В этом голубом полумраке

Джоел Лейн

Ли проснулся из-за голоса, говорившего ему в ухо. Но когда он поднял голову и оглядел пыльную заваленную хламом спальню, голос исчез. Должно быть ему это приснилось. Вместо того, чтобы снова погрузить в сон, где он сумел бы найти ответ, он проснулся окончательно, так и не вспомнив вопроса. Слишком напуганный, чтобы лежать в кровати, он пошел в туалет и в душ. По крайней мере, у него не было похмелья, хотя, скорее всего этого означало, что он все еще немного пьян. И пора было собираться на работу. Не оставалось времени ни для жалости к себе, ни на что-то другое.

Снег шел все ночь, но его было не слишком много. Словно глазурь на дешевых булочках, которые он помнил из своего детства. Когда почта упала на половичок под дверью, Ли уже выпил кружку черного кофе, и по его организму разлилось волна бодрости. Куча квадратных белых конвертов. Шесть открыток, счетов не было – все хорошо. Он отнес их в кухню, прикурил сигарету и начал разрывать конверты, вскрывая содержимое. С одной из открыток привычно смотрели тонкие пушистые создания с печальными глазами. Сурикаты - самый бесполезный символ поп-культуры после «Телевизора с Эриком» (прим. пер. желтое плюшевое существо, придуманное Джимом Хенсоном для рекламы джинсовой одежды Levi’s). Остальные открытки от торговых компаний и дальнего родственника. Только вот… от кого? Поскольку его мать умерла, у него не осталось никого, кто бы мог послать ему открытку. Должно быть он все-таки пьян.

На открытке был изображен живописный пейзаж: солнце садится за заснеженный лес. Это был рисунок, похожий на фотографию с нечетким фокусом: нижние ветви ближайших деревьев были размытыми и сияющими, словно лезвие бритвы. Свет, пронизывающий деревья был голубым. Но солнце было белым с матовой короной вокруг, а деревья были черными. Только их тени были голубыми. Ли показалось, что он узнал картинку. Это была картина, которая висела в гостиной родительского дома, но исчезла после того, как они расстались. Он спрашивал их о картине много лет назад, но они не знали, куда она делась. На открытке не было сообщения, только его имя и нечитаемая подпись, похожая на ту, какой подписывался Бен, его бывший бойфренд со времен колледжа. Они попрежнему оставались в хороших отношениях. Это была единственная не рекламная открытка из всей пачки.

После нескольких тостов и еще одной сигареты, Ли посмотрелся зеркало, оправленное в ржавую раму, в ванной и надел костюм. Он всегда старался выглядеть хорошо в офисе: никогда не знаешь, кого можешь встретить. До Рождества оставалось три рабочих дня и несколько незавершенных дел, с которыми следовало разобраться. Если успеешь их закончить, а там были и важные дела, то можно уйти и забыть о них. Это было сложной работой. Позаботиться о последствиях: настроить вещи правильно, убедиться, чтобы потом все пошло нормально. Это не всегда получалось, современная жизнь разочаровывала. В это время года всегда находилось что-то, что мешало: например, кто-то заболевал простудой. Он убедился в этом.

Это был длинный день. Шесть часов в офисе, поспешный обед в закусочной и вечером встреча с его компанией. Ли не мог не признать, что он боялся, когда они приходилось видеться с ними. Кинуть их было еще опаснее, кроме того, это не входило в его планы. Он не получал удовольствия, причиняя боль людям. Это было всего лишь средством убеждения. Если он должен был прикончить кого-то, он пытался избежать причинения боли. Он надеялся, что было достаточно напугать людей сверкающими глазами, оставаясь любезным. Испытываешь облегчение, когда наносишь первый удар, зная, что это не продлится долго. Его компания смотрела неодобрительно на подобное самоуспокоение.

Они вредили «их собственным»: некоторые враги и даже простые люди действительно заслуживали этого. Цель прошлой ночи был показательным примером. Юноша, который продавал траву его приятелям, постоянный дилер. Они обдумывали убрать его, но у него имелись стукачи, и он неизменно оставался невредим. Компания подсела к нему в пабе, когда он уже напился вдрызг. Проводили его на улицу, обняв за плечи, приставив к ребрам ствол. Короткая прогулка к каналу. Не было необходимости стрелять. Детишки с проблемами наркотиков часто топились, в этом никто не был виноват. Например, родители.

Хлопья снега превращались в льдинки на лету. Ли боролся с входной дверью, деформировавшейся от холода. Я не знаю, сколько еще я смогу выдержать. Обычно, у своего порога он начинал чувствовать себя комфортно. Но этой ночью проблемы с закрыванием двери, что-то сделали с его сознанием. Он налил себе большой Блэк Буш (прим. пер. ирландский виски) и прикурил сигарету. Взвыла сирена, синий свет вспыхнул сквозь занавески. Ли напрягся, но пульсирующий свет и звук исчезли. Было только одиннадцать. Завтра не на работу. Ему требовалась компания.

Когда же все это закончится? Он всегда брался за тяжелые дела, но не насилие определяло карьерный рост. С его бухгалтерским дипломом он работал бизнес-менеджером на фирме, разбирал финансовые делишки, считался на хорошем счету, заслужив уважение. Он предложил некоторые изменения для улучшения репутации фирмы. Но учитывая калибр местных конкурентов, не достаточно было придумать новые правила, следовало еще обеспечить их соблюдение. А потом умер Алан. Он предполагал, что работа поможет ему справиться с этим. Однако и пять лет спустя он все еще продолжал с этим бороться.

Он и Алан познакомились благодаря делам фирмы, поладили достаточно хорошо, и несколько месяцев спустя столкнулись снова в Соловье (прим. пер. тот самый гей-клуб, который так или иначе упоминается во многих произведениях Лейна). Они вместе выпили немного и обменялись номерами телефонов, и оба пошли домой по одиночке. В течении месяца они встречались постоянно. Алан занимался подделкой документов, внештатный специалист фирмы. Его руки были легкими и искусными. Он начал работать в январе и закончил в декабре следующего года. В итоге, они поссорились из-за каких-то мелочей – Алан начал встречался с Чарли, и это раскрыло его оборотную сторону – агрессивную и скрытную. И неизбежно, у него постоянно были долги. Ли часто напивался – отчасти, чтобы быть забыть Алана, отчасти, чтобы замаскировать собственное несчастье. Кто-то на фирме предупредил его, что Алан слишком глубоко повяз в делах с определенными людьми, и ему грозят неприятности. Он собирался поговорить с Аланом об этом, но увидев глаза своего любовника, понял, что это будет пустая трата времени. Он ожидал, что Алану пойдет на пользу урок. Забыв, что, как правило, такие уроки пишутся кровью.

Ли никогда не пытался вяснить, кто именно проломил ему череп бейсбольной битой и оставил в Сандвел Велли (прим пер. городской парк в западном Бромвиче, район Бирмингема) на корм крысам. И почему Алан поехал туда, хотя на ум приходили две возможные причины. Под давлением или наказание, но спрашивать было не у кого. Он доказал свою лояльность, по крайней мере в глазах фирмы, не показав своего недовольства. А спустя несколько лет, он так и не собрался сделать это по той же причине, что и большинство: это было то, чем они занимались.

Стакан был пуст. Он мог напиваться до состояния, когда уже ничто не беспокоило и не было необходимости делать что-то, чтобы перестать чувствовать себя одиноким. К черту, это Рождество. Он взял черный мобильник и набрал номер агентства. Они знали его, ему не приходилось объяснять, что именно он ищет. В течение часа, сказал голос. Он повесил трубку, прошелся по дому, прибирая вещи, выкурил сигарету, почистил зубы, расстелил постель, в спальне тихо играл Back to Black (прим. пер. второй и последний студийный альбом британской певицы Эми Уайнхаус, выпущенный 4 октября 2006 года на Island Records).

Мальчишка пришел к двери один, одетый в зимнее пальто с капюшоном. Водитель сидел в машине, припаркованной на другой стороне улицы. Ли кое-как справился с дверью и пригласил посетителя войти. Сняв пальто, Джейсон (навряд ли это было настоящее имя) выглядел больше похожим на суриката: копна волос вокруг слегка отекшего лица и тоненькое тело. Ему было двадцать или около того. Ли не увлекался мальчиками – они, всегда казалось, мысленно находятся в другом месте – но молодые мужчины помогали вернуть ему ощущение человечности.

Джейсон принял стакан с вином, и они завели обычную светскую беседу. Он рассказал, что живет в Грит Барр (прим. пер. пригород Бирмингема); Ли избавил его от необходимости произносить банальности. Они сели на черный кожаный диванчик и затянулись сигаретами. Голубые нитки дыма уплывали в сумрак комнаты. Ли предложил принять вместе душ.

Они намылили друг друга так нежно, словно были парой, ласкавшейся в ванной. Ли поцеловал парня, затем перекрыл воду и вытер их обоих белым пушистым полотенцем. Этот ритуал всегда напоминал ему о раздевалке в школе. Зимний архив одиночества. Он кинул полотенце на пол ванной и попросил Джейсона встать на него. Затем он опустился на колени и направил руки Джейсона за его голову. Это был вопрос из его сна, но прямо сейчас он знал ответ.

Позднее, когда они одевались, он сказал «Я бы хотел увидеть тебя снова. Можно тебе позвонить на выходных? На твоей территории».

«Это не слишком удобно, ты знаешь? Я предпочитаю встречаться в номере гостиницы»

Ли прикоснулся к рукам парня. «Пожалуйста, я бы хотел повторить сегодняшнее у тебя. Это более захватывающе. Я не возражаю против доплаты».

Джейсон кивнул. Сместившиеся на долю секунды волосы, открыли его лицо. «Ок. Разбирайся с агентством. Я скажу им, что согласен». Ли передал ему пальто. В капюшоне его лицо казалось меньше, а сам парень менее самоуверенным. Ли поцеловал его в щеку.

Когда он справился с дверью, машина ждала в том же месте. Дорога показалась бумажной от выпавшего снега. Белые хлопья кружились в ночи. Он закрыл дверь плечом и вернулся к дивану и бутылке виски.

На следующий день Ли позвонил в агентство и договорился о дате. Потом он написал Бену е-мейл: «Странную открытку ты отправил. Солнце садится за зимний лес. Где ты взял ее?» Остальная часть дня была потрачена на покупку нескольких подарков для его сестры и ее детей, он присмотрел их за ланчем в Боксинг Дэй. На следующий день был назначен визит к Джейсону. На Рождество, после обеда, выпив с друзьями, он был дома. Он выбрал бутылку Лафройг (прим пер. марка одного из известных шотландских односолодовых виски).

Было уже темно, когда он шел домой, ледяной дождь смыл следы снега. Как и раньше, входная дверь сопротивлялась. Он не чувствовал себя здесь дома. Пришло время двигаться дальше. Позже, он налил себе стакан Блэк Буш и уставился в компьютер. Здесь был ответ от Бена: Прости, я не помню этой открытки. Ты уверен, что это было от меня? Я думаю, что отправил тебе суриката в шляпе Санты.

Вдруг почувствовав сильную усталость, Ли поставил свой стакан и проверил сообщения на телефоне. Все они содержали указания на завтра. Накопилась работа, ее никогда нельзя было отложить надолго.

Снег прекратил окрестности в сновидение. Ли проехал через центр города по Хокли Флайовер (прим. пер. название трассы в Бирмингеме, соединяет районы Хэндворф, Лозелл и Эстон) мимо футуристических супермаркетов и бывших фабрик. Только очертания зданий выделялись на безликой белизне, словно изображение течения на статичном фоне. Даже в машине он чувствовал озноб от вида замерзшей земли. Спутниковый навигатор не мог определить его места нахождение; он продолжал сообщать ему, что следует вернуться обратно в центр города. Оставалось только довериться карте местности, хотя, кажется, она устарела. Где-то здесь должна быть узкая улица, однако, были только высотки и парковки. Движение было затруднено проезжавшими грузовиками, и приходилось ехать медленно, чтобы избежать столкновения. Он рисковал опоздать: агент назначил встречу на четыре часа, и до нее оставалось всего десять минут. Свет был разреженный, и фары дальнего освещения почти ничего не меняли.

Позже он увидел название трассы, которая должна была привести его к зданию, где жил Джейсон. Она шла между огромными зданиями и через замерзший канал. Ему нужно свернуть на третьей развилке. Когда он свернул с проезжей части, то провалился глубоко в сугроб. Не было никакой возможности проехать сквозь него, и когда он попытался развернуться, колеса забуксовали. Ли сдался и заглушил двигатель, выбрался наружу, захватив упаковку с бутылкой Каберне Совиньон. Он шел осторожно, опасаясь упасть в его хороших джинсах и коричневой кожаной куртке. Это были острые ощущения, которые он редко себе позволял, приходить домой к парням, которых снимал, разделить их жилплощадь, увидеть плакаты на стенах, лежать в их кровати.

Ни один автомобиль не ехал в нужном направлении, и тропинка казалась ненадежной. Ли вздрогнул. Дома сплошь были трехэтажными с узкими балкончиками и по большей части разрушенными. Дверные проемы были замурованными или забитыми досками. Дорога свернулась и тени сгустились. Наконец, он добрался до нужного дома и позвонил в дверной звонок квартиры № 3. Дверь была выкрашена темно-голубой краской. Он подождал и позвонил снова. Он ждал, чтобы позвонить еще. Дверь качнулась, открываясь, вышли двое мужчин и еще один следом. Ни один из них не был Джейсоном. Ли отступил, но снег мешал его бегству. Он уронил бутылку. Она не разбилась, ему показалось, что он проваливается в сон. Мужчина, который стоял ближе всех, вынул что-то из кармана, и оно сверкнуло в сумерках. Ли развернулся и попытался бежать. Трое мужчин бросились за ним, блокируя путь к его машине. Они не произнесли ни звука. Он свернул и побежал дальше вверх по узкой улочке. Никто не двигался на встречу, никакого движения, никакого света в окнах высоток. Возможно, если ему удастся забраться как можно дальше, то получится спрятаться где-нибудь, и они не заметят его. Но было трудно продолжать двигаться, ноги окоченели от снега. Он не знал, кто его преследователи – возможно братья или друзья – это не имело значения. Он не собирался вступать в их группу на Фейсбуке. Ли тяжело дышал и вспотел, несмотря на холод. Его ноги болели. Одинаково безучастные дома и машины, снег везде с оттенком грязи, он почувствовал, что ему негде спрятаться. Он не мог отделаться от ощущения, что знал заранее, что это случится. Это было утверждение, а не вопрос.

Вскоре дорога закончилась. Здесь была фабрика с тусклым голубоватым светом в окнах, но ворота оказались закрытыми. Собаки лаяли и бросались на забор, их движения казались нарисованными на фоне снега. Сзади подсвечивался железнодорожный мост – должно быть вокзал или постоялый двор или гостиница. Размечтался. Он пробежал под мостом, споткнулся обо что-то и чуть не упал. Они поймали его здесь. Нога врезалась чуть пониже желудка, и он закричал, но не услышал ни звука. Рука расстегнула его куртку, неожиданно нежным движением. Он увидел опускавшийся нож и увернулся в сторону. Его пнули под ребра, когда он попытался выскользнуть. Кровь было уютно теплой. Трое мужчин стояли спокойно и наблюдали за ним. Ли поднялся на ноги. Его собственное дыхание замерзало на его губах. Это была просто царапина, но они не знали об этом. Прижимая рукой пульсирующий жар в боку, он отодвигался от них.

Здесь не было сооружений, только деревья с льющимся сквозь них светом. Это должно быть парк. Он видел тонкие силуэты, сновавшие сквозь ветви, похожие на сурикатов. Ли узнал их мордочки, но они не замечали его или попросту игнорировали. Свет сквозь деревья был голубым. Когда он споткнулся обо что-то, ветка хлестнула его и пропорола руку. Он прошел под деревом и почувствовал порез на щеке. Все деревья были лезвиями, он осознал это. Как много шансов, чтобы выбраться? Он подозревал, что не увидит рассвета. Но отсюда был только один путь.

Дата добавления: 2015-07-24