Глава 56. Я смотрю на них, и у меня сжимается горло от того, насколько они любят друг друга

Я смотрю на них, и у меня сжимается горло от того, насколько они любят друг друга. Родители Энни не молоды. Она – поздний ребенок, чудо, озарившее их жизнь. Я не ожидала, что ее отец окажется инвалидом. Собственно, я никогда не думала о ее семье, целиком поглощенная своей потребностью убивать и выпавшей мне головокружительной возможностью наконец-то утолить свою жажду смерти. До меня долетает хихиканье Энни, и я прикрываю рот, мое сердце раскалывается надвое от того, насколько невинен ее детский смех. Мне начинает казаться, словно я подглядываю за их личным, очень интимным моментом, поэтому, кашлянув, я делаю шаг вперед.

– Простите, что прерываю, но вот это принадлежит Энни. – Я протягиваю серого котенка, который жмется ко мне, точно не хочет со мной расставаться. Мать оглядывается, и ее голубые глаза впервые встречаются со мной взглядом. Она обнимает Энни, словно желая еще раз убедиться, что дочь вернулась на самом деле, потом отходит, делает несколько шагов и останавливается напротив меня.

Когда она заговаривает, ее речь звучит четко, голова высоко поднята.

– Я не знаю, какое участие вы во всем этом приняли, но муж говорит, что вы помогли Энни, и за это я навеки останусь перед вами в долгу.

Улыбнувшись, я переглядываюсь с Энни, и девочка сверкает победоносной улыбкой.

– Я была счастлива помочь, чем смогла. Но, если можно, я бы хотела попросить вас оказать мне одну услугу.

Ее взгляд становится подозрительным, острым.

– Я так и думала. Чего вы хотите?

– Сохраните мою анонимность. Я не смогла придумать способ, как вернуть Энни, не оставляя ее у незнакомых людей. Ваш муж был настолько добр, что согласился встретиться без привлечения полиции, и я буду очень признательна, если и вы сохраните информацию обо мне в тайне.

Она выжидает, глядя на меня в упор, но потом, наконец, заговаривает.

– И все? Анонимность – это все, о чем вы меня просите?

Разрываясь, я морщусь.

– Некоторые мои действия, предпринятые ради спасения Энни, вряд ли вызовут у вас одобрение. Через несколько часов вы поймете, о чем я, и я заранее прошу прощения за то, что причинила вашей семье боль. Пожалуйста, знайте, что по большей части я действовала в интересах Энни. – Я делаю паузу. – Не хочется ставить вас в неловкое положение или просить вас лгать, но если у вас получится не упоминать о моем участии в этом деле, я буду вам благодарна.

– Что бы вы ни сделали, нам вовек с вами не расплатиться. Если вы просите только об этом, то я, безусловно, выполню вашу просьбу со всем уважением.

Я улыбаюсь ей, и она, застигнутая врасплох, не сразу возвращает улыбку. Нас прерывает Энни: соскочив с коленок отца, она подбегает ко мне. Тянется к котенку, я наклоняюсь, и ее ручонки обнимают меня за шею.

– Спасибо, – шепчет она мне на ухо. Потом осторожно забирает котенка и, ласково поглаживая, прижимает его к груди. Я замечаю вопросительный взгляд матери.

– Извините. Не смогла отказать. – Я смущенно улыбаюсь, и она, тоже с улыбкой, тихо произносит, глядя, как Энни сажает котенка на колени к отцу:

– Я бы тоже не смогла этого сделать.

– Мне пора. Она чудесный ребенок. Вы замечательно ее воспитали. – Я киваю им обоим, отец протягивает ко мне руки, и я, шагнув ему навстречу, наклоняюсь и принимаю его объятья, удивляясь той силе, с которой он меня сжал.

– Спасибо вам, – шепчет он мне на ухо. – Мы перед вами в неоплатном долгу. – Я выпрямляюсь, а потом, ласково погладив Энни по голове, возвращаюсь к пикапу, открываю дверцу и забираюсь внутрь. Смотрю на них напоследок – мать присела на корточки у инвалидного кресла, все трое взволнованно переговариваются. Начинаю разворачиваться и вдруг слышу крик. Оглянувшись, я вижу, что пикап догоняет мать. Встревоженно опускаю стекло, испугавшись, что что-то не так.

– Вы та самая девушка, что звонила на горячую линию?

Я колеблюсь с ответом, и тогда она плотно закрывает глаза и сжимает губы.

– Значит, это был Майкл? Мой Майкл?

– Да. Но вряд ли он успел что-то с ней сделать. Когда я нашла ее, она была связана. Но целая и невредимая.

– Но вы сказали полиции… что вам кажется, будто он замышляет… – Голос ее слабеет, и она крепко хватается за опущенное стекло.

– Если он планировал сделать то, что обсуждал со мной… это и есть причина, по которой я пришла за ней. И сделала то, что сделала. – Вцепившись в руль, я зажмуриваюсь. – Простите. – Открыв глаза, я не решаюсь посмотреть ей в лицо – боюсь увидеть там осуждение и недоверие.

Но когда она находит мой взгляд, в ее глазах стоит одно: несгибаемая сила.

– Милая, мне все равно, что вы с ним сделали. Кровное родство не извиняет зло. Вы остановили то, что следовало остановить. – Она коротко кивает мне, а потом, вернувшись к семье, подхватывает Энни на руки и усаживает к себе на бедро. Втроем они машут мне на прощание, я тоже машу в ответ, затем разворачиваюсь и, выехав на шоссе, устремляюсь домой – если мою однокомнатную тюрьму можно назвать домом.

Дата добавления: 2015-08-05