Второй стандартный мотив: ручей

В этом же или в следующем сеансе мы предлагаем пациенту, опираясь на мотив луга, переключиться на ручей. Нередко ручей на лугу напрашивается как бы сам собой. В других случаях мы говорим пациенту, что, наверное, где-то поблизости может быть ручей. Это - структурное предложение с мягким внушением, содержание которого остается, однако, совершенно неопределенным. Обычно этого может быть достаточно - после еще одного ободрения, чтобы побудить пациента найти какой-то ручей. Конечно же, может произойти и обратное - мотив ручья не установится. В этом случае можно сделать вывод о некотором сопротивлении или защите. В положительном же случае мы даем сначала пациенту возможность описать подробности ручья. Не спрашивая о деталях, мы просим рассказать о его впечатлениях. Вспомните сообщение нашего испытуемого (с. 35 - 38), а также, в связи с кризисной проблематикой, образ превратившегося в лед ручья молодой женщины (с. 42 - 44).

Ручей может быть и маленькой канавкой, и широким потоком, в нашем случае - очень большим, даже, пожалуй, рекой. Мы просим сообщить о таких признаках, как скорость течения (или, может быть, он запружен?), чистота воды, характер берега и его растительности. Мы можем опять спросить, что бы пациенту хотелось здесь сделать. В то время как одни не проявляют инициативы, другим хочется опустить в воду ноги, походить по ручью, поискать рыб или пройтись вдоль ручья. В реальной жизни ручей, как изввестно, часто также обладает для человека своеобразной притягательной силой, как и вода вообще. Чем продолжительнее занятие мотивом ручья, тем психотерапевтически плодотворнее оно становится - помимо уже упомянутого результата, если проследить его в ту или другую сторону. Здесь тоже нам не следует забывать обратить свое внимание на настроение, задавая соответствующие вопросы.

Какое символическое значение мы можем приписать мотиву ручья, который в наших географических широтах тесно связан с мотивом луга и ландшафта? Ручей - это текущая вода, которая из источника устремляется по различным потокам в сторону моря и вливается в него. Таким образом, его основной мотив - это мотив постоянно текущего потока, в котором в то же время проявляется развитие. В этом отношении мотив ручья, имеющий, разумеется, множество разных граней, можно считать также выражением текущего психического развития, беспрепятственного развертывания психической энергии. В то же время не следует забывать, что вода вообще как “элемент” несет в себе что-то вроде жизненной силы. Она освежает, оживляет, и жизнь немыслима без воды. В этом отношении вода принадлежит к области представления о плодородии. Где можно востребовать луг, плодородный ландшафт, всегда должна быть также и вода: канава, ручей, река, озеро.

Большой ручей или река могут представлять собой и границу, которую можно преодолеть по мосту или на пароме, а также вброд.

Из лона матери-земли бьет чистый, освежающий и прохладный источник. Конец реки, море - это особый случай мотива “ воды” и считается обычно символом бессознательного. На это можно опираться при определенных установках в КПО. Однако останавливаться на этом здесь не стоит. Известный немецко-американский психоаналитик H.Niederland [54] посвятил символике реки обширное и очень интересное исследование.

В ходе психотерапии - после того, как пациент описанным выше образом подробно рассмотрел и описал ручей - мы предлагаем ему выбрать, пойти ли вверх по течению к источнику или вниз по течению на такое расстояние, сколько он сможет. Иногда пациентам тяжело сделать выбор, какое направление предпочесть. Примечательно, что путь вверх по течению в сторону источника оказывается легче, чем вниз. Если попросить идеально здорового человека проследить ручей вниз по течению, то это не будет для него особенно трудно. Он расскажет, как ручей становится шире и шире, как он протекает через различные ландшафты с меняющимися декорациями, появляются деревни и города, а потом, может быть, он впадает в большую реку. Следуя дальше по его течению, в конце концов можно прийти к месту его впадения в море. Тогда уже море само будет особым мотивом. Работа с ним выходит за пределы методов основной ступени КПО.

Конечно же, даже в тех случаях, когда за течением ручья следит человек без явных невротических нарушений, почти всегда по ходу движения возникают характерные мотивы возникновения препятствия-недопущения (так называемые “фиксированные образы”). Они дают сигнал о существующих проблемах, и их можно считать признаками нарушения.

По этой причине на первой фазе психотерапии преимущество имеет путь к источнику. Тогда уже будет исключением, если этот путь будет сильно затруднен или совсем нарушен из-за крутого подъема горы или по другим причинам. Только в самых редких случаях отыскание источника вообще не получается, что можно считать признаком тяжелого нарушения. У самого источника вода может идти из-под земли, из скалы или из исскуственно построенной трубы. Иногда это могут быть и технические сооружения, как, например, резервуар для воды или емкость с крышкой, под которой как раз и находится источник. Признаками нарушения, указывающими на существование конфликта, являются ситуации, когда вода невидимо сочится из песка, источник течет тонкой струйкой или вытекает многочисленными ручейками на лугу. Если у пациента с каким-то невротическим нарушением вода из источника вытекает широко и обильно,то можно, как мне кажется, сказать, что у данного пациента не нарушена витальность (жизненная сила, жизнеспособность) и эмоциональная интенсивность.

Мы предлагаем пациенту попробовать воду и смочить его лицо. При этом совершенно не все равно, чувствует ли вообще пациент какую-то “прохладную влагу” или же ему это безразлично, чувствует ли он себя в результате этого освеженным или нет, в какой степени он может описать декорации окружения, какой эмоциональный тон и какое настроение от них исходит.

Вначале еще несколько слов о символике источника. Здесь существует совершенно четкая связь с дарующим материнским миром. Источник бьет из “матери-земли”. Это символика орального материнского обеспечения, тем самым также и материнской груди. Если существует серьезное нарушение в области источника, то с большой вероятностью можно сделать вывод о фрустрациях, связанных с самыми ранними отношениями “мать-ребенок”, т. е. идущими из области оральных потребностей. Они, по всей видимости, играют основную роль, чем потом могут быть вызваны эмоциональные пробелы (“оральный дефицит”).

Признакими нарушения считаются не только недостаточное развертывание образа источника, но и сложности с использованием воды источника. Поэтому мы предлагаем пациенту попробовать попить из источника, растереть себе родниковой водой те части тела, которые болят или нездоровы, или вообще запрудить источник, чтобы в нем искупаться. Признаки нарушения заключаются в том, что пациент отказывается попробовать воду, потому что она кажется ему грязной, содержит бактерии или может его отравить. Если он все же ее попробует, то вода может иметь непрятный, плохой или кислый вкус, она может оказаться горячей или крайне холодной. Это указывает, как уже говорилось, на нарушение ранних отношений “мать-ребенок”. Медленное привыкание к родниковой воде, широко используемое на практике, может быть психотерапевтически эффективно.

Второе упражнение с мотивом использования ручья - прослеживание, как ручей превращается в реку, потом в большую реку и, наконец, вливается в море, - нам особенно интересно. На этом долгом пути пациент почти всегда встречает обусловленные конфликтами мотивы препятствия-недопущения. Хотя они бывают самые разные, но повторяются и возвращаются у многих пациентов похожим образом. Следуя по течению ручья, пациент часто через некоторое время обнаруживает запруду. Это может быть бетонная стена, дощатая перегородка, вода может попадать в еще больший водоем перед городской стеной, закрывающей сток.

В этой связи мне вспоминается, что в своих ранних работах З.Фрейд говорил об “ущемлении”, “застое” аффектов (скоплении аффектов, “плотине”) у невротических пациентов [13]. В раннем психоанализе в связи с катарсисом или, точнее, отреагированием существовало такое представление об “оттоке, стекании аффектов”. Были описаны методы, позволяющие этого добиться. В последнее время их психотерапевтическое значение отмечалось также R.R.Greenson [17].

Другие мотивы препятствия-недопущения проявляются в том, что вода может, например, постепенно просачиваться в песок, исчезать непосредственно в каком-то отверстии в земле и явно продолжать свое течение под землей. Если попросить потом пациента поискать ее, то оказывается, что через несколько метров или километров под землей поток выходит опять на поверхность. Крайне острым признаком нарушения с актуальной динамикой я считаю исчезновение воды с самого начала: русло ручья пусто!

Более утонченная версия сопротивления заключается в редком, непроизвольном отвлекающем маневре: выполняя нашу просьбу, пациент следует по течению реки и через некоторое время с удивлением замечает, что ландшафт остается все время одним и тем же. Ожидаемое нами развитие, таким образом, не наступает.

Другой маневр, которым пациент тоже обманывает сам себя, бывает, когда он через некоторое время обнаруживает, что снова оказался на том же самом месте, где он был некоторое время назад. Ручей течет по кругу, как будто пациент в некотором роде как бы только повернулся на месте в своем развитии. В обоих случаях не требуется особого комментария. Наталкиваясь на одно из таких противоречий, пациент сам бывает поражен, и это становится для него поводом для размышлений.

Еще одна противоестественная ситуация возникает, если временами ручей в фантазии пациента с подъемом течет в гору, преодолевая закон тяготения. Это встречается у пациентов с несколько наивными или детскими представлениями (часто истерически структурированными). Это указывает на тенденцию отрицания реальности. Такие люди и в действительности используют этот специфический механизм защиты, в основном этого не замечая.

Вид встречающихся в случае мотива ручья мотивов препятствия-недопущения может также указывать на бессознательные тенденции, установки или иллюзорные ожидания. На основной ступени КПО мы их, правда, сначала не рассматриваем, а ждем постепенно складывающегося спонтанного понимания пациента.

Дополнительного рассмотрения требует мотив водопада (см. с. 44). В зависимости от степени невротичесикх нарушений могут усиливаться крайние формы. Вода, например, не доходит донизу, потому что она испаряется. Чем причудливее образ, тем значительнее нарушение.

Сеанс, на котором мы даем проследить течение ручья до впадения в море требует больше времени. Мы можем сократить путь, предложив пациенту в какой-то момент лодку без весел, чтобы плыть вниз по течению реки. Спуск на неуправляемой лодке может быть тестом на способность отдаться (какому-то элементу или человеку). В устье весьма реально может быть портовый город с деловой жизнью. Но, может быть, река вливается в простирающийся далеко на равнине ландшафт. Каждая сцена имеет свое собственное, соответствующее данному месту значение. На море можно предложить пациенту искупаться или поплавать. Значение этого становится ясным из примера на с. 66 - 67.

Море

Как уже говорилось, мотив моря выходит за рамки концепции основной ступени КПО. Но, несмотря на это, мне все же хотелось бы в этой связи отметить следующее. Море - это бесконечный резервуар воды с бездонной глубиной. Его символическое значение так же непостижимо, как и все бессознательное в целом. По природе своей эта величина определена очень смутно. Именно в этой неопределенности, неизмеримости и несравнимости заключается рассматриваемая здесь размерность “океанического”. Море может иметь приветливый характер, так что в нем можно поплавать, даже нырнуть в глубину, где можно увидеть чудеса моря или сказочный подводный мир с замком морского царя, с русалками и многим другим. Но море, как и все символы, а так же, как и реальность, может иметь враждебный характер. На море может быть шторм, оно может заглатывать корабли, а также людей. В его глубинах могут скрываться чудовища и похожие на монстров животные, как, например, огромные спруты или большие злобные рыбы, акулы или киты, которые могут проглотить пациента. В случае определенных неврозов морские чудовища могут выйти из моря, даже если только пациент всего лишь посмотрит на море с берега. Например, это может быть огромное, похожее на крокодила или на громадного ящера существо, вплоть до сказочного монстра, дракона или других существ, вызывающих у людей ужас.

Глубина непостижимого и опасение подвергнуться непредвиденным опасностям заставляют меня особо предостеречь начинающих психотерапевтов (до тех пор, пока они не продвинутся в своем обучении до техники высшей ступени КПО) от допущения погружения пациента в глубину моря. Совершенно противоположную рекомендацию дает французский инженер R.Desoille [8], что отчасти использовал K.Thomas [78] для расширения высшей ступени аутотренинга. Существуют, собственно, три причины, почему я вообще категорически не советую пациенту погружаться в море, как это практикует R.Desoille [8], тем более в рамках техники основной ступени КПО.

Прежде всего, существует опасность, что пациент встретит там монстрообразные архаические символические существа, а у психотерапевта не будет ни достаточно опыта, ни необходимых знаний, чтобы путем соответствующих режиссерских указаний сделать встречу с ними психотерапевтически эффективной. В большинстве случаев психотерапевт испытывает еще больший страх, чем пациент, теряет необходимую уверенность и определенную долю продуманного, взвешенного подхода, чтобы управлять сновидением наяву.

Во-вторых, погружение, как и все техники, при помощи которых в сновидении наяву в форсированной форме вторгаются глубже, чем обычно, противоречит испытанному основному принципу, согласно которому естественное развитие психотерапевтического процесса происходит только тогда, когда материал перерабатывается постепенно, шаг за шагом. Это дает возможность психике (бессознательному), начиная с самых поверхностных слоев, самой по себе, и не вызывая ненужных страхов, активизировать необходимый материал. Техники, которые направлены на проникновение (“просверливание”) в глубину психических переживаний, могут, напротив, столкнуться с опасностью, что будут активизированы не только страхи, но и разнообразные защитные механизмы и тенденции вытеснения, при помощи которых пациент прежде всего должен себя защищать. В особо выраженных случаях это может привести к долго сохраняющимся сопротивлениям переноса, которые подрывают доверие пациента к психотерапевту или навязывают пациенту зависимую позицию, потому что он чувствует, что психотерапевт им манипулирует. Поэтому подобные форсирующие, внедряющиеся в глубинные слои бессознательного техники противоречат практикуемому в Кататимном переживании образов стилю ведения, особенно свободному и кооперативному.

И, наконец, психотерапевтический результат обсуждаемой здесь техники R.Desoille, если и не будет отрицательным, то уж вряд ли будет более плодотворным и перспективным, чем работа сновидения наяву с материалом, спонтанно раскрывающимся на “поверхности” сценария сновидений наяву.

Этим аргументам не противоречит то обстоятельство, что в некоторых случаях пациенты сами проявляют желание, а иногда даже настаивают на том, чтобы погрузиться в море. Нередко обращение пациента с самим собой определяется невротическим нетерпением, форсирующими действиями и даже явной аутоагрессией и мазохистическим угнетением. Поэтому сам пациент не может, таким образом, быть наилучшим советчиком самому себе относительно режиссерского ведение сновидения наяву. Более подробно я останавливался на этой проблеме в другой своей работе [43], где я попытался показать, что психотерапевт в КПО должен учитывать и контролировать в том числе и спонтанные тенденции поведения пациента.

Конечно же, я этим не исключаю, что в определенных случаях и при определенных обстоятельствах экскурсия с погружением под воду может быть плодотворной для пациента. С этим необязательно должны быть всегда связаны перечисленные опасности. Но все же, в интересах не только пациента, но и психотерапевта, психотерапия на основной ступени КПО ориентируется исключительно на безопасность и покровительство, а подобные “глубинные исследования” всегда несут в себе что-то ужасающее и сильно конфронтирующее, если только с самого начала все это целиком не будет вытеснено пациентом - тогда соответствующие столкновения архаической природы вообще не могут состояться. Поиски затонувших кораблей и их обломков, как и их исследования, тоже не всегда проходят гладко и беспроблемно.

Дата добавления: 2015-08-05