МГУ им. М.В. Ломоносова

Реферат на книгу

«Феодализм и город в Италии в VIII – XV веках. По материалам центральных и северных областей»

Л.А. Котельниковой

Ответственный редактор член-корреспондент АН СССР В.И. Рутенбург. Москва «Наука» 1987.

Воробей А.В.

Рук. семинара: Ведюшкин В.А.

Москва 2012

Об авторе

Котельникова Любовь Александровна (1927—1988) — советский историк-медиевист, доктор исторических наук, крупнейший специалист по экономическим проблемам средневековой Италии. Работая в ит. архивах, Любовь Александровна открыла огромные пласты новых источников по истории экономической жизни итальянского общества в средние века. В своих монографиях, статьях, главах в коллективных трудах (в частности, в «Истории Италии». Т. 1. М., 1970; «Истории крестьянства в Европе». Т. 1. М., 1985, Т. 2. М., 1986), а также в изданной в Италии книге «Город и деревня в итальянском Средневековье» (Рим, 1986) Котельникова Л.А. делает акцент на преемственности связи между позднеантичными и раннесредневековыми структурами, пересматривает традиционные взгляды на итальянский город, освещает взаимоотношения городов и сельской округи, взаимосвязь городов и сельской истории. Работы Котельниковой неоднократно издавались в Италии. Ее первая крупная монография «Итальянское крестьянство и город в XI—XIV вв. (По материалам Средней и Северной Италии)» (М., 1967) вышла в Италии двумя изданиями — в 1975 и 1982 гг. Любовь Александровна являлась участником международных встреч историков, членом нескольких итальянских научных обществ.

Введение

Историю средневековой Италии невозможно представить обособленно от истории города. В некоторых городах в XIV – XV появлялись «зачатки капиталистического производства[1]».

Для средневековой Италии характерна система города-государства, подчинившего себе вначале всю округу, а затем распространившего свою власть далеко за пределы городского контадо.

Автор во введении ставит вопросы о разложении феодализма в Италии в XIV – XV вв. Тогда почему так затянулся генезис капиталистических отношений?

Почему после ограничений грандов в 1293г., уже в 1295г. гранду достаточно было «приписаться» к какому-нибудь цеху, чтобы получить доступ к участию в управлении? В чем причина всплеска, с конца XV в. пожалований феодов?

И Котельникова Л.А. зарание освещает возможные варианты ответов: разложение феодальных отношений повернуло вспять из-за феодальной реакции XVI – XVII вв. Или повлияло распространение синьорий, где у во главе стояли феодальные фамилии.

Однако, как уточняет автор, исследователи, такие как В.И. Рутенбург, Р.Романо и др., показали, что кризисные явления, оказали негативное воздействие на развитие итальянского общества, не изменили его направленности, а во второй половине XVI в., элементы раннекапиталистических отношений не пресеклись, а лишь видоизменились, был перенос доминанты из сферы прромышленности и обмена в сельское хозяйство. Но при этом, Л.А. замечает, что до сих пор эти все вопросы остаются спорными.

Отдельно автор отмечает работы А.Н.Чистозвонова, Р.Романо, Ф.Джонса и пишет, что главное внимание историки уделяют анализу экономических и социальных преобразований в деревне, а в ряде исследований рассматриваются возникновение и характерные черты испольщины[2]. Важную роль играют и сочинения по социальной истории, в основном затрагивающие вопросы по урбанистике, особенно работы Д.Херли и К.Клапиш-Зубер. Особенно выделяются марксистские работы

В ряде исследований возникают вопросы о том, что считать концом феодализма.

Котельникова Л.А. утверждает, что проблема феодализма и города многогранна. И не ставит перед собой задачу изучить все и во всех ракурсах. Целесообразным она считает проанализировать в сравнительном плане специфику феодальных отношений во владениях разных социальных групп города и сельской округи: пополанов, феодальной знати, церковных учреждений, выделяя внутри этих социальных слоев различные имущественные и социальные группы. Замысел автора состоял в рассмотрении взаимодействия и взаимовлияния экономики и социального строя города и округи.

Автор замечает, что в работе большее внимание уделено специфике феодализма на втором этапе его зрелой стадиии, и что географические рамки ограничены северными и центральными областями Италии.

Часть 1. От раннего средневековья к развитому феодализму (VIII – XIII вв.).

Глава 1. Рождающийся феодальный мир и город.

Города существовали как административные, политические и военные, а так же церковные и культурные центры, хотя ремесленно-торговые и вообще несельскохозяйственные функции были малоразвиты, а следовательно можно говорить о влиянии города на окружающую его территорию. Понять воздействие возможно лишь выяснив особенности этого города, а тем самым его место в экономике, социальной и политической структуре.

После лангобардского завоевания разруха и упадок городов были, но они были не смертельны. Уже в VIII в. многие итальянские города получили привилегии чеканки монеты, что являлось показателем уровня экономического развития, роли в государстве, показателем того, что они являлись центрами торговли и важными стратегическими пунктами.

Этническая структура городов постепенно изменялась. Происходила интеграция римлян, лангобардов и франков.

Почти вся продукция изготовлялась свободными городскими и сельскими ремесленниками. Ремесленники объединялись в коллегии или министерии. Во главе стоял тот, кого они либо выбирали сами, либо тот, кого назначали герцоги и гастальды. Для вступления в них нужно было уплатить особый взнос. Коллегиаты распоряжались произведенной продукцией и как коллектив выступали перед королем. В условиях феодализации в VIII – X вв. они становились феодально-зависимыми, так как ремесло в городе тоже имело феодальную организацию, и в раннем итальянском городе большинство ремесленников и купцов были связаны с феодальным землевладением.

Города Северной и Средней Италии в VIII – X вв. сохранили ремесленную и торговую активность[3](не смотря на арабские завоевания), хотя уровень последней был неодинаков на протяжении столетий, неуклонно возрастая к X в.

Римский город сохранил римский облик, в том числе – деление на четыре части. Каждый из кварталов имел свои ворота в городской стене. Правителями были герцого или гастальд – в городах, непосредственно зависимых от короля. Они обладали судебной, административной и военной властью. В VIII в. в делах города принимали участие и свободные лангобарды и римляне. Во главе ассамблей стояли куратор или прокуратор, не избираемые общим собранием.

В судебных разбирательствах наряду с иностранными судьями, которые были одновременно (как и герцоги) главами судебных административно-территориальных округов с центром в городе, принимали участие представители населения, нечто вроде присяжных.

Таким образом, хотя римская курия не сохранилась, но отдельные магистратуры, в том числе и римского происхождения, продолжали существовать.

Свободные горожане обязаны были нести военную службу. Каждый город имел свой отряд, который возглавлял гастальд. Все значительные города были обнесены стенами.

Горожане сохранили права пользования общинными землями, хотя собственность на большую часть земель перешла к королю.

В каролингское время аппарат управления городом усложнил­ся. Во главе города были поставлены графы, в подчинении у них находились более мелкие чиновники. Деятельность графов контролировали королевские посланцы, принимавшие участие в городском суде.

Графы подчинялись епископу как церковному главе диоцеза. Со второй половины IX в. власть епископа в городе неуклонно возрастала. В руках епископа, помимо церковных, сосредоточивались высшие административные, судебные и фискальные функции. Они приобретали права чеканки монеты, откры­тия рынков и ярмарок. Все были обязаны участвовать в выборе епископов, скабинов. Возросла роль «добрых людей», избравшихся епископом из богатых и состоятельных горожан. Они контролировали использование церковных земель.

Скабины должны были участвовать вместе с графом в судебных заседениях, помогать ему в розыках преступников, удостоверять подлинность нотариальных актов. Городская верхушка таким образом официально допускалась к участию в управлении городом.

Но власть горожан была сильно ограничена и в то время можно говорить лишь о некотором расширении слоя правящей городской элиты и о допуске в ее состав отдельных представителей верхушки. Власть в городе в IX—X вв. принадлежала графу или епископу.

По мере роста экономического потенциала и политической силы горо­да стремились расширять свою автономию, приобрести экономическую и политическую независимость от своих сеньоров. Не случайно X—XI века наполнены ожесточенной борьбой городов с сеньора­ми, результаты которой, хотя и не были однозначными, но не­уклонно вели к укреплению самоуправления. Но это не победа народа над феодализмом. Город находился в процессе феодализации. Одним из главных проявлений этого было владение землей (в качестве собственников или держателей разных типов) большинства городского населения.

Среди горожан Котельникова Л.А. выделяет три группы по их производственным и социальным характеристикам, грани между которыми в изучаемый период, однако, были подвижны и неустойчивы.

1. Мелкие земельные собственники, обрабатывавшие самостоятельно или с помощью одного-двух держателей свои небольшие участки. Сюда так же входили феодально-зависимые наследственные держатели — либеллярии.

2. Феодальная знать и феодальные собственники средней руки располагали господской частью имения и системой тянувших к ней держаний, на которых сидели массарии, колоны и сервы, редко - либеллярии.

3.Между ними находился «промежуточный тип», т. е. горожане, которые владели не только домом в городе, но и господским двором (sala). Им принадлежали 2—5 земельных участков, чаще всего на некотором расстоянии. Они могли обрабатываться сервами, массариями, либелляриями или собственниками. Это не была система зависимых держаний. Эта группа постепенно размывалась в ходе процесса феодализации и к XIII в. была немногочисленной.

Многочисленные дарения и продажи собственности мелких свободных земельных собственников, происходили повсеместно и за пределами собственно города, однако им были присущи некоторые особенности:

а) дарение или продажа совершались в пользу церковного учреждения, в то время как в городе покупателями нередко были те же горожане, ремесленники и торговцы.

б)у дарителя или продавца реже оставались в собственности другие участки (т. е. здесь институт мелких собственников размывался быстрее, слой неимущих был многочисленнее).

в) вне городской территории реже встречается и сохранение узуфрукта[4] на подаренные земли.

Эти сделки были вынужденными вследствие резкого ухудшения материального положения. В конце VIII — IX в. они влекли за собой вступление прежнего мелкого земледельца в зависимость от крупного собственника. Утрата могла происходить постепенно, вначале без потери недвижимости, но с признанием судебно-административной и фискальной власти, а затем и с лишением собственности. Такое было характерено для тех свободных, которые, продолжая иметь собственный участок, попадали в орбиту действия иммунитетных привилегий (чаще всего пожалованных крупной церковной вотчине).

В своих капитуляриях франкские короли и императоры, признавая факты потери имущества и личной свободы мелкими собственниками, намечают некоторые меры по пресечению такого рода преступных акций, но в то же время они всячески содействуют росту частной вотчинной власти(в том числе и путем иммунитетных привилегий).

А в середине IX в., предписывают каждому свободному подыскать себе сеньора. Феодализационные тенденции делают все большие успехи, и королевская власть «не мешает им».

Существовали держателей церковных учреждений, те, кто заключал либеллярные договора (часто наследственного или на 29 лет), заключавшие договор типа эмфитевсиса (10 лет). Были и те, кто держали землю и без заключения специального письменного договора – колоны или массарии. Личные и имущественные права держателей без договора ущемлялись.

В книге особенно выделяется разделение либелляриев на горожан и жителей отдаленных территорий, на либелляриев, которые обрабатывали землю и на тех, кто пользовался массариями (их автор называет промежуточным слоем между феодалами и зависимыми). Объектом держания либелляриев становилась либо их прежняя собственность, либо же чужой участок. Либеллярный договор разрешал свободно распоряжаться движимым имуществом и покидать участок без всякого ограничения со стороны собственника – это соответствует статусу горожанина нового типа —ремесленника или торговца, для которого земледельческие занятия на территории города, постепенно отходили на второй план. Это обстоятельство находилось в тесной связи с эволюцией самого города, в котором ремесленная и торговая деятельность приобретала все большее значение. Часть либелляриев, лишившись своих прав на земельные участки, сближалась или сливалась с массариями. Однако именно в городе и его окрестностях, по крайней мере в VIII — середине IX в., грань между массариями и либелляриями продолжала оставаться, так как именно в городе обедневшие мелкие собственники, порой сохранившие собственность на половину хозяйства, одновременно могли продолжать занятия ремеслом или участвовать в торговле, служить в городской администрации.

На протяжении IX—X вв. их количество уменьшалось, но начинался процесс экономического и политического подъема городов, активизация борьбы за самоуправление и экономическую независимость от сеньора, вовлечение новых слоев ремесленно-торгового населения города, что явилось в определенной степени стимулом сохранения их собственнических прав на имущество и упрощение зависимости.

Среди горожан в VIII—X вв. встречаются представители высшей администрации, императорские посланцы и герцоги, маркграфы и графы, высше должностные лица городских ма­гистратур: гастальды, судьи, разбогатевшии лица свободных профессий. Их земельные владения представляли собой обычно систему зависимых держаний, подчиненных господскому двору, чья территория могла быть и в городе и вблизи него, либо в округе. Эти феодалы, таким образом, были и городской и не городской знатью в одно и то же время.

Королевские вассалы (чаще все­го графы), получали от королей разного рода дарения, а так­же иммунитетные привилегии на свои частные владе­ния: королевский мундиум, королевская защита и покровительство против коро­левских должностных лиц.

Возникала сложная система подчинения в процессе многоступенчатой либеллярпой аренды. Между массариями и верховным сеньором-феодалом оказывались два или три либеллярия, среди которых могли быть и крупные вот­чинники, и представители низшего разряда класса феодалов, и лица из «промежуточного слоя».

У этих социальных групп завязаны были вязи с духовенством, которому принадлежала важная роль в жизни итальянского раннесредневекового города и за его пределами.

Епископы располагали высшей административной и судебной властью во многих городах в IX—X вв. Админист­ративные, судебные и фискальные прерогативы — сбор штрафов и пошлин — переходили непосредственно к епископу или аббату и его агентам — фогтам. Одним из источников власти был быстрый рост их земельных владений и увеличение численности зависимых. Земли духовенство выдавало тем же либелляриям. Часто мелкие церковные владения становились частью системы крупного феодала, а иногда даже строились им самим. Так же церковная земля была вовлечена в город, как с социально-экономическим, административно-военным и церковным, а также и ремесленно-торговым центром.

Таким образом, город в VIII—X вв. Вовлекался в процесс феодализации. Превращение его в зрелый средневековый город было коренным изменением экономической и социальной природы раннесредневекового города.

Глава вторая. Феодальное общество в период расцвета городов-коммун.

Исследование феодальных отношений в Северной и Центральной Италии в период зрелого феодализма возможно лишь в тесной связи с историей городов-коммун, так как именно спецификой городского развития были обусловлены главные особенности феодальной эволюции.

В историографии не затухали споры вокруг проблем: можно ли считать победы коммун над феодалами победой над феодализмом, означал ли переход земель знати в руки горожан или городской коммуны перемены в положении крестьян, освобождение их от феодального угнетения? Котельникова Л.А. приводит мнения различных ученых, таких как Р. Каджезе, Г. Сальвемини, Н. Родолико, Дж. Вольпе, Н. Оттокара, Ф. Джонса и др.

Возникновение коммун. Крепости в сельской округе.

Городские коммуны возникли в кон­це XI столетия. Еще в IX— X вв. постепенно, появляются их предшественники в лице специальных должностных лиц, относившимися к сфере городского управления и хозяйства. Расширяло свои функции собрание городских жителей — прототип будущего генерального совета.

Росту влияния феодальных сеньоров высшего ранга в большой мере способствовали пожалования им прав верховенства над бургами-крепостями (castelli, castri), во множестве возникавшими в городских округах с середины X в. Это имело ряд неоднозначных последствий. С одной стороны, феодал, получатель бана и господин крепости, приобретал иммунитетные права, права феодальной собственности на укрепленные поселения. Они передавались ему в судебно-политическое подчинение. При этом крепости привлекали торговцев и ремесленников. А усложнение социального состава населения способствовало усложнению органов управления, побуждало жителей к борьбе за автономию. По своей социальной структуре и типу экономического развития они оказывались близкими к городу.

Количественный рост новых элементов перерастал в качественные изменения, и эти изменения и означали возникновение нового типа городской ассоциации — коммуны, для которой были характерны прежде всего управление городскими делами специально избранными горожанами должностными лицами — консулами и большая роль в решении вопросов городской жизни была у собрания горожан (различных городских советов: генерального или общего, специального и т. п.). Но переход к консульскому правлению не был плавным. В IX—X вв. горожане вели постоянную борьбу, прежде всего со своим прямым и непосредственным противником — епископом.

В конце XI—XII в. ассоциация горожан почти повсеместно становится независимой и самостоятельной коммуной. Законодательная власть в коммуне принадлежала собранию горожан, сходившихся перед городским собором. Исполнительные функции, ведение текущих дел были переданы коллегии консулов в количестве до 20 человек от каждого из районов (ворот) города. Впрочем, консулы не сразу приобрели многие права, такие, как сбор рыночных пошлин, контроль над рынком и др. Подобные права еще довольно долго принадлежали епископу.

Утверждение правления консулов в городе обычно и считается началом образования коммуны. Коммуна возникла в Пизе в 1081 — 1085 гг., в Милане в 1097 г., в Генуе в 1099 г., в Асти в 1095, в Ареццо в 1098 г., с 1105 г., консулы стали управлять Пистоей, с 1115 г. Луккой, с 1117 г. Бергамо, с 1112—1116 гг. Кремоной. Позже утвердился консулат во Флоренции (1138 г.), Болонье (1123 г.), Мантуе (1126 г.), Модене (1135 г.), Вероне (1136 г.), Парме (1149 г.).

Борьба с феодальными сеньорами округи и ее результаты

Одной из важнейших акций коммуны было ее активное наступление на феодалов округи. Побежденные феодалы должны были приносить присягу на верность коммуне, передавали ей свои земельные владения, обещали городу помощь в случае военных действий, обязывались ежегодно уплачивать коммуне установленные взносы. Порой клятву приносили сами жители бургов. Как правило, феодалы принимали городское гражданство и давали обещание проживать в городе несколько месяцев в году.

Победа городской коммуны над феодалами округи, способствовала укреплению самостоятельности ассоциации жителей этого бурга. Но феодалы воздвигали в городе дома-крепости, нередко объединялись в сообщества — консортерии, возглавлявшиеся консулами и пользовавшиеся особыми правами внутри города.

Феодальные фамилии имели силу и поддержку, не смотря на происходящее. В период расцвета городов-коммун слой пополанов несомненно вырос, но его связь с землевладением не только не прервалась, но и упрочилась, особенно по мере завоевания городом контадо: большая часть земель передавалась консулами в держания и продавалась нередко тем же горожанам.

Пополанская коммуна. Антимагнатское законодательство

При отсутствии централизован­ного государства в XI—XIII вв. его функции выполнял город-коммуна, а это требовало услож­нения городской администрации. На место коллегии консулов пришел подеста, возглавлявший генеральный и спе­циальный советы города. Подеста был обычно выходцем из дво­рянской среды (для него было обязательным рыцарское звание), но он должен был быть жителем другого города. Вместе с ним в город приходили судьи и нотарии, его вооруженная свита. Происхождение подеста должно было гарантировать ему независи­мость от местных партий и группировок. Однако укрепление эко­номических и социальных позиций пополанства становилось несовместимым с недостаточным привлечением их представителей к управлению. Выходом ока­залось создание «малой коммуны»(произошло почти повсеместно в середине XIII в.). Были созданы пополанские советы, а рядом с подеста появился другой правитель города — капитан народа. Особые статуты регламен­тировали права и обязанности их обоих.

В XII—XIII вв. четкого содержания в термин «магнат» не имел. К этой группировке относили выходцев из старых господствующих фамилий, владевших землями и крепостями в округе. Вместе с тем к магнатам подчас причисляли богатых купцов и ремесленных мастеров.

Антимагнатское законодательство городов-коммун это продолжение борьбы против феодальных сеньоров. Представители цехов и широких слоев горожан требовали справедливого распределения налогов, участия в судебных органах, в обсуждении и вынесении постановлений по вопросам продовольственной политики, что позиции магнатов (как правило, в те столетия собственников большей части земель в контадо).

Эти стремления на практике реализовывались не полностью, о чем свидетельствуют и факты участия магнатов в органах городского управления, и осуществлявшиеся постоянно сделки между пополанами и магнатами.

Рост городского населения. Налоговая и продовольственная политика города

На протяжении XII—XIII вв. городское население росло исклю­чительно быстро. Далее автор приводит цифры, подтверждающие эту теорию.

В Северной и Центральной Италии того времени крестьяне находились с городом в постоянных и тесных связях. Прежде всего это касалось их участия в торговле на городском рынке.

Проблема снабжения городов Италии продовольствием находилась в центре внимания городских властей. Она стала особенно острой в XIII и еще более в XIV — XV вв. в силу быстрого роста городского населения, а также в результате недостаточной возможности обеспечить горожан продовольствием, что было связано со спецификой с.х. центральных и северных областей. Условия благоприятствовали разведению виноградников, культивированию технических культур, оливковых и плодовых деревьев, что стимулировалось возможностью их выгодной реализации на городских рынках (коммуны не устанавливали обычно фиксированных цен на эти товары). Продовольствие поступало в качестве натуральных налоговых платежей с жителей города и контадо, с сельских коммун; а также в виде натуральных оброков землевладельцам-горожанам (натуральные ренты уже в XII в. составляли значительную часть всех рент, а в XIII—XIV вв. преобладали среди других видов крестьянских повинностей) городской коммуне как коллективному сеньору, сдававшей в аренду земли.

Коммуна фиксировала цены на зерно, но это приводило к сокращению зерновых посевов, попыткам продавать за пределами города. Торговля продовольственными товарами разрешалась лишь на специально отведенных рыночных площадях. Городская коммуна ограничивала количество продаваемого зерна в один руки.

Запреты вывоза и перепродажи зерна, мяса, овощей, оливкового масла особенно усилились в середине XIV в., когда в условиях повторявшихся в течение ряда лет неурожаев и эпидемий продовольствия не хватало.

В то же время городская купеческая верхушка, представители чиновничества находили способы для того, чтобы и в самые критические годы продолжать махинации с зерном, в том числе вывоз и перепродажу.

Город и сельская коммуна

Сельская коммуна — ассоциация жителей, экономической основой которой была собственность на общинные угодья: леса, пастбища, реки, озера, рыбные топи. Нередко коммуна пыталась присвоить себе некоторые верховные права на все земли, расположенные на ее территории: лишь по решению Совета коммуны разрешалась продажа на сторону земельных владений ее членов, причем запрещалось продавать их нобилям и церкви, а члены коммуны имели право предпочтительной покупки.

Собственность или владение коммуной (как корпорации) общинными угодьями возникли не сразу, так же как не вдруг сложился институт ее должностных лиц — консулов, синдиков, кампариев.

В конце XI—XII в. постепенно складывается аппарат управления общиной, перерастающей в коммуну. Высшим законодательным органом коммуны был ее генеральный совет. Для избрания на должности подеста, консулов, вилликов, кампариев были определенные имущественные, возрастные и профессиональные цензы. Высшим достижением коммуны было принятие ею особого законодательства — статутов коммуны. В присутствии членов коммуны происходило заключение соглашений с феодалами, разбор судебных исков, распределение платежей между общинниками. Статуты коммуны стремились регулировать стороны ее сельскохозяйственной деятельности.

Среди коммун можно выделить несколько типов в зависимости от численности населения и социального состава, административной структуры, объема прав на общинные земли и степени самоуправления (в том числе порядка издания статутов): федерация, крупные коммуны в крепостях, небольшие сообщества, находившиеся почти в полном подчинении сеньора.

Некоторые городские постановления стесняли возможности расширения сельскохозяйственного производства отдельных хозяйств. Помимо налогов, взимавшихся подворно или поимущественно, с коммун требовали единовременные взносы, особенно на военные нужды.

По своему социальному составу коммуны были неоднородны. В своей деятельности коммуны в значительной степени отражали интересы крестьянства — своего основного населения в борьбе за общинные земли. В этом отношении коммуны явились преемниками крестьянской общины, высшей точкой ее развития как административно-политической организации. Конец XII и XIII век — период, когда большая часть сельских коммун достигла высшей степени своей самостоятельности и свободы, закрепленной в статутах, которые они сами и издавали. Но лишь немногие коммуны смогли сохранить свою самостоятельность на значительный срок.

Городские должностные лица стали утверждать сельские статуты, пересматривать и отменять неугодные. Подчинение городу достигалось и путем сокращения сферы деятельности должностных лиц сельских коммун.

В XIV—XV вв. общинное землевладение сократилось; значительная часть земель перешла в собственность или индивидуальное пользование крестьян, от чего выиграло зажиточное крестьянство, но еще больше земель оказалось в руках горожан.

Переселение крестьян в город. Освобождение сервов и колонов

Что бы переселится в город либеллярии и эмфитевты, а также мелкие собственники принимали на себя обязательство в течение года построить в городе дом и постоянно проживать там. Они должны были зарегистрировать в городской курии имущество, исправно платить налоги и выполнять многочисленные повинности по истечении льготных лет (если льгота существовала).

Что же касается крестьян, находившихся в наиболее тяжелой зависимости от своих сеньоров, то здесь политика городской коммуны в отношенинии крестьян в тяжелой зависимости была противоречива и преследовала в первую очередь защиту интересов городской верхушки. Т.е. они охотно принимали в число новых городских жителей сервов и колонов из городских округ «чужого города» и обставляли многочисленными и нелегко выполнимыми условиями прием в число горожан тех сервов и колонов, которые держали земельные участки и находились в подчинении жителей данного города. Подобные городские постановления, несомненно, сыграли положительную роль. В результате стали лично свободными тысячи. Было это и в плюс для города – появлялись новые налогоплательщики. Но приток людей не удвлетворял потребности города. При этом и для крестьянина переход в город был связан с большими трудностями.

При всей важности освободительных акций крупнейших городов, они не привели в XIII и даже в XIV в. к ликвидации наиболее тяжелых форм личной зависимости крестьян.

Особенности вотчины

В период расцвета городов, поставка сельскохозяйственных продуктов непосредственно в город и возможность ее быстрой реализации на рынке полностью отвечали потребностям города и его правящей верхушки. Эти факторы предопределили не только дальнейшее сокращение домена (в конце XII в. в Северной и Средней Италии он стал незначительным), но и господство (уже в конце XII в. в отдельных районах, а повсеместно в XIII-XIV вв.) ренты продуктами.

Если попытаться проследить особенности форм держаний на землях горожан или городской коммуны в XII—XIII вв., то следует отметить, что держателями здесь выступали прежде всего либеллярии и иные наследственные держатели. Удельный вес горожан и жителей суббургов среди либелляриев и иных наследственных держателей сильно возрос в XIII — XIV вв.

Земельные участки либелляриев по-прежнему были небольших размеров, а главными их занятиями были ремесло и торговля. Чинш был незначительным, распоряжение же держанием было широким. С середины XIII в. все больше начинает распространяться срочная аренда и ее особый вид — испольщина. Большое число крестьян разорялось в результате втягивания в кредитно-ростовщические операции, причем нередко кредиторами выступали богатые пополаны. Слой людей, лишившихся земельных участков или являвшихся номинальными владельцами заложенных, постепенно возрастал. Именно они нанимались на временную или постоянную работу за денежную плату.

Специфика социального статуса городской торгово-промышленной верхушки, тесно связанной с землевладением, определила и особенности политики городов об условиях и сроках крестьянских держаний.

Городскими постановлениями фиксировались также многочисленные ограничения краткосрочных арендаторов в их правах распоряжения участками.

Часть вторая. В преддверии позднего средневековья (XIV—XV вв.).

Глава первая.Эволюция социально-экономических и политических структур (общие замечания).

В XIV— XV начинаются мятежи чомпи и многочисленного бедного люда. С середины XIV в. начались эпидемии Черной смерти. Из года в год повторявшиеся неурожаи вызвали массовый голод. При всей значимости «кризисных явлений» не они определяли общую направленность экономического и социального развития страны, хотя в то же время было бы ошибкой их недооценивать.

С конца XV в. и особенно в начале XVI в. стали проявляться признаки постепенного сокращения деловой активности, ослабления позиций ряда городов, тесно связанные с невозможностью компенсировать изменение мировой торговой конъюнктуры, с появлением национальных государств (Франции, Англии).

Изменяется и политическая система, на место прежней приходят синьории, в конце XIV — середине XV в. переродившиеся в региональные государства — своего рода тер­риториальные княжества (принципаты). В историографии продолжается дискуссия о причинах и пред­посылках возникновения синьории, ее политике, результатах гос­подства синьориальных режимов. Противоречивость в характере синьории как нового государственного образования состоит в том, что и раннюю синьорию ошибочно считать лишь формой господства феодальных сеньоров, пришедших на смену пополапской коммуне. Наряду с этим продолжали сохраняться в той или иной мере отдельные органы коммунального управления, да и после перехода к принципату потеря их роли и влияния происходили постепенно.

Далее Котельникова Л.А. ставит цели и задачи работы, такие как пролить свет на отношение и степень влияния города и деревни, существо общественной эволюции. При этом представляется особенно интересным изучение порядков на землях крупных торгово-промышленных и банковских компа­ний, и в хозяйствах пополанов средней руки. Так же важно выяснить, в какой степени и в каком направлении осуществляла преобразования верхушка пополанства.

В XIV—XV вв. компании интенсивно вкладывали немалую часть своих капиталов в земельную собственность. Каковы были причины этих инвестиций капиталов, и какую роль они играли?

Глава вторая. Пополаны. Их хозяйство на земле.

Традиционную сеньорию, спецификой которой была незначительная барская запашка, соответственно небольшая роль полевой барщины в системе повинностей зависимого крестьянства, с долгосрочными арендаторами, сменила срочная аренда, но не обязательно пред­шествовал сгон с держания прежнего съемщика.

В Италии вторая половина XV в. и начало XVI в. характеризовались спадом промышленного производства в ведущих прежде отраслях, но полностью не исчезли.

Испольщина получила распространение на землях горожан. Исключительно быстрый рост городского землевладения в XIV—XV вв. происходил за счет сокращения земельного фонда, принадлежавшего церковным учреждениям и клирикам, а также нобилям, в результате лишения земель многих мелких н средних собственников и наследственных держателей.

Процессы имущественной дифференциации, концентрации земельных богатств в руках сравнительно немногих фамилий, в первую очередь пополанских, шли совместно с обеззеемелением. Происходило укрупнение участков до подере[5]. На протяжении XIV — середины XV в. шел процесс формирования подере, со второй половины XV в. развивалось явление нового дробления подере на парцеллы.

Сельскохозяйственные занятия были связаны с их торгово-промышленной и банковско-кредитной деятельностью. Инвестиции в земельную собственность были непосредственным продолжением хозяйственной активности в других областях. Поэтому понять специфику структуры землевладения во владениях горожан и эволюцию этих отношений в XIV—XV вв. можно, лишь изучая специфику хозяйственной деятельности их отдельных представителей.

Паоло да Чертальдо

Паоло да Чертальдо происходил из пополанской семьи среднего достатка. Паоло пишет книгу, в которой выражает советы о ведении хозяйства, о взаимоотношениях с коммуной, работниками на земле. Паоло советует наряду с крупным пахотным участком или виноградником обязательно приобрести и маленькую парцеллу, которая приносит надежный доход и для обработки которой «всегда можно найти работника», а в случае необходимости ее можно выгодно продать.

Землевладелец хотя и предоставлял кроме земли часть производственного капитала, т. е. выступал как участник процесса производства, полностью не контролировал его. В то же время арендная плата уже не являлась «чистой формой» феодальной ренты, частично будучи избытком над средней прибылью, процентом на авансированный земельным собственником капитал. Испольщина - переходная форма к капиталистической ренте.

Риккарди

Риккарди были одной из влиятельных фамилий Флоренции в XIV—XVI вв. Рост состоятельности семьи был связан и с переменами в эксплуатации земель. Получен­ные практически в наследственную (либеллярную) аренду от церковных корпораций земли нередко передавались в субаренду на условиях испольщины, позволявшей восполнять уплачиваемый ими церковным учреждениям чинш, а к тому же получать нема­лые доходы в виде земельных рент, и от продажи сельскохозяй­ственных продуктов.

Строцци

Крупнейшие банкиры и торговцы-предприниматели Флоренции Строцци в XIV—XV вв. распространили свою деятельность далеко за пределы Тосканы. В руках семьи было сосредоточено 2.6 % всего богатства горожан.

Они имели 6 подере и множество мелких парцелл. Расходы на ведение сельского хозяйства составляли около четверти валового дохода.

Арендаторы подере и парцелл, входивших в состав подере, были испольщиками, проживавшими на самом подере. Они уплачивали собственнику половину полученного урожая всех выращиваемых на подере культур: пшеницы, низших зерновых и бобовых, винограда, льна. В качестве «дополнительных даров» оин доставляли домашнюю птицу: одну-две пары каплунов и цыплят.

Основной ячейкой хозяйственной организации были крупные комплексы — подере, занятые поликультурой. Впрочем, у Строцци эти подере всегда были окружены многочисленными парцеллами занятыми монокультурой — зерновыми, виноградниками или фруктовыми деревьями. Парцеллам подчас принадлежит даже большая часть земельных угодий, чем собственно подере. Расходы на ведение сельского хозяйства составляли около четверти валового дохода.

Арендаторы подере и парцелл, входивших в состав подере, были испольщиками, проживавшими на самом подере. Они уплачивали собственнику половину полученного урожая всех выращиваемых на подере культур: пшеницы, низших зерновых и бобовых, винограда, льна. В качестве «дополнительных даров» оин доставляли домашнюю птицу: одну-две пары каплунов и цыплят.

Возможно, что особенности географической зоны расположения земель Строцци (не существовало больших равнинных пространств, и непосредственной близости от Флоренции) это обусловили. Особенности структуры земельных участков в значительной степени обусловили и специфику размеров и состава земельной ренты испольщиков и аффиктариев. Наемный труд здесь почти не встречается.

По характеру сельскохозяйственных культур хозяйство Строцци — зерновое с преобладанием пшеницы, которая, очевидно, полностью потреблялась членами многочисленного клана и их обслуживающим персоналом, а также шла частично и иа корм скоту. В то же время подере на землях, непосредственно примыкавших к городу, уже практически специализируются па производстве вина, которое занимает, например, около 80% всей продукции подере Палла ди Пофри Строцци.

Медичи

Крупнейшие банкиры. Фамильной собственностью Медичи были десятки жилых домов во Флоренции и виллы за ее пределами. Собственностью семьи Медичи были сотни подере и парцелл, расположенных в районе Муджелло (к северу от Флоренции), откуда, как полагают, и происходила семья знаменитых банкиров.

Далее Котельникова Л.А. приводит таблицы, в которых выражено хозяйство семьи Медичи.

Распределение сельскохозяйственных культур на землях Аверардо и Джулиано было традиционным для пополанов. На подере повсеместно преобладали зерновые, а среди зерновых основное место принадлежало пшенице. Вино обычно не превышало 1/5 стоимости всей сельскохозяйственной продукции. На парцеллах зерновые встречались реже, там преобладали виноградники.

«Обратившись к земле» в период, когда деятельность медичейского банка была еще в полном расцвете, Медичи ко времени упадка их банковской деятельности располагали весьма внушительными доходами от их земельных владений, не прилагая, однако, больших усилий и не вкладывая больших средств в какие-либо «преобразования» в аграрной сфере. Значение Муджелло, расположенного на торговых путях из Флоренции на север Италии, возрастало от того, что сравнительно далеко находившиеся от города земли меньше подвергались риску опустошения и захвата противниками во время политических распрей в городе. Не менее половины стоимости недвижимости составляли здания в городе. Характер же эксплуатации земельных владений, розданных в испольщину был таков, что нередко собственник лишь косвенно, как кредитор, участвовал в издержках производства.

У большинства испольщиков на подере не оставалось каких-либо средств для удовлетворения из дохода с арендуемого участка других потребностей. Что же касается доходов испольщиков на парцеллах, занятых монокультурой, то доходы, были настолько малы, что все арендаторы не могли доходами с этих участков удовлетворить даже минимум потребностей в продуктах питания.

Медичи не применяли в сколько-нибудь значительных масштабах наемный труд и не практиковали посредническую фермерскую аренду. Торговля зерном, которая имела немалые масштабы при огромных размерах земельных владений Медичи не послужила импульсом для прогрессивных перемен в их имениях. Банкиры и купцы не задумывались о будущем подере в Муджелло, заботясь лишь о регулярном поступлении арендной платы(взимавшаяся в денежной форме). Их интересовали иные предприятия, они строили и осуществляли иные планы — захвата и удержания политической власти в крупнейшем центре Тосканы и расширения границ синьории.

Распространение испольщины было повсеместно в Тоскане; к концу XV — началу XVI в. эта форма аренды заняла господствующее положение. Именно в XV в. происходит отграничение испольщины на подере и на парцеллах. Парцеллы все чаще сдаются в аренду как самостоятельные объекты. Можно наблюдать снова процесс дробления крупных земельных комплексов, но не приводящий к раздаче земель по либеллярному договору. Мелкие участки становятся все более доходными для собственника-пополана потому что его участие в издержках производства здесь минимальное.

Арендатор парцеллы не получает обычно ни кредитов на покупку рабочего скота или орудий труда, ни хотя бы частичного возмещения расходов при выполнении некоторых дополнительных работ по улучшению участка. Не случайно о выгодности сдачи в аренду мелких парцелл по сравнению с подере писал еще в XIV в. флорентийский купец Паоло де Чертальдо.

В XV в. инвестиции собственников, направленные на улучшение ведения хозяйства, по сравнению с XIV в. сократились. Впрочем, возможно, что здесь играла роль и личность землевладельца: так, Строцци сравнительно с Медичи выделяли в качестве инвестиций на своих подере значительно большую долю денежных средств.

Инвестиции в воспроизводственный процесс в конце XV в. на подере сокращаются (па парцеллах они и раньше были едва заметны либо не существовали вовсе). Уровень эксплуатации испольщиков на землях пополанов был достаточно высок в XIV в. и вырос в XV в.

Все чаще и обычней становится связь с рынком для восполнения необходимых потребностей этого хозяйства: прежде всего скота, хозяйственного инвентаря, нередко семян. Испольщик обращается к рынку и для покупки необходимых ему продуктов питания, которые он не получает даже в минимально необходимом наборе из своей доли, тем самым неустойчивость статуса испольщика отягощалась зависимостью от рыночной конъюнктуры, колебаний цен. Испольщики в силу недостаточности их «доли» для сколько-нибудь нормального существования, вынуждены были прибегать к дополнительным источникам дохода.

Глава третья. Церковное землевладение.

На церковных землях к концу XIV в. процесс образования и распространения подере развивался. Они занимали большую часть территории церковных земель. Преобладал подеральный аффикт, особенно в районах примыкавших к Флоренции. В зонах же, удаленных от города на 15—20 км и более, господствующее место занимал аффикт на мелких участках пашни и виноградников. Основное место в аффикте занимали денежные платежи, но в самом конце XIV в. и особенно в XV в. вновь возрастает доля натуральных взносов. Были распространены и своего рода альтернативные чинши: в счет уплаты денежных взносов учитывались поставки определенных продуктов с фиксацией их денежного эквивалента.

Денежная рента была подвержена значительным колебаниям, лишь частично связанным с изменением рыночных цен на продукты, входившие в состав натуральной ренты.

В еще большей степени колебания рентных взиманий наблются на парцеллах. После расчета с собственником в их распоряжении оставалась столь небольшая доля основных продуктов питания, что ее не хватало даже на удовлетворение самых минимальных потребностей.

Из особенностей можно выделить, что были нередки случаи длительной фактической аренды одной и той же семьей снимаемого ею участка в результате перезаключения договора, все основные сельскохозяйственные работы съемщик выполнял на свои средства и своими силами.

Далее приводятся таблицы о типах аренды, структуре ренты основанные на отдельных коллекциях документов церковных учреждений конца XIV — XV вв., хранящихся в Государственном архиве Флоренции — монастырей Сан Панкрацио, Санта Мария дель Кармине, Сант'Аполлонио, госпиталя Санта Мария Нуова.

Автор подробно рассматривает организацию хозяйства в госпитале Санта Мария Нуова. Преобладала натуральная рента, размеры сдаваемых подере были относительно невелики, размеры парцелл варьировались, изучает развитие дополнительных обязательств, арендаторами чаще всего становились жители прихода, они чаще всего не могли свести концы с концами и сторонние заработки были необходимы им для выживания.

Характерный для пополанских земель процесс образования подере сказался и на землях церкви. Но им были присущи и специфические особенности. Они проявлялись в соотношении основных типов срочной аренды — медзадрии и аффикта и в своеобразии условий этих контрактов, реального экономического и социального статуса арендаторов. На землях церковных учреждении главенствующая роль принадлежала чаще всего не медзадрии, а аффикту. В конце XIV — начале XV в. аффикт преобладал над медзадрией. С конца XIV в. и особенно к середине XV в. вновь возрастает доля натуральных платежей в составе ренты, что было связано, несомненно, с возросшей потребностью в продуктах питания и сырье для начинавшего возрастать городского населения. Эволюция арендных отношений на землях церковных корпораций происходила до конца XV в. не в направлении замены медзадрией всех прежних видов аренды и держаний.По числу контрактов аффикт и медзадрия шли почти «на равных» при некотором преобладании медзадрии на более удаленных от города территориях и при возрастании числа контрактов аффикта на парцеллах. Аффикт именно на церковных землях был силен из-за ряда факторов:

1.Особенности приобретения земель церковными учреждениями, в результате завещаний и дарений, когда в руки церкви попадали мелкие изолированные участки.

2.Традиционность ведения хозяйства многими церковными корпорациями путем сдачи в аренду либелляриям и другим наследственным держателям. Будучи срочной арендой по юридическим условиям контракта, де-факто аффикт на землях церкви нередко становился долгосрочной, а порой и наследственной арендой, хотя и отличной от прежнего либеллярного держания.

3.Для крупных церковных собственников, уделявших внимание интенсификации аффикт был более удобной формой аренды, которая, требуя меньших вложений со стороны собственника, позволяла нередко получать больший доход с единицы площади и давала изменять распределение культур.

Различен был и социальный состав арендаторов-испольщиков на подере и испольщиков и аффиктариев-парцелляриев. Первые значительно чаще (хотя и не всегда) — крестьяне, жители того же поселения. Арендаторы парцелл — чаще жители соседнего села или города, собственники или арендаторы других подере либо парцелл, нередко торговцы и ремесленники. Но это не исключает имущественной и социальной дифференциации арендаторов, особенно среди арендаторов парцелл.

Анализируя соотношение сельскохозяйственных продуктов, составлявших «набор» поликультуры на подере, тип хозяйства, доходность участков, величину обложения (средней ренты), АВТОР делает вывод о том, что и в экономическом и в социальном аспекте крупные подере, сдаваемые в испольщину, не смогли обеспечить интенсификацию агрикультуры и прогрессивные сдвиги в отношениях между собственниками и арендаторами, несмотря на наличие полукапиталистических элементов в самой основе договора испольщины.

Испольщина и особенно аффикт на парцеллах на землях церковных учреждений в большей мере содержали возможность прогрессивного развития аграрных отношений и самостоятельности крестьянского хозяйства. В то же время преобладание испольщины на большей части территории Тосканы приводило к тому, что отмеченные прогрессивные потенциалы реализовывались очень слабо и на небольшой площади сданных в аренду земель, а потому и не смогли оказать решающего влияния на тенденцию развития аграрных отношений.

Глава четвертая. Феодальная знать.

Автор разделяет феодальную знать на две подгруппы:

1.«Старые» нобили — феодальные сеньоры, жители дистретто или исконно проживавшие в городе нобильские фамилии, имевшие рыцарское звание и владевшие замками и крепостями с зависимым населением, домами-башнями в городе, члены консортерий нобилей. Они ожесточенно боролись с городской коммуной в XII—XIII вв., но так и не были побеждены ею до конца, несмотря на потерю многих прав и привилегий и насильственное переселение их в город.

2.Магнаты — могущественные семьи, проживавшие в городе и занимавшиеся торговой и ростовщической деятельностью, владевшие домами-башнями, являвшиеся членами консортерий башен. Они имели рыцарское звание, несли конную военную службу, имели военную свиту и вассалов, нередко заключали с нобилями браки.

Близкими к магнатам (чаще всего были промежуточным типом между «старыми» нобилями и магнатами) были «нобили коммуны» — получившие этот титул от городской коммуны. Развивалось сближение магнатов и пополанов в XIV—XV вв., но разница сохранялась, что и обусловило в эти столетия издания антимагнатских постановлений в городском законодательстве. Они предусматривали ограничения участия магнатов в политической жизни города, их приниженный юридический статус по сравнению с пополанами. Обширными судебными правами над населени­ем подчиненных им крепостей и их округ, в том числе и преро­гативами высшей и смешанной (т. е. уголовной и гражданской) юрисдикции, обладали многие крупные светские и духовные фео­далы

Феодальная знать в XIV—XV вв. сблизилась с верхушкой пополанства, принимая активное участие и в городских занятиях — торговле и ростовщичестве. Вместе с тем, именно на землях феодальной знати еще и в XIV в. в гораздо большей мере, чем на пополанских или церковпых землях, были распространены наследственные феодальные держания, а среди повинностей феодально-зависимых держателей продолжала существовать барщина; феодальные сеньоры сохранили и лично-наследственные права над сервами и даже колонами(же в реальном статусе колонов наступили несомненные изменения, это доказывается автором на основе примеров, приведенных в книге).

Представителям феодальной знати были присущи и некоторые другие черты, отличавшие их социальный статус от статуса основной массы пополанства. Это — вассальные обязательства перед сувереном — королем, более крупным феодалом или городской коммуной, обладание высшей уголовной или смешанной юрисдикцией над зависимым населением, правами мельничного и других банов, фискальными привилегиями.

Инвеституры феодов конца XIV—XVI в. в немалой степени были «подготовлены» в XIII — начале XIV в. и пожалованиями феодов светским феодалам на условии вассальных обязательств городскими коммунами (ряд подобных пожалований был рассмотрен выше), а также прямыми продажами судебных и фискальных прав тем же нобилям. Инвеституры феодов со стороны некоторых герцогов имели своей целью преодоление сепаратизма местных сеньоров, которые были обязаны присягать на верность с обещанием военной помощи территориальным властителям и представителям власти императора.

Помимо судебных прав, новые вассалы приобретали обширные фискальные привилегии в подчиненных им местностях — иммунитеты. Порой за территориальными государями сохранялись права на некоторые налоги. Обычно горожане сохраняли право апелляции к герцогскому суду на решение суда властителя феода.

Наибольшие по своей протяженности массивы владений феодальной знати, включавшие и подчиненные им сельские общины, в том числе и крупные, расположенные в укрепленных поселениях, как правило, находились на периферии передовых областей, отстояли более или менее далеко от крупных городских центров.

Заключение.

Задачей исследования было изучение процессов взаимодействия города и деревень в центральных и северных областях Италии от генезиса до позднего феодализма. Интересовала прежде всего проблема, каким образом специфика феодального развития страны определялись воздействием города либо находились в той или иной связи с ним.

На город воздействовал натуральный характер экономики, то, что город имел земли в пределах города и округе: преобладание пополанского землевладения в дистретто обусловили возможности реализации методов хозяйствования. Происходило непрерывное движение и перераспределение земельной собственности среди различных социальных слоев.

Избранный ракурс исследования позволил выявить ряд особых черт, присущих генезису и развитию феодальных отношении на городских землях и на близко расположенной к городу территории. Это — длительное сохранение в раннее средневековье мелкой свободной собственности позднеримского и аллодиального типа. По своему социальному статусу держатели часто горожане, принимавшие участие в работе тех или иных органов государственной администрации, суда, финансовых органов, в торгово-ремесленных занятиях, а для обработки держаний могли привлекать других людей из того же города или из предместья.

Города освобождали немалое число сервов и колонов, проживавших на землях враждебных городской коммуне нобилей и грандов, принимали их в число горожан.

Значительно возросла доля судебно-политических видов зависимости наследственных держателей. Налоговые поступления со свободного населения города и дистретто составляли существенную часть городских доходов и являлись орудием подчинения. Роль в городской экономической политике играли система низких цен и ряд ограничений, которые должны были охранять интересы городского купечества и ремесленников. По­добные мероприятия вызывали обратный резуль­тат: сельские жители осуществляли вывоз товаров за пределы городской округи, а на своих земельных участках пытались изменить набор сель­скохозяйственных культур, ориентируясь на возможность более легкой реализации на рынке.

Следующий этап (XIV—XV вв.) принес с собой структурные перемены в отношениях феодальной собственности и землевладения. Быстрый рост имущественной дифференциации и поляризация земельной собственности в сельской округе был тесно связан с развитием городской промышленности и торговли, банковское кредитного дела. Более половины земельных владений оказались в руках пополанов и городской коммуны в целом.

Инвестиции содействовали структурным преобразованиям аграрных отношений, росту капиталистических элементов в сельском хозяйстве, перестройке форм земледелия и землепользования, методов агрикультуры и агротехники. Распространились отношения срочной аренды вместе с испольщиной.

Тип хозяйствования на землях пополанов, церковных учреждений и феодальной знати имел отличия. Наемный труд не получил в сельской округе заметного распространения.

Специфика городского развития обусловила и некоторые особенности ленно-вассальных связей. В раннее средневековье это — многоступенчатая либеллярная аренда, когда церковный собственник сдавал землю по либеллярной грамоте графу или маркграфу, те же, в свою очередь,— нотарию, скабину, пресвитеру, последние — мелким городским собственникам, крестьянам-держателям. У последних могли быть и свои держатели-колоны. Либеллярный договор здесь выступал как своего рода вассальная сделка (нередко при отсутствии вассальных обязательств военной помощи и ограничении чинша небольшими денежными взносами).

В X—XI вв. широко распространились иммунитетные пожалования, привилегии бана епископам и крупным аббатам, а также светским сеньорам-графам со стороны королей и императоров. Объектами пожалований были не только определенные территории земель, но и судебно-административные и рыночно-торговые сборы с городского населения диоцеза, как и с жителей многочисленных крепостей в сельской округе.

В XIII—XIV вв. были вассальные договоры нобилей с городской коммуной, которые фиксировали обязательства подчинившегося коммуне феодала оказывать ей военную и иную помощь, привести к присяге и передать под верховенство города-государства феодально-зависимых держателей.

В XIV—XV вв. верховным собственником был синьор. Объектами пожалований в феод были обычно коммуны, расположенные в районах, менее затронутых прогрессивными преобразованиями. Жители коммуны были обязаны подчиняться гражданской и уголовной юрисдикции, принадлежавшей «новым феодалам», уплачивать в их пользу взносы. Следствием подобных пожалований феодов были отставание в развитии и крайняя бедность именно этих территорий вплоть до нового времени. Тем не менее пожалования феодов не означали «восстановление феодализма» или «рефеодализации».

Итак, феодализм в Италии «вобрал в себя» городские черты, он сильно видоизменился именно в силу неразрывных связей деревни с городом. Однако он оказал большее сопротивление тем элементам, которые вели к разложению феодальных отношений(испольщина, наемный труд).

Но полностью перейти к капитализму в это время Италии не удалось.

[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23. С.728.

[2] вид аренды земли, при которой арендная плата взимается собственником земли половины полученного с неё урожая.

[3] С VIII в. происходит перемещение европейских торговых путей на восток – к Паданской равнине и Адриатическому побережью. Довольно интенсивными были и внутриитальянские связи. Главным торговой артерией была р. По, соединявшая многие города Италии, и их с Адриатикой.

[4] вещное право пользования чужим имуществом с правом присвоения доходов от него, но с условием сохранения его целостности, ценности и хозяйственного назначения.

[5] крупный (до 10 га и более) компактно расположенный замкнутый земельный комплекс.

Дата добавления: 2015-08-05