О ТОЛПЕ

Жизнь – источник радости; но всюду, где пьет толпа, родники отравлены.

Я люблю все чистое; я не переношу зрелища оскаленных морд и жажды нечистых.

Они бросили взор свой в родник: и вот – светится мне оттуда мерзкая улыбка их.

Священную воду отравили они похотью; а когда свои грязные сны назвали радостью, отравили еще и слова.

Негодует пламя, когда кладут они в огонь жертвенника свои сырые сердца; сам дух кипит и дымится, когда они приближаются к огню.

Приторным и гнилым делается плод в их руке; в сухой валежник обращает их взор плодоносящее дерево.

И многие отвернувшиеся от жизни отвратились только от толпы: ибо не хотели разделять с ней ни воды, ни огня, ни плодов.

И многие уходившие в пустыню к хищным зверям и изнемогавшие там от жажды, лишь не хотели сидеть у водоема вместе с грязными погонщиками верблюдов.

И многие, приходившие опустошением и градом на плодородные поля, всего лишь хотели поставить пяту свою на глотку толпы, чтобы заткнуть ее.

Знать, что самой жизни нужны вражда, и смерть, и кресты для распятий, – это еще не тот кусок, которым давился я больше всего.

Но когда вопрошал я, вопрос застревал в горле у меня: как? неужели жизни нужна и эта сволочь?

Нужны отравленные источники, зловонные костры, грязные сны и черви в хлебе жизни?

И не ненависть, а отвращение жадно пожирало жизнь мою! О, как часто тяготился я даже духом своим, когда обнаружил, что и у этого сброда есть дух!

И от господствующих отвернулся я, когда увидел, что они называют господством: мелочно торговаться за власть с толпой!

Жил я среди народов, заткнув уши, чужой им по языку: чтобы не приближался ко мне звук речей их, их язык барышников и торгашей властью.

Зажав нос, уныло проходил я через все вчерашнее и сегодняшнее: поистине, мерзко пахнет и то, и другое у сброда писак!

Долго жил я, подобно калеке, – глухим, слепым и немым: лишь бы подальше от властвующей, пишущей и веселящейся сволочи!

С трудом и осторожностью восходил дух мой по ступеням; крохи радости были усладой ему; и с посохом слепца влачилась жизнь моя.

Что же случилось со мной? Как избавился я от отвращения? Кто обновил взор мой? Как вознесся я на те высоты, где уже не встретишь никакого сброда у родника?

Не само ли отвращение мое дало мне крылья и силы, помогающие прозреть истоки свои? Поистине, надо было подняться в самую высь, чтобы вновь обрести источник радости!

О, я нашел его, братья мои! Здесь, наверху, бьет этот родник! Все же есть жизнь, от которой не пьют уста нечистых!

Слишком бурно ты бьешь, источник радости! Часто опустошаешь ты кубок, стремясь наполнить его!

И приближаясь к тебе, я еще должен научиться скромности; слишком страстно стремится навстречу тебе сердце мое.

Сердце мое, в котором пылает лето – краткое, знойное, грустное, сверхблаженное: как тоскует лето-сердце мое по твоей прохладе!

Миновала робкая печаль весны моей! Миновала ярость снежных хлопьев в июне! И весь я – лето и летний полдень!

Лето в самом расцвете его, со студеными источниками и благостной тишиной: о, приходите, друзья мои, чтобы тишина стала еще блаженней!

Ибо это – наша высь и наша родина: слишком высоко жилище наше и недосягаемо для всех нечистых и жажды их.

Бросьте же, друзья, чистый взор свой в источник радости моей! Не помутится он от вашего взгляда! Он ответит вам улыбкой своей чистоты!

На древе будущего строим мы гнездо свое; орлы в своих клювах будут приносить нам, одиноким, пищу!

Поистине, не ту, которую вкушают нечистые! Они бы вообразили, что пожирают огонь, и обожгли бы морды свои!

Поистине, мы не уготовили здесь жилища для них! Ледяной пещерой показалось бы счастье наше для их тела и духа!

И как могучие ветры станем мы жить над ними, соседи орлам и снегу, соседи солнцу: так живут могучие ветры.

И подобно ветру буду и я некогда бушевать среди них и духом своим захватывать дыхание у духа их: так хочет мое будущее.

Поистине, Заратустра – могучий ветер для всех низин; и вот что советует он врагам своим и всем, кто плюется: "Берегитесь плевать против ветра!".

Так говорил Заратустра.

Дата добавления: 2015-07-24