Десять сталинских ударов 1 страница

1944-й год вошел в историю военного искусства, как год десяти сокрушительных ударов по фашистским войскам. В своем повествовании автор и будет придерживаться их последовательности.

Как известно, наши наступательные действия в 1943 году завершились на южном фланге советско-германского фронта. Понеся огромные потери в живой силе и технике, противник, конечно, и думать не мог о каком-либо наступлении в ближайшем будущем, хотя и располагал еще значительными силами на советско-германском фронте. Так, из общего количества 376 дивизий, имевшихся в составе немецкой армии, — 257 находились на Восточном фронте, причем 207 из них были немецкими. Из общего количества танковых дивизий, которых у немецкого командования было 32, — 25 были задействованы опять-таки на советско-германском фронте. Для сравнения можно привести данные Первой мировой войны, когда немцы вместе со своими союзниками на Восточном фронте против России имели всего до 127 дивизий.

Войска противника к началу 1944 года располагались так: на севере Финляндии, Карелии и Карельском перешейке действовали 20-я горная немецкая армия и армия финнов. От побережья Финского залива до Великих Лук вела боевые действия группа армий «Север» в составе 18-й и 16-й армий, которой командовал генерал Кюхлер. От Невеля до реки Припять располагались войска группы армии «Центр», в которую входили 3-я танковая, 4-я, 9-я и 2-я армии под командованием генерала фон Буша. Южнее реки Припять и до устья Днепра вела оборонительные действия группа армий в составе 4-й и 1-й танковых, 8-й и 6-й пехотных армий под командованием фельдмаршала Манштейна, а также группа армий «А» в составе 3-й румынской и 17-й немецкой армий под командованием фельдмаршала Клейста. [402]

Из 25 танковых дивизий, которые имел противник на советско-германском фронте, 18 находились южнее реки Припять, так как главное командование немецкой армии считало правое крыло своего фронта наиболее угрожаемым, где всего вероятнее в 1944 году начнется дальнейшее наступление советских войск.

После разгрома гитлеровских войск на Курской дуге стратегическая инициатива находилась полностью в руках Верховного Главнокомандования Красной Армии, и поэтому уже мы решали, где, когда и какими силами проводить те или иные наступательные операции.

Имея в виду, что наиболее крупные силы противника расположены на юго-западном и южном участках советско-германского фронта, наше Верховное Главнокомандование приняло решение первый удар нанести войсками Ленинградского и Волховского фронтов с задачей снять полностью блокаду с Ленинграда. Подготовка к этой операции началась с осени 1943 года. Сюда были переброшены войска с других фронтов, имевшие немалый опыт наступательных операций. Такого опыта части и соединения Ленинградского фронта, которые вели в течение ряда лет оборонительные бои, не имели, и прибытие войск, уже принимавших участие в прорыве подготовленной обороны, имело, естественно, важное значение. Нужно сказать, что свою оборону противник совершенствовал и развивал в течение ряда лет и преодолеть ее было весьма сложно.

В середине декабря 1943 года, вскоре после нашего возвращения из Тегерана, я получил указание Верховного Главнокомандующего убыть в Ленинград и помогать командованию фронтом в предстоящей наступательной операции. Перед моим убытием были обсуждены и вопросы вывода из войны Финляндии. Как это ни покажется странным, Сталин спрашивал у меня: знаю ли я историю Финляндии? Известно ли мне о безуспешных военных действиях там Петра I и, наоборот, об успехах Александра I, благодаря которым Финляндия вошла в состав Российской империи?

Услышав, что во время советско-финляндского военного конфликта мной прочитано достаточное количество литературы как о самой Финляндии, так и о ее присоединении к Российскому государству, Сталин остановился на этом конфликте и дал высокую оценку как финскому солдату, так и народу Финляндии. Он отметил его трудолюбие, стойкость, патриотизм, но в то же время сказал, что огромная пропасть лежит между чаяниями и надеждами народа Финляндии и целями и стремлениями профашистского правительства, которое ввергло государство в войну и заставляет расплачиваться за это свой же народ. [403] Из разговора было ясно, что, с одной стороны, Сталин питает уважение к финскому народу, однако ему, как Верховному Главнокомандующему, нужно принимать то или иное решение для того, чтобы ликвидировать военную угрозу на северном крыле советско-германского фронта.

Было очевидно, что массированные удары авиации повлекут за собой огромные жертвы и так немногочисленного народа, который должен рассчитываться за проводимую его правительством политику. Зная Сталина уже не первый год, я видел, что он колеблется в принятии окончательного решения. Перед самым отъездом я получил указания Сталина, чтобы одновременно с поддержкой наступательных действий войск Ленинградского фронта были проведены все необходимые мероприятия по подготовке удара по военно-промышленным объектам Финляндии с таким расчетом, чтобы выполнение этой задачи началось в считанные часы после получения приказа. Удар наносить по порту Хельсинки, железнодорожному узлу и военным объектам, расположенным в предместьях города. От массированного удара собственно по городу воздержаться. В первый налет направить несколько сот самолетов, а при дальнейшей надобности, если таковая возникнет, количество самолетов, участвующих в налетах, наращивать. Был условлен и пароль, который передаст мне лично Верховный по телефону. Я был также предупрежден, что знать о предстоящей операции до момента ее начала никто не должен.

Вскоре я был уже в Ленинграде, где занялся вопросами подготовки к боевым действиям частей и соединений АДД в интересах Ленинградского фронта. Это была кропотливая работа, требовавшая отличной организации взаимодействия со своими войсками, которые, заняв исходные позиции, должны были хорошо себя обозначить, а также помогать нашим экипажам наведением на цели. Штаб фронта во главе с его начальником генералом Д. Н. Гусевым[111]оказал нам в этом огромную помощь и сам проявлял инициативу в изыскании методов и способов нанесения более эффективного удара по врагу.

Погода была из рук вон плохая и не раз ставила под сомнение не только боевую работу авиации, но и проведение самой операции, так как туманы, снегопады, изморозь исключали видимость, которая могла бы обеспечить уверенные боевые действия наших войск, в особенности артиллерии, танков и, конечно, авиации. Операция эта не была операцией местного фронтового значения. По замыслу Ставки в ней принимали участие войска трех фронтов. На войска Ленинградского (командующий генерал Л. А. Говоров) и Волховского (командующий генерал К. А. Мерецков) фронтов возлагалась задача разгрома противостоящих сил 18-й армии противника и освобождение всей Ленинградской области, а войска 2-го Прибалтийского фронта (командующий генерал М. М. Попов) должны были наступлением на идрицком направлении оказывать содействие Ленинградскому и Волховскому фронтам и не допустить переброску войск из противостоящей 16-й армии противника, насчитывающей 19 дивизий, под Ленинград и Новгород. [404] Таким образом, операция предстояла весьма сложная, а погода явно не благоприятствовала ее проведению. Пришлось выжидать хотя бы мало-мальски приемлемых условий.

Наконец погода несколько улучшилась, и 14 января 1944 года войска Ленинградского фронта нанесли первый удар с ораниенбаумского плацдарма в направлении на Гостилицы, Ропша, а на следующий день, 15 января, — второй удар из района Пулково на Красное Село, Ропшу.

Войска Волховского фронта также 14 января начали свои боевые действия севернее и южнее Новгорода. Таким образом, ударами по флангам 18-й немецкой армии планировалось разгромить имеющиеся там части и соединения и, развивая наступление как на кингисеппском, так и на лужском направлениях, выйти на рубеж реки Луга, разбив основную группировку противника.

Войскам обоих фронтов, в особенности Ленинградского, предстояло преодолеть мощную, глубокоэшелонированную оборону противника с большим количеством узлов сопротивления, противотанковых рвов, надолбов и минно-взрывных заграждений. Несмотря на жесточайшее сопротивление и контратаки, наши войска вклинились в оборону противника, все время наращивая введением свежих сил свои удары; 19 января войска Ленинградского фронта овладели Красным Селом и Ропшей, а войска Волховского фронта 20 января освободили Новгород. В ходе этих боевых действий были разгромлены одиннадцать пехотных дивизий, не считая отдельных частей. 24 января войска Ленинградского фронта освободили Пушкин и Слуцк, 26-го Красногвардейск, а к 30 января вышли на рубеж реки Луга, захватив плацдарм на ее левом берегу.

27 января Ленинград в честь полного освобождения города от блокады врага салютовал войскам Ленинградского фронта двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати орудий. Войсками Волховского фронта 28 января был освобожден город Тосно, 28-го — Любань, а 29-го — Чудово. Таким образом, основная железнодорожная магистраль Москва — Ленинград была полностью очищена от противника и могла вступить в действие.

Войска 2-го Прибалтийского фронта привлекли на себя значительные силы 16-й армии противника и продвигались с боями вперед. 29 января они освободили город Новосокольники и сделали невозможной переброску войск из этой армии под Ленинград и Новгород. [405]

В ходе дальнейшего наступления войска Ленинградского фронта после упорных боев овладели Лугой. К 12 февраля с юго-востока подошли к Луге и войска Волховского фронта, которые вскоре вошли в состав Ленинградского. Продолжая дальнейшие наступательные действия, войска Ленинградского фронта, выйдя на реку Нарва и захватив плацдарм на ее западном берегу, овладели восточным побережьем Чудского озера и, развивая наступление вдоль восточного побережья Псковского озера, в конце февраля вышли на ближние подступы к Пскову. В начале марта войска 2-го Прибалтийского фронта овладели рубежом Новоржев, Пустошка, чем был создан единый фронт. С выходом наших войск к Псковско-Островскому укрепленному району противника поставленная Ставкой задача была выполнена, и войска получили приказ закрепиться на достигнутых рубежах. Командование Ленинградского фронта получило указание готовиться к новым операциям по освобождению Прибалтики и Карельского перешейка. В сложнейших метеорологических условиях — зимой, встречая упорнейшее сопротивление врага, наши войска за полтора месяца прошли с боями от 150 до 300 километров, освободив значительную территорию и нанеся противнику огромный урон.

Отличительной чертой первого сокрушительного удара 1944 года было тесное взаимодействие с Краснознаменным Балтийским флотом, которым командовал адмирал В. Ф. Трибуц. Кроме огневой поддержки корабельной артиллерией флот перебрасывал на плацдарм большое количество войск. Еще одной особенностью того удара было взаимодействие с партизанами, которые свои боевые действия в тылу врага по времени и месту согласовывали с действиями войск наших фронтов. Достаточно сказать, что партизаны при подготовке операции и в ходе ее парализовали движение противника на ряде участков железнодорожных и шоссейных дорог. Всего лишь в течение одной недели партизаны пустили под откос 133 эшелона с боеприпасами, живой силой и техникой. Партизанские соединения самостоятельно занимали целые города и железнодорожные станции, удерживая их до подхода наших войск. Так были заняты Гдов, Ляды, Осьмино, Дедовичи, железнодорожные станции Плюсса и Предельская. Совместно с войсками фронта партизанские соединения принимали самое непосредственное участие в освобождении городов Луга, Оредеж, Сланцы.

Несмотря на исключительно плохие метеорологические условия, АДД с самого начала поддерживала боевые действия войск Ленинградского фронта. Так, в Красном Селе крупные скопления немецких войск и техники бомбили 290 самолетов, в Дудергофе — 121 самолет, в районе города Пушкина — 73 самолета. Сосредоточение войск и техники в районе Красногвардейска подверглось массированному удару 187 самолетов, по скоплению войск и железнодорожным эшелонам на станции Сиверской нанесли массированный удар 183 самолета. Беззаботинская группировка тяжелой артиллерии противника трижды подвергалась удару 151 самолетом. [406]

И далее АДД способствовала развитию наступления. Нанося бомбовые удары по отступающему противнику, поддерживала наши войска в достижении рубежа реки Нарвы, обеспечивала ее форсирование. Одновременно наносились удары и по крупным резервам врага, сосредоточившимся в районе Таллина, по железнодорожным узлам на территории Эстонии, питавшим группировку немецких войск. В полосе 2-го Прибалтийского фронта массированным ударам подверглись железнодорожные узлы Идрица, Пустошка, Резекне и 33 станции на железных дорогах, подходящих к этим узлам, а также основная база питания немецких войск — железнодорожный узел Псков и его район. Так, например, на железнодорожном узле Идрица в январе было накрыто до 30 эшелонов, большая часть которых по фотоснимкам оказалась уничтоженной, а налет на Псков в ночь на 19 февраля, в котором участвовало 498 самолетов, оказался настолько эффективен, что, помимо уничтожения большого количества подвижного состава, живой силы и техники, сам узел вышел из строя и движения по нему, как показали фотоснимки, сделанные на другой день, не было.

6 февраля позвонил Верховный, и я получил условленный пароль на боевые действия по указанным мне, как помнит читатель, объектам в районе Хельсинки и его предместий. В ночь на 7 февраля такой удар был нанесен. Вскоре после этого один из видных промышленников Швеции обратился к нашему посланнику в Стокгольме А. М. Коллонтай[112] и сообщил ей, что представитель правительства Финляндии господин Паасикиви[113] имеет поручение выяснить условия выхода его страны из войны, а также — согласно ли наше правительство иметь дело с теперешним правительством Финляндии и вести с ним переговоры.

16 февраля состоялась неофициальная встреча Ю. К. Паасикиви с А. М. Коллонтай. В тот же день мной было получено указание Сталина повторить налет на район Хельсинки, что и было выполнено.

При повторной встрече Паасикиви получил от Коллонтай наши условия перемирия с Финляндией:

1. Разрыв отношений с Германией и интернирование немецких войск и кораблей в Финляндии, причем если Финляндия считает эту последнюю задачу для себя непосильной, то Советский Союз готов оказать ей необходимую помощь своими войсками и авиацией.

2. Восстановление советско-финского договора 1940 года и отвод финских войск к границам 1940 года.

3. Немедленное возвращение советских и союзных военнопленных, а также лиц гражданского населения, содержащихся в концлагерях или используемых финнами на работах. [407]

4. Вопрос о частичной или полной демобилизации финской армии оставить до переговоров в Москве.

5. Вопрос о возмещении убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией советских территорий, оставить до переговоров в Москве.

Паасикиви было заявлено, что если финское правительство согласно немедленно принять эти условия, Советское правительство готово начать в Москве переговоры с представителями Финляндии о заключении конкретного соглашения (Информбюро Наркоминдела СССР. 1 марта 1944 г.).

В ночь на 27 февраля был нанесен еще один удар по району Хельсинки. Если бы масса самолетов, принимавшая участие в этом налете, нанесла удар собственно по Хельсинки, то можно сказать, что город прекратил бы свое существование. Налет был грозным и последним предупреждением. Вскоре мной было получено указание Сталина — боевую деятельность АДД на территории Финляндии прекратить. Так было положено начало переговорам о выходе Финляндии из войны.

Вот что писала по этому поводу газета «Моргон Тилнинген»:

«Бомбардировка Хельсинки была, вероятно, предварительным предупреждением. Русские хотели показать Финляндии, что случится, если она сама не проявит инициативы и не выйдет из игры, которую она, судя по всему, выиграть не сможет. Если русские смогли послать самолеты в Финляндию, тогда как авиация нужна им для поддержки важных операций в Прибалтике, то это свидетельствует о том, что русские обладают превосходством и в воздухе. Русские хотят путем переговоров заставить Финляндию выйти из ее теперешнего положения. В противном случае они откажутся от пассивности, которая долго царила на Финском фронте».

В марте еще шли напряженные бои на нарвском направлении, где противник пытался выбить нас с захваченных плацдармов на западном берегу реки Нарва, а мы, в свою очередь, вели боевые действия за расширение этих плацдармов. На псковском направлении также продолжались боевые действия, чем сковывались имеющиеся там силы противника.

В течение марта — апреля авиация ДД вела напряженную боевую работу на этих направлениях. В отдельных массированных налетах участвовало до 675 самолетов. Железнодорожные узлы, такие, как Тапа, Тарту, Петсери, Гульбине, Валки, и станции на дорогах, подходящих к этим узлам, все время находились в поле нашего зрения, и сосредоточивающиеся там эшелоны подвергались нашим ударам. На псковском направлении бомбились узлы сопротивления противника в районах Ольгино, Волки, Волково, Вернявино, Черское, скопление войск и техники в районах населенных пунктов Бабаево, Кузнецово, Попов, Выдра, Филатово, Атаки, Щепец, Пятково, Череха, Глоты, Горошка (все пункты 6–8 километров юго-западнее Пскова). [408] Бомбились также узлы сопротивления в районах населенных пунктов: Панеево, Скоморохово, Вашково, Иудино, Решетово, Каратыщино, Туляй (все пункты 24–30 километров южнее Пскова), а также скопление войск и техники в районе города Острова. От налетов АДД противник нес значительные потери в живой силе и технике, а подчас вынужден был прекращать начатые им боевые действия. Вот один из примеров. В районе Аувере, что в 15 километрах юго-западнее Нарвы, противник, подтянув свежие силы в составе трех пехотных и одной танковой дивизии, вечером 23 апреля в 22.00 начал атаковать наши войска, занимавшие плацдарм на западном берегу реки Нарва с целью захватить этот плацдарм и отбросить наши войска на ее восточный берег. Через сорок минут, то есть в 22 часа 40 минут, несколько сот самолетов АДД, нанесли массированный удар по наступающим войскам и технике противника в указанном районе и полностью сорвали начавшуюся атаку.

Данные о боевой деятельности АДД за январь — май 1944 года на этом направлении не совсем обычны. Так, в январе в интересах войск Ленинградского фронта было произведено 1170 самолето-вылетов, в феврале — 1648 самолето-вылетов, а в марте, когда общие наступательные действия фронтов были завершены, АДД в интересах Ленинградского фронта сделала 5737 и в апреле — 3620 самолето-вылетов! Объясняется это активными действиями противника, пытавшегося хоть как-то восстановить утраченное им положение, а главное, тем, что надо было воспрепятствовать возможной переброске войск противника на южное направление, где началось освобождение Правобережной Украины.

Всего части и соединения АДД сделали 14331 боевой вылет, из которых 1170 самолето-вылетов при прорыве обороны противника, 9216 самолето-вылетов на поддержку развития наступления войск Ленинградского фронта на запад и боевых действий на нарвском направлении и 3945 боевых вылетов на поддержку боевых действий на псковском направлении.

В этот же период авиация ДД вела боевую работу по обеспечению проводки транспортов союзников на переходах в Баренцево море к портам разгрузки Мурманск и Архангельск, уничтожая авиацию противника на аэродромах Луостари, Хейбугтен и других. Наши бомбардировщики разрушали портовые сооружения и плавсредства в портах Киркинес, Линахамари, Гамерфест и в фиорде Альтен, где стоял на ремонте линкор «Тирпиц». [409] В порту Линахамари произошел взрыв огромной силы, который был виден с нашего аэродрома, расположенного от этой цели в ста километрах. По полученным данным, в порту Гамерферст потоплены транспорт «Юринхильде» и пароход «Танахоры».

В интересах войск Карельского фронта наносились бомбовые удары по аэродромам Алакурти, Тунгозеро, а также по войскам и складам, расположенным в районах городов Оулу, Раваниеми, Кемиярви и других.

В марте пополнились ряды Героев Советского Союза в АДД. Указом Президиума Верховного Совета СССР тридцати девяти лучшим из лучших было присвоено это высокое звание. Вот их имена: командиры кораблей Марусиченко Константин Иванович, Плохов Алексей Александрович, Попов Андрей Кириллович, Рассохин Леонид Васильевич, Сутак Сергей Савельевич, Чурилин Арсений Павлович, Шатров Федор Анисимович; командиры звеньев Краснов Николай Петрович, Симаков Иван Николаевич; командиры отрядов Воропаев Василий Николаевич, Горбачев Михаил Никифорович, Матвеев Павел Яковлевич; штурманы отрядов Верняев Анатолий Яковлевич, Голубев Леонид Алексеевич, Кочетов Василий Иванович; заместители командиров эскадрилий Архаров Павел Михайлович, Иванов Анатолий Васильевич, Лапе Анатолий Александрович, Марченко Александр Яковлевич, Обухов Василий Михайлович, Платонов Константин Петрович; штурманы эскадрилий Васильченко Федор Емельянович, Вязовский Владимир Андреевич, Карпенко Аким Павлович, Коновалов Андрей Павлович, Корунов Иван Михайлович, Покачалов Николай Николаевич; командиры эскадрилий Артемьев Федор Поликарпович, Васильев Василий Васильевич, Гаврилов Тимофей Кузьмич, Кретов Степан Иванович, Масленников Виталий Иванович, Митошин Василий Тимофеевич, Полежаев Семен Антонович, Савченко Павел Павлович, Хрущев Иван Максимович; штурман полка Козлов Иосиф Дмитриевич.

Называю здесь фамилии наших Героев не по воинским званиям, а по занимаемым должностям, чтобы показать «удельный вес» командного состава в Авиации дальнего действия. Я уже говорил о том, что только тот командир может быть достойным воспитателем и руководителем, когда он сам знает дело, на которое поставлен, лучше своих подчиненных, имеет в нем больший опыт. Авторитет такого командира, как правило, находится на должной высоте, а подразделение или часть, которым он командует, будет всегда иметь высокие показатели. Нет у человека больше никаких иных качеств, которыми он мог бы добиться надлежащих успехов в руководстве делом, на котором стоит. И чем больше это дело, чем больше его объем, тем большими знаниями, тем большим опытом должен обладать человек. Есть у него такие знания и надлежащий опыт в руководстве — и дело будет идти надлежащим образом; нет у него этих данных, ничто ему не поможет — ни добрые советы старших товарищей, ни их поддержка. [410]

Давайте с вами посмотрим боевые дела некоторых из наших Героев. Каким опытом, какими знаниями обладали они, заслужив высшие награды Родины? Возьмем, к примеру, командира эскадрильи 24-го гвардейского авиаполка гвардии капитана Федора Поликарповича Артемьева. К февралю 1944 года он совершил 254 боевых вылета. Что же это были за боевые вылеты? Какой опыт, какие знания дали они ему, чтобы он мог командовать эскадрильей, учить подчиненный ему личный состав, как нужно воевать? В наградном листе фиксируются лишь факты без их подробного описания. Вот что записано в наградном листе Артемьева: 51 боевой вылет Федор Поликарпович совершил днем, однажды в воздушном бою был тяжело ранен, но привел самолет на свой аэродром и благополучно произвел посадку. Более 30 раз летал на разведку по глубоким тылам противника с задачей фотографирования и успешно выполнял поставленные перед ним задачи. При полетах в дневных условиях, выполняя боевые задачи, не раз подвергался атакам немецких истребителей. Так, в районе Житомира был атакован тремя истребителями. Несмотря на численное превосходство противника, экипаж Артемьева задание выполнил. В воздушном бою был сбит один истребитель противника, еще один сильно поврежден. Однако и стрелок-радист из состава экипажа получил тяжелое ранение. Самолет получил большое количество пробоин, но был приведен на свой аэродром. В другой раз, выполняя задание по уничтожению скопления войск и техники в районе Белой Церкви, самолет Артемьева был подбит истребителем противника и загорелся в воздухе. Перетянув линию фронта, летчик посадил горящую машину в расположении своих войск. В один из своих дневных боевых вылетов экипаж выполнял задание по разведке войск противника в районе Кировограда. В момент выполнения этого задания был атакован пятью истребителями противника! В завязавшемся бою два истребителя были сбиты, но и самолет оказался сильно поврежденным, стрелок-радист убит, а воздушный стрелок тяжело ранен… Самолет из-за сильных повреждений становился все более и более трудноуправляем. Однако, проявив все свое умение, Артемьев дотянул до линии фронта и благополучно посадил машину у своих. 28 раз пришлось экипажу Артемьева вести воздушные бои с истребителями противника, в которых девять истребителей было сбито.

203 боевых вылета Ф. П. Артемьев совершил ночью. Их тоже подробно описать здесь невозможно. В двух из них, в налетах на крымские аэродромы Сарабуз и Саки, нашими бомбардировщиками было уничтожено, по полученным данным, в первом налете 72 самолета противника, а во втором 100 самолетов. [411]

Штурман Артемьева, Владимир Андреевич Вязовский, непременный участник подавляющего большинства боевых вылетов своего командира, также получил звание Героя Советского Союза.

Артемьев идет первым по алфавиту в том списке Героев Советского Союза. Но я здесь скажу несколько слов и о некоторых других, не менее заслуженных воинах. Командир эскадрильи 16-го гвардейского авиаполка гвардии майор Семен Антонович Полежаев к концу 1943 года совершил 224 боевых вылета. В числе этих вылетов — бомбежка Берлина, Данцига, Кенигсберга, столиц сателлитов гитлеровской Германии, а также полеты в сложнейших метеорологических условиях, бомбежка противника с высот всего в несколько сот метров с опасностью подорваться на своих же бомбах, полеты лидировщиком. В одном из боевых вылетов самолет был подбит истребителями противника, загорелся, получил такие повреждения, что продолжать полет было нельзя, оба стрелка ранены. Но Полежаев довел горящий самолет до цели и отбомбился. При уходе от объекта экипажу пришлось выбросится на парашютах. Получив ожоги и приземлившись на территории, оккупированной врагом, Полежаев в течение девяти суток пробирался к своим войскам. Вернувшись в свой полк, продолжал бить ненавистного врага.

А вот заместитель командира эскадрильи 890-го авиаполка майор Павел Михайлович Архаров летал на четырехмоторном тяжелом воздушном корабле, к октябрю 1943 года совершил 194 боевых вылета. Здесь десятки полетов в тыл противника с выброской там десантов, бомбежка Берлина, полеты на аэродромы противника, воздушные бои. Приведу лишь два примера отваги и мужества возглавляемого Павлом Михайловичем экипажа. При полете на бомбежку одной из столиц сателлитов гитлеровцев был выведен из строя и загорелся четвертый мотор. До цели оставалось около ста километров. Потушив пожар, экипаж продолжал полет, выполнил задание, отбомбив с высоты 4000 метров цель, а затем более тысячи километров они шли домой на трех моторах и благополучно произвели посадку на своем аэродроме! В другой раз, нанося удар по одному из аэродромов противника, самолет был атакован двумя Ме-110, которые огнем стрелков были подожжены и горящими упали на землю. В следующем полете атака истребителей противника была произведена внезапно, четыре члена экипажа были тяжело ранены, а самолет получил серьезные повреждения — пробиты бензобаки, повреждена электропроводка, перебито управление. Полуразрушенный самолет все же был доведен до своего аэродрома и благополучно посажен… [412]

Заместитель командира эскадрильи 108-го авиаполка старший лейтенант Константин Петрович Платонов, совершивший к сентябрю 1943 года 179 боевых вылетов, 12 августа выполнял задание в качестве осветителя цели. Придя в назначенный район и сбросив первую серию осветительных бомб, был атакован истребителем Ме-110. Пушечно-пулеметным огнем самолет был поврежден, стрелок-радист старшина Олейников убит. На поврежденном самолете, зная, что за ним идут экипажи его полка, Платонов решил во что бы то ни стало выполнить задание и полностью осветить для них цель. Зайдя вторично и сбросив оставшиеся САБы, экипаж опять был атакован немецким истребителем. Самолет загорелся, штурман Помазан был убит. Объятый пламенем бомбардировщик стал падать, на летчике начала гореть одежда. Выбросившись на парашюте, он приземлился в пяти километрах от линии фронта, а прибыв в свою часть, продолжал и дальше громить врага.

Штурман в составе экипажа — лицо весьма и весьма важное. Все труды летчика пропадут даром, несмотря на то что он преодолел огромное расстояние, пробился через циклоны, зоны зенитного огня, успешно отбился от истребителей и так далее, если в назначенном районе штурман сделает неправильные расчеты и цель останется непораженной, а задание невыполненным. Вот почему среди Героев Советского Союза немалое количество и штурманов. Например, штурман эскадрильи 42-го авиаполка капитан Андрей Павлович Коновалов. Совершил он к октябрю 1943 года 217 боевых вылетов. За две недели до представления штурмана к званию Героя Советского Союза, бомбя железнодорожный узел Витебск, экипаж был атакован истребителем противника, от атак которого самолет ушел в облачность. Через пятнадцать минут от взрыва бензобаков в правой плоскости самолет перевернулся и перешел в беспорядочное падение. Выбив ногой астролюк, Коновалов покинул самолет на парашюте, опустился на территории, занятой противником, пробрался через линию фронта в расположение своих войск и через полторы недели, вернувшись в свою часть, продолжал боевую работу.

А вот штурман эскадрильи 101-го авиаполка майор Николай Николаевич Покачалов к марту 1944 года совершил 331 боевой вылет, среди которых 70 боевых вылетов в тыл противника для доставки боеприпасов партизанам, 30 вылетов с посадками на партизанских площадках и эвакуацией оттуда раненых, 170 вылетов на бомбардирование военных объектов в тылу врага. Лишь одних раненых партизан более 900 человек вывез он из тыла врага со своим командиром Масленниковым, который тоже получил звание Героя Советского Союза. Всегда самолет штурмана Покачалова приходил в место назначения и всегда выполнял задания, даже и тогда, когда в одном из полетов при выброске боеприпасов самолет был подбит четырнадцатью прямыми попаданиями снарядов. Была разбита штурманская рубка, а находившийся в ней Николай Николаевич случайно остался жив… О полетах Героев Советского Союза В. И. Масленникова и его штурмана Н. Н. Покачалова можно было бы написать целую книгу, и читалась бы она с захватывающим интересом. [413]

Дата добавления: 2015-08-05