Викинги, сыны морей

Оставим цветущий юг Европы с его голубым небом и жарким солнцем, с плодовыми садами, раскинувшимися по широким равнинам и склонам холмов, с большими красивыми городами, и перенесёмся на суровый север. Там небосвод часто затянут тучами, там сердитые морские волны с рёвом разбиваются о скалистые берега, изрезанные бесчисленными заливами — фиордами, глубоко вдающимися в сушу.

Там, на неприветливых холмах и в долинах Скандинавии, тысячу лет назад жили племена норвежцев, датчан и шведов, именовавшие себя норманнами, что на их языке означает «северные люди».

Трудно было норманнам добывать пропитание среди скудной природы севера. На бедных почвах под хмурым, скупо греющем солнцем хлебопашество оказалось неблагодарным занятием. Выгоднее было разводить скот: во влажном морском климате трава хорошо росла на лугах и склонах холмов, лошади, коровы и овцы находили себе обильный корм.

Но главным кормильцем людей стало море. Да, в этом угрюмом, вечно неспокойном море водились неисчислимые стаи трески и сельди, а за треской и сельдью охотились тюлени и нерпы.

Норманны сделались искусными рыболовами. Сначала они довольствовались тем, что им давали фиорды, а потом, в поисках добычи, выходили всё дальше и дальше на морские просторы. Постепенно совершенствовались их суда: из простых рыбачьих лодок они превращались в прочно построенные корабли, способные бороться с капризами стихии.

Норманны добывали рыбы гораздо больше, чем требовалось для пропитания и, естественно, стали торговать излишками. А в те отдалённые времена торговля граничила с разбоем. Мы уже говорили о том, что в древности купцы отправлялись в торговые походы с сильными дружинами, которые могли бы отбиваться от нападения врагов. Случилось так, что на севере Европы скромные норманнские рыболовы обратились в грозных морских воителей — викингов.^[47]

Но, конечно, не сразу, не за одно десятилетие произошло это поразительное превращение.

Предводитель дружины викингов носил звание кóнунга, короля. Сначала конунги не решались на далёкие путешествия: в первое время ареной их нападений были берега Северной Франции. Но раззадоренные лёгкими победами над враждовавшими между собой королями и герцогами, норманны спускались всё дальше к югу, и наступило время, когда флотилии свирепых разбойников обогнули Пиренейский полуостров, прошли через Гибралтар и появились в Средиземном море.

Цветущие берега Италии и Греции подвергались постоянным набегам викингов; они добирались до самого Константинополя.

Вот как похвалялся своими «подвигами» норманнский конунг Гаральд Гардрад:

Я город Мессину в разор разорил,

Разграбил поморье Царьграда,

Ладьи жемчугом по края нагрузил,

А тканей — и мерить не надо!

…Прибрежья, где чёрный мой стяг прошумел,

Сицилия, Понт и Эллада,

Вовек не забудут Гаральдовых дел,

Набегов Гаральда Гардрада!^[48]

Страшный след оставляли за собой жестокие грабители. Вот что писал тогда один франкский монах:

«Печально время, в которое мы живём, ибо неистовства язычников вызвали всеобщее бедствие. Королевства, некогда столь славные, лишились своей славы; короли, некогда столь сильные, лишились своего могущества. Воды рек окрашены кровью жертв, а земля покрыта трупами. Кости убитых тлеют на островах Сены. Берега, прежде прекрасные, как божий рай, опустошены огнём и мечом…»

За несколько поколений, в течение которых мирные, трудолюбивые рыболовы и скотоводы превратились в свирепых морских разбойников, изменился я их характер. Занятие пирата сделалось у норманнов почётным, грабежи на море и на суше прославляли воина. Лучшим качеством мужа признавалась храбрость. Смерть на соломе (то есть дома, в мирной обстановке) приносила позор умершему и его семье. Зато считалось, что храбрецов, погибших в бою, небесные воительницы, девы валькирии, провожали в обитель богов Валгáллу; там перед ними раскрывались сразу 540 райских ворот. Товарищи, ранее их павшие на поле славы, встречали новичков с боевой песней и вели за пиршественный стол. И сам отец богов Один поднимал в честь вновь прибывших чару с вином…

Дата добавления: 2015-07-20