Первое исцеление

Сесилия была моей одноклассницей. Мы были нераз­лучны, в школе сидели за одной партой, выбирали друг друга во время игр и вместе шли домой. Большинство де­тей приглашали своих друзей к себе, на чай или поиграть, но я редко принимала приглашения, так как знала, что не смогу, в свою очередь, кого-нибудь пригласить из-за стро­гих правил, установленных моей мачехой. Она не разреша­ла играть дома, боясь, что будет нарушен раз и навсегда установленный порядок.

Прозвенел звонок, даря несколько минут свободы по дороге домой. Мы взяли портфели и надели шляпки. Начи­налось время беспечной болтовни. Сесилия и я (нам было по 11 лет) чувствовали свое превосходство. И конечно, мы не принимали участия в глупой болтовне. Вместо этого, взявшись за руки, мы шли вперед, ставя весь мир и его оби­тателей на свое место.

Сесилия, родители которой были ирландцами, несом­ненно, была названа в честь святого покровителя музыки. Она была мягкой, мечтательной девочкой; взгляд ее милых голубых глаз, обрамленных черными ресницами, часто был задумчивым и отстраненным, не имевшим ничего об­щего с окружающим миром. Мы очень хорошо ладили, прекрасно понимая красоту жизни. Даже в этом возрасте наши сердца были полны поэзией. Но не стоит ошибаться на наш счет. Мы были нормальными, здоровыми детьми, которым были свойственны шалости юности. Я думаю, что наше происхождение, хотя и совершенно разное, имело много общего.

Мы вместе шли домой, и вдруг Сесилия, к моему удив­лению, внезапно остановилась.

«Ах, я почти забыла, - сказала она, - я должна была зайти к моей тете. Мама о ней так беспокоится! Она очень больна и вынуждена все время лежать в постели. Пойдем со мной! Я нена­долго».

Я посмотрела на нее с тревогой. «Не забывай, Сесилия; если я вовремя не приду домой, у меня будут неприятнос­ти. Как долго ты там пробудешь?»

Я знала, что меня будут жестоко ругать, если я опоз­даю: в нашем доме каждый прием пищи, время чая были строго установлены. Но Сесилия прекрасно знала свою подругу со всеми ее слабостями. Она исподлобья хитро взглянула на меня, и прошептала: «Когда я прихожу, тетя всегда угощает меня куском прекрасного фруктового пи­рога».

Она затронула слабую струну и знала об этом! В нашем доме было в достатке хорошей еды, но фруктовый пирог к чаю был редкостью. Хлеб с маслом, салат и сыр были обычной едой для нас, сладкое было не в чести.

«Хорошо, - сказала я нерешительно. - Но пообещай, что это будет недолго».

С набалдашника в центре входной двери свешивался кусок шнура, который, по-видимому, следовало потянуть, чтобы войти, предварительно предупредив о своем прихо­де через щель почтового ящика. Когда я думаю о сегод­няшнем дне со всеми его опасностями, я невольно вздраги­ваю, но в те дни подобное приспособление воспринималось просто, не вызывая страха. Совершив эту церемонию, мы вошли в спальню, которая сияла безупречной чистотой. Однако мебели почти не было: кроме стула и туалетного столика, в комнате стояла лишь большая двуспальная кро­вать, ярко блестевшая медными шарами.

«Здравствуйте», - сказала я робко лежавшей на кровати женщине. Моя ближайшая подруга с фамильярностью родственницы села на одинокий стул. А я продолжала сто­ять, ведь иной альтернативы у меня не было. Женщина, бледная, худая и изможденная, слабо улыбалась. Ее взгляд остановился на мне.

«Иди сядь сюда, дорогая», - сказала она слабым голо­сом, указывая на кровать. Меня учили, что садиться рядом с больным нельзя, но выбора не было. Она обняла меня, чтобы я оказалась ближе, и задержала мою руку в своей. Сесилия, жадно глядя на фруктовый пирог, стоящий во всем великолепии на туалетном столике, многозначитель­но спросила: «Не хотите ли чаю, тетя? Не отрезать ли вам пирога?»

И снова улыбка, полная тепла. «Спасибо, дорогая, от­режь кусок торта для себя и твоей подруги».

Она все еще не выпускала моей руки, а есть пирог, по­данный мне на тарелке, одной рукой было не слишком удобно. Однако любовь всегда найдет выход: я умудрилась съесть кусок пирога, не проронив ни крошки. Вежливо от­ветив на все обычные вопросы: как мое имя? учусь ли я вместе с Сесилией? - я начала беспокоиться, не опоздаю ли домой. Руку мою покалывало. Это было очень странное ощущение, и хотя мне давно было пора идти, но казалось, что я просто не в состоянии убрать руку, даже если бы захотела. Подобное случалось снова и снова в течение всей моей жизни, когда я сталкивалась с человеком, которому необходимо было исцеление. В основном это происходило неосознанно, и только однажды это было сделано по просьбе. Наконец покалывание прекратилось, и я осто­рожно убрала руку.

«Я должна идти, - сказала я. - Спасибо за прекрасный пирог». И почти выбежала из комнаты. Сесилия попроща­лась с тетей и поспешила за мной.

«Правда потрясающий пирог?!» - это была первая реп­лика Сесилии. (И ни слова о тете, хотя я знала, что она любила ее).

Я опоздала и, как ожидала, «получила сполна». Я пообеща­ла себе никогда больше так не попадаться. Трижды после этого меня приглашали навестить тетю Сесилии, но наказа­ние было слишком живо в памяти и я отказывалась. На чет­вертый раз Сесилия загнала меня в угол, сказав:

«Тетя спрашивает, почему ты не приходишь навестить ее. Она очень расстроена».

Я сдалась и пошла.

Все произошло точно так же, как и в первый раз. Я дер­жала ее руку, снова началось покалывание, затем я ушла. Дома меня ждало то же наказание за опоздание. Услышав о следующем приглашении, я уже не уступила, не помог­ло даже упоминание о чудесном фруктовом пироге. Одна­ко на следующей неделе Сесилия не могла сдержаться. Она буквально прыгала от возбуждения.

«Ты должна пойти. Я тебе кое-что покажу».

«Что же это?»

«Секрет», - загадочно ответила она. Какое знание пси­хологии! Я, конечно, пошла.

На этот раз шнура на двери, с помощью которого прико­ванная к постели женщина открывала дверь, не было. Се­силия постучала. И - о, Боже! - ее тетя стояла у двери. Она была выше, чем мне показалось сначала, и намного худее. Но тем не менее это стояла она, радушно улыба­ясь.

«Заходи, дорогая, - сказала она. - Я ждала тебя, чтобы поблагодарить».

Женщина обняла меня, и я почувствовала волнение. За что она меня благодарит и почему встала?

Мы вместе выпили чаю, но на этот раз я сидела беспо­койно, очень нервничала и все время хотела уйти.

«Я вижу, что ты торопишься, - сказала тетя Сесилии, - и не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но знай, что это ты исцелила меня, и я до конца своей жизни обязана тебе».

Я подумала, что она просто сошла с ума, но тем не ме­нее уйти сразу не могла. Словно что-то шевельнулось в душе: может быть, страх перед неизвестным, и нежелание об этом думать? После визита, несмотря на постоянные приглашения, я никогда больше там не была.

Моя Сесилия покинула этот мир, чтобы воссоединиться со своими ангелами, в возрасте 13 лет, проиграв битву с туберкулезом. Я скорбела об уходе моей дорогой подруги, но много раз с тех пор «встречалась» с ней. Казалось, рас­ставания и не было. Прежде чем отойти в мир иной, Сеси­лия сказала, что ее тетю, прикованную к постели в тече­ние многих лет, за несколько месяцев до моего прихода посетило видение и она узнала, что к ней будет прислан ребенок, чтобы исцелить ее.

Дата добавления: 2015-08-05