Родник святославы

самого синего моря, на краю крымской эем-/я, стоит древняя Феодосия.

С востока город омывают морские волны, с юга тянется гряда холмов. А на западе высится гора, у подножия которой журчит источник. К концу дня уходит за гору на отдых солнце. Утром, закончив ночной дозор, опускается за ее вершину луна.

Веками люди видели эту гору, но никто никогда не замечал, чтобы на ней росло что-нибудь живое. Даже злой репейник никогда не появляется на мерт­вой ее вершине.

Называют старые люди эту гору Лысой и рас­сказывают о ней удивительную легенду.

Давным-давно, когда солнечная Таврия стонала под игом поработителей, а древняя Феодосия — Кафа была центром работорговли, жил здесь бога­тый и знатный хан Ахмед-Назы.

В безумствах, в разгуле пролетела молодость. В походы он больше не ходил, пил ароматные вина, ел вкусные яства и утешался прекрасными пленни­цами.

Много у Ахмед-Назы было прекрасных пленниц, но любил он больше всех Святославу — девушку из Руси. Гордая была Святослава, смелая, как орлица.

Л как пела! Как играла на гуслях! Заслушаешься! Приведут красавицу к Ахмеду, посветлеет угрюмое лицо старика. Похаживает вокруг, поглядывает на стройный стан, на косы длинные золотистые, а по­дойти не смеет: взглядом останавливала.

Поднимет Святослава ясные синие очи, взглянет на хана, усмехнется презрительно — и упадет серд­це старика. Словно не она, а он был ее невольником.

Любили Святославушку и невольницы — за сме­лый и веселый нрав, за доброе сердце, за поддерж­ку душевную. Если бы не она, изныли бы в тоске, измучились.

Позвали однажды Святославу играть для хана на гуслях. Запели, заплакали струны под тонкими пальцами. Лежит Ахмед на шелковых подушках, любуется красой девичьей — нежится. Нежился-не­жился и заснул. Только этого и ждала смелая де­вушка. Давно созрел дерзкий план, давно подгото­вила Святослава пленниц к побегу: выследила, где хранятся ключи и как быстрее беглецам скрыться можно.

Спит хан, похрапывает, а девушка вытащила ключи из шкатулки, открыла потайную дверь и вы­вела невольниц прямо в степь:

— Бегите, милые, а я закрою дверь, чтобы задер­жать погоню.

Как птички, выпорхнули невольницы на свободу и скрылись в темноте ночи. А Святославушка оста­лась дверь закрывать.

Услыхали стражники шум, схватили девушку и притащили к хану. Позеленели, стали холодными, как у змеи, глаза старого деспота. Пятнами покры­лись дряблые щеки:

— За вероломство я могу сжечь тебя заживо! Могу повесить, утопить! Все могу! Но я могу и по­миловать, все в моей власти! Подумай хорошо, но знай: только одной ценой можешь искупить вину свою!

Знала Святославушка цену эту позорную, взгля­нула на хана презрительно и еще выше подняла гор­дую голову.

— Не покоришься? — вскричал Ахмед в яро­сти. — Заточу в подземелье! Иссушу тебя в неволе!

И посадили девушку в подземелье, словно зажи-1Ю похоронили. Долго томилась она в каменной гробнице, так долго, что и сама не помнит сколько. Единственной радостью было для узницы видеть че­рез крошечное оконце, сквозь железную решетку ку­сочек крымского неба да слышать в тихую погоду, как журчит маленький родничок, пробивающийся из земли у склепа.

Святослава разговаривала с родничком, как с другом. Пела ему о своей далекой родине, рассказы­вала о любимой матушке, о братьях, о молоденьком тополечке, что рос в их саду, под окном ее светли-11Ы. А родничок слушал, журчал ей в ответ о чем-то и размывал каменную стену, чтобы пробиться в склеп к узнице.

Три раза приходил человек от хана и спрашивал: «Покоришься?» И три раза девушка говорила: «Нет!»

На четвертый раз Ахмед пришел сам. Тяжело открылась ржавая железная дверь, пахнуло гнилой сыростью из подземелья. В полосе упавшего сверху света стояла не прежняя красавица — стройная, ру­мяная, а какая-то тень, похожая на привидение.

Увидев ее, хан вздрогнул и отшатнулся в ужасе.

— Вот что бывает с непокорными! — сказал он. — Теперь ты уже никому не нужна. Разве что смерть возьмет тебя...

«Знать, страшна я стала», — подумала Свя­тослава, когда хан удалился. И зарыдала.

И тут, просочившись сквозь стену, упали на зем­лю рядом с узницей первые чистые, крупные капли родниковой воды и зазвенели:

— Не плачь, гордая девушка, не горюй, я помо­гу тебе! Испей воды из родника, умойся ею — и к тебе вернется сила и красота прежняя...

Не успела девушка испить несколько глотков, умыться волшебной водицей, как почувствовала в себе силу русскую, волю несгибаемую, красоту ска­зочную.

Через день пришли в склеп ханские слуги, уви­дели Святославу и глазам своим не поверили. Что за чудо! Что за красавица вышла из-под земли! Ру­мяная, свежая, как заря алая.

Рассказали хану о волшебном роднике. Прибе­жал он, стал пить воду ту со страшной жадностью.

— Пей-пей, деспот, я окажу тебе услугу, — жур­чал родничок.

Пил Ахмед воду, пил, пока не превратился в большую гору. Так и стоит с тех пор Лысая гора, огромная, некрасивая, и ничего не растет на ней. И нет от нее ни пользы, ни радости человеку.

Зато о чудесном родничке идет добрая слава. Со всех концов земли едут люди в наш древний и по­молодевший город, чтобы набраться здоровья, по­пить чистой, искристой, как шампанское, минераль­ной водицы, покупаться в прохладных волнах сине­го моря.

Дата добавления: 2015-08-03