Краков и Освенцим

Дорогая моя!

Я прибыл в Краков по полудню 17 августа. Изредка выглядывало солнышко из-за сероватых туч, было довольно душно. Сразу обратившись к карте, я последовал к своему отелю. Шагая по улице Basztowa, заглядывался на примечательные здания, на Краковский барбакан, построенный ещё в конце пятнадцатого века, и, проследовав дальше по улице Juliana Dunajewskiego, повернул на улицу Karmelicka. Сразу улица Karmelicka показалась мне чем-то похожим на латинский квартал (сам не понимаю почему, просто улица так выглядела). Трёх-четырёх этажные зданьица, трамвайные рельсы, из чёрной брусчатки выложен тротуар и огромный старинный костёл… Спустя недолгое время, волочась с тяжёлой сумкой на плече, перейдя через аллею Adama Mickiewicza и аллею Juliusza Slowackiego и миновав улицу Henryka Sienkiewicza я подошёл к своему отелю находящемуся по адресу улица Pomorska 2. До заселения мне оставалось целых два часа, и поэтому, решив не терять время даром, я приобрёл бутылочку пива и отправился в Краковский парк.

Сев на скамью рядом с одним старичком, напевающим что-то вслух, я стал оглядывать проспект Юлиуша Словацкого со всеми машинами, спешащими по нему вдаль; крупные стволы сильных деревьев, их пышные кроны, зелёно-салатовые листья; голубей, клюющих чистый светло-серый асфальт; влюблённые пары, держащиеся за руки и неторопливо идущие по своим делам; и старика сбоку. Я закурил. И старик, достав из упаковки немного табачку, завернув его в бумагу, тоже закурил. Совсем скоро старик достал пиво из своей сумки, сделал глоточек, остававшийся на дне и, выкинув бутылку за скамейку, ушёл. Я остался один, и сталось как-то спокойней. Это странное инстинктивно-современное чувство: люди ищут уединения в общественных местах, особенно если они не в компании; люди хотят поразмышлять в парке на скамейке, чтобы по соседству никого не сидело; хотят меньше взглядов в свой затылок, на свой профиль и анфас; и не приемлют долго смотреть в глаза незнакомому, предполагая, что тот пытается оторвать кусочек от их души…

Наверное, это и дальнейшее предложение станет моим покаянием, но изначально я планировал писать это письмо не Вам, моя милая. Но видите, как чувства и жизнь распределяют – теперь у меня есть пусть и печальное, но светлое счастье и я очень этому рад…

Вдруг ко мне подсел один старичок, он сразу же обратился ко мне на польском языке, а я сказал, что не понимаю. Как выяснилось, английского он не знал, а из других языков говорил только по-немецки, на котором не говорил я. Мы разговорились. Он общался со мной на польском, а я, разбираясь и ища смысл во многих непонятных мне словах, пытался понять суть всего сказанного. Очень кстати, что я взял в путешествие словарь. Разговор вскоре пошёл на лад. Я поведал ему, что я из Санкт-Петербурга, мы говорили о Путине, Зените и русской водке (это как раз те три вещи из восьми-девяти возможных, которыми почти любой человек из Европы, Америки или Азии может охарактеризовать русского человека). Спустя минут 10, проходящий мимо мужчина с собакой, остановился возле старика и они шумно и радостно поздоровавшись, стали обсуждать футбол (как я понял из разговора), старик сказал ему, что я из Санкт-Петербурга, но суть большей части диалога я не узнал. Да мне и не надо было, я наслаждался деревьями, детворой, играющей на площадках в парке, и естественно небом цвета блё-д-амур, на котором постепенно рассеивались буланые облака. Когда мужчина с собакой, старичок сказал мне:

- Ты лучше пиво так не пей, полицейские арестуют.

- Хорошо.

Это был очень дельный совет, ведь я, даже не обратив внимания, не подумал, что на самом деле не встретил ни одного человека на улице Варшавы или Кракова, который спокойно ходил и распивал спиртное. Попрощавшись со стариком дружеским рукопожатием, я отправился в отель. В отель я пришёл как по часам – ровно в 14. Зарегистрировавшись и получив ключ, я отворил дверь в достаточно уютный номер с двумя кроватями, ванной комнатой и прекрасным видом из окна на парк и дом напротив. Едва обустроившись и не особо мешкая, я спешно выскочил на улицу…

Краков был прекрасен!.. Знаете, если мне было бы суждено выбрать место своего рождения – таким местом стал бы Краков. Маленькие тихие улочки, удобные большие проспекты; трамвайчики, безостановочно курсирующие по аллеям, улицам и проспектом бывшей польской столицы; дома – самые разнообразные – огромные, крохотные, широкие, узкие, старые, современные… Я кушал тут местную запеканку. Она выглядит далеко не так как у нас или как Вы себе можете представить, но она была наивкуснейшей. Долго не загуливаясь и видя, что Краков – город, где люди тоже любят побаловать себя спиртным особенно в вечернее время, я вернулся в отель, как стемнело, в 8 с небольшим. Просидев час в интернете, я принял душ и почти в 11 вечера лежал уже в кровати. Так не поздно, потому что с утра я собирался отправиться на Главный Рынок и Центральную площадь – сердце Кракова, дабы созерцать многообразие невообразимой красоты старинной архитектуры…

С утра я довольно скудно перекусил в отеле (как я начал догадываться: во всех отелях нельзя ожидать ничего кроме хлопьев с молоком и кофе) и ринулся в путь. Я решил сесть на трамвай. Он был такой же, как и в Варшаве – состоял из трёх вагончиков, но был не золотой (точней сказать: цвета золотисто-жёлтого нефрита или же жёлтого шартрёза), а синий (а точнее: ультрамариновый). И в этом трамвае, я, как и в Варшавском, не заплатил за проезд. Да и кондуктора ведь не было! А ещё – машинист открывает не все двери, но если нужно выйти, то достаточно нажать кнопку на поручне у двери и она откроется, такие же кнопки имеются и снаружи трамвая… Я шагал по спокойной улице Szewska, выложенной из брусчатки режущего глаз цвета фельдграу, смешного маренго и закатного свинцово-пюсового. И в скором времени оказался на Главном Рынке. На площади возвышался величественно Мариацкий костёл, красовался памятник Адаму Мицкевичу, в центре площади располагались Сукенницы (Суконные ряды с сувенирными лавками внутри). На Главном Рынке и его окрестностях абсолютно всё заставлено сувенирными лавками, но цены они здесь не очень-то и гнут по сравнению с Питером. Здания 12, 13 и 14 веков здесь стоят в основном без реконструкции с самого начала своей постройки, есть и 15, 16, 17 и 18 веков и все они выглядят бесподобно! Я осмотрел их почти все: Мариацкий костёл, Башня Ратуши, Музей Чарторысских, Театр Словацкого, костёл Святого Войцеха, Доминиканский костёл, костёл Францисканцев, Дворец Потоцких, Дворец Епископов, костёл Святого Петра и Павла, костёл Святого Андрея, и много чего другого, и, конечно же, Вавельский Королевский Замок… После, я пошёл наблюдать за медленным колыханием Вислы. Вы не представляете, как мне нравится эта река! От неё веет свежестью и свободой. Мы могли бы (хоть эта идея и сумасшедшая), накопив поболе, поселиться здесь с Вами вместе, каждый день приходили бы на дивную реку, гуляя по парку и созерцая замки, наслаждались распускающимися бутонами алых роз. Забросив все непонятности, оставив позади печаль и горе, развеяв вместе с ними прошлые жизни, стали бы жить!.. Только вот, думаю, Вы, вряд ли пойдёте на такое, равно как и я. Ведь человеку безумно тяжко совершить что-нибудь из ряда вон, когда он засосан безнадёжно в безвыходную рутину…

Следующего дня утром я отправился в Освенцим, перед этим на вокзале Кракова зайдя в книжную лавку и разговорившись с добрым пухленьким мужичком-продавцом, приобрёл книгу Ежи Анджеевского «Popiół i diament» («Пепел и алмаз»). Купив недорогой билет сел на электричку в 11 часов. Расстояние от Кракова до Освенцима 64 километра, но электричка шла 2 часа, как будто специально еле тащилась, давая мне возможность детально рассмотреть всю неописуемую красоту богатых простор Польши. Деревья всех оттенков зелёного: ярко-зелёный, ядовито-зелёный, вердепомовый, травяной, цвета спаржи и зелёной мяты, салатовый и другие; подгорные миловидные домики, лесистые горы; бескрайние поля полные янтарной ржи, сена и кукурузы. Выйдя на станции Освенцим, я сразу же обратился к паре туристов, пытаясь выяснить, как добраться до музея лагеря Аушвиц. К остановке подходил в этот момент автобус и мне подсказали, что он меня довезёт до нужного места. На мои 50 злотых у водителя не нашлось сдачи и он, махнув рукой сказал:

- Ладно, езжай так.

Музей концентрационного лагеря находился в черте города, в трёх километрах от станции. Около входа в музей было достаточно многолюдно – туристы ходили группками или одиноко, рассматривая стенды с огромными фотографиями, на которых были изображены исторически-важные люди, посещавшие Аушвиц после окончания войны. «Аушвицев» было несколько: Аушвиц 1 – это первые застройки концлагеря на территории Освенцима, которые впоследствии служили административным центром всего комплекса; Аушвиц 2 – это то, что обычно подразумевают, говоря собственно об Освенциме; а Аушвиц 3 – являлся группой из приблизительно 40 небольших лагерей, созданных при фабриках и шахтах вокруг общего комплекса… Туристы располагались на скамейках или же просто на траве; машинами и автобусами были заполонены все парковочные места, машины чуть ли ни друг на друге стояли. Я узнал, что в 3 часа дня вход свободен для индивидуальных туристов (то есть без гида), и стал ждать полтора часа, сидя на одиноко стоящей скамейке… Здесь всё веяло свободой, заработанной и воссозданной кровью около полутора миллиона человек, ставшими прахом, что развеял по миру ветер…

В 3 часа у входа в музей желающих скопилось уже достаточно, но в итоге, медленно шагая к проходу через турникеты, я оказался на территории концлагеря Аушвиц 1, совмещённым с частью лагеря Аушвиц 2, ставшими теперь одним музеем, именующимся просто «Аушвиц». На воротах при входе висела устрашающая надпись: «Arbeit Macht Frei» («Труд делает свободным»). В музее лагеря было всего 26 бараков. С 1 по 3, с 12 по 14 и с 22 по 24 – это бараки русских пленных. И как назло – все они были закрыты. Но я прошёлся по всем открытым, побывав в Австрийском, Венгерском, Французском, Греческом, Бельгийском, Германском, Итальянском, Словацком и Еврейских бараках; побывал даже в бараке, где имеются сохранившиеся печи низкопропускного крематория. Мне показалось, что там до сих пор стоял запах сожжённых человеческих костей, кожи, волос, мяса и всего прочего. Конечно же, музею-лагерю придали совершенно-опрятный вид, но всё же дух смерти невозможно отмыть с этих плиток на полу и земле, не под силу никому избавить стены от глухих стонов немощных и воздух не очистить от страдальческих душ. Дух смерти без устали снуёт по всему лагерю, частенько задевая плечом туристов, которые смеют смеяться, находясь здесь…

Настроение очень подавленное тут, можно даже сказать траурное, ведь так сильно за сердце берёт грусть… Пройдясь по территории лагеря смерти часа два я покинул его. И как раз вовремя – через пять минут подошёл автобус и я, заплатив на этот раз за проезд, через несколько минут был на железнодорожной станции Освенцима. А поезд до Кракова был через полчаса…

Знаете, моя милая, Краков я точно могу считать тем местом, которое зовётся домом. С его многочисленными парками с прудами и стройными берёзками, с великолепной и старинной архитектурой, с уникально-потрясающей улицей Karmelicka, величественными древними замками и церквами, Главным Рынком и её площадью, и, конечно же, рекой Висла. Хотя, я назвал бы это место «Раем души»…

Утром я покидал дивный город, заглянув напоследок к тому добряку-продавцу из книжной лавки, спросив у него, знает ли он кого-нибудь из современных писателей в Кракове (я сказал ему, что сам я писатель). В итоге он записал мне имя одного польского переводчика, знающего 15 языков, в том числе и русский… Расстояние от Кракова до Познани было примерно одинаковое с маршрутом Варшава-Краков (лишь на сто километров больше). Но если от столицы до Кракова я доехал за три часа, то почему-то от Кракова до Познани поезд (по графику движения) тащился почти восемь часов. То ли они так набивают цену за билет – платишь как бы ни за расстояние, а за время в пути. Я так и не понял… Поезд медленно плёлся на северо-запад страны, я покидал вместе с ним полюбившиеся до безумия мне места.

Дата добавления: 2015-07-24