Научная сенсация на берегах Прута

В степях зеленых Буджака,

Где Прут, заветная река,

Обходит русские владенья,

При бедном устье ручейка

Стоит безвестное селенье.

А. С. Пушкин, 1828

Иногда кажется, что какая-то неведомая сила играет людьми, профессионально занимающимися археологией. Иначе как объяснить, что специалист, изучающий определенную культуру, очень редко находит те памятники, которые конкретно его интересуют. Скифолог нередко открывает погребения эпохи бронзы, а знаток древнекаменного века, в авральном порядке брошенный на раскопки курганов, сразу же открывает уникальные захоронения именно скифской культуры. Я обратил внимание, что зачастую в курганной археологии везет дилетантам, впервые копающим эти степные памятники. Как правило, они хорошие специалисты в своих научных областях, и только сложившаяся ситуация заставляет их заниматься иной областью археологии. Но нередко именно им принадлежат наиболее интересные и важные открытия последних десятилетий.

Вот и на этот раз данная традиция вновь повторилась уже с новыми исполнителями. В 1992 году мне повезло с открытием уникального киммерийского погребения, которое не разрушили грабители. Случай редчайший в археологической практике и желанная находка для специалистов, изучающих эту культуру. Я же подобные памятники совсем не искал и раскопал этот курган только по необходимости. В то же время меня всегда интересовали самые ранние подкурганные комплексы, оставленные еще племенами медно-каменного века. Они, как и киммерийские, крайне редко встречаются при научных исследованиях и, как правило, бывают ограбленными. За всю свою практику мне лишь считаное число раз удавалось найти подобные одиночные захоронения, которые отличались крайним аскетизмом. Но стоило лишь переехать из Кишинева в Тирасполь, как мои бывшие сотрудники в том же году обнаружили уникальный комплекс эпохи раннего металла. Ну как объяснить эту закономерность?..

Василий Петрович Хахеу, в то время просто Вася, специализировался на изучении одного из фракийских племен — гетов. Основные памятники этой культуры — поселения и грунтовые могильники. Естественно, что ему не приходилось самостоятельно копать степные курганы. Однако в 1992 году из отдела новостроек Академии наук Молдовы ушло более половины сотрудников, а в плане исследований стоял договор о работах в зоне строительства порта на самой южной точке уже независимой страны. В результате у села Джурджулешть на Нижнем Пруте, вблизи его впадения в Дунай, и развернулись раскопки под руководством молодого ученого. Теоретически без их завершения не мог начаться процесс превращения Молдовы в морскую державу.

Попавший в зону строительства курган ничем не выделялся из аналогичных памятников. Хотя он был средних размеров и периодически распахивался, его насыпь все еще заметно выделялась в окружающем ландшафте. Предстояли очередные рутинные раскопки, основной целью которых было выполнение хоздоговора — подготовки площадки под строительство портового терминала. Никто в то время не обратил внимания на два примечательных факта. Во-первых, В. И. Хахеу был уроженцем села Джурджулешть. Во-вторых, он выполнял последний хоздоговор, оставшийся от советских времен. Этот договор автоматически перешел в новую эпоху и как бы подводил черту в спасательных исследованиях на долгие годы вперед.

Первые же находки были обычными — рядовые погребения ранней и поздней бронзы. Безусловным успехом стало открытие остатков повозки в позднеямном захоронении — четыре массивных колеса, изготовленные из цельного среза дерева, лежали на уступе крупной ямы. Но эта находка не являлась сенсацией, так как подобные повозки уже встречались в данном регионе. Сенсация грянула несколько дней спустя, когда стали появляться странные захоронения в различных ямах, расположенных по одной линии на уровне материка.

Первое из них было совершено в катакомбе и содержало ребенка с редким и очень богатым инвентарем. Наличие у него на руках витых браслетов сразу же убедило автора раскопок, что это катакомбное захоронение II тысячелетия до нашей эры. В пользу этого свидетельствовали как форма погребальной камеры, так и обилие изделий из меди. Но уже второе детское захоронение с аналогичным инвентарем оказалось в подбое. В третьем же погребении в обычной яме лежал взрослый человек, и его также сопровождало большое количество металла. Когда же появилась круглая яма этого же периода, стало ясно, что здесь найдено то, что еще никогда не встречалось в данном регионе степей…

Оказалось, что Василий Петрович неожиданно обнаружил уникальный и практически нетронутый могильник эпохи раннего металла! Обнаружил во время плановых археологических исследований. До этого все подобные комплексы находили случайные люди во время различных строительных работ.

К археологам они поступали лишь частично в виде отдельных удивительных находок, но без каких-либо сведений о конструкциях, где они находились, или иной научной информации.

Этот же памятник по количеству и богатству захоронений оказался действительно уникальным. Впервые за все годы исследований в низовьях Прута и Дуная был открыт столь выразительный и столь ранний могильник медно-каменной эпохи. На удивление он прекрасно и почти полностью сохранился. Удалось установить, что изначально могильник был бескурганным и находился на небольшой естественной возвышенности. Об этом четко свидетельствовал прослеженный в бровке слой погребальной почвы, который успел образоваться над погребениями. Теперь понятно, почему подобные памятники находили столь редко: ведь грунтовые могильники практически ничем не выделяются на поверхности и обнаружить их можно только случайно или, в крайнем случае, при фантастическом везении во время раскопок. Но оказалось, что подобное невероятное везение возможно не только в теории. Ведь именно оно и случилось с Васей Хахеу в первом же самостоятельно раскопанном кургане!

Этот небольшой могильник представляет собой единый семейный комплекс, и можно предположить, что он полностью исследован. Он состоял из пяти захоронений: мужчины 20–25 лет, молодой женщины и трех детей в возрасте от трех месяцев до двух-трех лет. Все погребенные лежали в одной позе — скорченно на спине, головой на восток, лицом вверх.

Интересно, что никто из них не был окрашен красной охрой, хотя на дне часто встречались скопления этой краски. Ямы были засыпаны чистой глиной еще во время погребального обряда. В верхней части заполнения встречались следы от ритуальной тризны — древесные угольки и кальцинированные косточки животных. В то же время все погребальные сооружения были различны по форме: здесь встречались круглые ямы, различной формы катакомбы, обычные ямы и ямы с подбоями.

Основным в могильнике, безусловно, было мужское захоронение. Погребальная камера имела в верхней части уникальную круглую форму и сложное ритуальное заполнение, состоящее из различных прослоек глины, суглинка и чернозема. В нем часто встречались древесные угольки, кальцинированные косточки и остатки дерева от перекрытия. Не случайно здесь же находились и пять черепов крупных быков-туров — священных для той эпохи животных. Все черепа были с шейными позвонками, лежавшими в анатомическом порядке. Это свидетельствует о том, что во время обряда соплеменники положили в данное захоронение целые головы принесенных в жертву быков. Большой интерес представляет и состав погребального инвентаря.

Рядом с мужчиной лежали орудия труда, символы власти и оружие: медный «жезл», костяное навершие с золотыми обоймами на деревянной рукоятке и два костяных копья или дротика. Это единственное захоронение, где было обнаружено золото и сравнительно мало украшений: два золотых височных кольца, два ожерелья из бисера, три костяные пластины и подвеска из раковины цилиндрической формы. Орудия труда более многочисленны и представлены крупной ножевидной пластиной и 28 вкладышами из кремня, лощилом из бараньей лопатки, костяной мотыгой и другими изделиями.

В отличие от первого в женском погребении, расположенном на южной периферии могильника, не было ни одного орудия труда. Зато весь инвентарь был представлен исключительно украшениями: пятью медными браслетами, костяной гривной, подвеской из раковины Хеликс и шестью ожерельями из более чем тысячи медных бус.

Не менее интересными оказались и детские захоронения. На двух детях было надето четырнадцать (!) медных браслетов и восемь (!) ожерелий, состоящих из раковин, медных и мраморных бус. Украшения дополняли четыре костяные гривны и десять подвесок из зубов оленя. Еще одиннадцать кремневых ножевидных пластин, кремневый нож, медное шило и каменное тесло лежали рядом. Количеством и разнообразием погребального инвентаря они явно отличались от взрослых.

Третье детское погребение оказалось ограбленным в древности. Отсутствие следов перекопа в насыпи над ним показало, что его ограбление произошло ещё до сооружения кургана. Только фактом разрушения можно объяснить отсутствие в нем медных браслетов, ножевидных пластин и костяных гривен. Но и здесь археологов порадовало немалое количество медных бусин от ожерелий, медное шило и каменное тесло, потерянные грабителями. В этом же погребении были обнаружены единственный в могильнике сосуд и девять уникальных палочек-пластин, изготовленных из раковин. Только случайностью можно объяснить тот факт, что остальные захоронения могильника найти грабителям не удалось.

В целом обнаруженный погребальный инвентарь не имеет себе равных среди синхронных памятников региона. Он отличается не только редкой многочисленностью и разнообразием, но и устойчивым набором основных находок. К ним относятся медные шила, спиральные браслеты и бусы-ожерелья, кремневые ножевидные пластины, подвески из раковин Унио и Кардиум. Несколько реже встречаются костяные гривны, каменные тесла, кремневые вкладыши и нуклеусы. Золотые украшения представлены височными подвесками и цилиндрическими обоймами от деревянной рукоятки скипетра. Обнаруженная керамика импортного производства и свидетельствует о связях с соседними земледельческими племенами.

Хорошая сохранность большинства погребальных комплексов позволяет сделать некоторые предварительные выводы. Так, ожерелья из медных бус, пружинные медные браслеты, костяные гривны и подвески из раковин Хеликс находились как в женском, так и в детских погребениях. При этом число находок, за исключением ожерелий, значительно больше в детских захоронениях. В катакомбах, где были погребены дети, находились также мраморные бусы, медные височные кольца, ожерелья из зубов оленя, раковины перловица, палочки и бисер из раковин. Эти находки не были отмечены во взрослых захоронениях. Скорее всего, состав находок является отражением половозрастной дифференциации детей. Можно предположить, что наличие в двух погребениях по медному шилу и каменному теслу свидетельствует, что в них находились мальчики, а в одном — без указанных находок — девочка.

Но этот курган продолжал преподносить новые сюрпризы. Оказалось, что, кроме захоронений, он включал еще и культовый комплекс, состоявший из ямы с костями животных, кострища и ритуальных ровиков! Они появились одновременно с могильником еще до возведения курганной насыпи. Древнейшее сооружение находилось в центре кургана и состояло из трех трапециевидных в разрезе ровиков, образующих прямоугольник по линиям север, запад и восток. В золистом суглинке их заполнения также встречались угольки и кальцинированные кости животных. К восточному ровику примыкала круглая яма глубиной более двух метров. Показательно, что она находилась между детскими и мужским погребениями. Ее заполнение в верхней части состояло из суглинка с древесными угольками и кальцинированными костями животных, в котором, как и в мужском захоронении, находились пять черепов домашних быков с шейными позвонками. С глубины около метра от верхнего края яма была заполнена до дна чистой материковой глиной. Здесь же отмечено кострище, вокруг которого была утрамбована небольшая площадка. На ней оказался единственный зуб лошади.

Это сооружение первоначально располагалось на естественной возвышенности и, безусловно, было хорошо заметно на поверхности. Закономерно, что, находясь на доминирующей в ландшафте точке, оно оказалось перекрытым впоследствии более поздним курганом. Его-то и раскопал, не подозревая об удаче, Вася Хахеу. Лишь позже стало ясно, что эта экспедиция подвела своеобразную черту под эпохой новостроек в Молдавии. Сам того не подозревая, Вася символически закрыл очередную страницу в истории археологии собственной страны и прославил свое родное «безвестное селенье». Наверное, за это изменчивая Фортуна в конце XX века и «поцеловала» молодого и привлекательного археолога.

Но что же это был за народ, который оставил столь выразительные и столь богатые для своего времени памятники? История его изучения создает впечатление, что эти люди мистическим образом «прятали» их в земле, сделав все, чтобы не остаться в памяти потомков. Открытие джурджулештского могильника — лишь счастливое исключение в однообразном ряду потерь и разрушений. Через несколько лет мне также пришлось столкнуться с одним из них. Но в данном случае Фортуна уже не сделала исключений!

Дата добавления: 2015-08-03