Серый – загадочный дух леса

Жил дед Федор на краю лесной поляны в маленьком домике, так укрытом под ветвями большого дуба и ореховых зарослей, что, даже стоя рядом, заметить его можно было только случайно. Казалось, деревья и кусты сами оплетали и закрывали его. Мы подъехали к дому, дед увел лошадь, а бабушка села на скамеечку возле стены.

– Ба, а почему дверь открыта? В доме кто-то есть? – спросил я.

– Нет, миленький. Федор Иванович живет один. Всю семью его в войну убили. С тех пор здесь и обосновался. А дверь открыта потому, что не сможет дурной человек в дом войти, сторож здесь хороший.

– Какой сторож, ба, я даже собаки не видел? – недоумевал я.

– Собаки нет, а сторож есть, – сказала бабушка. – Да ты иди, погуляй, осмотрись, сам поймешь.

Я пошел прогуляться вокруг дома. Не успел отойти десяток шагов, как в кустах раздалось шуршанье, и оттуда высунулась, как мне показалось, собачья мордочка. «Ага, значит, собака все-таки есть!» – подумал я и пошел дальше.

Мордочка спряталась в зарослях и больше не появлялась. Я еще несколько раз оглянулся: вдруг собака выскочит и укусит! Но все было тихо. Внезапно я почувствовал, как воздух вокруг меня сгущается. Все становится нереальным и незнакомым. Домик, проглядывающий среди деревьев, исчез. Я стоял в густой тени, среди высоких деревьев, которых только что здесь не было, и не знал, куда идти.

Воздух продолжал сгущаться. Дышать становилось тяжело. Каждой частью своего тела я чувствовал давление. Сердце бешено заколотилось, появился страх, постепенно переходящий в ужас. Захотелось бежать сломя голову. До сих пор не пойму, почему я тогда не заорал и не бросился прочь. Видно, сказались бабушкины уроки поведения в лесу и мое общение с луговым духом.

Я сел на землю, постарался успокоиться и стал звать помощника. Землеройка появилась почти сразу, она подняла мордочку и тонко пискнула. Где-то сзади раздался звук, похожий то ли на хихиканье, то ли на бурчанье, и все прошло. Давление исчезло, страх пропал. Я сидел на тропинке, идущей вокруг дома, который все так же проглядывал сквозь крону деревьев.

– Хватит, Серый, совсем запугал мальца! – раздался густой бас деда Федора.

Он стоял рядом, усмехаясь в седую бороду.

– Ну, вставай, в дом пойдем.

Я поднялся. Ноги ощутимо дрожали, голова кружилась. Идти было тяжело. Дед хмыкнул, взял меня под мышку и понес.

Бабушка была уже в доме и раскладывала на столе продукты.

– Развел нечисти, – сказала она, – шагу ступить некуда. Не место им в нашем жилье, в лесу жить должны!

– Так здесь и есть лес, – усмехнулся дед Федор, опуская меня на пол. – А малец твой не пугливый, видать, хорошо ты его учила. Другой бы уже до станции добежал. Серый свое дело знает!

– Вот я и говорю, нечисти развел, только людей стращать! – Бабушка цыкнула в угол, где что-то шуршало.

Шуршанье прекратилось.

– В доме и то в каждом углу вертятся! От тебя, Федя, не только люди, но, наверное, и медведи шарахаются!

– Кому нужен, тот не шарахается, – усмехнулся дед. – А медведи меня любят. Ладно, хватит разговоры говорить, ужинать садитесь, поздно уже. Да и мальчонка устал.

Бабушка нарезала хлеб, и мы сели за стол. Дом был простой и чистый. Бревенчатые стены, дощатый пол без следов краски, стол, деревянные лавки, кровать, два сундука вдоль стены и тщательно выбеленная русская печь.

Пахло травами, смолой, дымком. И к этому примешивался незнакомый, едва уловимый горьковатый, но приятный аромат. Вся атмосфера дома создавала чувство уюта и покоя. Хотелось прислониться к теплой стене и уснуть. За ужином я откровенно клевал носом. Сказались дорога, новые впечатления, лесной воздух – я и не заметил, как погрузился в сон.

Проснувшись утром, я обнаружил себя лежащим на матрасе, набитом травами, которые источали тот самый горьковатый аромат, что так понравился мне вечером. Бабушка хлопотала у печки.

– Проснулся, миленький, – бабушка улыбнулась, – поднимайся, умывайся и завтракай.

Я встал и вышел во двор. Деда Федора нигде не было видно. Стояла такая тишина, что закладывало уши. Солнце еще только поднималось. На траве и листьях деревьев лежала роса. Было прохладно, тело мгновенно покрылось гусиной кожей. Я поежился и пошел к умывальнику. Вода в нем была какая-то странная. Попадая на руки, она словно покрывала их голубоватой пленкой, будто масло. И эта необычная вода жгла, жгла не холодом, а жаром.

Тело мгновенно согрелось, сон как рукой сняло. Мир открылся во всех своих красках, точно с глаз сняли матовую пленку. Из кустов вновь показалась собачья мордочка. Но теперь я видел, что она была шире, чем у собаки, с остреньким мохнатым носиком и черными круглыми глазками.

Вслед за мордочкой явился ее обладатель: зверь, размером с небольшого медвежонка, с широкими задними лапками, на которых он и стоял, весь покрытый густой седовато-серой шерстью. И еще я заметил, что, когда существо вылезало из кустов, не дрогнула ни одна ветка, ни одна капля росы не упала с листьев. «Серый свое дело знает!» – вспомнил я слова деда Федора.

– Серый, – позвал я, – Серый.

Существо замерло. Посмотрело на меня бусинками глаз, едва видневшихся среди густой шерсти, смешно хрюкнуло и засеменило в мою сторону, быстро перебирая широкими лапками.

Серый казался толстым и неуклюжим, но умудрился одним неуловимым движением очутиться рядом. Он остановился и опять уставился на меня. Даже вблизи, на свету мне не удавалось четко рассмотреть ни его глаза, ни тело. Глаза выглядели очень темными без зрачков, они не отражали свет и поэтому казались провалами в какую-то черную бездну. Тело, покрытое шерстью, постоянно чуть-чуть менялось, контуры дрожали и расплывались. На нем невозможно было сконцентрировать взгляд.

Мы стояли друг против друга. Наконец Серый поднял переднюю лапу и потянулся ко мне. У него была совсем человеческая ладонь, без шерсти, с очень длинными тонкими пальцами. Они были настолько подвижными, что, казалось, не имели суставов. Одним из этих гибких пальцев существо прикоснулось ко мне. Я словно получил удар током и вскрикнул от неожиданности.

– Хватит, Серый, уйди! – бабушка стояла на крыльце и держала открытую ладонь в направлении Серого.

Существо заметалось и мгновенно исчезло, слившись с кустами, откуда еще некоторое время раздавались обиженные звуки, похожие на поросячье похрюкивание.

– Зачем ты его прогнала, ба, – заныл я. – Он хороший, смешной.

– Он смешной, а мне некогда, да и завтракать пора, – ответила бабушка.

Дата добавления: 2015-08-03