую, поскольку автоматчик поспешил - слева по дороге приближался "МАЗ".

Инспектор вылетел из машины, на ходу доставая в общем-то бесполезный на таком расстоянии пистолет, заругался и выпалил трижды по убегающему зверю. Тогда его напарник пропустил грузовик, выбежал на асфальт и встал на колено.

- Да мат-ть-его!.. Достану!

И стал колотить прицельно, одиночными. Молчун пошел скачками, еще хорошо виднелась его спина в сухой осенней траве и не по-волчьи высоко вскинутая голова. Ражный механически считал выстрелы, и после седьмого зверь вдруг присел, потом сделал свечку и упал, скрывшись в траве.

- Есть! Попал! - в азарте крикнул автоматчик, не отрываясь от прицела.

И выдолбил в то место весь остаток магазина. А короткий уже приступил к Ражному:

- Зачем отпустил волка? Зачем отпустил волка?!

- Какого волка? - пожал тот плечами. - Не было волка, ты что, командир?

- Все, готов! - довольно сказал вернувшийся автоматчик, перезаряжая оружие. - Поеду привезу!

- Говорит, не было! - возмущенно заговорил инспектор. - Мы тут стоим дурак, да? Глаз нет? Отпустил дикий хищник! Стрелять пришлось!

- Я поехал! - сбрасывая бронежилет, крикнул напарник.

Он прыгнул в "УАЗ", смело съехал с дорожного откоса и погнал в степь волчьим ходом.

А короткий чуть успокоился, заговорил назидательно:

- Какой нехороший человек! Зачем говорить - не был волк? Когда кабина сидел и ворчал на меня?

- Это была собака! - засмеялся Ражный. - Овчарка, очень похожая на волка. А вы мою собаку подстрелили. Придется отвечать, командир!

- Почему - собака?

- Сам подумай, ну откуда взяться дикому хищнику? И чтоб вот так сидел в машине? Кто этому поверит?

- Зачем сказал - волк?

- Пошутил! Мог сказать, заяц!

- Тебе шутка! Мне патрон отчитаться надо! Списать патрон! Начальник знает - был волк!

- А если он сейчас привезет убитую собаку? - съехидничал Ражный. - И я предъявлю документы, что собака элитной породы, дорогая, и в суде выставлю счет? В том числе и за моральный ущерб? Кто будет платить? Ты или начальник? Угадай с трех раз?

Короткий с надеждой посмотрел на "УАЗ", рыщущий по траве в трехстах метрах от дороги, подумал:

- Давай ждать. Привезет - глядеть будем, кто платить... А кто административную комиссию пойдет.

Автоматчик вернулся через десять минут ни с чем и в глубоком расстройстве.

- Я же попал! Видели, сразу лег?.. Блин, на этом.месте даже капли крови нет! Быть такого не может! Магазин высадил!.. Он что, уполз? Улетел? Растворился, сука?

- Ну и что делать станем, мужики? - - спросил Ражный.

Они поговорили между собой на татарском.

- Кто сидел твоя машина - волк или собака? - уточнил короткий.

- - В моей машине никто не сидел.

- А кого я стрелял? - несколько опешил стрелок.

- Не знаю. Ты разве стрелял? Я что-то стрельбы не слышал...

Гаишники ушли в будку, там посовещались еще раз, после чего автоматчик вынес документы.

- Ладно, езжай... - оглянулся на будку, спросил тихо. - Слушай, не понял, кто был все-таки?

- Оборотень, шепнул ему на ухо Ражный. - Слыхал?

Автоматчик долго маячил в зеркале заднего обзора - то собирал гильзы с дороги, то подолгу смотрел ему вслед, наугад шаря руками по асфальту. Через полкилометра начался Вятскополянский район...

Молчун поджидал его, спрятавшись в пыльной траве дорожного откоса. Ражный сбавил скорость, не останавливаясь, открыл дверцу, и волк прыгнул в кабину прямо с обочины. Лег на переднее сиденье, вывернулся и стал зализывать рану.

Пуля угодила ему под правую лопатку, но вдоль туловища - стреляли в угон - и вылетела из плеча. На первый взгляд, особого ущерба не принесла, боевая пуля проткнула, как шилом, ибо зверь довольно твердо ступал на лапу, однако когда Ражный остановился и осмотрел рану, выяснилось, что выстрелом раздробило ребро: едва он коснулся этого места, Молчун предупредительно прикусил руку.

- Я говорил тебе: жить с человеком можно собакам, а не волкам, - проворчал он. - Ты же зверь, объявленный вне закона. Видишь, я тебе не защитник, потому что у волков не бывает хозяина... Ладно, сам напросился, терпи. Еще хорошо отделался. Теперь у нас, брат, и раны одинаковые. Это у тебя первые дырки в шкуре, но не последние...

В горячке он не чуял боли, но теперь обе раны горели огнем и заставляли зверя вертеться в узком пространстве между сиденьем и доской приборов, дотягиваясь то до одной, то до другой. Весь набор обезболивающих и дезинфицирующих средств был у него на языке; без всякого вмешательства он мог бы в течение нескольких дней справиться и с более тяжелой раной, однако у Молчуна, стрелянного впервые, не хватало опыта. Он нормально доставал языком плечо, однако входное отверстие с большим трудом, поскольку вынужден был выворачивать голову назад и вниз или совать ее под лапу. А лечить сейчас следовало именно входную рану, где остается вся зараза от пули и куда попадает шерсть.

По молодости переярок еще не знал этого и вылизывал ту, что была больше, ближе и больнее. Занятый своими мыслями, Ражный вначале тоже не обратил на это внимания и хватился лишь через два часа, когда въехал в Вятские Поляны: волк часто задышал, хотя было не жарко, нос стал сухой и горячий.

Каждый араке, будь он вотчинным или вольным, приезжая на поединок в чужую вотчину, должен был прежде всего отыскать хозяина Урочища, засвидетельствовать свое появление и, если схватка была определена с кем-то третьим, получить от него подорожную - своеобразное разрешение на поединок и условленное место и час первой встречи с соперником.

Существующие обычаи засадников складывались во времена татаро-монгольского ига, при Сергии Радонежском, и соблюдались очень строгие и весьма насущные правила конспирации, сохранившиеся до сегодняшнего дня. Вместе с тем, было в этих обычаях и кое-что более древнее, архаичное, не связанное с христианством и теперь ставшее чистой символикой. Поклонение и приношение жертв деревьям Урочища было привычным и обыденным, но кроме того, например, приносить дары вотчиннику, на чьей земле произойдет схватка. Каков дар, зависело от важности поединка: по обыкновению это был жеребенок или ловчий сокол, но если для аракса борьба на земляном ковре была решающей, судьбоносной, значимость дара увеличивалась соразмерно и не имела привычного понятия цены. Победитель мог одарить самым дорогим - вторым или третьим по счету сыном, отдав его вотчиннику на воспитание и обучение, если у того нет сыновей и некому наследовать Рощу, или дочь в жены, если хозяин Урочища недавно вступил в сборный возраст и холост.

Когда-то таким образом деду Ерофею привели жену - бабку Ражного, красавицу невиданную, из-за которой, собственно, и таскали деда, пытаясь засадить в лагерь.

Дата добавления: 2015-08-05