Стихотворения разных лет

АНДРЕЙ ГУЩИН

ТОНКИЕ МАТЕРИИ

Стихотворения разных лет

Из цикла «СИЗИФ НА ВЕРШИНЕ»

Минуты
Минуты закрадываются в подсознание
Как паучки, прядут паутину памяти,
Шепча о главном
На таинственном языке.
И я засыпаю под их монотонный гул
До следующего утра,
Неизменно переходящего в наступление.

Письмо в бутылке
Выпью бутылку "Черри",
Сверну трубочкой это письмо
И отправлю древнейшей почтой,
Не беда, если не доплывет:
Ведь нет в нем,
Что я люблю тебя.

***
Вот ты отправляешься в экспедицию в никуда,
Собираешь пожитки чувств,
Молишься напоследок,
Отгоняя воспоминаний назойливый рой.
Не пройтись нам вдвоем по
Священной набережной до речного кафе,
Не укрыться под небом, полным огня,
От назойливых стражей дня.
В дальних пределах
Швейцарии и Люксембурга
Сохраняй, однако, это письмо
(Отправляемое еще дальше),
Чтобы чувство потери таяло в синеве
Древнейшего из наслаждений - забвения.

Lacrimosa
"Реквием"
Был исполнен в королевском Альберт-холле.
Предсмерная дрожь умиравшего в который раз
Вольфганга Амадея вынуждала слушателей
Согреваться в перерывах шампанским,
Слезы стояли в подведенных глазах
Великолепных дам,
А галантные кавалеры заботливо
Обнимали их за обнаженные плечи.
Очевидно, что вечер удался на славу.

***
Привет из солнечного Альбиона,
Здесь курят марихуану
Сверхурочных и работают с элем по выходным.
Здесь цветут малюсенькие цветы,
И серые белки снуют по Кенсингтону,
Здесь партия зеленых слилась с партией голубых.
Биг Бен как стоял на страже
Благопорядка, так и стоит.
В "Аквариуме" показывают рыбам людей,
А шустрые официанты
Обкрадывают наш желудок
Жирами и пестицидом.
Как хорошо, что осень
Так и не наступила,
Что апрель, кажется, поселился
Навечно в тауэре октября,
Что стар, наконец, вернулся
В детское состояние и
Вновь улыбается миру
Без тени зла,
Что можно твою руку пожать
Через океаны памяти
И на минуту представить,
Что время сбежало вспять.

***
Молодые белки берут из рук,
Что дашь, без тени здравого опасенья,
Зеленые лондонские цветы
Тихо цветут в садах.
Осень, буйная и златоглавая,
Обошла этот город,
И все сохранилось будто
На пожелтевшем фото.
Октябрьская революция
Принимает форму продажи
По сниженным ценам белья,
Бижутерии и фаянса.
Группа глазастых японцев
Строем смотрит Пикассо
И фотографирует Биг Бен.
Я покупаю открытки,
Подписываю и отсылаю
В одну державу за морем,
Где началась зима.

***
Если "Аквариум" полон
Рыб и людей,
Значит, еще не поздно
Запрыгнуть в кэб
И понестись по илистым мостовым
В какой-нибудь ресторан
С иероглифами и львами
И вкусить креветок и имбиря,
Запивая хмельным дождем октября.
Хорошо, что осень, это еще не сон,
Что можно бежать и успеть.
Что можно собрать в охапку листву
И выпустить в лазурное небо -
Тогда появится ангел
И скажет: "Пора на работу".

***
Письма из прошлого в будущее
Не дойдут.
Почтальоны собьются с ног,
Будут спешить доставить,
Но где-то в другом столетьи
Женщина не дождется
Этого письмеца.

***
Когда это лето пройдет,
Наступит холодный Пушкин
С ветрами и грязью,
Или дождливый Эмерсон,
Или святой Гомер.
Затем принесет Гольфстрим
Песенки ниоткуда,
С седьмого края земли
Вечные льды придут.
Но Лермонтов из-под снега
Фиалками прорастет
Холодным февральским утром
И синий Чеширский кот
Растает вместе с улыбкой.
Фет прогремит грозой,
Распустят бутоны вишни.
Старухи выйдут погреться
(и дети за ними) в сад.
Я тоже выйду тогда
Из сумерек внесезонья,
И пряный апрельский день
Вольется в мои глаза.

***
В середине полета
Вдруг включится автоответчик,
И ты чужим голосом скажешь:
"Меня нет дома".
А я скажу себе: "Стоп"!
Хватит Колумбов и Америго,
Довольно играть в открывателей
Западных полушарий.
Этот остров давно изучен и
Заселен людьми,
Имеющими традиции и королеву,
Говядину, кроликов в шляпах,
Долли и Молли, а также
Чай из отрогов Highlands.

***
Соломенная кровать
Слишком узка для троих,
Но широка для одного -
Вдвоем было бы как раз.
Мы бы ложились поздно
И вставали бы с фонарями
По выходным.
Я писал бы тебя с натуры

Красками страсти и ждал

Твоего возвращения

Из тайской Забегаловки на углу.
В то время как в Москве
Зажигаются первые звезды
Зимы, здесь лето диктует
Свои условия неродившейся осени.
Та все медлит явиться, но уже
Разговаривает в животе матери
Языками холодных ветров.
Однажды она народится
И я поздравлю тебя с новым Годом
Или первым осенним днем
В туманном Иерусалиме.

Прогулки по острову
Посети сей остров.
Максимилиан представит тебя Таиах,
Бен Окри похлопает по плечу
И скажет: "Молодчина, живи и дальше".
Эзра Паунд вздохнет украдкой:
"Не разгадали моей загадки".
Здесь можно умереть,
А можно воскреснуть
И в темной аллее по выходным
Вслух читать неопубликованные стихи
На плохом английском или
Повторять про себя "Отче наш".

***
Столица духОв и так далее
Отстоит на один европоезд
От туманного островка.
Французы, коверкая кокни,
Просят сдачу в швейцарских франках,
А я ожидаю поездки туда,
Где разливают эль
Только по праздникам,
Где песчаные пляжи,
Но ледяное море,
Холмы без дорог,
Города без биг бенов,
Люди без разноцветных жилетов LIFFE,
И я остаюсь доволен
Всем, кроме быстротекущего Времени, не заставляющего
Ждать.

***
Воды Темзы превращаются в кока-колу,
И горячий гамбургер падает в рот
Зазевавшемуся прохожему.
Стиральные порошки
Выводят застаревшие пятна памяти,
Делая душу кристально
Чистой (и навсегда).

***
Темза впадает в Лондон,
Ледяные торосы домов
Затирают утлые ладьи
Людей и превращают Гольфстрим
В дорожку, где голландские
Конькобежцы выигрывают
Зимние олимпийские.

***
Опиум творчества
Покоряет сильнее
Других страстей.
И мы,
Движимые непонятной
Энергией созиданья,
Стремительно разрушаем
Привычные стереотипы
И создаем другие:
Вот Темза,
Река где-то на юге Франции,
Вот Лондон - город
На потолке Норвегии.
Вильгельм-завоеватель
Пал жертвой местного эля
И навсегда остался
В этой земле
Наряду с королем Артуром.
Жалко мне пиктов,
Само название,
Созвучное слову "пищать",
Навевает грусть.
Одно радует:
Еще один день прошел,
Ближе суббота,
А, значит, и воскресенье
Не за горами.
Тогда мы увидимся вновь.

Теннис в Гайд-Парке
Белки прыгают за дорогой,
Серебрясь новехонькой шкуркой;
Русская церковь
Обосновалась в католическом зданьи.
Черные футболисты
С гиканьем забивают голы.
В уголке - уютный
Теннисный корт (четыре).
Русские (на каждом шагу)
Мешают забыть
Отчую речь.
Знакомые мысли
Всплывают с крошечной глубины
И опускаются вновь
Ниже уровня
Мутной реки сознанья.

Сохо
Черные осознают свои права на белых,
Белые сливаются с темными переулками
Сохо; желтые рестораны
Пахнут аппетитно креветками
По-сычуаньски.
Королевы цветов
Подпирают стенки.
Купы туристов
Тупо фланируют
В замкнутых переулках;
Из этих мест
Не уходил никто -
Все уезжали в кэбах.
Овощной рынок
Поражает отсутствием
Азербайджанцев и
Наличием порнографических
Магазинчиков по соседству.
Далее ряд кафешек
Плавно перетекает
В фешенебельные магазины.
Люди начинают бросаться
В глаза цветом причесок
И вычурным нижним бельем.
И я удаляюсь
В сторону серой Темзы
Смотреть ТВ И вспоминать
Далекие уже встречи.

***
Чепуха, что здесь нет зимы.
Она притаилась на книжных полках,
В меховых отделах И некоторых глазах.
Уимблдон засыпает, отряхивая листву.
Теннисисты впадают в спячку,
Девушки меняют шкурку.
Лондон под эфемерным снегом,
Москва в песках пирамид
И затонувший Крит -
Лето придет и к вам.

Встреча
Я знаю, что увижу тебя.
Воды подземной Темзы
Затопят холодный Лондон.
Один лишь Биг Бен
Останется считать минуты.
В небытие уйдет
Парк с серебристыми белками,
Теннисным кортом и церковью
На траве.
Люди проснутся утром
Среди тины и рыб
И отправятся по делам
В субатлантический Сити,
А я отправлюсь к тебе.
Мы будем пить чай в двенадцать
Ноль-ноль, закусывая гренкой,
Разговор о всяческих мелочах.
Потом постучится в дверь
Швейцар из соседнего "Мариотта"
И оставит следы дождя
На арабских коврах.
Так я увижу тебя:
В холодном подводном царстве.
А может, в вечных садах
Случайно встретимся вновь.

***
Из Лондона в Иерусалим
Небесный это письмо.
Когда здесь холодно - у вас тепло.
Когда здесь дожди - у вас светло.
И хочется сказать, что там хорошо,
Где нас нет - но все там будем.
Напиши и ты мне про светлый град.
Всегда ли помнишь о нас? Всегда.
Всегда ли слышишь? О, да.
Пиши, как живете. Какая смерть?
О чем можно думать, перестав любить?
Напиши, быть или не быть?
Правда, что пишут и говорят?
Ложь ли все или только часть?
Может ли что-нибудь взволновать
Имеющих всякую власть?
Напиши, не знаю, дойдет ли письмо.
Пошли имэйл по мировой сети.
Или ниспошли голубку
С голубым пером,
Или сам прилети.

***
Лондон парит над семью холмами:
Крылья-люди высоко вверху.
Под ними Темза, кривой Биг Бен,
Ласточкино гнездо - Мэй Фэйр,
Также Сохо и мерзкий Тауэр,
Закоулки Вестминстера и в конце-
Высочайшие башни Кремля.

Биг Бен
I
В стороне от Биг Бена
Стоит старый Парламент.
Кэбы снуют сюда.
Люди запрокидывают головы
И видят то же,
Что и на своих часах.

II
Оглянись на Биг Бен
В минуту грусти. В разноцветном
Бисере циферблата
Есть утешенье.

***
Всегда по субботам.
Всегда, всегда.
Одно и то же -
Твое сознанье.
Сознанье тебя.
Осознанье сна.
Вызов из лучших
Воспоминаний.

***
Нет, это не сон.
Это ты видишь меня.
Я пришел и не уйду теперь.
Ты можешь меня потрогать.
Я мало любил тебя,
Но исправлюсь, если смогу.
Я знаю, что здесь, среди Биг Бена и англичанок,
Я выгляжу немного не так.
Но я пришел к тебе навсегда,
Хотя и не совсем к тебе.

***
Покормить белку с руки,
Послушать "Реквием" с благотворительной целью,
Сыграть в теннис с несуществующей подружкой
И запереться в казематах снов -
Что еще делать воскресным днем,
Если не настал твой час?

Хроники
Пифагоры, Анаксагоры
Царствуют и поныне,
Воплощаясь в нас
И определяя будущее.
Трудно упомнить всех,
Многих никогда и не знали.
Но они продолжают жить,
Бессмертные и немые
В надежде снова заговорить.

Bow Lane
Здесь - мастерские, таверна Вымершего народа,
Закусочные, пивные.
Желтые, красные, синие
Жилеты фьючерсной биржи
То и дело мелькают
В черно-белой толпе.
Кэбы мешают движенью
Людей. Пешеходы, не реагирующие на зеленый,
Едут вперед.
Слепая лавина
Движется под уклон, пропадая В зеленых туннелях.
Так и не выпив кофе,
Я возвращаюсь в офис
С видом на Святого Павла.

Маленькая Лу
Маленькой Лу немного боюсь:
Она превращается в мотылька
И вылетает в распахнутое окно
Навстречу матушке-Темзе.
Маленькую Лу балую
Коротенькими стишками
И золотыми изделиями
С греческим орнаментом.
Маленькую Лу люблю
За стеснительность, доброту
И готовность слушать
Мои пространные рассужденья.
Маленькая Лу прекрасна,
Ее темная кожа золотится
От прикосновений солнца
И ласковых поцелуев.
Маленькая Лу вырастет
И станет настоящей Лулу
К вящему моему восторгу,
Но пока она еще так мала.

***
Что сказал бы православный пикт,
Глядя на простор, заселенный
Норманном и африканцем?
Ничего. Язык его не достиг
Ушей нашего поколенья.
Я ратую за восстановление
Древних прав
Этрусков, шумеров и киммерийцев
И выплаты компенсаций
За моральный ущерб,
Включая золото в слитках
И накопленные проценты.
Всемирные жертвы, постройтесь
От Урука до Византии.
Я лично потребую записи
В паспорте - "древний грек".

Динозавры
Динозавры до сих пор живут
В музее естественных наук в Кенсингтоне.
Плюшевые, компьютерные или из гипса,
Они продолжают бегать, рычать
И бороться за существованье.
Рядом спокойно лежат их кости,
Успевшие окаменеть за 65 миллионов лет.
Люди изучают их челюсти без тени страха
(Повезло, что время нас разделило).
Дети получают от взрослых
В подарок игрушечных хищников
И радостно улыбаются,
Показывая мелкие зубки.

Приход зимы
Игра в теннис скоро превратится
В хоккей на льду.
Я отправляюсь исследовать
Не открытые мной пространства
Центрального Лондона, где
Аборигены живут,
Не догадываясь о нашем существованьи.
Луквеса - чудесный ребенок
Четырех миров- покупает
Вечернее платье.
Я помогаю примерить,
Внимательно оглядывая
Со всех сторон.
Продавцы Селфриджес,
Подчеркнуто вежливые
И по-столичному шикарно невежественные,
Посматривают на часы, предвкушая ланч,
И не замечают, как через окна
Таинственно и неизбежно
В них проникает зима.

***
Солнечное предупреждение
Прозвучало сегодня по Би-Би-си:
Всем укрыться под солнечными лучами!
Все, кто любит, а значит, любим,
Возьмитесь за руки и спешите
Во Флауэр Уолк насладиться
В светлое воскресение
Последним осенним теплом.

***
В N-нную годовщину
Великого Октября
Я не вышел на улицу,
Как водилось, с красным флажком,
Но набрел в Гайд-парке на дерево влюбленных,
Съел ватрушку на Пикадилли,
Купил пару рубах и вернулся
В свое жилище
Слушать выстрелы британских пушек
И смотреть, как чествуют дезертиров,
Расстрелянных в Первую Мировую.

Из цикла «НА ПЕРЕПУТЬЯХ»

Дата добавления: 2015-07-26