Волшебный сон

— Господь всеблагий!.. — прошептал Кейн. — Так они были мертвы все это время!.. Вампиры!.. Дело рук самого сатаны…

Зунна подползла и прижалась к его коленям.

— Это ходячие мертвецы, господин, — всхлипнула она. — Я должна была предупредить тебя…

Кейн спросил:

— Но почему они не набросились на меня сразу, как только пришли?..

— Они боялись огня. Они ждали, пока угли совсем погаснут.

— Откуда же они здесь появились?

— С холмов, господин. Там, среди валунов и пещер, они просто кишмя кишат. Их там сотни! Питаются же они… человеческими жизнями. Убив человека, они пожирают его душу. Да, господин, они хватают ее, как только она выходит из тела! Высасыватели душ — вот как мы их называем… Послушай меня, господин. Там, где холмы вздымаются всего выше, стоит молчаливый каменный город. Раньше в нем жили те, что теперь стали вампирами. Это было давно… во времена моих предков. Они были людьми, но не такими, как мы: их народ долгие века правил здешней страной. Предки моего племени пошли на них войной и многих убили, но их колдуны что-то совершили над мертвыми, что-то такое, от чего они стали… такими, как сейчас. Постепенно их народ вымер окончательно, и вот уже столетия племенам джунглей нет никакого житья от вампиров. И в полночь, и на закате спускаются они со своих холмов, чтобы красться лесными тропами, убивая и убивая. Люди и звери в ужасе бегут от них, и лишь огонь способен их уничтожить…

— Не только огонь: еще и вот эта штуковина, и, во имя Господне, она станет их последней погибелью, — мрачно проговорил Кейн и поднял над головой посох вуду. — Да сразится одно черное волшебство против другого! Не знаю уж, что за заклятие вложил сюда старый Нлонга, но…

— Значит, ты все-таки из богов, — вслух рассудила Зунна. — Не бывает такого, чтобы кто-нибудь в одиночку одолел сразу двоих живых мертвецов. Умоляю тебя, господин, избавь мой народ от проклятия! Бежать нам отсюда некуда, а то бы давно уже ушли в другие места. Что ни ночь, хватают эти чудовища всякого, кто высунется за деревенскую ограду! Повсюду смерть, а мы и поделать-то мало что можем…

И тогда глубоко в груди Кейна проснулся дух крестоносца, огненный дух одержимости праведной верой, дух фанатика, решившегося положить свою жизнь на борьбу с силами Тьмы.

— Давай-ка поедим, — сказал он, — а потом разложим у входа в пещеру костер. Авось огонь, отгоняющий диких зверей, и от демонов нас убережет.

Несколько позже Кейн сидел у стены при входе в пещеру, опустив подбородок на сжатый кулак и вперив невидящий взгляд в пламя. Зунна держалась в тени, благоговейно наблюдая за ним.

— Господь мой, — шептали его губы. — Господь, покровитель воинов, ратующих за правое дело!.. К Тебе взываю о помощи. Даруй деснице моей силу освободить от древнего проклятия эту несчастную землю. Помоги сразиться с нечистыми демонами, неподвластными оружию смертных!.. Да, огонь их уничтожает, сломанная шея лишает возможности двигаться, а колдовской посох заставляет рассыпаться пылью… но что с того? Как в одиночку возобладать мне над сотнями, таящимися в этих холмах? Господи, они ведь душами человеческими питают свою мерзкую жизнь!.. Зунна вот говорит, воины ходили на них с оружием, но все без толку: вампиры прячутся в своем городе, за высокими стенами, и там их никому не достать. Как мне быть, Господи?.. Вразуми!..

Ночь длилась. Зунна уже спала, подсунув под голову девически округлую руку. Холмы содрогались от львиного рыка, а Кейн все сидел, задумчиво глядя в костер. Ночь, царившая снаружи, была полна таинственных шорохов, невнятного шепота и еле слышного звука осторожных крадущихся шагов. Время от времени Кейн прерывал свои размышления, чтобы посмотреть в темноту. И несколько раз ему казалось, будто там, за пределами круга света, мелькали огромные красные глаза…

Серый утренний свет разливался над саванной, когда Кейн разбудил Зунну, легонько встряхнув девушку за плечо.

— Господь да сжалится над моей душой, ибо замыслил я прибегнуть к варварской магии, — вздохнул он. — Сдается мне, однако, что бесовщину без бесовщины не одолеть. Присматривай же за огнем и немедленно разбуди меня, если приключится что-нибудь скверное!

С этими словами Кейн улегся навзничь на песчаный пол пещеры и опустил посох вуду себе на грудь, сложив поверх него руки. Он сразу же заснул, а заснув, увидел сон. Ему казалось, будто он брел куда-то в густом тумане и встретил Нлонгу, совершенно такого, как и в жизни. Нлонга заговорил с ним, и слова его были ясны и понятны. Они накрепко впечатывались в сознание, чтобы тем самым не истереться из памяти в момент пробуждения.

«Когда взойдет солнце и львы уберутся в логова, отправь девушку обратно в родную деревню, — сказал старый колдун. — Вели ей привести сюда, в твою пещеру, своего возлюбленного. Когда он придет, пусть он ляжет и притворится спящим, но при этом крепко держит посох вуду в руках».

Все расплылось, и Кейн проснулся, испытывая изрядное недоумение. Каким странным, но в то же время и ярким было видение! Диво — во сне Нлонга говорил с ним на чистейшем английском, оставив привычный жаргон!.. Кейну только и оставалось, что пожать плечами. Нлонга много раз говорил при нем, что умеет посылать свою душу вовне, преодолевая земные расстояния. Он сам видел, как колдун заставлял двигаться мертвое тело. И тем не менее…

— Зунна, — сказал Кейн, поняв, что сейчас запутается окончательно. — Я дойду с тобой до края джунглей. Оттуда ты должна сбегать в деревню и вернуться сюда, в эту пещеру, со своим возлюбленным…

— С Крааном?.. — наивно спросила она.

— Ну да, с Крааном, или как там его. Давай ешь, и пошли.

…И вот солнце снова клонилось к западному краю небес. Соломон Кейн сидел в пещере и ждал. Он благополучно проводил девушку до того места, где джунгли начинали редеть, и, хотя совесть и беспокоила его, без конца напоминая об опасностях, подстерегавших ее на лесных тропах, наказ Нлонги был соблюден. Девушка побежала дальше одна, а Кейн возвратился в пещеру. И теперь сидел, размышляя на досуге о том, не подвергнется ли его душа вечному проклятию: как-никак, он связался с магией чернокожего колдуна, хотя бы и кровного побратима…

Наконец легкие шаги нарушили тишину. Рука Кейна метнулась к мушкету, но тут вошла Зунна, а следом за ней — высокий, великолепно сложенный парень, принадлежавший, судя по оттенку кожи, к тому же самому племени. У парня были глаза мечтателя, и взирал он на Кейна с почтением, переходившим в благоговейный страх. Судя по всему, девушка ничего не приуменьшила, рассказывая ему о чудесах нового бога.

Соломон без лишних слов велел юноше лечь наземь, как заповедал Нлонга, и вложил ему в руки волшебный посох. Зунна присела рядом на корточки, широко раскрытыми глазами следя за его манипуляциями. Сделав все как полагалось, Кейн отступил немного назад, наполовину стыдясь дурацкого, по его мнению, спектакля, с большим сомнением ожидая, выйдет ли из этого что-нибудь, и если выйдет, то что именно.

И тут, к его ужасу, Краан с шумом вобрал в себя воздух — и тело его застыло!..

Зунна пронзительно завизжала и вскочила на ноги.

— Ты убил Краана! Убил!..

И девушка бросилась на англичанина, который и сам застыл от изумления, лишившись дара речи… На полпути, однако, Зунна словно споткнулась, провела рукой по лбу… а потом, обмякнув, опустилась на песчаный пол и осталась лежать, заключив в объятия бесчувственное тело любимого.

Тогда Краан открыл глаза, посмотрел на Кейна и усмехнулся. Хитрющей, многомудрой усмешкой, которая казалась вовсе не к месту на открытой юношеской физиономии. Соломон даже вздрогнул. Мечтательные глаза парня совершенно изменили свое выражение, их блеск стал жестче, во взгляде появилось что-то змеиное… Господь всемогущий, да ведь это же глаза старого Нлонги!..

— Эйя-а-а, — протянул Краан до невозможности знакомым голосом. — Ну что, побратим, неужели неохота поздороваться с Нлонгой?..

Кейн не ответил, потому что язык у него попросту отнялся, а по телу бегали мурашки. «Краан» встал с земли и начал потягиваться, словно бы привыкая к новому и необычному телу. Потом одобрительно похлопал себя по широкой груди.

— Моя — Нлонга! — в обычной своей хвастливой манере заявил колдун. — Моя — могучий волшебник! Что, не узнавай меня, побратим?

— Сатана, вот ты кто, — со всей искренностью ответствовал Кейн, к которому вернулась наконец способность разговаривать. — Так как прикажешь тебя величать? Краан или Нлонга?

— Моя — Нлонга! — заверил его собеседник. — Моя одна такая тело спит внутри волшебная хижина на побережье за много переходов от здесь. Моя просто заимствуй тела Краана на мало-мало время. Моя дух пролетай десять дневной переход в один миг, вот как! Моя дух выходи из мое тело и выгоняй дух Краана из его дома…

— Так что, Краан… умер?

— Нет, его не умирай. Моя просто ненадолго посылай его душу в страну теней. И душу одна такая девочки тоже, чтобы ему было не скучно. Через мало-мало время они возвращайся назад.

— Все это — дело рук дьявола, — откровенно сообщил ему Кейн. — Я, впрочем, видел, как ты творил еще худшую бесовщину. Ну так как мне тебя все-таки… Крааном или…

— Ха, Краан! Моя Нлонга, а разные тела — все равно что одежда! Тут, внутри, сейчас Нлонга! — И он снова постучал себя по груди. — Скоро Краан возвращайся и опять живи здесь, как раньше. Но сейчас Краана тут нет, тут сейчас Нлонга живет. Кровный брат, моя — Нлонга!

Кейн только кивнул. Нелегкая воистину занесла его в страну ужасов и волшебства. Здесь не было ничего невозможного. Здесь стало возможно даже и то, что писклявый голосок Нлонги вдруг зазвучал из широченной груди Краана, а змеиные глаза колдуна глянули с красивого молодого лица.

— Моя давно знай эти места, — переходя к делу, вновь заговорил Нлонга. — Могучие шаманы, этот мертвый народ! Наша незачем тратить время попусту… моя все знай, моя уже говорил во сне. Побратим хочет убивай все ходячие мертвецы, так?

— Хочу, ибо это противно природе, — хмуро проговорил Кейн. — В моей стране тоже встречаются подобные существа, у нас их называют вампирами… Но мог ли я думать, что однажды набреду на целое племя вампиров?..

Дата добавления: 2015-08-05