Перемена

На каждой перемене все мы вихрем несемся в столовую, чтобы перекусить. Вернее не в столовую, а в буфет. В столовую мы ходили в младших классах. Организованно, строем. Мыли руки, потом чинно рассаживались за столы, которые для нас накрыли дежурные. Ели первое, затем второе и, наконец, третье. В общем, скукотища! Да еще учительница смотрит, как ты ешь, и ни за что из-за стола не выпустит, если, скажем, у тебя суп не съеден. А если его есть невозможно? Если вермишель напоминает слипшиеся водоросли? Учительницу это не интересует. По ее мнению, все надо доедать до конца, потому что за обеды родители деньги заплатили. Такое мучение было у нас на протяжении четырех лет. Лешка и сейчас мучается. Зато у нас, пятиклассников – свобода! Не хочешь суп – не ешь! Не хочешь макароны и противные котлеты – не бери! Да и вообще, деньги твои, зачем все это покупать? У кого хватит ума взять суп в столовой, когда можно рядышком в буфете купить пиццу, или пирожки с соком, и еще всякое такое?

Вот почему у нас в буфете всегда столпотворение. Как только звонок с урока прозвенит, все бегут сломя голову вниз, на первый этаж, чтобы успеть занять очередь. Но занять ее мало! Очередь еще надо отстоять. А это настоящее сражение. Мама меня всегда ругает и говорит: вместо того, чтобы воевать, можно спокойно дождаться середины перемены, когда очередь рассосется, и без толкотни взять, что тебе нужно. Но тут она не права, скажу я вам. Во-первых, есть хочется. Во-вторых, жалко всю перемену на еду тратить. Это что же получается, не успеешь поесть, уже на урок бежать пора. А отдыхать когда? Побегать или поиграть. Или вдруг списать домашнее задание надо? И в-третьих, жутко интересно погалдеть и попихаться в толпе перед буфетом, добыть еду, а потом умудриться, ничего не уронив и не пролив, пронести ее к столу.

Однажды после суровой битвы я добыл стакан чая и пиццу и с подносом направился к столу. Гляжу, а Ванька Парандеев меня опередил, уже сидит и тоже пиццу чаем запивает. Я подсел напротив него и принялся за еду.

– Ты когда это успел? – жуя жесткую, словно резина, пиццу, спросил я Ваньку. – Я ведь первым из класса выскочил.

– Ну и что, что выскочил? Значит, бегаешь плохо, – промычал Ванька с набитым ртом.

Меня такое заявление возмутило.

– Я плохо бегаю? Да ты что? У меня просто шнурок на ботинке развязался. Вот я и задержался. А вот ты на самом деле плохо бегаешь. Кто вчера двойку на физ-ре за стометровку получил?

– Так я из-за тебя двойку получил, – ответил Ванька. – Кто мне в кроссовки мятой газеты натолкал? Я не то что бежать не мог, а ходил еле-еле.

Я засмеялся, вспомнив свою вчерашнюю проделку.

– А кто виноват, что ты перед самым звонком на урок переодеваться стал? Сам виноват! Раньше надо в раздевалку приходить!

– Ах, так! – разозлился Ванька.

И как плеснет мне из своего стакана чай в лицо. Все вокруг засмеялись. Ванька тоже покатился со смеху. Но я в долгу не остался и тоже плеснул чаем на Ваньку.

– Получай!

– Ах ты, гад!

Ванька хотел было швырнуть в меня пиццей, а я приготовился отбить ее тарелкой, точно щитом, но тут Ольга Васильевна, дежурная учительница, подошла к нам и строго сказала:

– Коржик! Парандеев! Вы что тут устроили? К директору захотели? Родителей давно не вызывали? Я вам сейчас быстро это организую!

Ванька тут же руку опустил и говорит:

– Нет, мы ничего!

Я тоже ему поддакнул:

– Да, мы просто беседуем.

Мы стали демонстративно жевать свои пиццы.

– А почему у вас лица мокрые? – спросила Ольга Васильевна.

– А-а-а, вспотели! – ответили мы.

– Смотрите у меня! – погрозила нам пальцем учительница и отошла в сторону.

Мы с трудом дожевали пиццы, потому что они были жесткие и вязкие, а чая, чтобы запивать, у нас уже не было.

– Ты математику списал? – спросил у меня Ванька.

– Угу.

– У кого?

– У Тани Мараковой.

– Дашь скатать?

– Не вопрос.

Мы вытерли лица рукавами и побежали в класс. Надо было успеть подготовиться к уроку и еще немного отдохнуть на перемене.

КАМАЗ

Однажды, когда Лешка был маленьким, он чуть не стал водителем КАМАЗа. Дело было летом. Приехали мы к бабушке на дачу. Дом у бабушки большой, хороший, баня есть, земли много, река в ста шагах от участка. Прямо земной рай, как говорит сама бабушка и проводит за городом все лето. Половину лета мы торчим на даче вместе с ней. Порой нам это надоедает, особенно когда погода плохая и даже на реку сходить нельзя.

С рекой вообще проблема. Мы с братом ужас как любим купаться. Но одних нас на реку естественно никто не пускает. Говорят: без взрослых купаться опасно. А бабушку на реку калачом не заманишь. Она воды как огня боится, и к тому же ей все время в огороде надо работать. Целыми днями она, нагнувшись, корпит над своими грядками, чтобы урожаи у нее были лучше, чем у других. У нее с соседями прямо соревнование какое-то. От грядок ее оторвать не может никакая сила. Представляете, каково нам? Река в ста метрах, слышно, как волны плещутся о берег, а поди ты, попробуй выкупайся.

Но мой рассказ не про реку. В конце концов, мы в бочке каждый день бултыхаемся. С рекой, конечно, не сравнишь. Но все равно, какое-никакое купание.

Есть у нас сосед по даче дядя Петя. Нормальный дядька. Никаких неприятностей от него не бывает. Работает на своем участке в шляпе из газеты и всегда молчит. Решил он как-то перестроить свою дачу, и стали к нему на участок разные машины приезжать, то МАЗ с кирпичами, то ЗИЛ с песком, а в тот день приехал настоящий КАМАЗ.

Мы с Лехой, конечно же, пошли посмотреть на этого гиганта. Удивительно, как он на нашу узкую улицу заехал. Водитель – краснолицый дядька – спрыгнул из кабины на землю, весело подмигнул нам и пошел к дяде Пете в дом, а дверцу грузовика за собой не закрыл.

– Давай залезем, – тут же предложил мне Лешка.

– Не, ты что! Ругать будут, – отказался я.

– Так мы же ничего делать не будем, просто залезем и посидим в кабине.

Больше не говоря ни слова, Лешка полез на грузовик. Не знаю, как ему удалось, но мой братец вскарабкался в кабину и уселся на водительском сиденье. Я чуть от зависти не умер.

– Погоди, я тоже к тебе залезу, – крикнул я брату.

– Давай! – сказал Лешка и взялся за баранку. – Др-р-р! Др-р-р! Би-бип!

Он запрыгал на месте и стал руль крутить туда-сюда.

Как я ни пытался, а залезть не мог. Мои узкие шорты не давали мне как следует ногу поднять. Я за дверь держался, и вдруг она взяла и захлопнулась. Лешка даже не заметил этого. Знай себе гудит и бибикает, да еще и подпрыгивает, как будто он в гонке Париж-Дакар участвует и пустынные барханы пересекает. Вдруг вижу, стал он какие-то рычаги двигать.

– Лешка! – закричал я тогда. – Ты чего там делаешь?

Он ничего не успел ответить, потому что КАМАЗ как зарычит, словно сто тигров или львов, я с испугу назад отскочил и даже в кусты с малиной упал и об колючки оцарапался.

Ну все, думаю, уедет Лешка сейчас без меня. Вот обидно!

Тут из дома выскочил дядя Петя, а с ним и водитель.

А КАМАЗ все рычит и рычит и даже слегка дергается.

– Лешка! – воскликнул я. – Ты куда?

Тут водитель прыгнул на подножку и сунулся в кабину прямо через окно. Ключ зажигания выдернул, и все замерло. Сразу так тихо стало, что аж в ушах зазвенело. А потом я услышал свой крик:

– Лешка!

– Димка! – заорал в ответ с восторгом Лешка. – Ты видел? Я чуть не поехал!

– Э нет, братец, давай вылезай. Приехали, – сказал водитель КАМАЗА. Он открыл дверцу и вытащил Лешку под мышки из кабины. Я крепко схватил братишку за руку, потому что испугался, что он снова куда-нибудь уедет. Что же я делать буду один?

– А ну, дуйте отседова! – закричал на нас дядя Петя, а потом на водителя: – А ты, дурная башка, куда смотришь?

Водитель только рукой махнул.

Что было дальше, я не знаю, потому что мы убежали к себе на участок. А дядя Петя долго еще отчитывал водителя. Вот уж не знали мы с Лешкой, что он так ругаться может. Бабушке мы ничего не рассказали. Зачем ее зря волновать?

Дата добавления: 2015-08-05