Экранный шок.

Владар уставился сразу же на самый большой экран. Это были события зрелище, связанное с армейскими делами в России и за ее пределами. На множестве малых экранов, которые наводняли своей информацией огромное полотно единого экрана, происходило одновременно множество самых безобразных сцен.

Владар старался внимать им, отбросив брезгливость и страх, который тут же сковал все его существо. В самом центре экрана он увидел картину того, как молодые новобранцы пришли на первое свое воинское построение. Они стояли неровными рядами, а командир что-то яростно кричал, вышагивая перед ними. Вот они поравнялись, вот они встали по стойке смирно. А вот они уже шагают в едином строю и пытаются петь. Владар не удивился бы всей этой картине, если бы вокруг нее на малых экранах не высветились сцены страшные и изощренные в своей жестокой откровенности.

Вот солдат спит, а его обливают водой из ведра. Но кажется это вовсе не вода, а помои или даже чьи-то испражнения. А вот солдата бьют в грудь ногами в сапогах, заламывая руки за спину. А вот выстроенные в ряд солдатики терпят брань и надругательства разъяренного сержанта, который время от времени тычет им в лицо то кулаком, а то и сапогом, при этом запрещая прикрываться даже тогда, когда бьет мальчика в пах…

Владар увидел множество сцен пассивных пыток, когда молодого солдата сажают на корточки и требую от него, чтобы он сидел так часами, от чего его нижняя часть тела превращается в темно синий волдырь, где застоявшаяся кровь становится не жизнедательницей, а убийцей. Владар стоял пред армейским экраном, и тошнота подступила ему к горлу. Он увидел вчерашних мальчиков, которые жили дома и были воспитаны своими матерями, школами в духе правды, справедливости и человеческого достоинства…. А на этих экранах было видно, как все, что было в них человеческого, вырывается теперь с кровавым мясом….

Владар повернулся к черту и ненавидящими глазами уставился на эту мерзопакостную морду.

- Но, но! Ты на меня, то не ерепенься, - опасливо отступил черт.

- Я что ли творю эти дела в армии? Это же людишки сами себе такие удовольствия устроили. А мы, что? Мы только энергию страдания оттуда собираем. Нам чем ее больше, тем лучше…

Владар взял себя в руки и решил смотреть теперь на все это, сцепив зубы. Если он не увидит настоящей картины того, что творится в закрытых от глаз людей местах его государства, то как же можно что-либо исправлять?

Экран меж тем продолжал показывать непотребные картинки всевозможного насилия над молодыми солдатами старослужащих солдат. Но проходило время и старослужащие солдаты уходили из армии и вот на их месте оказываются те самые ребята, которых мучили изначально. Теперь они сами начинают мучить молодых мальчишек, выбивая из них все человеческое…

Владар вновь обернулся к черту и спросил:

- Интересно, кто же это придумал такую систему неуставных отношений в армии? Не может быть, чтобы люди сами. Ведь все они вышли из своих семей, а значит, человеческое не могло так быстро из них испариться…

- Система отношений в армии, - черт подумал немного и продолжил:

-… да и не только в армии, это конечно все от нас! – Он сказал это почти что с гордостью. От того, как сказал это черт, Владар понял, что не стоит обличать или ругать своего вынужденного собеседника.

- Ну а зачем вам такая система?

- Как это зачем? Мы, во - первых, получаем много гавваха, а во – вторых, эти людишки теряют свой человеческий облик и становятся почти что зверьми. Души их чернеют и гаснут, то есть становятся годными нам в пищу…

- Чего вы там получаете? Что это за «гаввах», такой?

- Ну, я уже говорил тебе это энергия боли, страха, страдания, ярости… Словом это такая вязкая бурая масса, которая очень похожа на старую гнилую кровь… - говоря это, черт облизнулся словно собака в предвкушении косточки, а Владар содрогнулся от омерзения. Для того, чтобы скрыть свою неприязнь к этой неприятной образине, он вновь отвернулся к экранам. Теперь на его глазах стали разворачиваться сцены то ли военных учений, то ли настоящие военные действия.

Здесь те самые старослужащие солдаты, которые мучили и унижали мальчишек – призывников и такое количество страха и ужаса, что зашкаливало все цифровые приборы на чертовых экранах, здесь в подземельях. Владар застыл от удивления, когда более всех унижаемый мальчика - призывник, на его глазах совершил настоящий подвиг, закрыв собой умирающего друга от взрыва ручной гранаты. Все его молодое тело, нашпигованное смертоносными осколками, теперь тряслось и содрогалось от боли, но друг остался жив и невредим, поэтому запекшиеся от крови губы, умирающего мальчишки, улыбались...

Владар не выдержал такого зрелища. Он закрыл глаза еще и от того, что кровь на экране засветилась каким-то мистическим сиянием, от которого все его внутренности стали ворочаться в животе, словно желая всем одновременно вывалиться наружу через рот. Владар согнулся, взялся за живот и задержал дыхание. Черт участливо подошел к нему и протянул какой-то напиток:

- На вот, выпей, может полегчает.

Владар машинально оттолкнул подаваемый сосуд: «Еще чего не хватало, пить из рук черта»…

Немного отойдя от приступа тошноты, он вновь взглянул на экран. Здесь перед его глазами разворачивалась сцена захвата заложников, в которой участвовали солдаты. Они сидели в засаде, а террористы держали под прицелом молодых женщин и детей. Время о времени они выхватывали из рук матери ребенка и разбивали ему голову о стену на глазах у всех. А дальше сообщали об этом своем действии тем, кто их держал на прицеле. Так они требовали громадного выкупа, а женщины и дети были предметом купли-продажи…

Владар переводил свой взор с экрана на экран: везде, где присутствовали солдаты была кровь, насилие, убийство, взрывы, страдания… А здесь в глубине земли фиксировался простой производственный процесс, когда по особым проводам в глубину земли проваливалась вся психическая энергия от всех происходящих наверху событий. Учет и аккуратный процесс утилизации гавваха велся по всем правилам производственного процесса. От этого у Владара в душе поднялось такое возмущение, что он едва уже держался, чтобы не набить хотя бы этому черту морду…

Но видимо его испытаниям, еще, не пришел конец, потому что рядом с огромным армейским экраном загорелся другой, еще более огромный. На этот раз на нем было множество кадров, с картинками из тюрем. Здесь были уже другие люди. Они были заключены под стражу за совершенные преступления. Но от этого суть и содержание их жизни мало чем отличалась от того, что происходило с солдатами. Теперь оба этих экрана горели вместе, а энергия, которая через них проливалась в глубину хранилищ системы ЭГО, был по существу, одним и тем же.

Владар увидел множество сцен насилия над заключенными, которые точно так же, как и в армии были построены именно на торжестве старших над младшими. Старшие заключенные унижали, старшие мучили, старшие убивали, старшие забирали еду, одежду, деньги… Старшие судили и наказывали…. Администрация тюрьмы или лагеря была лояльна к поведению старших. Считалось, что таким образом люди воспитывают друг друга, а значит, обслуге лагерей и тюрем совсем не требуется вникать в дела осужденных.

Владар смотрел на сцены извращенных изнасилований, где мужчины насиловали мужчин. Молодого человека связывали таким образом, что его руки оказывались под ногами, а ноги – за головой. В таком беспомощном состоянии, его насиловали целой группой, а затем истерзанного и разорванного пополам, в прямом смысле, бросали под кровать, либо умирать, либо влачить там жалкую жизнь изгоя, похожую на ад…

Владар старался не закрывать глаза на картинки подлости и тайных убийств, имитированных под самоубийство, на продажность надзирателей, на попытки людей, которые сохраняли еще свое человеческое достоинство, удержать весь этот беспредел в рамках человеческих законов…

Но основная картина всех ситуаций в тюрьмах была одна и та же. Из живого и здорового человека выжимали все его живые соки и превращали его в полуживую, высохшую, больную туберкулезом и гепатитом мумию без зубов, без совести и без чести - стержня, в виде души. А когда такая мумия выходила на свободу, то места ей в человеческом мире конечно же не находилось, потому что свободные люди не хотели видеть в своем кругу такое чудовище…

Владар видел выходца из тюрьмы – изгоем, а значит, и всегда потенциальным преступником. Общество отторгала в его лице тюрьму - свой же собственный институт разложения человека на его элементарные частицы и самое страшное, что абсолютно НИКТО, из свободных пока людей не был застрахован от точно такого же падения… Не случайно в народе всегда была поговорка: «от тюрьмы и от сумы – не зарекайся».

Владар смотрел на экран, выжимая из себя все силы для того, чтобы выдержать и это испытание. Он уже не думал над тем, как угодить черту, не рассердить его, а значит, не дополучить от него такой ценной для себя информации.

Владар устало отвернулся от экрана с тюремным содержанием только потому, что черт угасил его, видимо для того, чтобы показать Владару еще что-то. Негодование, от увиденного в тюрьмах, все еще бурлило в душе Владара, а на соседнем экране загорелись совершенно иные сценки.

Дата добавления: 2015-07-26