Сущность прогнозирования

В научной литературе имеется несколько вариантов объяснения сущности прогнозирования. Наибольшее распространение получила точка зрения, согласно которой прогноз не предусматривает решения проблем будущего. Его задача иная: содействовать научному обоснованию планов и решений.

Прогнозирование предположительно характеризует возможный набор необходимых путей и средств претворения в жизнь намечаемой программы действий. Ряд авторов считают, что под прогнозом следует иметь в виду вероятностное утверждение о будущем с относительно высокой степенью достоверности и (или) об альтернативных путях и сроках осуществления этих состояний (И.В. Бестужев-Лада, 1993).

Отличие прогноза от предвидения заключается в том, что последнее трактуется как аподиктическое (невероятностное) утверждение о будущем, основанное на абсолютной достоверности, или (другой подход) представляет собой логически сконструированную модель возможного будущего с неопределенным уровнем достоверности. Нетрудно заметить, что в качестве основания для разграничения терминов используется степень достоверности высказываний о будущем (Э. Янч, 1970).

Есть и другие точки зрения. По мнению К. Шустера, прогноз отличается конкретным характером и обязательно связан с «календарем», т.е. определенными количественными оценками. В соответствии с этим различием он относит ожидаемое количество преступлений в следующем календарном году к разряду прогнозов, а ожидаемое досрочное освобождение заключенных при известных условиях — к категории предсказаний. А. Шмидт и Д. Смит заявляют, что под прогнозом обычно понимают количественное предсказание. Таким образом, демаркационная линия проводится между качественными (предсказание) и количественными (прогноз) оценками будущего.

Как полагает Д. Джонсон, предсказание является прерогативой физических наук, так как требует применение «охватывающего закона». А поскольку общественные дисциплины, по его мнению, располагают слабым основанием для формулировки законов такого типа, они ограничиваются прогнозами, отражающими реалистичные или вероятные комбинации предполагаемых ориентиров и исходных условий. Прогнозы этих дисциплин, считает Джонсон, выступают «заменителями» предсказаний более точных наук.

Есть и такая точка зрения, когда авторы не особенно затрудняются с определением сущности прогнозирования в том смысле, что не отделяют его от предвидения и планирования. Рациональный момент в этих рассуждениях есть, поскольку планирование до определенной степени является и прогнозированием, но не наоборот.

Следует отметить, что в нигилистическом отношении к прогностике немалую роль сыграл тот факт, что она в определенном смысле стала идентифицироваться со словом «пророчество», за которым фактически закрепился однозначный негативный смысл. Однако, не говоря о социальной прогностике, пророчество не лишено определенной достоверности, хотя анализ пророчеств, ясновидении, астрологических предсказаний, проведенный американскими социологами в начале 90-х годов, показал, что около 80% из них оказались несостоятельными, а 14—15% имели частичное оправдание. По сравнению с прогнозами, которые дает наука, это очень низкий процент достоверности и надежности.

Выяснение сущности прогнозирования неразрывно связано, по справедливому утверждению В.А. Лисичкина (1972), с необходимостью «выработки специфически прогностической системы понятий», в том числе правильного определения понятия «прогноз» и ограничения его от таких понятий, как предвидение, предсказание, план, программа, проект, предположение, гипотеза.

Еще большие трудности встречаются при выяснении сущности, границ и возможностей политического прогнозирования, т.е. методов, приемов и средств, которые применяются при определении перспектив и возможных путей развития политических процессов.

Политическое прогнозирование во многом опирается на работы в области социальной прогностики, но современная ситуация осложняется тем, что вопрос о разграничении критериев подхода к проблемам будущего до недавних пор не был предметом специального исследования. Решения прогностических ситуаций замыкалось в круге внутренних проблем и запросов прогностики и было сопряжено с необходимостью терминологическо-смысловой стыковки с остальными науками, прошедшими более или менее длительный путь развития.

И здесь возникает весьма противоречивая ситуация. С одной стороны, понятийный аппарат политической прогностики, изучающей законы, принципы и методы прогнозирования, не может быть просто заимствован из конкретных наук, а должен отличаться автономностью, обоснованностью терминов, которые соответствовали бы «приписанным» им значениям. С другой стороны, при выработке и совершенствовании понятийного аппарата политическая прогностика не может игнорировать требования, исторически сложившиеся в русле различных наук в ходе выполнения ими предсказательной функции. Сюда относятся и особенности использования терминов, например, предпочтение, отдаваемое тем или другим ценностям, и их толкование.

Но не следует особенно преувеличивать тот факт, что за пределами политической прогностики продолжает существовать недифференцированный к ней подход: важно, чтобы сама прогностика и ее разработки постоянно углубляли понимание проблем прогнозирования.

Введение в оборот в качестве синонимов ряда терминов, относящихся одновременно к нескольким категориям прогностики, создает условия для последующего их разграничения в остальных науках, в том числе и в социологии. Это направление дальнейшего развития представляется наиболее приемлемым. Бесспорно то, что при наличии дилеммы, порожденной действием двух тенденций в использовании прогностической терминологии, выбор должен определяться в зависимости от конкретных задач. Именно такой подход создает возможность преодолеть высказанные отдельными учеными сомнения, что «в социологических теориях нет никаких основ для прогнозов на будущее»[70].

Что касается отличительных особенностей политического прогнозирования, то, во-первых, формулировка цели имеет сравнительно-общий и абстрактный характер, допускает большую степень вероятности. Цель прогнозирования — на основе анализа состояния и поведения системы (процесса) в прошлом и изучения тенденций изменения факторов, влияющих на рассматриваемую систему (процесс), правильно определить количественное и качественное состояние ее развития в перспективе, раскрыть характер и содержание ситуации, в которой окажется система (процесс).

Во-вторых, политическое прогнозирование не директивно, подобно планированию. Другими словами, качественное отличие вариантного прогноза от конкретного плана (программы) заключается в том, что прогноз дает информацию для обоснованного решения и выбора методов планирования и управления. Он характеризует возможность того или иного пути развития в будущем, в то время как в плане (программе) выражено решение, что общество реализует именно эту возможность. В отличие от прогноза план (программа) имеет характер, силу директивы.

В-третьих, политическое прогнозирование, как никакое иное, встречается с таким огромным количеством переменных, характеризующих взаимоисключающие процессы, что делает весьма затруднительным выявление реальных путей развития политической жизни.

И наконец, анализ реальной политической ситуации, чтобы быть эффективным, призван дать своего рода проекцию сегодняшних тенденций на будущее. В то же время прогноз связей с позицией настоящего ограничен, и не потому, что он «вырастает из этого настоящего», а потому, что возможные последствия сегодняшних действий трудно поддаются учету. И если для ближайшего будущего вероятность правильного прогноза высока, то для среднесрочных и долгосрочных прогнозов она труднодостижима и практически невозможна.

Дата добавления: 2015-08-03