Капитал и деньги

Шесть эффектов, создаваемых системой частной собственности, делают так, что дома больше не являются простыми жилищами, всего лишь укрытиями от дождя и холода. Система защиты прав собственности и сделок позволяет этим домам вести параллельную жизнь, создавая экономические эффекты, невозможные в прошлом. Хорошо организованная система частной собственно-

сти, в сущности, обеспечивает две вещи. Во-первых, точная и полная регистрация резко снижает расходы на получение информации об экономических характеристиках активов. Во-вторых, она облегчает достижение согласия по вопросу о том, как использовать активы для дальнейшего наращивания производства и углубления системы разделения труда. Гений Запада сказался в создании системы, позволяющей людям видеть и манипулировать невидимыми и неосязаемыми ценностями.

Несколько столетий назад ученые высказали предположение, что мы используем слово capital (от лат. «голова»), потому что голова— вместилище всех инструментов, с помощью которых мы создаем капитал. Можно предположить, что причина таинственности, всегда окутывавшей капитал, в том, что он, подобно энергии, является продуктом человеческого ума. Осязаемость капиталу может придать только система частной собственности, документирующая его экономические характеристики и свойства, привязывающая его к конкретным собственникам и месту в пространстве.

Но собственность — это не просто бумажный документ, а передаточное устройство, которое отражает и хранит большую часть информации, обеспечивающей движение рыночной экономики. Частная собственность оплодотворяет всю систему, поскольку делает людей ответственными, а активы ликвидными, фиксирует сделки и обеспечивает действенность всех необходимых для работы механизмов, начиная с денежной и банковской систем до производственной и инвестиционной сфер. Именно институт частной собственности образует связь между капиталом и денежным обращением.

В современной экономике именно фиксация прав собственности и сделок снабжает денежные власти информацией о том, что необходимо эмитировать дополнительную порцию законных платежных средств. Об этом писали в 1976 г. науковеды Джордж А. Миллер и Филипп Н. Джонсон-Лэрд: «Предшественниками бумажных денег были долговые расписки или векселя. [Можно считать], что деньги... предполагают институт частной собственности»⁹. Именно наличие экономических характеристик активов в свидетельствах о праве собственности делает возможным использование последних в коммерческих и финансовых операциях и создает ориентиры для эмиссии денег центральными банками. Возникновению кредита и инвестиций препятствует нехватка не самих материальных активов, а их отражений в системе частной собственности — в виде свидетельств о собственности или акций, которые регулировались бы законами, обязательными на всей территории страны. Деньги не возникают из денег. Чтобы делать деньги, нужно для начала иметь права собственности. Даже если вам дадут денег взаймы, для получения прибыли вам придется их инвестировать или отдать в долг под обеспечение документа о собственности, который зафиксирует ваши права на возврат основной суммы с процентами. Повторяю: собственность всегда предшествует деньгам.

Видные германские экономисты Гуннар Хейнсон и Отто Стай-гер сформулировали это так: «С позиций собственности, которая должна всегда существовать еще до того, как появляются деньги, деньги не возникают из ничего»^. Заметив, что мы работаем в довольно близких направлениях, они обратили мое внимание на свою неопубликованную статью, в которой утверждается, что «процент и деньги не могут быть поняты вне института частной собственности»¹¹. Пониманию этой зависимости, утверждают они, мешает общее ошибочное представление, что центральные банки эмитируют деньги и поддерживают платежеспособность коммерческих банков. С точки зрения Хейнсона и Стайгера, от внимания ускользает тот факт, что «в здоровой банковской системе все кредиты выдаются под обеспечение»¹² или, в моих терминах, под законные свидетельства о наличии прав собственности. Они согласны с точкой зрения Гаролда Демсеца*, считавшего самоочевидным, что именно система частной собственности образует фундамент капитализма, и Йозефа Шумпетера**, склонявшегося к тому, что права собственности являются основанием эмиссии денег. Как верно отмечает в своей замечательной книге Том Бефелл, «многие благие свойства и последствия системы частной собственности никогда не подвергались должному анализу»¹³.

* Американский экономист второй половины XX в., один из создателей экономической теории прав собственности.

** Выдающийся австрийский, впоследствии американский экономист и социолог первой половины XX в.

Капитал, как я уже показывал выше, не может быть порождением денег. Его создают люди, которые, опираясь на свою собственность, вступают в сотрудничество с себе подобными, ищут возможности на основе уже накопленных активов расширить и развернуть производство. В последние два столетия быстрое наращивание капитала на Западе было следствием постепенного совершенствования системы частной собственности, что позволило экономически активному населению выявлять и реализо-вывать потенциальную ценность своих активов, превратить их в фундамент неинфляционных систем денежного обращения, которые сделали возможным финансирование расширения производства.

Благодаря этому мы превосходим белок, запасающих еду на зиму (образец «отложенного потребления»). Мы умеем использовать институт частной собственности таким образом, чтобы давать накопленным нами вещам параллельное существование. Когда народы развитых стран сумели слить воедино всю связанную с активами и их движением информацию, все нормы и правила, они получили интегрированный институциональный процесс, на котором строится создание капитала. Если бы капитализм был наделен сознанием, оно разместилось бы в системе частной собственности. Но современный капитализм, как и многое, имеющее отношение к сознанию, оперирует на бессознательном уровне.

Почему классики экономической теории, понимавшие, что капитал — это абстракция, нуждающаяся в материализации, не установили связей между капиталом и собственностью? Возможно, дело в том, что во времена Адама Смита да, пожалуй, и Карла Маркса система собственности была еще относительно ограниченной и неразвитой и роль отношений собственности было трудно оценить. А может, важнее было то, что битва за будущее капитализма вышла за пределы теоретических дискуссий и охватила широкие круги предпринимателей, финансистов, политиков и юристов. Дельцы, изменяющие общество день за днем и год за годом, вытеснили теоретиков из центра общественного внимания.

Когда гигантская машина капитализма оказалась вполне собранной и ее машинисты деловито занялись созданием богатства, вопрос о том, как, собственно, все это работает, потерял остроту. Защитникам капитализма, подобно жителям дельты большой плодородной реки, нет нужды искать истоки своего процветания в верховьях. Чего ради этим заниматься? Но с концом холодной войны капитализм оказался единственным серьезным направлением развития. Весь мир обратился к Западу в поисках помощи и совета — как воспроизвести образ жизни обитателей дельты? Как обеспечить стабильность валюты, открытость рынков и гарантии частной собственности? Иными словами, как достичь целей структурных реформ и макроэкономической политики? Все позабыли, что источником богатства жителей дельты являются неисследованные верховья. Надежно функционирующий институт частной собственности, который обеспечивает процветание современного капитализма, — это плодородный ил, принесенный из верховьев.

Вот в чем одна из главных причин того, почему не работают макроэкономические реформы. Можно имитировать формы капиталистического хозяйства, импортируя забегаловки Макдоналдс и блокбастеры, но это не обеспечит процветания. Необходим капитал, а его не получить без сложной и дееспособной системы частной собственности, которая никогда ни на кого с неба не сваливается.

Дата добавления: 2015-07-20