Глава 40. Мы славно — правда, на ходу — позавтракали; чашка густого и ароматного кофе

Мы славно — правда, на ходу — позавтракали; чашка густого и ароматного кофе, который выращивали в Нуэво-Рио, значительно прояснила мне мозги и уняла головную боль. Джафримель молча наблюдал, как я ем, и то и дело подходил к окну, сцепив руки за спиной. Я не обращала на него внимания. Во время завтрака царило молчание. То ли на всех действовал мрачный вид демона, то ли нам было нечего сказать друг другу. Служанки, которые принесли нам завтрак, увидев меня, побледнели, а потом бросали на меня опасливые взгляды.

Странно, но меня это даже не разозлило. Наверное, я окончательно выдохлась. А я-то думала, что в доме шамана прислуга привыкла к парапсихологам.

Когда Гейб и Эдди ушли, я зевнула и взглянула на свой меч, удивляясь, что клинок не реагирует на присутствие демона, — а должен был бы испускать голубое свечение.

Впрочем, после встречи с Сантино и особенно после того, как я едва не умерла, силы в клинке почти не осталось. Придется его снова заряжать энергией. Время тянулось ужасно медленно. Как все-таки мучительно — чувствовать, что вот-вот схватишь Сантино за задницу, но сделать это пока не можешь, а он тем временем забьется в такую нору, откуда его уже не вытащишь.

Когда за Эдди захлопнулась дверь, Джафримель вдруг резко обернулся ко мне.

— Ладно, — сказала я, встала и взмахнула мечом.

Клинок описал в воздухе сверкающую дугу.

— Последнее время ты ведешь себя как-то странно даже для демона. В чем дело, Джафримель?

Он только молча покачал головой. Я взглянула на него внимательнее.

До этого дня я находила лицо Джафримеля заурядным, угрюмым и даже безобразным, почему-то не замечая ровного изгиба его бровей, тонких губ, на которых часто играла насмешливая улыбка, красивого овала лица. Разумеется, ему было далеко до красавца Люцифера, и все же... глаза у него очень даже ничего.

— Ну скажи, — упрямо повторила я. — Ты говорил, нам нужно что-то обсудить. Что?

Стоя босиком на голом полу, я слегка поежилась. Я уже так привыкла к влажной жаре Нуэво-Рио, что от климат-контроля начинала мерзнуть.

Джафримель сделал ко мне шаг. Остановился. Еще шаг. Его глаза горели ярким зеленым огнем.

Медленно подойдя ко мне, он остановился. Я чувствовала запах мускуса, аура демона накрыла мою ауру. Я взглянула ему в лицо.

— Ты что?

Он снова покачал головой. Потом разжал руки и взял меня за правое плечо. По мне пробежала теплая волна. Демон заглянул мне в глаза.

Сердце внезапно застучало.

— Что, Джафримель? — спросила я.

Проведя рукой по моей руке, он сжал мои пальцы. Затем мягко взял у меня катану и бросил ее на пол. Звякнула сталь. Я хотела поднять меч, но демон остановил меня взглядом.

— Данте... — тихо сказал он.

Его голос больше не звучал как у робота. Он звучал... хрипло, словно ему что-то мешало. Я молча смотрела на демона.

— С тобой все... — начала я, желая спросить, все ли с ним в порядке, но его глаза вспыхнули так, что я осеклась. Что-то с ним происходит.

А потом случилось самое невероятное — демон медленно, очень медленно опустился на колени и, не отпуская моей руки, прижался лицом к моему животу.

Такого со мной не было ни разу в жизни.

Я застыла, не зная, что делать. Затем мягко провела рукой по черным волосам демона.

— Джафримель, — сказала я, — что...

— Я подвел тебя, — глухо проговорил он, не отрывая лица от моего тела; он прижимался ко мне, как кошка или ребенок. — Я подвел тебя.

— О чем ты?

Мой голос сорвался. Почему я тоже говорю так, словно в горле стоит ком?

Демон взглянул мне в лицо.

— Я знал, что ты жива, — сказал он, и его глаза блеснули так ярко, что мне почудился запах дыма. — Ведь меня не вернули в ад. Но я не знал, что сделает с тобой Вардималь — оставит в живых, или подвергнет пыткам, или будет дожидаться меня, чтобы убить тебя у меня на глазах. Я ничего не знал, Данте. Я не смог тебя защитить, и тебя похитили.

— Перестань, — прошептала я. — Откуда ты мог знать, что в меня выстрелят из плазменного пистолета? Даже ты не можешь предвидеть все на свете. Ты не виноват, Джафримель.

— У меня было видение. Я остался без тебя, Данте. Это было так... неприятно.

Он попытался улыбнуться.

«Ты не оставишь меня одного на земле!» — пронеслось у меня в мозгу. Я погладила демона по волосам. Они были черными, мягкими и шелковистыми.

— Слушай, брось, — сказала я. — Не думай об этом, все хорошо.

Я говорила смущенно, запинаясь. «Он же демон, Дэнни. Что с ним происходит?»

— Теперь ты будешь меня ненавидеть, Данте. Это неизбежно.

Я рассмеялась:

— Ничего подобного.

«Что же это такое, Дэнни? Он слишком стар для тебя. Он даже не человек».

«Но он же пришел за мной».

«Только потому, что ему это выгодно. Он играет с тобой, Дэнни. Играет. Никто и никогда...»

«А мне наплевать, — подумала я. — Не похоже, чтобы это была игра. Наплевать, и все».

— Но ты же...

— Ты должна знать, — сказал он. — Я больше не демон.

Что?! Я перестала гладить его по волосам и взглянула ему в лицо.

— Как это не демон?

— Я больше не демон, — повторил он, как-то странно побледнев. — Я падший. Я — а'нанкимель. Ты навеки останешься в моем сердце; я больше не вернусь в ад.

Он крепко сжал мою руку.

— Хм, — произнесла я пересохшими губами.

Демон терпеливо ждал, что я скажу.

И я заговорила:

— Ты хочешь сказать... то есть... в смысле, я... хм, а почему ты... о господи. А?

— Я твой, — медленно и раздельно повторил демон, словно говорил с полной идиоткой.

— То есть... почему? — промямлила я.

«Что же мне делать? Одного демона я преследую, а другой стоит передо мной на коленях. О господи, что мне делать?»

— Потому что ты единственное в вечности существо, которое обращалось со мной, как с равным, — сказал он.

У меня затряслись поджилки.

— Ты поверила мне и даже защищала перед своими драгоценными друзьями, Я наблюдал за тобой, Данте, наблюдал каждый день и каждую ночь, и теперь могу сказать: ты благородный человек.

— Хм, — произнесла я. — Джафримель...

— Слушай меня: за то, что я не скажу Люциферу о ребенке, ты оставишь меня при себе, — прошептал он, глядя мне в глаза. — Когда убьешь Сантино, не отсылай меня в ад, я хочу остаться с тобой.

— О.

Мысль работала вяло, словно плавала в густом сиропе.

— Но, видишь ли, мне не нужен демон.

— Почему? — удивился он. — Ты играешь со смертью, Данте, но жить тебе все равно не на что; ты одна. Мне больно видеть, до чего ты одинока. Кроме того, ты, по-моему, нуждаешься в умном помощнике.

Иначе говоря, я полная дура? А это уже спорный вопрос. Однако возражать демону я не стала. Здравый смысл подсказывал, что следует быть осторожной — в конце концов, он же демон, а демоны часто лгут. Первое, чему учат колдунов и церемониалов: у людей и нелюдей разные представления о чести, совести, правде и неправде. Что им люди с их моралью и принципами?

И все же... во время разговора с Лукасом Виллалобосом демон стоял у меня за спиной. Потом он пытался проникнуть за мной в царство смерти. А потом сжег треть Нуэво-Рио, чтобы найти меня.

«Да все это только потому, что Люцифер крепко держит его за яйца».

— А как же твоя свобода? — спросила я.

— Когда я получу свободу, то буду волен делать с ней все, что захочу, — ответил он. — Я останусь с тобой, Данте. Пока ты меня не прогонишь, а может быть, и дольше.

Я задумалась, покусывая нижнюю губу. Что это — игра или демон говорит правду?

— Но почему сейчас? Почему ты говоришь мне все это только сейчас?

— Потому что хочу отдать тебе часть своей энергии, Данте. Мне нужно торопиться, поскольку я все больше становлюсь а'нанкимелем. Мы будем связаны неразрывными узами, и твой мир станет и моим. Скорее, Данте, пока я не провалился во тьму и еще жив.

Демон поднялся с колен, но моей руки не отпустил. Я взглянула ему в лицо. Сердце громко стучало, ладони вспотели. На какое-то мгновение мне захотелось завизжать. От взгляда демона перехватывало дыхание.

— О, — сказала я.

Лучше бы я этого не говорила, потому что демон улыбнулся, а по моему телу прокатилась знакомая теплая волна. Демон взял меня за подбородок.

— Смелее, хедайра, — тихо сказал он, и его дыхание коснулось моей щеки.

Затем он наклонился, и наши губы встретились.

Колдуны уверяют, что искусство любви изобрели именно демоны. По-моему, они правы. От поцелуя Джафримеля по моему телу словно пробежала молния; его запах пьянил, горячил кровь. Нас окутала теплая, как кровь, тьма, и я, задрожав и обвив его шею руками, прижалась к нему всем телом, а он поднял меня и понес на кровать. Мне было все равно.

Он закусил губу, и мой рот наполнился вкусом дыма и кровью демона. От этой жгучей, раскаленной жидкости я задыхалась, хватая ртом воздух; нас медленно накрыла его энергия. Я не могла думать ни о чем, кроме своих ощущений, своем горящем горле, и закрытых глазах, и горячих руках демона, срывающих с меня одежду и прожигающих мое обнаженное тело до самых костей. Дважды я коротко вскрикнула, дрожа и извиваясь в его руках, мокрая от пота, когда мое сердце, казалось, было готово взорваться. Демон вошел в меня, и я едва не потеряла сознание, застонав от невыразимого наслаждения, сравниться с которым могла только сладостная и холодная тьма вечного покоя. Это было похоже на смерть — лежать в руках демона и чувствовать, как в мое тело входит его энергия, создавая меня заново, а потом погрузиться в глубокие сумерки. Опять.

Дата добавления: 2015-07-26