Волхв Владимир Вещий 5 страница

Тут Ерем и Всела пришли к нему на помощь, как было уговорено. Предложили они всем жителям того острова отправиться в места новые, в которых повелевал собрат ихний, чтоб жить там в достатке, счастье и радости до конца дней своих.

Большая часть народа согласилась покинуть места насиженные. Было дано им три дня, чтобы собрать скарб свой и утварь домашнюю, что хотели взять.

Другая часть малая решила остаться — то были люди старые и немощные.

Одарил тогда Морей всех оставшихся златом, каменьями и подарками дорогими и пообещал, коли надумают — завсегда будет рад им во своих владениях.

Три дня пролетели стрелою. Вереница людей восходила во чрево птицы огненной. Было угодно им начать жизнь новую.

Когда последний из людей скрылся во птице, протянул Ерем Морею короб плетённый, да велел не открывать его до тех пор, пока не вернётся тот во владения свои.

Бережно приоткрыл Яр уголок книги диковинной, придерживая за одно из трёх отверстий, что зияли во краях её треугольных. Надписи над отверстиями гласили: «Явь», «Навь» и «Правь» [93].

То была одна из книг, что хранила множество секретов, и мог её прочесть лишь человек во трёх мерилах сведующий.

Левой рукой трепетно провёл Яр над кругом Нави и произнёс три ветреные руны, две руны воды и пять рун огня во весь голос.

Растворились врата во чертоги дивные пред путником. Вошёл он в залу, что была отделана плитами мраморными двух цветов — чёрного и белого.

Средь палаты, на стороне светлой, стояла пустая чаша, а на тёмной стороне той же палаты внутри чаши лежал камушек белого цвета — тот самый, что был получен Яром давным-давно.

Рад безмерно был Морей сородичам своим — выглядели они в аккурат, как он сам.

Принял он короб из рук Ерема и отправился в странствия дальние.

Всё ж было ему любопытно, что в том коробе. Хотелось хоть одним глазком взглянуть. Но как только он протягивал руку, чтобы приоткрыть его — в тот миг, будто бы слышал голос Ерема и сию же минуту прекращал своё действие. Так было всю дорогу до самых чертогов урских.

Когда повернулся, велел издать указ; и каждой семье, что во птице огненной была, новые хоромы пожаловал и множество вещиц диковинных, злата и каменьев. И велел величать их предками урскими великими — в том была его правда.

Вот, закончив дела все с народом острова малого, уединился Морей в келье своей, протянул руку, чтобы короб приоткрыть и не услышал ничего — то был знак, что может он открыть крышку.

С нетерпением поднял он ее, и глазам его предстала книга железная, о которой мечтал время долгое, и подле нее грамота лежала из металла цвета синего.

То была весточка от Яра — мол, знания, что содержит книга сия, отныне и по праву принадлежат народу урскому и всем Землям ему подвластным. Не велит Яр таить знание оное от людей простых, а велит делиться и приумножать его меж всеми людьми добрыми во Землях указанных и просит переписать книгу ту множество раз, чтоб и стар, и млад имел право на знание светлое.

Призадумался тут Морей, но книгу открывать не стал. Решил оставить решение на утро, а сам направился в опочивальню и уснул крепким сном праведника.

На Мирград-Земле в те поры, на острове Буяне, Ория княжна, что за мужа Кира дела справляла, ходила в почёте и уважении средь всех людей добрых.

Кир, по решению вече белозёрского, должен был пребывать во сне глубоком три срока малых.

О том было Орие

поведано — не стала противиться она решению, хоть и знала способ, как пробудить князя ото сна.

В этот раз решили собратья Кира, будто бы в забвении он оказался, когда проснется. И представили супруге его время, чтоб порядок на острове навести и на всех землях им подвластных.

Ничуть не удивилась Ория решению и приняла его с миром.

Вот и гости — Ерем с Вселой должны были в скором времени пожаловать на Буян. Велено было им жить-поживать там до поры и подмогой быть посильной княжне юной.

Взял камень белый Яр и уложил на свою ладонь — заблестели глаза его, как в те давние времена. Но знал он, что забрав камень, изменит он свое предназначение и будет вынужден покинуть мир Яви — не тревожило его это, лишь ведал он, что не время еще.

Повертев в руке предмет драгоценный, произнес он вновь три раза руну ветреную, два раза руну огня и пять раз руну света белого, заместо водной руны, и вновь очутился подле книги о трех углах.

Было заказано ему строго-настрого Родом Луны заходить в ту залу. Но заклинания, что читал он, ограждали его от посторонних взоров и переносили плоть его в любое указанное волей место в Пределе Великом.

Встал, встрепенулся, расправил широкие плечи Яр, кликнул писаря своего да велел указ начертать — совет великий созвать в Белозёрье.

Пробудился Морей поутру и велел позвать к себе мужей учёных, что были в его владениях самыми смышлёными.

Посадил он их над книгою железной, да всё как было велено — поручил наделать книг великое множество и всё без утайки в аккурат написать.

Трудились слуги его денно и нощно. И не прошло много времени, как разошлись те знания средь Земель урских. Всяк, кто желал, мог получить книгу ту.

Были такие, что не стремились к знаниям духовным и супротив Морея выступали завсегда. Один из уров был у них за главного — звали его Шен.

Затаил он злобу на князя урского, ведь когда-то дед его был князем во времена далёкие, и это означало, что гость незваный, Морей, занял его место.

Собрал он людей верных вокруг себя и стали они думать-гадать, как извести князя со свету.

На Буян, тем часом, прибыли гости дорогие — Ерем да Всела. Решили жить-поживать в тереме Леля.

Объявил Ерем по всему острову, что всяк, кто хворый али знаний светлых изыскивает, может смело в терем захаживать, и будет любой путник забредший благославлён. Всела, в свою очередь, знала секреты отваров трав разных.

С радостью Ория приняла их. Были эти люди близки ей по душе. Всякий раз, коли сомнения её мучили в решении важном, — приходила она к ним за советом. И так длилось три срока малых, пока не пришло время Киру пробуждаться от сна глубокого.

Собрались люди в Белозёрье на совет, Яром созванный. Лишь мудрецы и их ученики на том вече присутствовали.

Обратился Яр ко всем с просьбою — коли придётся ему покинуть твердь земную, надобно сыскать ему замену достойную.

То была задача не из лёгких. Призадумались старцы и взоры свои к ученикам обратили.

Чтобы найти человека, Яру подобного, придётся им искать среди всех народов во Мирград-Земле, не останавливаться лишь на арийском племени — на том Яр настаивал, и был в том смысл великий.

Начались времена тёмные во землях урских. Знал об этом Яр, и Ерем ведал, когда книгу железную Морею давал. Чуял и Морей что-то неладное.

Шен с сотоварищами перестали почёт и уважение выражать перед князем урским. Заселили они одну из Земель, урами ранее захваченную, и объявил Шен себя князем новым истым — мол, Морей не урских кровей, и народ, что прилетел во птице огненной — не чета урам могучим.

Были такие, что охотно поверили Шену и всячески пытались унизить и оскорбить племя с острова малого, не ведая о том, что то были предки ихние.

Морей решил не выказывать агрессии и злобы, лишь наблюдал за собратьями своими неразумными.

Было всё ж много уров, что к свету знания стремились — помогла в том книга железная и её точные оттиски в количестве великом, что были разосланы во все концы земель урских и земель, подвластных князю Морею.

На Буяне все готовились к пробуждению князя Кира. Прошло три срока малых и вот, в назначенный час, широко открыл он свои очи и пробудился от сна крепкого.

Да Ерем так хитро всё сотворил, что не нашлось более места для зла в сердце у Кира — помнил он лишь вещи добрые; и поступки свои, злом навеянные, больше не приходили на ум.

Сразу узнал он Орию, супругу свою новую, и был рад ей безмерно. Она тоже в нём души не чаяла. Так и зажили они счастливо, и Буян узнал нового князя Кира, что прославился своей добротой и снисходительностью даже к самым отпетым разбойникам.

На совете в Белозёрье, хоть и собрались люди мудрые, но всё не шло на лад у них — в срок малый должны были, во чтобы-то ни стало, найти князя нового. Яр на том настаивал, да не сказал всем, что было у него в мыслях нарушить клятву, Лунному Роду данную.

Пролили немало крови опричники Шена в землях урских. И не жалел брат брата — с огнём и мечём вели войну меж двух сторон.

Понял тогда Морей смысл книги железной и был то его час показать подданным своим истинное лицо.

Шли так годы длинные и раздор всё не прекращался. Были разделены земли урские на две половины. И перестали уж купцы из мест дальних захаживать в те Землюшки. Пришли в уныние все владения Морею подвластные.

Теплилась всё ж надежда в сердцах тех, кому довелось книгу железную прочесть.

На Мирград-Земле и на Раде-луне всё пребывало в спокойствии. Долго решая, кто станет вместо Яра во землях арийских на вотчину, нашли людей из мест разных — мудрецов, и кто знания светлые мог во благо людей пользовать.

Собралось народу три сотни — все мерялись меж собой силою, знаниями светлыми и волю пытали. Были среди них и люди с земель отличных. Денно и нощно все они испытания проходили при честном народе.

Через некоторое время, выдержав все тяготы условий поставленных, осталось восемь человек.

Яр смотрел на всё со стороны и диву давался, каких людей взрастила Мирград-Земля. И гордость за проделанный труд наполняла душу его.

Посреди площади стоял помост, всё тот же, на котором бои кулачные проходили. Но в этот раз служил он службу для испытаний. Вокруг него кольцом уселись все мудрецы Белозёрские. И были там из других народов выходцы в числе малом.

Площадь кишела людьми. Тысячи глаз смотрели на восемь фигур. Каждый испытывал симпатию к кому-то из них. В этот раз соревновались в искусстве красноречия.

Сидел Ерем подле моря-океана и с грустью смотрел на плескавшиеся волны, которые разбивались о причал. Хотелось ему хоть одним глазком взглянуть на состязание, да была ему туда дорога заказана.

Почуяли грусть его печаль Лель с Мером и решили помочь. Дали ему силушку, которая помогла обернуться серым соколом. Да ежели знающий человек глянет на него, то ни за что не отгадает, что то Ерем в этом облике укрылся.

Поблагодарил он сердечно своих друзей, зажмурил глаза, взмахнул крыльями и вмиг очутился в Белозёрье, на площади подле помоста. Сел на деревце, что росло неподалёку, и зорко всматривался в лица людей, стоявших в окружении толпы.

Никто не заподозрил неладное. Только Яр, ухмыльнувшись в бороду, понял, в чем тут дело, да не стал сына выдавать.

Из восьмерых смельчаков каждый успел уж своё красноречие продемонстрировать перед людом и мудрецами.

Совещались старцы, и люди выкрикивали слова да поддерживали своих любимцев. Решено было отпустить троих и оставить пятерых — что ж, соревнование было не из легких.

Трое, что должны уйти были, приняли решение совета и удалились, ничуть не изменившись в лицах. Были они все мудры и храбры, и знали, что победит сильнейший, поэтому не оставалось места для печали о поражении в их сердцах. Как ни в чем не бывало, уселись они в первых рядах и стали наблюдать за продолжением.

Все пятеро ожидали следующего задания.

Одного из них звали Один. То был сын одного из мудрецов белозёрских. Тот мудрец намеренно не сидел со своими

собратьями, а со стороны наблюдал за сыном и всячески желал ему победы.

Другой был Релин, брат воительницы из племени чёрного, что пришел, Яром ведомый, из земель дальних.

Третьей стояла на помосте Сура. То была одна из мудрейших женщин во племени красном, что, не так давно впервые посетила земли арийские.

Четвёртым был Перун. Воспитывался он мудрецами бе- лозёрскими и родители его были неизвестны. Нашли его совсем младенцем посредь неба бескрайнего тёмного во чреве одной из колесниц огненных. Приютили ребенка, и стал он познавать науки с усердием. Было в нём храброе сердце — немало добрых дел он сотворил и немало людей спас от погибели во времена смутные на Мирград-Земле.

Последним средь всех был Семаргл — сын воина из племени асов светлых. Еще в детстве пожелал он изучать знания светлые и стремился к тому день за днем, пока не попал в Белозёрье.

Посовещавшись, мудрецы объявили следующее задание для испытуемых. То была простая на первый взгляд задача. Нужно было, взявшись за руки всем пятерым, силой мысли предмет условленный явить в середину круга. Предметом была книга железная, что находилась за семью печатями в месте, никому неведомом. Усилия были для действа этого неимоверные приложены.

Взявшись за руки, пятеро, с виду не делая никаких движений, всю волю свою направили на решение той задачи — через время, мудрецами данное в аккурат, появилась книга железная посредь круга.

Испытуемые вздохнули с облегчением, но лишь один из них пошатнулся и упал без сил от напряги неимоверной — то был брат воительницы из племени чёрного.

Поднесли к нему чарку с живой водой и лицо окропили. Пришел он в себя да понял, что проиграл. Не огорчился ничуть, лишь улыбнулся и пожелал друзьям своим новым удачи в поединке.

Решили передых сделать небольшой и отпустили всех четверых на покой. Да ко сроку назначенному велели явиться.

Прошел день, и собрались снова люди добрые и мудрецы, да четверо вновь встали на помосте, ожидая, что им было уготовано.

Яр успел уж обмолвиться словом с сыном своим Еремом и велел ему оставаться подле площади да ждать назначенного часа — хотел он сделать его подмогой в испытании главном.

Один, Сура, Семаргл и Перун отчасти знали, что их ожидает, так как дух светлый наполнял их, и мысли могли они видеть человеческие, и будущность предсказывать.

Велели мудрецы белозёрские разделиться им на пары — Сура с Одином и Перун с Семарглом. Да задание было не из простых — нужно было преодолеть преграды мысли своего противника и заставить его повиноваться своей воле.

Соревнование началось и все четверо уселись на помост. Каждый смотрел на своего противника, и вместо того, как это нынче делают волхвы — размахивая руками, испытуемые даже не двигались с места. Всё происходило во мыслях ихних.

Один стал было одолевать Суру. Знаком победы должно было стать, ежели один из соревнующихся заставит другого встать и сойти с помоста, помимо его воли.

Приподнялась Сура и стала двигаться ко ступеням, что с помоста сводили. Да вдруг, в миг единый повернулась спиной к Одину и глаза зажмурила. Прошептала что-то — Один встрепенулся и повалился вниз, да скатился на землицу. Девушка расправила волосы и, глубоко вздохнув, прилегла в стороне на краю помоста, переводя дыхание — дюже запыхалась.

Семаргл с Перуном долго пытались что-то сделать, да никак у них не выходило — слишком сильной была воля у обоих. Порешили вместе сойти вниз в знак дружбы.

Народ, что глазел на зрелище, затих в недоумении, и мудрецы лишь пожимали плечами.

Отец Одина, что наблюдал за всем со стороны, пригорюнился. Жаль ему стало сына, да виду не показал. Тот вёл себя достойно и признал победу Суры.

Решили, что Семаргл с Перуном должны пройти еще одно испытание, и Сура приставлена будет к ним, как победившая в поединке.

Думали-гадали, как да в каком свете представить новую задачу для троицы. Всё не складывалось и не шло на ум задание.

Тут Яр предложил свою, с подвохом, головоломку. Вытянул руку перед собой и тотчас сокол серый сел на неё. Велел всем троим рассказать поочередно, какая связь меж ним и птицей той. Дал сроку подумать до завтра, а птицу в клетку усадил и накрыл парчой алой, да велел всем расходиться.

В то самое время, на острове Буяне во тереме Леля, Всела уж заждалась своего супруга. Время она коротала, помогая людям добрым в излечении, кто хворый был, и наставляла девчат и парубков в ведении жизни семейной, да поучала всех, кто желал, как избавиться от невзгод и как прожить жизнь долго и счастливо.

Приходили люди, внимали речам её, и каждый находил что-то для себя.

Ория княжна и князь Кир часто захаживали да любили беседы длинные вести с ней о бренности жизни мирской.

Перед тем, как прийти на площадь ко сроку назначенному, пошёл Яр на хитрость — обратился сам сизым соколом, а сына своего, Ерема, собой обернул, таким уж и предстал перед испытуемыми.

Первым получил слово Семаргл. Долго смотрел он на Ерема, в облике Яра стоявшего, да на птицу, что выпустили из клетки — та сидела смирно и смотрела в глаза, будто сказать что-то пыталась. Почуял Семаргл связь кровную птицы той и Яра да указал на неё, и предположил, что то часть сути Яра приняла сокола обличие.

Ответ был достойным, но всё ж не заметил подмены Семаргл.

Пришёл черёд Суры сказывать, что за птица сокол, и что Яр общего имеет с ней.

Присмотрелась она хорошенько да руку вытянула — сокол вспорхнул чуть было да присел у неё на рукаве. Тут и ответ сам пришёл — решила она, что сокол тот кто-то по крови близкий Яру, да сказала мол, что давно друг друга не видели родичи.

То была правда, да всё ж не заметила Сура, что местами были Яр с Еремом поменяны.

Вызвали третьего героя.

Перун ступил на помост. Взглянув на птицу, ей поклонился и поприветствовал Яра. На Ерема же, что обличие Яра принял, взглянул искоса — всё понял, да не обронил ни слова.

Ведал Яр, что Перун признал сына его, да не стал пред мудрецами и честным народом того объявлять. Обернулся вновь самим собой, а Ерема в иглу обратил да заколол её себе за рукав кафтана.

Стали тут старцы седовласые совет держать, кому становиться на вотчину. Долго судили-рядили.

Яр же пожелал слово сказать. Стал супротив троих, в глаза их взглянул, затем вытащил иглу из рукава да на одёжи Перуна приколол.

Подумали все, что тот будет избранником. Начали было поздравления глаголить, да Яр прервал их.

Дал пояс свой Семарглу. Да посох деревянный, железом окованный, вручил Суре. И провозгласил всех троих ему надёжной сменой.

Было то решение необычное. И были те из мудрецов, что воспротивились, да никто не осмелился оспорить его. Люд, что глазел на всё, выкрикивал приветствия троице.

В Белозёрье в те поры ночь длинная наступала. И занялось небо радугой от края до края, словно выражая свои хвалы новым правителям земли арийской.

Перед тем, как удалиться во хоромы свои светлые, призвал Яр Одина и завёл с ним беседу длинную. Просил быть всем троим надёжей и опорой и велел в три дня собраться, и весть разнести из уст в уста всем прочим князьям на Мир- град-Земле, да приглядывать там за порядком. И опосля поселиться в землях ирийских. Да всяк, кто придет с просьбой али с жалобой — помогать тому по мере сил своих.

Знал Яр, что наступили времена светлые, но недолог будет их час, так как ничто не длится вечно.

Чуть погодя, когда разошлись все и огни погасли, ночь длинная прохладою своею окутала Бело-Озеро.

Попрощавшись мысленно со всем и вся, Яр направился осуществлять планы свои. Протянув руки к книге с тремя углами, он призадумался.

Князь Морей в землях далёких затеял войну длинную с Шеном, и не было видно той войне ни конца, ни края. Не жалели они ни друг друга, ни слуг своих, ни опричников. Так продолжалось время длинное.

Всё ж Яр, давным-давно семя души своей в одном из уров, наиболее к Морею близкого, оставил и смотрел за всем, и не желал дух свой отзывать во владения души своей.

Вспомнил об этом Яр, когда в очередной раз в залу зашёл. Имел он мысли светлые, а потому, не мешкая, шагнул на тёмную сторону комнаты и взял камушек цвета белого. Повертел его на ладони, прошептал себе руны огня, воды, ветра, да назад во хоромы, во землю арийскую, воротился.

Почуяли родичи его лунные, что не чисто дело, да послали к нему одного из своих воинов в обличии человечьем.

Жил тот воин когда-то на Мирград-Земле, да провинился перед Родом Лунным и теперь был у него на посылках. И коли было велено — исполнял волю ему данную. То было его наказание. Звали его Зев.

Предстал он перед Яром, держа в руках меч огненный. Предложил ему отдать камень, вернув его на место. Но Яр, не внемля его просьбе, лишь усмехнулся.

Настало время силушкой померяться с посланником Рода Лунного. Решил принять Яр вызов — кто победит, тот и будет камнем владеть, и сделает с ним, что заблагорассудится. На том и порешили.

Зажмурив глаза, оба очутились во чистом поле [94] — травы да цветы росли вокруг.

Достал Яр из-за пояса то ли щепку, то ли деревяхи кусок сухой. Прошептал что-то, и в руках у него оказалось древко с наконечником булатным, что сиял, словно радуга во небе.

Зев немедля бросился с огненным мечём наперевес, но Яр отражал его удары древком, будто было оно не из древа, а из железа сковано.

Бились они время долгое. Успел Зев поранить Яра, так как была в нём сила великая, и, словно молния, меч разил и жёг траву вокруг них.

Не желал Яр зла своему противнику и посему, протянув руку в сторону, схватился за рукоять копья и, очертя круг подле себя, ступил в него, поразжал ладонь и показал Зеву камень. Затем сжал, что было силы в кулак так, что вода полилась из камня, и, прочитав над кругом три руны огня, занялся весь ярким пламенем и тотчас исчез, развеяв пыль за собой на много вёрст.

В том был смысл великий — душа его, как и у Кожана, раскололась на множество частиц малых и проникла во всё и вся на Мирград-Земле.

Понял Зев, что провёл его Яр, да ничего не попишешь — не с кого спросить. Пустился в путь обратный на луну, что Луной называется — перед родом своим ответ держать.

Прошло время малое с тех пор, как рассеялась душа Яра средь людей. Никто не знал, что произошло. Лишь Ерему было ведомо, поскольку поделился с ним Яр своим планом, что решил осуществить незадолго до битвы с Зевом, на площади, когда передавал иглу Перуну.

Перун был человек одарённый и сердцем понял, что то не простая игла. После празднеств всех отправился он на гору высокую, на вершину снежную — одну из тех, что разделяла земли арийские со всей Мирград-Землёй.

Достав из одёж своих иглу, положил он бережно её на снег — тот начал таять. И увидел он, чего доселе не видывал — из-под снега проступала зелёная трава да цветы.

Подивясь тому, прошептал он слова заветные, велев, коли живая душа есть в той игле — пусть тотчас примет облик свой.

Ерем не стал играть дальше с Перуном да явился ему.

Знал правитель новый, что не велено быть сыну Яра в землях белозёрских, да всё ж решил выслушать его и не стал противиться его присутствию.

Рассказал Ерем про Яра и про то, что произошло. Перун смелости Яровой позавидовал.

Стояла ночь длинная над землёй арийской. Сидели двое на вершине горы. Разведя огонь, толковали о делах, что предстоит вершить.

Объяснил Ерем Перуну, что нынче, вместе с душой Яра, каждый живущий на Земле, будь то человек али тварь — может силой его воспользоваться. То сделано было в противовес тёмной душе Кожана, которую он, Ерем, недоглядел.

Да что было, то дело прошлое. Решили сообща творить добро и людям дорогу указывать. Да тех, что силу во зло обращают — усмирять.

Кликнул Перун Суру, Семаргла и Одина. Сошлись они все во едином решении да клятву дали у огня. Опосля, все пятеро разошлись в разные части света да искали людей, светом обременённых, дабы помочь прижившуюся душу Яра уберечь.

Ерем отправился на Буян, где всё по-прежнему было ладно, и ничто не омрачало будущности.

Один, как ему и было велено, поселился во землях ирий- ских. А трое — Семаргл, Сура и Перун испытывали судьбу в краях чужих, подвергая себя опасностям во благо Мир- град-Земли. Но о том сказ другой.

Так шли годы длинные. Знания светлые передавались от отца к сыну. Ничто не омрачало жизнь людей на Мирград-Земле.

В один из дней народился у Одина сын.

Звали его Аркон. Во всём он на отца походил и, как подрос, пытался ему подражать в делах его.

Люди разные захаживали к Одину во владения. Имел он терем наподобие того, что у Леля был когда-то на Буяне. И все — и стар, и млад — просили его помочь в делах разных.

Прослыл он человеком мудрым и рассудительным. Шли

не только на излечение к нему, но и за советом. Видел всё это сын его да на ус мотал.

Частенько захаживали и правители страны арийской к Одину. И он не раз в Белозёрье наведывался.

Жили все на Мирград-Земле в те времена в покое, радости и счастье.

Меж тем были и люди, что Кожану покланялись и считали, что был тот праведником. И число их росло помалу.

Собирались они вместе на вечери да всё хотели власти во Мирград-Земле да жестоких порядков — то семя, Кожаном брошенное, начинало давать свои плоды тёмные.

Не гнушались они и силой светлой, пытаясь использовать её во зло. Тому душа Яра противилась, возвращая им назад их замыслы тёмные, оборачивая супротив них же [95]. Но могло занять это время длинное — иногда не одну жизнь человеческую.

Жили те люди днём сегодняшним и не заботились о делах будущности. Писали книги разные да пытались промеж людей смуту посеять, грозя одром смертным и выдумывая небылицы.

Первым заметил тех людей Ерем. Как-то, сидя у себя во хоромах светлых, услышал он за оконцем лай собак. Звери, что жили подле терема, завсегда с радостью встречали гостей здесь.

Трое в плащах чёрных, окутывавших тела от шей до пят, да с посохами причудливых тварей с оскалом диким, приближались к его дому.

Собаки заголосили наперебой, не приемля людей тёмных.

Всё ж вышел Ерем на крыльцо да угомонил псов. Решил узнать, что за гости такие и откуда пожаловали. Завёл с ними беседу.

Оказалось, что жили они на другом краю острова Буяна, в городе, под названием Рия. То был вначале посёлок малый из хижин рыбаков и ремесленников. Но через срок народились дети у них и у детей потомство появилось. Вот те самые люди и пришли к Ерему речь вести об учении тёмном.

Не прогнал их сын Яра, решил выслушать до конца. Не было зла в их взглядах — верили они искренне в то, что говорили, и протянули ему на прощание книгу, вырезанную из дерева. То была колдунов чёрных летопись, что учению света противились, обращая жизнь в кошмар.

Развернувшись, ушли они восвояси.

Долго Ерем просматривал ту книгу, всё ж решил совета спросить у друзей своих старших — Леля и Мера. Призвал их. На то явились они в облике одного старца да поочерёдно говорили его устами, отвечая на вопросы.

Один сидел в саду ирийском и играл со своим сыном, который рос не по дням, а по часам. Был Аркон всегда весел, и было ему тогда десять сроков малых отроду.

Точно знал он своё предназначение и во снах ему являлись образы стройные будущности. И стояли перед глазами картины бед и беспорядков, что грядут в Мирг- рад-Земле.

Не боялся он ничего, только у отца спрашивал, как быть ему, чтоб не растерять силушку света.

Старик, что вмещал в себя души Леля и Мера, выслушал внимательно Ерема, повертел в руках своих книгу из дерева вытесанную да решил остаться в этом облике и в тереме проживать месте с Вселой и Еремом до поры.

Наступали времена лютые. И их предчувствие как бы надвисло в воздухе. Нельзя было ощутить али потрогать его, но многие люди знали наверняка, что грядут беспорядки.

Старик расположился под крышей на самом верху. Были очень дружны Мер с Лелем и могли запросто разделять одно тело, что редко случалось даже меж самыми близкими людьми.

В один из дней Один направился в стан купцов, что урам раньше служили, припасти провизии и прихватил с собой Аркона.

Добрались они в место то отдалённое средь холмов зелёных довольно быстро. Одину было не впервой в те места захаживать. То был целый град стенами высокими обнесённый. Жили там купцы да ремесленники, да люди, что землю возделывали. И растили снедь всякую во садах да огородах.

Посредь града того раскинулся кишащий людьми ярморочный стан. То был день, в который торги проходили.

Имел Один одну вещицу диковинную, что досталась ему от отца, а тому от деда. То была сума на вид размеров небольших, но вместить в себя могла немеряное количество вещей и снеди разной.

Знали торговцы Одина и с охотой пред ним выкладывали самые лучшие товары, так как всегда платил он сполна, не скупясь и не торгуясь.

Сын Аркон подле него, словно хвост приросший, ходил да внимал каждому слову, отцом сказанному.

Посредь ярмарки стоял помост деревянный — то были бои кулачные, наподобие тех, что в Белозёрье проводились. Бойцы народ потешали, да не за здорово живёшь [96], а зрители золотые монеты и каменья отдавали одному старцу — тот всё записывал, и коли побеждал тот, на кого поставили, получал игрок вдвое больше.

Попросил Аркон отца поглазеть на зрелище, уж больно было ему интересно — доселе не видывал он подобных боёв. В землях Ирийских, где он проживал, не проводили подобных турниров; но всё ж Аркон хоть и был молод — изучал удаль молодецкую [97] и мог сразиться на равных со зрелым воином.

Дата добавления: 2015-08-05