ГЛАВА XII. Это было девятого ноября и (как часто вспоминал потом Дориан) наканунедня его

Это было девятого ноября и (как часто вспоминал потом Дориан) наканунедня его рождения, когда ему исполнилось тридцать восемь лет. Часов в одиннадцать вечера он возвращался домой от лорда Генри, укоторого обедал. Он шел пешком, до глаз закутанный в шубу, так как ночь былахолодная и туманная. На углу Гровенорсквер и СаусОдлистрит мимо него во мглепромелькнул человек, шедший очень быстро с саквояжем в руке. Воротник егосерого пальто был поднят, но Дориан узнал Бэзила Холлуорда. Неизвестнопочему, его вдруг охватил какой-то безотчетный страх. Он и виду не подал,что узнал Бэзила, и торопливо зашагал дальше. Но Холлуорд успел его заметить. Дориан слышал, как он остановился изатем стал его догонять. Через минуту рука Бэзила легла на его плечо. -- Дориан! Какая удача! Я ведь дожидался у вас в библиотеке с девятичасов. Потом наконец сжалился над вашим усталым лакеем и сказал ему, чтобыон выпустил меня и шел спать. Ждал я вас потому, что сегоднядвенаднатичасовым уезжаю в Париж, и мне очень нужно перед отъездом с вамипотолковать. Когда вы прошли мимо, я узнал вас, или, вернее, вашу шубу, новсе же сомневался... А вы-то разве не узнали меня? -- В таком тумане, милый мой Бэзил? Я даже Гровенорсквер не узнаю.Думаю, что мой дом где-то здесь близко, но и в этом вовсе не уверен... Оченьжаль, что вы уезжаете, я вас не видел целую вечность. Надеюсь, вы скоровернетесь? -- Нет, я пробуду за границей месяцев шесть. Хочу снять в Парижемастерскую и запереться в ней, пока не окончу одну задуманную мною большуювещь. Ну, да я не о своих делах хотел говорить с вами. А вот и ваш подъезд.Позвольте мне войти на минуту. -- Пожалуйста, я очень рад. Но вы не опоздаете на поезд? -- небрежнобросил Дориан Грей, взойдя по ступеням и отпирая дверь своим ключом. При свете фонаря, пробивавшемся сквозь туман, Холлуорд посмотрел начасы. -- У меня еще уйма времени, -- сказал он.Поезд отходит в четвертьпервого, а сейчас только одиннадцать. Я ведь все равно шел в клуб, когда мывстретились, -- рассчитывал застать вас там. С багажом возиться мне непридется -- я уже раньше отправил все тяжелые вещи. Со мной только этотсаквояж, и за двадцать минут я доберусь до вокзала Виктории. Дориан посмотрел на него с улыбкой. -- Вот как путешествует известный художник! Ручной саквояж и осеннеепальтишко! Ну, входите же скорее, а то туман заберется в дом. И, пожалуйста,не затевайте серьезных разговоров. В наш век ничего серьезного непроисходит. Во всяком случае, не должно происходить. Холлуорд только головой покачал и прошел вслед за Дорианом в егобиблиотеку. В большом камине ярко пылали дрова, лампы были зажжены, а настолике маркетри стоял открытый серебряный погребец с напитками, сифон ссодовой водой и высокие хрустальные бокалы. -- Видите, ваш слуга постарался, чтобы я чувствовал себя как дома.Принес все, что нужно человеку, в том числе и самые лучшие ваши папиросы. Оночень гостеприимный малый и нравится мне гораздо больше, чем тот француз,прежний ваш камердинер. Кстати, куда он девался? Дориан пожал плечами. -- Кажется, женился на горничной леди Рэдля и увез ее в Париж, где онаподвизается в качестве английской портнихи. Там теперь, говорят, англоманияв моде. Довольно глупая мода, не правда ли?.. А Виктор, между прочим, былхороший слуга, я не мог на него пожаловаться. Он был мне искренне предан и,кажется, очень горевал, когда я его уволил. Но я его почему-то невзлюбил...Знаете, иногда придет в голову какой-нибудь вздор... Еще стакан бренди ссодовой? Или вы предпочитаете рейнское с сельтерской? Я всегда пью рейнское.Наверное, в соседней комнате найдется бутылка. -- Спасибо, я ничего больше не буду пить, -- отозвался художник. Онснял пальто и шляпу, бросил их на саквояж, который еще раньше поставил вуглу.-- Так вот, Дориан мой милый, у нас будет серьезный разговор. Нехмурьтесь, пожалуйста, -- этак мне очень трудно будет говорить. -- Ну, в чем же дело? -- воскликнул Дориан нетерпеливо, с размахусадясь на диван.-- Надеюсь, речь будет не обо мне? Я сегодня устал от себя ирад бы превратиться в кого-нибудь другого. -- Нет, именно о вас, -- сказал Холлуорд суровым тоном.-- Этонеобходимо. Я отниму у вас каких-нибудь полчаса, не больше. -- Полчаса! -- пробормотал Дориан со вздохом и закурил папиросу. -- Не так уж это много, Дориан, и разговор этот в ваших интересах. Мнедумается, вам следует узнать, что о вас в Лондоне говорят ужасные вещи. -- А я об этом ничего знать не хочу. Я люблю слушать сплетни о других,а сплетни обо мне меня не интересуют. В них нет прелести новизны. -- Они должны вас интересовать, Дориан. Каждый порядочный человекдорожит своей репутацией. Ведь вы же не хотите, чтобы люди считали васразвратным и бесчестным? Конечно, у вас положение в обществе, большоесостояние и все прочее. Но богатство и высокое положение -- еще не все.Поймите, я вовсе не верю этим слухам. Во всяком случае, я не могу им верить,когда на вас смотрю. Ведь порок всегда накладывает свою печать на лицочеловека. Его не скроешь. У нас принято говорить о "тайных" пороках. Нотайных пороков не бывает. Они сказываются в линиях рта, в отяжелевших веках,даже в форме рук. В прошлом году один человек, -- вы его знаете, но называтьего не буду, -- пришел ко мне заказать свой портрет. Я его раньше никогда невстречал, и в то время мне ничего о нем не было известно -- наслышался я онем немало только позднее. Он предложил мне за портрет бешеную цену, но яотказался писать его: в форме его пальцев было что-то глубоко мне противное.И теперь я знаю, что чутье меня не обмануло, -- у этого господина ужаснаябиография. Но вы, Дориан... Ваше честное, открытое и светлое лицо, вашачудесная, ничем не омраченная молодость мне порукой, что дурная молва о вас-- клевета, и я не могу ей верить. Однако я теперь вижу вас очень редко, выникогда больше не заглядываете ко мне в мастерскую, и оттого, что вы далекиот меня, я теряюсь, когда слышу все те мерзости, какие о вас говорят, незнаю, что отвечать на них. Объясните мне, Дориан, почему такой человек, какгерцог Бервпкский, встретив вас в клубе, уходит из комнаты, как только вы внее входите? Почему многие почтенные люди лондонского света не хотят быватьу вас в доме и не приглашают вас к себе? Вы были дружны с лордом Стэйвли. Напрошлой неделе я встретился с ним на званом обеде... За столом кто-тоупомянул о вас -- речь шла о миниатюрах, которые вы одолжили для выставкиДадлп. Услышав ваше имя, лорд Стэйвли с презрительной гримасой сказал, чтовы, быть может, очень тонкий знаток искусства, но с таким человеком, как вы,нельзя знакомить ни одну чистую девушку, а порядочной женщине неприличнодаже находиться с вами в одной комнате. Я напомнил ему, что вы -- мой друг,и потребовал объяснений. И он дал их мне. Дал напрямик, при всех! Какой этобыл ужас! Почему дружба с вами губительна для молодых людей? Этот несчастныймальчик, гвардеец, что недавно покончил с собой, -- ведь он был ваш близкийдруг. С Генри Эштоном вы были неразлучны, -- а он запятнал свое имя ивынужден был покинуть Англию... Почему так низко пал Адриан Синглтон? Аединственный сын лорда Кента почему сбился с пути? Вчера я встретил его отцана СентДжеймсстрит. Сразу видно, что он убит стыдом и горем. А молодойгерцог Пертский? Что за жизнь он ведет! Какой порядочный человек захочеттеперь с ним знаться? -- Довольно, Бэзил! Не говорите о том, чего не знаете! -- перебилДориан Грей, кусая губы. В тоне его слышалось глубочайшее презрение.-- Выспрашиваете, почему Бервик выходит из комнаты, когда я вхожу в нее? Дапотому, что мне о нем все известно, а вовсе не потому, что ему известночто-то обо мне. Как может быть чистой жизнь человека, в жилах которого течеттакая кровь? Вы ставите мне в вину поведение Генри Эштона и молодого герцогаПертского. Я, что ли, привил Эштону его пороки и развратил герцога? Еслиэтот глупец, сын Кента, женился на уличной девке -- при чем тут я? АдрианСинглтон подделал подпись своего знакомого на векселе -- так и это тоже моявина? Что же, я обязан надзирать за ним? Знаю я, как у нас в Англии любятсплетничать. Мещане кичатся своими предрассудками и показной добродетелью и,обжираясь за обеденным столом, шушукаются о так называемой "распущенности"знати, стараясь показать этим, что и они вращаются в высшем обществе иблизко знакомы с теми, кого они чернят. В нашей стране достаточно человекувыдвинуться благодаря уму или другим качествам, как о нем начинают болтатьзлые языки. А те, кто щеголяет своей мнимой добродетелью, -- онито сами какведут себя? Дорогой мой, вы забываете, что мы живем в стране лицемеров. -- Ах, Дориан, не в этом дело! -- горячо возразил Холлуорд.-- Знаю, чтов Англии у нас не все благополучно, что общество наше никуда не годится.Оттого-то я и хочу, чтобы вы были на высоте. А вы оказались не на высоте. Мывправе судить о человеке по тому влиянию, какое он оказывает на других. Аваши друзья, видимо, утратили всякое понятие о чести, о добре, о чистоте. Вызаразили их безумной жаждой наслаждений. И они скатились на дно. Это вы ихтуда столкнули! Да, вы их туда столкнули, и вы еще можете улыбаться как ни вчем не бывало, -- вот как улыбаетесь сейчас... Я знаю и коечто похуже. Вы сГарри -- неразлучные друзья. Уже хотя бы поэтому не следовало вам позоритьимя его сестры, делать его предметом сплетен и насмешек. -- Довольно, Бэзил! Вы слишком много себе позволяете! -- Я должен сказать все, -- и вы меня выслушаете. Да, выслушаете! Довашего знакомства с леди Гвендолен никто не смел сказать о ней худого слова,даже тень сплетни не касалась ее. А теперь?.. Разве хоть одна приличнаяженщина в Лондоне рискнет показаться с нею вместе в Парке? Даже ее детям непозволили жить с нею... И это еще не все. Много еще о вас рассказывают, --например, люди видели, как вы, крадучись, выходите на рассвете из грязныхпритонов, как переодетым пробираетесь тайком в самые отвратительные трущобыЛондона. Неужели это правда? Неужели это возможно? Когда я в первый разуслышал такие толки, я расхохотался. Но я их теперь слышу постоянно -- и онименя приводят в ужас. А что творится в вашем загородном доме? Дориан, еслибы вы знали, какие мерзости говорят о вас! Вы скажете, что я беру на себяроль проповедника -- что ж, пусть так! Помню, Гарри утверждал както, чтокаждый, кто любит поучать других, начинает с обещания, что это будет впервый и последний раз, а потом беспрестанно нарушает свое обещание. Да, янамерен отчитать вас. Я хочу, чтобы вы вели такую жизнь, за которую людиуважали бы вас. Хочу, чтобы у вас была не только незапятнанная, но и хорошаярепутация. Чтобы вы перестали водиться со всякой мразью. Нечего пожиматьплечами и притворяться равнодушным! Вы имеете на людей удивительное влияние,так пусть же оно будет не вредным, а благотворным. Про вас говорят, что выразвращаете всех, с кем близки, и, входя к человеку в дом, навлекаете наэтот дом позор. Не знаю, верпо это или нет, -- как я могу это знать? -- нотак про вас говорят. И коечему из того, что я слышал, я не могу не верить.Лорд Глостер -- мой старый университетский товарищ, мы были с ним оченьдружны в Оксфорде. И он показал мне письмо, которое перед смертью написалаему жена, умиравшая в одиночестве на своей вилле в Ментоне. Это страшнаяисповедь -- ничего подобного я никогда не слышал. И она обвиняет вас. Ясказал Глостеру, что это невероятно, что я вас хорошо знаю и вы не способнына подобные гнусности. А действительно ли я вас знаю? Я уже задаю себе такойвопрос. Но, чтобы ответить на него, я должен был бы увидеть вашу душу... -- Увидеть мою душу! -- повторил вполголоса Дориан Грей и встал сдивана, бледный от страха. -- Да, -- сказал Холлуорд серьезно, с глубокой печалью в голосе.--Увидеть вашу душу. Но это может один только господь бог. У Дориана вдруг вырвался горький смех. -- Можете и вы. Сегодня же вечером вы ее увидите собственными глазами!-- крикнул он и рывком поднял со стола лампу.-- Пойдемте. Ведь это ваших рукдело, так почему бы вам и не взглянуть на него? А после этого можете, еслихотите, все поведать миру. Никто вам не поверит. Да если бы и поверили, тактолько еще больше восхищались бы мною. Я знаю наш век лучше, чем вы, хотя вытак утомительно много о нем болтаете. Идемте же! Довольно вам рассуждать онравственном разложении. Сейчас вы увидите его воочию. Какая-то дикая гордость звучала в каждом его слове. Он топал ногойкапризно и дерзко, как мальчишка. Им овладела злобная радость при мысли, чтотеперь бремя его тайны с ним разделит другой, тот, кто написал этот портрет,виновный в его грехах и позоре, и этого человека всю жизнь будут теперьмучить отвратительные воспоминания о том, что он сделал. -- Да, -- продолжал он, подходя ближе и пристально глядя в суровыеглаза Холлуорда.-- Я покажу вам свою душу. Вы увидите то, что, повашему,может видеть только господь бог. Холлуорд вздрогнул и отшатнулся. -- Это кощунство, Дориан, не смейте так говорить! Какие ужасные ибессмысленные слова! -- Вы так думаете? -- Дориан снова рассмеялся. -- Конечно! А все, что я вам говорил сегодня, я сказал для вашего жеблага. Вы знаете, что я ваш верный друг. -- Не трогайте меня! Договаривайте то, что еще имеете сказать. Судорога боли пробежала по лицу художника. Одну минуту он стоял молча,весь во власти острого чувства сострадания. В сущности, какое он имеет правовмешиваться в жизнь Дориана Грея? Если Дориан совершил хотя бы десятую долютого, в чем его обвиняла молва, -- как он, должно быть, страдает!Холлуордподошел к камину и долго смотрел на горящие поленья. Языки пламениметались среди белого, как иней, пепла. -- Я жду, Бэзил, -- сказал Дориан, резко отчеканивая слова. Художник обернулся. -- Мне осталось вам сказать вот что: вы должны ответить на мой вопрос.Если ответите, что все эти страшные обвинения ложны от начала до конца, -- явам поверю. Скажите это, Дориан! Разве вы не видите, какую муку я терплю?Боже мой! Я не хочу думать, что вы дурной, развратный, погибший человек! Дориан Грей презрительно усмехнулся. -- Поднимитесь со мйой наверх, Бэзил, -- промолвил он спокойно.-- Яведу дневник, в нем отражен каждый день моей жизни. Но этот дневник яникогда не выношу из той комнаты, где он пишется. Если вы пойдете со мной, явам его покажу. -- Ладно, пойдемте, Дориан, раз вы этого хотите. Я уже все равноопоздал на поезд. Ну, не беда, поеду завтра. Но не заставяйте меня сегоднячитать этот дневник. Мне нужен только прямой ответ на мой вопрос. -- Вы его получите наверху. Здесь это невозможно. И вам не придетсядолго читать.

Дата добавления: 2015-08-03