Глава 17. – Ты удивляешь меня все больше и больше, Вацлав, – Освальд с опаской подошел к

– Ты удивляешь меня все больше и больше, Вацлав, – Освальд с опаской подошел к мотоциклу, тронул горячий ствол пулемета, отдернул палец. – Я начинаю тебя всерьез побаиваться. Может, ты все‑таки знаешься с нечистым?

– Сихер! Сихер![16]– тихонько бормотал Юлдус.

– Нечистый тут ни при чем, – ответил Бурцев по‑польски. Добавил по‑татарски, обращаясь к унбаши: – И никакого сихера тут нет. Все дело в порохе, который вы называете громовой смесью. Вон Сыма Цзян – гость из далеких китайских краев – сам делал такой для Кхайду‑хана. Ну, не совсем такой, конечно, но схожий по составу.

Любопытный китаец уже вился вокруг пулемета. Щупал ствол, обнюхивал стреляные гильзы – сразу видно пытливый ум ученого мужа.

– Моя знать – хороший громовой порошок! – резюмировал Сыма Цзян. – Страшно хороший.

Китаец расплылся в улыбке. А Юлдус все прицокивал и качал головой:

– Сихер! Сихер!

Но куда больше изумлен и испуган был сейчас пленный танкист. Глаза – на лбу, нижняя челюсть – на груди, щека дергается в нервном тике, тело бьет крупная дрожь. Причем явно не только от холода.

– Что, не ожидал?

Бурцев попытался представить, как выглядел со стороны типчик в средневековых доспехах, который короткими экономными очередями из мотоциклетного пулемета бесстрастно расстреливает врага. Не вышло – фантазии не хватило.

– Кто вы? – с трудом выдавил эсэсовец. – Откуда?

Даже родной немецкий давался ему в эту минуту с трудом.

Бурцев усмехнулся. Пока парень в шоке, его можно брать голыми руками. Главное ошарашить как следует… А что… Штирлиц, в коего с ходу поверил фон Берберг, для этого вполне сгодится.

Бывший омоновец коршуном склонился над своей жертвой. Зловеще звякнули в наступившей тишине кольчужные звенья.

– Полковник Исаев, – с садистской ухмылкой процедил он по‑немецки. – Советский Союз.

Фашик сник. Бурцев продолжил:

– А теперь ты будешь отвечать на мои вопросы. Звание? Должность? Имя?

– А‑а‑а… О‑о‑о… Унтерштурмфюрер СС Отто Майх, механик‑водитель панцерваффе…

Унтерштурмфюрер… Летеха, значит? Механик‑водитель? Ну‑ну…

– Так это ты давил танком живых людей?

Эсэсовец побледнел – понял, видать, что сболтнул лишнее. Что ж, безжалостные садисты редко бывают бесстрашными солдатами.

– Где Фридрих фон Берберг, Отто? Где ваш штурмбанфюрер?

Искаженное лицо. Глаза‑пятаки…

– Э‑э‑э… Откуда… Как вы узнали?!

Замечательно! Вестфалец‑то, оказывается, не слишком распространялся в Дерите о тайном рыцаре полковнике Исаеве из Кульма. Решил до выяснения обстоятельств не смущать подчиненных, чувствовавших себя здесь непобедимыми суперменами? Ребята, похоже, даже не подозревают, что в тринадцатом веке у них объявился конкурент из будущего!

– Я спрашиваю, где? – наседал Бурцев. – Послушай, парень, вашей цайткоманде осталось существовать считанные дни… Меры для ее ликвидации приняты задолго до твоего появления здесь. Мы ожидаем десант из центрального хронобункера СО уже больше года. И за это время успели хорошенько подготовиться к встрече. А заодно решили кое‑какие свои проблемы. Думаешь, почему немцы и поляки проиграли сражение под Легницей? Наша работа! Мы уже меняем ход истории. А не догадываешься, по какой причине не вернулся ваш первый разведчик‑хрононавт – тот, что должен был договориться с тевтонским магистром Конрадом Тюрингским? Угадай с трех раз, кто ему помешал?

– Но это… это же невозможно… Секретная миссия… Единственный межвременной портал…

– Это вам командиры рассказывали такие сказки? Как видишь, они лгали. Я здесь. И поверь, не только я. На самом деле, отправившись сюда, вы угодили в ловушку, из которой не существует выхода. Это времечко давным‑давно занято и обжито, друг Отто. В каждом русском княжестве стоят боевые части Красной армии. На территории Руси у нас имеются военные базы, аэродромы и заводы… За ее пределами, кстати, тоже. Вот, посмотри, – Бурцев демонстративно обвел рукой вокруг, – мы ведь тоже успели обзавестись союзниками. Татаро‑монголы, китайцы, поляки, прибалты, кавказские горцы… С вашей стороны вообще глупо было сюда соваться. Ни рейху, ни фюреру своему вы здесь все равно ничем не поможете.

Блеф был великолепен. Пленник был в панике. Но, кажется, бедняга Отто никак не мог связать необычайную осведомленность своего собеседника с его внешним видом.

– На данном этапе мы ведем скрытное наблюдение за платц‑башнями цайткоманды и ливонскими войсками, а потому пока предпочитаем маскироваться, – убедительно соврал Бурцев. – Наши люди легко проникают всюду. Скажу по секрету, среди орденской верхушки, в числе сторонников Дитриха фон Грюнингена и в ближайшем окружении дерптского епископа Германа фон Крайземана полно специально подготовленных агентов. Так что ваш крестовый поход обречен.

Танкист тяжело дышал и потел. Бурцева несло…

– Да, кстати, разгромленный вами в Пруссии обоз папского легата – подстава. Истинный Вильгельм Моденский под нашей охраной уже доставлен в Рим. Ждет аудиенции у его святейшества, дабы поведать, как орден Святой Марии продался дьяволу. Думаю, когда об этом станет широко известно, европейское рыцарство ополчится не против восточных еретиков и язычников, а против Тевтонско‑ливонского братства. У падшего Ордена много земель, от которых не отказались бы бедные рыцари, странствующие с именем Господа на устах и истинной верой в сердце. В общем, думаю, скоро цайткоманде и вашим приспешникам придется вести войну на два фронта.

Унтерштурмфюрер стал совсем бледным.

– У тебя есть выбор, Отто: или погибнуть мучительной смертью прямо здесь, или принять сторону победителя и начать говорить. Если скажешь правду – будешь жить. Слово офицера! Хотя, честно признаюсь, после той мясорубки, которую твой танк устроил в Моосте, я бы предпочел, чтобы ты промолчал и дал нашему пыточному мастеру, – короткий кивок в сторону Сыма Цзяна, – в полной мере продемонстрировать свое искусство. Думаю, ты наслышан о средневековых китайских пытках?

Немец вздрогнул. Не понимающий ни слова из их разговора седовласый китаец с бесстрастным лицом маньяка‑желтушечника оказался хорошим пугалом.

– Так что ты выбираешь?

Эсэсовец был умен. И эсэсовец хотел жить. Об идеалах рейха он сейчас думал меньше всего. Понятное дело… До сих пор война в прошлом представлялась ему безжалостной и совершенно безопасной танкодавилкой, а теперь все выходило совсем по‑другому.

– Только не строй, пожалуйста, из себя нацистского героя, – добил Бурцев. – Уже не выйдет. Ты все равно перестал им быть, когда бросил автомат, поднял руки и завопил: «Гитлер капут!» Единожды струсив, не стоит упорствовать. Теперь твое упрямство глупо и бессмысленно. И очень‑очень чревато. Итак?

Губы пленника дрожали. Он еще пытался бороться с самим собой.

– Почему я должен верить, что вы именно тот, за кого себя выдаете?

– Согласен, без формы, погон и прочей атрибутики поверить трудно. Но ведь и ваш фон Берберг тоже прикрывает свою истинную сущность рыцарскими доспехами. Или, может, ты хочешь на собственной шкуре проверить, вмонтирован ли в мое копье пистолет бесшумной и беспламенной стрельбы и присутствуют ли в моем клинке титаново‑вольфрамовые сплавы?

Кажется, именно эти подробности окончательно доконали эсэсовца. Полминуты на раздумье и…

– Хорошо. Что вас интересует, полковник?

– Сначала фон Берберг. И… – Бурцев решил попробовать. В конце концов, танкист цайткоманды должен быть более осведомленным, чем заезжий легницкий купец Ирвин, – … и полячка, которая была с ним.

– Полячка? – Отто Майх удивленно поднял брови.

– Она сотрудник нашей разведки, – поспешил добавить Бурцев. – Агент краковского антитевтонского подполья. Польша, как ты понимаешь, тоже зона наших интересов.

– Ясно… Но я здесь недавно. Переброшен в Дерпт с танковым и мотоциклетно‑стрелковым ударными взводами цайткоманды СС перед самым началом операции «Крестовый поход». И о полячке я ничего не слышал.

Так начал свой рассказ немецкий танкист. И испуганные глаза унтерштурмфюрера не лгали. «Об Аделаиде от него не узнать», – с тоской подумал Бурцев.

Дата добавления: 2015-07-24