Восточного славянства. Особенности развития соборной государственности восточного славянства в

Особенности развития соборной государственности восточного славянства в значительной степени определялись положением данного этноса между двумя полюсами цивилизационного развития – Востоком и Западом, на пересечении двух различных ментальностей и начал – европейского и азиатского.

На протяжении многих столетий славянство выполняло важнейшую всемирно-историческую миссию – служило как разделительным барьером, так и связующим звеном различных, развивающихся по своим имманентным закономерностям начал – европейского и азиатского. Взаимодействуя с каждым из них, испытывая перманентные потрясения, как от первого так и от второго, что зачастую ставило вопрос о дальнейшем существовании славянства, оно вынуждено было в целях этнического самосохранения, при еще не развитых до классического (в понимании западной исторической науки) уровня классовых отношениях, создать свою соборную потестарную форму государственности.

В отличие от западной модели государственности с доминантой классорегулирующих функций (государство-полицейский) славянское соборное потестарное государство можно уподобить государству-воину, главная задача которого состоит не только и не столько в регуляции классовых антагонистических отношений, сколько в коллективном этническом выживании на тектоничеком пересечении западной и восточной линии развития, приходящихся на славянскую цивилизацию.

Академик П.П. Толочко, рассматривая проблему развития государствообразующих процессов восточного славянства, отмечал, что государственность является движущим фактором этнического и культурного прогресса народа, предпосылкой сохранения его ментальности, самобытности.

В историографии на протяжении столетий превалировала точка зрения, инициированная преимущественно западными историками, про неспособность восточного славянства к государственно-политическому развитию. Не преодолена данная точка зрения и у ряда отечественных историков, хотя она ими тактируется и не в столь одиозной форме.

Высказываются точки зрения, что восточное славянство – это общество вековечных хлеборобов, не имеющих устойчивых государствообразующих традиций, пассивный людской материал, возглавляемый чужеродными элитами с привнесением чуждых славянству моделей государственности [16, с. 36].

Исторические факты наглядно свидетельствуют, что восточное славянство является этносом, имеющим государственность, уходящую своими истоками в седую даль тысячелетий.

Характерно, что государственность восточного славянства вследствие ряда исторических причин не была беспрерывной, однако эта особенность развития государственности не только славянского этноса, но и ряда народов Европы, Азии, других регионов мира.

Традиции государственности на славянских землях относятся к VIII–III в. до н.э. и связаны с греческими городами-государствами. Греция, испытывая жизненную необходимость в поставке зерновых, производимых славянами-земледельцами, обосновала на территории Северного Причерноморья свои колонии – форпосты античной государственности в славянском мире.

Торговля славянских племен с греческими городами-колониями приводила к углублению классовой дифференсации среди славянства, обуславливала рост потребностей племенной верхушки в предметах роскоши, поступавших как из Греции, так и производимых в ее причерноморских колониях. В ходе торговых отношений славянской элитой воспринимались традиции греческой государственности, был переброшен мостик от наиболее передовой государственности Европы того периода к находящемуся в процессе динамичного развития славянству.

Такова была первая попытка евроинтеграции славянства, характерной особенностью которого было то, что античная Европа в лице Греции, ее городов-колоний принесла на славянские земли Причерноморья свою культуру, обычаи, традиции государственности, соответствовавшие западной цивилизационной модели развития.

Наличие развитой государственности скифского периода в границах украинской лесостепи наглядно подтверждаются гигантскими городищами, некоторые из которых (как Бельское на Полтавщине) занимали несколько тысяч гектаров [16, с. 35].

Разнятся точки зрения ученых по поводу степени интеграции славянских племен в составе скифской державы.

Академик П.П. Толочко обоснованно выдвигает гипотезу, что многочисленные укрепления на Правобережье и Левобережье лесостепной Украины появились как эффективный ответ славянских племен на чрезмерное засилье скифов-кочевников. При этом, какими бы не были формы данных политических взаимоотношений, бесспорным является его государственно-политическая организационная структура, ибо возведение славянам целой системы столь исполинских сооружений, величина валов которой достигала 30 км, немыслима при условиях родовых отношений [16, с. 35].

Столь же гигантские сооружения существовали у славян в доскифский период и под названием “Змеевый вал” служили сдерживающим фактором киммерийского засилья.

Исторические факты, имеющиеся в настоящее время, позволяют выдвинуть гипотезу, что в составе скифской империи славяне занимали место некого конфедеративного, довольно независимого образования, связанного с центром номинальными узами.

Рассматривая подобный феномен, присущий образованию государств древности, Никколо Макиавелли в произведении “Государь” отмечал: “Когда завоеванные страны до своего покорения управлялись собственными законами, пользовались свободными учреждениями, то завоеватель может удержать их за собой тремя способами. Первый способ – разорить и обессилить их, второй – лично в них поселиться, и третий – оставить неприкосновенными существующие в них учреждения, обложив только жителей данью и учредив у них управление с ограниченным личным составом” [45, с. 34]. Во взаимоотношениях восточного славянства со скифами, сарматами, аварами и другими кочевыми народами в силу специфичности их ментальности доминировала третья модель взаимоотношений.

Характерно, что и скифская государственность не соответствует общепринятым классическим стереотипам государственности, принятой за эталон западноевропейскими учеными, так как классовые антагонизмы скифской державы не достигла того классического уровня, при котором, по меркам европейских ученых, с неизбежностью возникает государственность как классорегулирующий фактор. Исходя из этого, скифская, как и славянская государственность, являлись потестарными образованиями, своеобразными государствами-воинами, главная задача которых заключалась в сохранении и развитии своего этноса, колонизационном освоении новых земель и лишь затем выступала классорегулирующая функция.

По существенному замечанию И.Н. Данилевского, становление древнерусского государства было теснейшим образом связано с процессом преобразования, освоения мира непроходимых чащоб, болот и бескрайних степей, окружавшего человека в Восточной Европе.

Славянский земледелец, селившийся на просторах причерноморских степей, был носителем экономического прогресса: с ним в области, занятые ранее кочевым скотоводством, пришел передовой по тому времени хозяйственный уклад – пашенное земледелие. Колонизация способствовала и социальному развитию славянских племен. В процессе длительной борьбы с кочевниками выделялись и усиливались дружинные элементы, укреплялась родоплеменная знать, что сыграло известную роль в переходе славян к новым, феодальным отношениям. Однако овладение плодородными черноземами землями степной полосы стоило славянам немалых усилий и жертв, ибо колонизационное движение производилось на земли, занятые воинственными племенами.

Славянская колонизация не была, подобно движению кочевых народов, перемещением всей массы населения в новые районы. Основное славянское население оставалось на прежних местах, составляя постоянный и устойчивый резерв переселенческого движения. Этим в немалой степени объясняется стабильность славянской колонизации: земледельческие поселения на Дону, Донце и Тамани существовали длительное время, несмотря на наличие поблизости от этих районов довольно сильных объединений кочевников-болгар (внутренних) и венгров [24, с. 14–15].

Античная и скифская государственности составляли по отношению к славянству явления генетично внешние, однако они органично входили в его социально-политическую сферу развития, стимулируя по принципу подобия и аналогии становления и развития славянской государственности.

Рассматривая особенности данного явления, И.Н. Данилевский отмечал, что налицо важнейший механизм, обеспечивающий господство комфортного идеала, партиципации к нему личности, препятствии роста социкультурного противоречия между социальными отношениями и культурой. Этот механизм заложен в большом законе семантизации, по которому такие понятия как “раб” или “царь” существовали до рабства и до царской власти. Эта логическая форма открывала возможность эксплуатировать ценности локального мира на значительно большую сферу социальной реальности [24, с. 80–81].

В последующий период политические формы жизни в границах современной территории Украины периодически возрождались сарматами, готами, гуннами, в состав образования которых входили и славяне, составлявшие подавляющие по численному составу населения данных государств [16, с. 35].

Учитывая тот факт, что античные авторы под собирательным названием “скифы”, “сарматы”, “авары”, “готы” зачастую подразумевали многочисленные славянские племена, входившие в состав данных полиэтничных образований, существование славянской соборной потестарной государственности, в соответствии с имеющимися фактическими данными, может скрываться под собирательными наименованиями скифской, сарматской, аварской и прочими полиэтничными державными образованиями.

Кочевники, прибывшие с далеких азиатских просторов, воинственные, поражавшие европейцев своим внешним видом, обычаями, нравами, хотя и уступавшее количественно многочисленному славянству, на земли которых они приходили, попадали, благодаря своей экзотичности в анналы античных авторов, давая наименование полиэтничным конгломератам народов, где они являлись меньшенством, хотя и творчески-агрессивным. И.Н. Данилевский отмечал: “В связи с возможностью подобного переноса прежних имен на новые явления в общественной жизни существует опасность неверного понимания значения слов, опирающегося на их этимологию. Между тем, с помощью этих слов могли обозначаться принципиально иные реалии, имеющие лишь некоторое внешнее сходство с тем, что эти слова обозначали искони, тем не менее, когда речь идет о наиболее ранней стадии развития, применение данных этимологического анализа для описания явлений, обозначаемых теми или иными словами, представляется достаточно корректным” [24, с. 80–81].

О наличии соборной потестарной государственности восточного славянства свидетельствует и то, что Иордан сообщал о “короле” антов Боже, Масуди – про “царя волынян” Мджаке, Феофилат Симоната повествовал про славянского вождя Ардагоста.

Византийские авторы кроме Антского межплеменного союза называют также и славянский союз склавинов. В условиях же военного противостояния с готами в IV веке, по заключению Д.Н. Козак, в Поднестровье сформировалось межплеменного объединение известное по письменным источникам как дулебы [16, с. 36].

Людей свободой снова одарил,

Силу с правдой сочетав, сравняв

Перед лицом закона добрых и худых,

Тех и других заветам Правды подчинив...

Солон

Дата добавления: 2015-07-24