Сцена шестая

Спустя две недели. Там же. Вечер.

В л а д а неподвижно сидит в кресле, М а к а р о в непрерывно ходит по комнате взад-вперед.

Макаров (глядя на часы). Ч-чёрт, у меня спектакль сегодня. Надо уже идти… Собачья наша жизнь, актёрская… Будто мы и не люди. От выхода на сцену актёра освобождает только смерть.

Влада. Его она сегодня точно освободила. И от сцены, и вообще…

Макаров. Прости, идиотская получилась шутка.

Влада. Выходит, мне повезло – я вечером свободна. Или – не повезло, даже не знаю… Не знаю, смогла бы я играть сегодня, прямо сейчас…

Макаров. Ты смогла бы. (Подходит к Владе.) Ты у нас сильная, правда? Не плачешь даже…

Влада. Я не сильная. Просто плакать, почему-то не получается… У меня всегда так: по пустякам – слёзы в три ручья, а если что-то всерьёз… Как ты думаешь, он нас слышит сейчас?

Макаров. Он-то? (Садится на стул.) Ты знаешь, у меня такое чувство, что он где-то здесь… прямо в затылок дышит… и пьесу новую о нас сочиняет…

(В пространство, шутливо.) Эй, Немакаров, явись товарищам! Подай знак. О тебе разговор.

Влада. Не надо! Не тревожь его. Если он ушёл от нас, значит, мало мы его любили, плохо понимали… Мне всё кажется: надо было напрячься изо всех сил, всем, всем вместе – и мы бы его удержали, спасли… Это наша… нет – моя, конечно… моя вина…

Макаров. Не смей думать так, слышишь! Чушь какая! Нет тут ничьей вины, он был болен, смертельно болен – тут уж ничего не поделаешь. И не очнулся от наркоза. Он просто очень крепко заснул. Ушёл просто в сон. И не вернулся. Ты дала ему всё, о чём он и мечтать не мог: свою любовь, такую нежность. Знаешь, что он мне сказал перед операцией? Он сказал: «Я самый счастливый человек на свете! Я хочу умереть сейчас – счастливым и сильным. Не мучиться, не мучить никого, унести с собой только радость… Вот ведь какой я, оказывается, эгоист!» Так прямо и сказал…

Влада (повторяет). Только радость, только радость…

Макаров. Нужно мне идти. Не хочется сейчас тебя одну оставлять, а пора…

Влада. Ты иди, иди – опоздаешь, спектакль ведь, люди ждут. Скоро Маха вернётся – она вниз, в магазин пошла. А потом и Валера подойдёт, он там, в больнице, у Кошкина… Иди… пожалуйста. Иди…

Макаров подходит к двери.

Как ты думаешь: когда человек умирает, самый обычный человек – что остаётся от него в этом мире? Что остаётся нам всем? Есть ли какой-то невидимый след? Или только вот имя, которое мы произносим… только имя в этом… в этом застывшем воздухе…

Макаров. Что остаётся? Не знаю… Пока мы живы – остаётся наша о нём память. От Немакарова осталась его пьеса, которую мы играем – и будем играть… От Кошкина останутся его дети, от Валерки – его дурацкие картины. А от меня, пожалуй, не останется ничего. Что может остаться от актёра? Только глюк.

Быстро входит М а х а.

Маха. Макаров! Да от тебя сейчас мокрое место останется! Пошёл к чёрту, трепло несчастное, в театр опоздаешь!

Макаров бросает взгляд на Владу – она глядит куда-то сквозь него. Макаров уходит.

Владя, а я сейчас чайку заварю, крепкого. Я купила наш любимый – помнишь, тот, смородиновый, в бумажном пакетике?

Влада кивает. Маха выходит в кухню. Влада подходит к окну. Маха возвращается.

Я там чайник твой поставила. Какой чайник, всё не нарадуюсь – мигом вскипает. А главное – выключается сам, умница! И как только мы, склерозники, раньше без него жили? Сколько ведь чайников спалили, Валера особенно… Как в работу уйдёт с головой – пропадай, чайник! (Подходит к Владе.) Гляди, Владя, всё зелёненькое уже. До чего же быстро в этом году.

Влада. Да, быстро… А вороны улетели…

Маха. Какие вороны?

Влада. Из того гнезда, видишь? Там, над кривой веткой… Ему нравилось наблюдать за ними. (Пауза.) Улетели птицы. И его забрали с собой.

Маха обнимает Владу, та прячет лицо у неё на груди.

Маха. Да, Владя, ты права: он, и правда, улетел. И затерялся где-то в этом мире, в этом небе. Мир такой огромный – разве в нём не найдется уголочка и для него? Смотри, деревья ветками качают – они со мной соглашаются! (Глядя в окно, гладит Владу по голове.) Облака плывут себе, плывут. Собака бежит кудлатая. За кошкой гонится! Гляди, гляди! не догнала. Ай, котик, молодца! Ветер дует. Ветер сегодня холоднющий, будто и не весна, будто и не май… Вон прохожий куда-то идёт по переулку. Замёрз, торопится. Домой наверно торопится, к жене, к тёще, греться, водку пить… Ой, да это же никакой и не прохожий! Смотри, Владя, – это же наш Никлыч идёт! Он, точно он! Никлыч! Душа пропащая! Да он же сюда, к нам, идёт!

Влада поднимает голову и смотрит в окно.

Никлыч вернулся! Чёртов блудный сын. Давненько его не было. Ты с ним раньше встречалась?

Влада. Однажды. Давно. Целая жизнь прошла. Знаешь, кажется, это было не со мной, будто – всё это было во сне… или в какой-то пьесе…

Маха. Ну, надо же – Никлыч объявился! Вот снег на голову... Валерка как обрадуется, господи! Никлыч… Сейчас чай с ним пить будем, разговаривать… А, Владя?

Влада кивает. Маха убегает на кухню. Слышен звонок. Потом – целая серия звонков.

Маха (кричит из кухни). Это Никлыч, Никлыч! С ума сошёл, так трезвонить! Владя, открой!

Дата добавления: 2015-08-05