Глава 4. Итак, Юра! Теперь Юра

Итак, Юра! Теперь Юра! Теперь все мысли были о нем. Аня и Юра, и я, и Жора… Это уже немало! И Вит — наш, так сказать, финансовый базис, основа и опора… И Жора, да, Жора! Жора — это голова, всему голова. Без Жоры мы бы… Об этом не стоит даже упоминать. Итак, Аня, Жора, я, Вит…

— И Юля?..

— Юля… Юля — это… О ней отдельный разговор. Чего только стоит одна ее фраза: «Господи, как крайне мало у нас креатива!..». Эта фраза заставила нас многое пересмотреть, а потом и переделать.

— А как же Тина? — спрашивает Лена, — вы её уже…

— С этой Тиной — просто беда!

— Что так?

— А вот на, послушай…

Мне не надо ничего вспоминать, я читаю:

... если я — твой крест, если я — беда,

отчего же ты дышишь мной тогда?

если я тебе так мешаю жить,

отчего же ты просто не сбежишь?

если я тебе — заговор от чар,

отчего унять ты не можешь жар?

отчего стоять за твоей спиной

доверяешь ты только мне одной?

отчего себе самому взамен

выбираешь плен у моих колен?

отчего вопрос и ответ тогда?

оттого что мы — это навсегда.

— Н-да, — говорит Лена.

— Это и в самом деле, — говорю я, — плен… Плен, понимаешь?.. То «не ищи меня», то «плен у колен», понимаешь?

— Крест! — говорит Лена.

— Вот такая беда, — уточняю я, — как крест! Получается… Понимаешь?..

Какой-то неземной сгусток энергии. Целый космический эгрегор!

— Эгрегор?!

Хорошо бы выведать у Тины, кто её соплеменники по этому эгрегору. Тридцать шесть городов?..

— Ага, эгрегор. Ты, кстати, не знаешь, где эти города? Может, они…

— Загляни в «Книгу гигантов», — советует Лена, — вполне может быть, там…

Легко сказать — «Загляни!».

Мы многое пересмотрели, переделали… И казалось, что пришли к единому знаменателю. Расслабились… Мы поверили в то, что…

А вскоре Юля подлила масла в огонь:

— Есть множество способов развеселить людей, но я не знаю ни одного, чтобы сделать человека счастливым.

Она нас потрясла! А ради чего мы тут все тратим себя?! Неистово! Без остатка! Мы были посрамлены, унижены, просто убиты!..

Дошло до того, что Жора как-то в запале вдребезги разнес хрустальную модель нашей Пирамиды. Да! Бац!.. Вдребезги!.. Да что Жора, я и сам понимал, что то, о чем так просто и точно сказала Юля, перевернуло с головы на ноги наше представление о совершенстве. Ее «Геометрия совершенства» была так прозрачна, ясна и безупречна, что мы не решались смотреть друг другу в глаза: надо же! Как мы могли этого не видеть?! Это случилось неделю спустя, а пока я размышлял, почему в нашем деле Юра стал такой важной персоной. Он, правда, был еще далеко, но интуиция мне подсказывала, что и без него наши дела не сдвинуться с места. Тот опыт работы, считал я, по обнаружению признаков жизни у клеток и тканей, живущих in vitro, который был им накоплен еще там, в подвальном помещении бани, без всяких сомнений нам очень бы пригодился. Я не знал в своем окружении никого, кто бы мог так точно и емко сформулировать степень активности или угнетения жизненных функций любого органа. А что может быть для нас важнее? Опыт — это опыт, это время и целенаправленая работа, если хочешь, — усердный труд по усвоению специальных знаний. Такую работу невозможно выполнить быстро, так сказать, с кондачка, с наскока, а для того, чтобы обучить этой профессии, научить распознавать грань между жизнью и смертью требуются не только годы и годы, но и непосильный труд. Нельзя научить чувствовать, интуитивно выведывать тайну живого. Интуиция либо есть, либо ее нет, как нет чувства юмора или музыкального слуха.

У Юры есть и чувство юмора и абсолютный музыкальный слух, но у него есть и то, что редко обнаруживает в себе человек даже при желании найти и развить это качество — чутье живого. Это чутье Юра всегда готов подтвердить современной техникой и показать это всем: вот, видите! Мы всегда смотрели и поражались: надо же! Да ты просто волшебник! Мы признавали: да ты экстрасенс! Юре нравилось это модное словцо, и он не противился, когда его причисляли к племени продвинутых и посвященных. Мы приставали к нему: расскажи! Как это у тебя получается? Разве об этом расскажешь?

С тех пор прошло немало времени, и я не был уверен, сохранил ли он свои качества и совершенствовал ли их на протяжении всех этих лет. Не знаю. Это тяжкий труд! Жизнь нас так раскрутила и раскидала, что нельзя было сказать определенно, остался ли ты по своей сути тем, кем тебя все знали. Я убеждал себя, что, видимо, с течением времени человек не может сильно измениться. От себя трудно уйти далеко. Даже если ставишь перед собой волевую задачу и пытаешься стать другим, привычка быть таким, каким ты есть, всегда берет верх над твоими потугами. К тому же — зачем? Зачем насиловать свою природу? Есть ли в этом смысл и необходимость? Переучивать левшу писать правой — все равно что пытаться заставить кукарекать кукушку. Ко всему, у меня было интуитивное чувство (как с Аней), что с Юрой мы гораздо быстрее построим нашу Пирамиду. Мне вдруг вспомнилось уверенное Юрино «Вижу, не слепой», которым он всегда завершал любой наш разговор или спор. Я представил себе, что вот мы, я, Аня и Юра снова вместе, что с нами теперь и Жора, и Юля, и Вит… Это уже команда! Стаса бы еще! И Элю. А чего только стоит Тамара с ее даром жить в унисон с биоритмом Вселенной! Жаль, что и Ушкова нет с нами. Без него мы… Вот и Лесик сбежал в свою Германию. А где Шут?..

— Ты забыл Тину, — говорит Лена.

Если бы я мог!.. Я просто не мог произносить её имя всуе! Это — да! Но забыть!.. Я могу забыть, что есть день и есть ночь, чем я завтракал и когда начинается осень… Я могу забыть даже… Аню и наш Париж… Юлю, Свету, Ию, Наталий… Даже Лю! Даже Лю я могу забыть…

— Да-да, — говорю я, — забыл… Знаешь — совсем забыл!

Я могу забыть имя своё!

«…заговор от чар…».

Но не Тину!

— А с её эгрегором ты разобрался? — спрашивает Лена.

Я же не гигант! Из той «Книги гигантов»! Я… Знаешь… Одним словом…

— Конечно, — говорю я, — запросто!.. Они… Как бы это тебе сказать!...

Дата добавления: 2015-08-03