Филумена. Один из трех — твой!

Доменико (не осмеливаясь кричать, тяжело). Замолчи!

t-ф и л у мен а. Я могла сказать —все трое твои дети, и ты пове­рил бы... Я заставила бы тебя поверить! Но это не так. Могла ли я сказать тебе об этом раньше? Нет, ты вознена­видел бы двух остальных... Но я их всех любила одинаково, всех без исключения.

Д'оменико. Это ложь!

Фи л у мена. Нет, Думми, это правда! Ты сейчас не помнишь. Твои поездки... Лондон... Париж... скачки, женщины... В один из многих вечеров ты был со мной. Ты сказал: «Фи* лумё, докажи, что ты по-настоящему любишь меня»,— и по­гасил свет. В тот вечер я действительно тебя любила. Ты же — нет. Ты делал вид, что любишь... Когда снова зажгли свет, ты протянул мне свои обычные сто лир. Я записала па них этот день, месяц и год. Мне всегда везло в лотерее, я умею хорошо угадывать числа. Потом ты уехал, и я жда­ла тебя, как святая!.. Но ты забыл о том вечере... И я тебе ничего не сказала... Говорила, что живу по-прежнему, ниче­го нового... И вправду, когда я увидела, что ты ничего не понял, решила скрывать и в дальнейшем.

Доменико (безапелляционным тоном, чтобы скрыть свое вол­нение). Кто он?

Филумена (решительно). Э... нет. Этого я не скажу. Они все одинаковы, все трое...

Доменико (несколько поколебавшись, словно подчиняясь по-рыву). Это ложь... Этого не может быть! Ты раньше бы мне сказала, чтобы привязать к себе, удержать в своих руках... Единственное средство для этого — ребенок... И ты, Филу-мена Мартурано, сразу бы воспользовалась этим.

Филумена. Если бы ты узнал, что должен родиться ребенок, ты заставил бы меня убить его до появления на свет... Ведь ты тогда так думал... Да и теперь тоже! Ты не изменился! Не один, а сто раз ты заставлял бы меня отказаться от ребенка! Я боялась тебе сказать. И если твой сын жив сей­час, то это — только моя заслуга!

Доменико. Кто он?

Филумена. Они все одинаковы, все равны!

Домепико (в отчаянии, ало). Да, и я все тот же!.. Твои дети! Я не желаю их видеть! Я не знаю их... не знаком ни с од­ним! Уходи отсюда!

Филумена. Помнишь, вчера я сказала: «Не клянись, умрешь проклятым, если не придешь ко мне однажды за милосты­ней». Вот почему я сказала так. Прощай, Думмй, но запо­мни: если мои дети узнают, что ты отец одного из них... я убью тебя! Это — не простая угроза вроде тех, которые ты слышал на протяжении двадцати пяти лет... Это говорит те­бе Филумена Мартурано: я убью тебя! Понял?! (В сторону «кабинета», энергично.) Входите, адвокат... (Диане.) Иди и ты, я не трону тебя... Ты одержала полную победу. Я ухожу. (Обнимает Розалию, которая входит, и говорит ей.) Завтра я пришлю за моими вещами.

Из «кабинета» появляется II о ч е л л а в сопровождении Дианы, в то время как из глубины сцены молча выходит Альфред о.

Живите хорошо, прощайте. Прощайте и вы, адвокат, изви­ните меня.

Ив глубины сцены выходит Л ю ч и я.

Ты все понял, Думмй... (С показной веселостью.) Я еще раз повторяю при людях: никто не должен знать о нашем раз­говоре! Никто! Держи при себе. (Снимает с груди медальон, открывает его, вынимает оттуда сложенный в несколько раз старый банкнот в сто лир. Отрывает от него кусочек, на котором записано число, и оставляет себе. К Доменико.) Я написала на нем небольшой счет. Он мне нужен. (Бросает ему в лицо другую половину.) Возьми! (Затем почти весе­ло, но с глубоким презрением.) Детей не покупают! (Идет в глубь сцены, в левую дверь) Всего хорошего, прощайте!

Дата добавления: 2015-07-20