Чем больше отдаешь, тем больше дается тебе. Отдавая, ты уподобляешься Богу, который есть Рука Дающая, и свет Его пребудет с тобой.

У Тоши были длинные, до плеч, волосы песочного цвета и такого же цвета усы. Внешность его, однако, никак не соответствовала моим представлениям об образе «духовного учителя». Если бы я встретил Тошу на улице, то, скорее всего, принял бы его за хипействующего художника или поэта. Но в нем было нечто, явно выходящее за пределы моего понимания. Его реакция на мой «экзамен» была столь мастерской и неожиданной, что просто встать и уйти я теперь не мог.

Я поднял глаза и посмотрел на него. Тоша был спокоен и расслаблен; он тоже смотрел на меня, но наши взгляды не встретились. Рассматривая что-то невидимое во мне, Тоша как будто проникал взглядом в мою внутреннюю суть, скрытую от меня самого. Он совершал какую-то неизвестную мне внутреннюю работу; на эту работу не был способен никто из известных мне людей, и это ошеломляло. Я чувствовал всем своим телом, что Тоша делает что-то со мной. Это действие было спокойным, но настолько интенсивным, что, казалось, сам воздух вокруг него стал густым и тяжелым.

Я всегда был уверен в том, что внутренняя работа бесконечно важнее любых достижений во внешнем мире, и ради этой самой работы и собирался уехать на Камчатку. Мне казалось, что она не имеет ничего общего ни с мыслительным процессом, ни с медитацией (если понимать медитацию как сидение с закрытыми глазами в ожидании прихода чего-то возвышенного и прекрасного); я подозревал, что настоящая работа с сознанием означает просто иной способ жизни.

И вот передо мной сидел Тоша, созерцающий нечто невидимое. Я решил испытать его силу, и он блестяще выдержал испытание, однако я все еще не был до конца уверен, что именно он – тот, кому мне следовало доверить свою духовную судьбу.

Неожиданно Тоша прервал молчание.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я здесь не только для того, чтобы мочить демонов. Это, конечно, дело благородное и, даже можно сказать, героическое, – улыбнулся он сквозь усы, – но есть вещи и поважнее.

— Например?

— Главное – это расширить звездную сеть. Звездная сеть создавалась и сохранялась силами света на протяжении всей истории человечества с единственной целью – для передачи и распределения энергии. Без энергии трансформация сознания невозможна. Сеть – это кровь Христа и многих других великих душ, пролитая во имя нашего спасения, и мы живы в духе лишь тогда, когда пьем ее. Мы должны сплести новую ячейку звездной сети здесь, в Ленинграде. Если у нас получится, это будет только началом. Но штука это непростая, и попахать придется изрядно.

Слушая Тошу, я испытывал странную смесь недоверия и восторга. «Неужели все это правда?» – вертелось у меня в голове. Наконец, я спросил:

— Как все это делается? Как работает эта ячейка?

На энергетическом уровне она работает, как воронка, – втягивает в себя энергии пространства и закручивает их. Чем мощнее воронка, тем больше людей будут вовлечены в работу. Вращение энергии внутри воронки ускоряет течение времени для задействованных в ней людей, и, как следствие, ускоряется время эволюции на планете. Психическая энергия – топливо эволюции, и все настоящие духовные практики – это ничто иное, как ускорение эволюционного процесса. Работающая практика может сократить количество необходимых для индивидуума мучительных инкарнаций в десятки и даже сотни раз. Истинная духовная работа преодолевает время. С другой стороны, одной энергии недостаточно, – нужно знать, что с ней делать. Для этого нужны опыт и мудрость. В противном случае сила может стать разрушительной.

— Откуда же взять мудрость, если ее нет?

— Хороший вопрос, – улыбнулся Тоша. – Вообще говоря, чтобы начать подобное предприятие, необходимо благословение, или, другими словами, активная связь с высшим источником. Благословение на работу часто приходит в виде светло-зеленого луча, направленного вниз, прямо на ячейку сети. Мы – далеко не единственные, кто делает подобную работу на земле, и каждое эволюционное усилие не остается без ответа. Суфии называют такое благословение барака, что означает сила, данная для работы.

Если луч дан, то все, что требуется от людей, – это служение. Служение не имеет ничего общего с тупым поклонением. Это, скорее, сложный процесс превращения человека в проводника, в звено, связывающее области высоких энергий с этим миром. Чем больше ты открываешься лучу, тем ближе становишься к его источнику, и тем большего самопожертвования это требует. Лучший проводник – это полый проводник, человек, в котором эго уже умерло. Нужно растворять себя, вернее, чувство собственной отдельности до тех пор, пока не осознаешь всем существом, что ты – всего лишь одна из волн в бесконечном океане сознания.

Нахлынувшая волна энергии как будто подтверждала Тошины слова, однако же, я не смог удержаться и выпалил:

— А что, если ты служишь дьяволу?

Тоша захохотал, и душа у меня ушла в пятки.

— Вопрос по существу. Что бы я тебе ни сказал по этому поводу, ты ничему не поверишь, пока не убедишься в этом сам. Но давай пока оставим Князя мира сего в покое, вопрос слишком сложный.

Прочтя на моем лице недоверие, Тоша добавил:

— Не тусуйся.[2] Тебе неизвестно, кто я такой и кто за всем за этим стоит. Ну и что из того? У тебя есть возможность это выяснить.

Я не знал, как реагировать на его предложение. Тоша явно не относился ни к одной из категорий учителей, о которых я читал в книгах. Я вздохнул, без особого, впрочем, облегчения, и спросил:

— Ну хорошо, допустим, ты станешь моим начальником, – так ты, кажется, изволил выразиться?

Тоша иронически кивнул.

— Какое же будет твое первое приказание? Он ответил незамедлительно:

— Я хочу, чтобы ты следовал Дисе.

— Что такое Диса?

— Это простая штука, такой принцип поведения: Делай только то, что ты действительно хочешь.

Я засмеялся:

— Но это же невозможно!

— Возможно, если у тебя хватит пороха.

— Если бы мы могли делать только то, что хотим, это означало бы, что мы свободны. Но, очевидно, что это не так.

— Тебе что, нравится так думать? – усмехнулся Тоша печально.

— Просто это так и есть, нравится мне это или нет.

— А как быть с тем, что у нас есть свободная воля и у нас ее никто не отнимал?

— Да, конечно, но...

— Никаких «но». Мы свободны делать то, что хотим, и для большинства из нас это единственная свобода, которая у нас есть. Если хочешь, можешь попробовать.

— Но у нас есть определенные обязанности и ответственность за других, – сказал я, как будто защищаясь.

— Нет никаких обязанностей, кроме тех, что ты принял на себя сам, так?

— Так, но я должен работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

— Запомни: ты никому ничего не должен. Конечно, ты можешь работать, если хочешь, но это не является необходимостью. Есть другая работа, и за нее тоже платят, поверь мне.

— Откуда же деньги-то возьмутся?

Тоша улыбнулся и поднял палец к потолку:

— Оттуда.

Здесь я явно чего-то не понял.

— С потолка, что ли?

— С потолка натурально, а, вернее, оттуда же, откуда приходит и все остальное.

— Как рог изобилия, что ли?

— Что-то вроде этого.

Я по-прежнему ничего не понимал, но звучало все это очень интригующе.

— Ну хорошо, я готов допустить, что ты можешь привлекать деньги посредством своих, так сказать, не обычных способностей. Но если все отпустят тормоза и начнут творить, что хотят, мир быстро превратится в большую бойню.

— Или в рай. Ты принимаешь Дису за вседозволенность, а на самом деле – это медитативная техника, требующая предельной искренности и самоконтроля. Теряя искренность, ты теряешь Дису. Диса – эзотерическая практика, и я не собираюсь предлагать ее широким массам трудящихся.

— Ну хорошо, – я попытался собраться с мыслями, – допустим, я прямо сейчас собираюсь тебя убить.

— Ты действительно этого хочешь?

— Нет, но...

— Значит, убивать меня не есть твоя Диса. Что ты действительно хочешь сейчас – так это пойти отлить, – произнес он издевательски. Я засмеялся и пошел в туалет. Когда я вернулся, Тоша продолжил:

— Конечно, ты волен убить меня, когда тебе заблагорассудится, но так же и я волен защищаться, смириться с судьбой и вообще делать все, что мне угодно.

— В чем же тогда разница между Дисой и обычным поведением?

Разница в том, что обычно люди запрограммированы, и их действия в настоящем обусловлены действиями в прошлом, а также ограничениями, которые накладывает на них мир.

— Это, насколько я понимаю, и есть карма?

— Можешь называть несвободу как тебе угодно. Диса – это свобода, и свобода с самого начала.

— Таким образом, Диса – это перепрограммирование психики, что ли?

— Я бы сказал, распрограммирование. Желание – это фундаментальная вещь, основа поведения всех живых существ. Мы существуем потому, что хотим этого. Так почему бы не начать сразу с самого главного? Есть высший закон, согласно которому мы существуем как индивидуумы только до тех пор, пока не удовлетворим все наши желания. Диса, однако, это не потакание своим желаниям, но исследование их. Исследование до тех пор, пока не дойдешь до корня.

— И в чем же этот корень?

— В желании быть. Если делать Дису со всей искренностью, ты можешь прийти к осознанию двух вещей. Во-первых, поймешь, что удовлетворение мелочных ежедневных желаний не приносит тебе никакой радости. Ты придешь к осознанию того, что существует лишь одно, живущее в глубине сердца, великое Желание. Оно – царь всех желаний, и это – желание окончательного освобождения. С этого момента все прочие желания подчиняются главному, и в результате твоя жизнь полностью меняется. Другое возможное осознание – понимание того, что в действительности ты ни чего не хочешь. Ты ясно видишь, что то, чем ты привык считать свое «я», на самом деле не существует. Твое же истинное «Я» абсолютно самодостаточно, поскольку оно включает в себя все и ему ничего не нужно.

Тоша замолк, и, после долгой паузы, я спросил:

— А если Диса практикуется неправильно?

— В таком случае она может быть разрушительной и очень опасной.

— Какие главные препятствия на пути Дисы?

— Диса позволит тебе немедленно увидеть свои страхи и начать работать с ними. Но это может и остановить тебя в самом начале.

—Что нужно делать, чтобы преодолеть страх?

— Продолжать дисовать.

— Но мы часто не знаем, что мы хотим. Что делать тогда?

— Следовать первому импульсу. Первый импульс – всегда правильный. Следом приходит мысль; она рождает сомнение.

По мере разговора я почувствовал, что внутри меня начинает что-то происходить. Я попытался нащупать свои глубинные желания. Рассуждая вслух, я спросил:

— Что же я хочу сейчас? Я хочу, чтобы ты пока зал мне, как ты лечишь людей руками

— Будь по-твоему, сказала золотая рыбка. Иди в комнату и ложись на ковер.

Я повиновался и поймал себя на мысли, что это действительно то, чего я хотел, – просто вытянуться и расслабиться. Я лежал на спине. Тоша сел за моей головой со скрещенными ногами и легко коснулся ладонями моих висков. Поначалу я ничего не чувствовал, и меня начало клонить ко сну. Потом пришло легкое щекочущее чувство в центре головы. Затем это ощущение распространилось по всему телу, постепенно превращаясь в волну ошеломляющей светоносной энергии, которая проникала в каждую клеточку моего тела. Я отдался этой волне, и она унесла меня.

Я очутился в каком-то незнакомом пространстве, где мое ощущение реальности не было ограничено привычными рамками времени и места. Это был мир расплавленного золота. Мир этот постоянно изменялся и находился в непрерывном движении. Составляющая его золотая материя была ни чем иным, как чистым сияющим сознанием, распространяющимся в бесконечность по всем направлениям, и сущностью этого лучезарного сознания была невыразимая радость.

В сиянии света этого мира жили существа. Их светозарные тела не имели постоянной формы; они все время изменялись, переливаясь и перетекая друг в друга и друг из друга так же, как и из окружающего и пронизывающего их светло-золотого света, вместе с которым они составляли одно целое.

Я наконец-то попал домой, и осознавать это было несравнимым ни с чем осознанием. Вся боль и страдания бесчисленных воплощений казались мне ничтожными по сравнению с той радостью, которую я испытывал. Я ясно видел, что все, что бы я ни делал в своей жизни, имело на самом деле одну цель – попасть сюда. Никакого другого смысла в человеческой жизни не было и быть не могло. Постепенно приходя в себя, я слышал свой голос как будто со стороны: «Домой, я попал домой».

Открыв глаза, я увидел Тошу. Он сидел в кресле, чуть улыбаясь.

— С возвращением!

Я опять был в этом проклятом мире! В отчаянии я протер глаза.

— Не хочу сюда! Хочу назад.

— Хотеть, конечно, невредно. Но туда еще рано. Время не пришло. Нужно кое-что сделать здесь.

Дата добавления: 2015-08-05