Предки Портоса

Расставшись с д'Артаньяном, Арамис и Портос, желая все сверить без стеснения, ушли в главный форт. Озабоченность, в которой все еще пребывал Портос, повергала в смущение Арамиса. Что до него, то после свидания с д'Артаньяном у него отлегло от сердца, и он был спокойнее, чем когда бы то ни было за все последнее время.

– Дорогой Портос, – начал он, внезапно нарушая молчание, – я хочу рассказать вам о плане, придуманном д'Артаньяном.

– О каком плане, друг Арамис?

– Плане, которому мы будем обязаны нашей свободой; ее мы обретем не позже чем через двенадцать часов.

– А, вот вы о чем! Ну что ж, говорите!

– Вы заметили, наблюдая сцену, имевшую место между нашим другом и офицером, что существуют известные приказы, стесняющие действия д'Артаньяна по отношению к нам?

– Заметил.

– Так вот, д'Артаньян хочет заявить королю об отставке, и во время замешательства, которое будет вызвано его отъездом, мы выйдем в море или, вернее, вы, Портос, выйдете в море, если окажется, что бежать можно лишь одному.

Портос, покачав головой, ответил:

– Мы спасемся вместе, друг Арамис, или вместе останемся.

– У вас благородное сердце, – сказал Арамис, – но ваше мрачное беспокойство огорчает меня.

– Я не обеспокоен.

– В таком случае вы сердитесь на меня?

– Нисколько.

– Тогда, дорогой друг, откуда этот унылый вид?

– Сейчас объясню: я составляю свое завещание.

И с этими словами славный Портос с грустью посмотрел в глаза Арамису.

– Завещание! – воскликнул епископ. – Неужели вы считаете себя погибшим?

– Я чувствую усталость. Это со мною впервые, а в моем роду обычно бывало… Мой дед был втрое сильнее меня.

– О, значит, ваш дед был Самсон.

– Нет, его звали Антуан. Однажды, приблизительно в моем возрасте, собравшись на охоту, он почувствовал слабость в ногах, чего никогда до этого с ним не случалось.

– Что же означало это недомогание, друг мой?

– Ничего хорошего, как увидите. Все еще жалуясь на слабость в ногах, он встретился с вепрем, который пошел на него; дед выстрелил из аркебузы, но промахнулся, и зверь распорол ему живот. Дед умер на месте.

– Но из этого вовсе не следует, что и вы имеете основания тревожиться за себя.

– О, сейчас вы поймете. Мой отец был вдвое сильнее меня. Это был суровый солдат, служивший Генриху Третьему и Генриху Четвертому; звали его не Антуан, а Гаспар, как господина де Колиньи. Всегда на коне, он не знал, что такое усталость. Однажды вечером, вставая из-за стола, он почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

– Быть может, он за ужином чуточку переусердствовал и потому немного пошатывался?

– Что вы! Друг господина де Бассомпьера? Да разве это возможно? Нет, говорю вам, совсем не то; он удивился и сказал матери, которая посмеивалась над ним: «Может быть, и я также увижу вепря, как мой покойный отец, господин дю Валлон». И, преодолев эту слабость, он пожелал сойти в сад, вместо того чтобы лечь в постель; на первой же ступеньке у него опять подкосились ноги; лестница была крутая; отец ударился о каменный выступ, в который был вделан железный крюк. Крюк раскроил ему череп, он умер на месте.

– Тут и в самом деле два поразительных случая рокового стечения обстоятельств, но давайте не будем делать из этого вывод, что нечто подобное может иметь место и в третий раз. Человеку вашей физической силы, Портос, не к лицу быть столь суеверным. К тому же совсем не заметно, чтобы ваши ноги подкашивались. Никогда еще вы не держались так прямо и не имели такого великолепного вида. Вы могли бы снести на плечах целый дом.

– В данную минуту я чувствую себя хорошо – это верно, но только что я пошатывался и колени у меня подгибались, и за короткое время это случилось со мною четыре раза. Не сказал бы, что это пугает меня, но – черт возьми! – это чрезвычайно досадно. Жизнь – приятная вещь У меня есть деньги, есть прекрасные земли, есть любимые лошади, есть друзья, которых я очень люблю: д'Артаньян, Атос, Рауль и вы.

Чудесный Портос даже не считал нужным скрывать, какое в точности место занимает Арамис в его сердце.

Арамис пожал ему руку.

– Мы проживем еще долгие годы, – сказал ваннский епископ, – дабы сохранить для мира образцы редкостных ныне людей. Доверьтесь мне, дорогой мой друг» У пас нет ответа от д'Артаньяна, и это хороший знак. Он, должно быть, приказал уже кораблям собраться всем вместе и очистить море.

Что до меня, то я только что отдал распоряжение перекатить на катках баркас к выходу из большого подземелья Локмария, того самого, вы его знаете, где мы столько раз устраивали засаду на лисиц.

– Да, помню; оно выходит к небольшой бухточке, к которой ведет узкий и тесный проход, открытый нами в тот день, когда от пас ускользнула га восхитительная лисица.

– Вот именно: в этом подземелье и будет укрыт, на случаи несчастья, баркас; он должен быть уже там. Мы дождемся благоприятною момента, и этой же ночью – в открытое море!

– Мысль хорошая, но что она даст?

– А вот что: никто на всем острове, кроме нас с вами да еще двух-трех охотников, не знает этой пещеры или, вернее, выхода из нее; и, таким образом, в случае занятия острова разведчики, не обнаружив ни одного судна, решат, что бежать с острова невозможно, и перестанут охранять берега.

– Понимаю.

– Ну, как ваши ноги?

– О, сейчас превосходно!

– Вот видите, все за то, чтобы к нам возвратились спокойствие и надежда; д'Артаньян очищает море и предоставляет нам свободный проход. Теперь можно не опасаться ни королевского флота, ни высадки на Бель-Иль десанта. Ей-богу, Портос, пас ожидает еще целых полвека чудеснейших приключений! И если я доберусь до испанской земли, – добавил епископ с небывалой энергией, – клянусь вам, ваше герцогство не так уж фантастично, как это может казаться.

– Будем надеяться, – ответил Портос, несколько приободренный тем, что его товарищ обрел прежний пыл.

Вдруг раздался крик:

– К оружию!

Этот крик, повторяемый сотнею голосов, долетел до слуха обоих друзей, посеяв в одном из них изумление, в другом – беспокойство.

Арамис отворил окно; он увидел толпу бегущих с факелами людей. Женщины торопились уйти подальше, вооруженные мужчины занимали свои места.

– Флот, флот! – крикнул, узнав Арамиса, пробегавший мимо солдат.

– Флот?

– Па пушечный выстрел! Где там, на половину его!

– К оружию! – закричал Арамис.

– К оружию! – громовым голосом повторил Портос.

И оба бросились к молу, чтобы укрыться от неприятеля на батарее. Они увидели, как приближались шлюпки с солдатами, эти шлюпки шли в трех направлениях, очевидно, с тем чтобы начать высадку сразу в трех пунктах острова.

– Что прикажете предпринять? – подбежал к Арамису офицер-артиллерист.

– Предупредите их и, если они не пожелают остановиться, открывайте огонь.

Через пять минут началась канонада. Это и были те самые выстрелы, которые услыхал д'Артаньян, приближаясь к берегам Франции.

Шлюпки, однако, находились на таком близком расстоянии от батареи, что ядра не причиняли им никакого вреда; они причалили; завязался бой, местами переходивший в рукопашную схватку.

– Что с вами, Портос? – спросил Арамис своего Друга.

– Ничего… ноги… это совершено непостижимо… но это пройдет, когда мы начнем стрельбу.

И Арамис вместе с Портосом прицелились; они стреляли с такою меткостью и так воодушевили людей, что королевские солдаты бросились к своим шлюпкам и отчалили, не унося с собой ничего, кроме раненых.

– Ах, черт возьми! Портос, – закричал Арамис, – нам нужен пленный, скорее, скорее!

Портос нагнулся над лестницей мола, ведшей к причалу, и схватил за шиворот одного из офицеров королевской армии, который дожидался, пока его солдаты усядутся в шлюпку, чтобы войти в нее последним. Рука гиганта подняла эту добычу, послужившую Портосу своего рода щитом, поскольку никто не решился в него стрелять.

– Получайте пленного, – обратился Портос к Арамису.

– Вот и отлично! – воскликнул, смеясь, Арамис. – Клевещите-ка теперь на свои ноги!

– Но ведь я схватил его не ногами, – грустно улыбнулся Портос, – а рукой.

Дата добавления: 2015-08-03