Финская лошадь

Перейдем к описанию, так называемой, шведки или правильнее финки, чрезвычайно распространенной в северной части России.

Финский клеппер мало известная и очень первобытная лошадь, хотя этого конечно никак не хотят допустить его земляки и заводчики, потому что шовинизм процветает также хорошо на дальнем севере, как и в солнечной Франции.

На финскую лошадь надлежит смотреть лишь как на прекрасный материал для улучшений в себе путем воспитания и подбора. Помимо недостаточного роста необходимо улучшить ему несколько короткое плечо, длинную мягкую спину, короткий покатый круп, бедные предплечья и задние голени, часто узкую и коровью постановку зада. Достаточно взглянуть на финскую лошадь начала прошлого столетия (см. рис. 29) и на современную, улучшенную воспитанием (см. рис. 28 и 30) чтобы понять какой прекрасный материал являет собою эта порода.

С этими недочетами сложение взялись бороться скрещиванием и с 1875 года начался ввоз иностранных производителей, причем хакней дал наилучшие результаты; на эту породу смотрели, как на способную исправить недостатки финской лошади, не отнимая от последней ее энергии, крепости, малотребовательности и быстроты. Помимо хакнее ввозились русские рысаки, недоказанного происхождения, арабы и всего за 10 лет ввезено было 1476 голов на сумму 1.173,600 марок.

Большей частью чужую кровь можно проследить у корельской лошади. Может быть этому обстоятельству следует приписать, что она стала тяжелее и выше, чем лошади в остальной Финляндии. Лошади, достигающая 1,55 м., составляют в Корелии не редкость. Эта порода обладала уже, как кажется, в начале прошлого столетия превосходными качествами. Мы заключаем это из следующего заявления шведского генерала, графа М. Бьорнстьерна, которое заимствуем из вышедшей в 1828 году брошюры—„System for Sveriges Hastkultur" (Руководство к шведскому коннозаводству): „Во время зимнего Финского похода в 1808 г. финская кавалерия потеряла очень мало лошадей, хотя мороз и достигал 30° по Ц., значит был сильнее, чем в 1812 г. в Польше, и переходы были чрезвычайно затруднительны, как для людей, так и для лошадей. Будь у этой кавалерии голштинские или датские лошади, то наверное ни одна бы из них не дожила до летнего похода. Я видел эскадроны Ньюландских и Корельских драгун, проводившие каждую ночь на форпостах, расположенные бивуаком на снежных сугробах вышиною с дом и на льду, при таком морозе, что даже ртуть замерзала в градуснике. И при том у них кроме соломы другого корма не было. Все лошади остались живы и невредимы, потому что были отпрысками славной финской, а не голштинской породы".

Так как внешняя форма почти во всех странах обусловливает продажную цену лошадей, а кроме того, при нынешних требованиях промышленности и сельского хозяйства, увеличивается спрос на более рослых лошадей, то уже с середины прошлого века и в Финляндии был поднят вопрос об усилении роста, веса и гармоничного развития форм. Очевидно для этой цели трудно было обойтись без скрещивания и весь вопрос состоял в выборе породы.

После долгих и горячих споров победу одержала партия стоявших за норфолькских рысаков, т. е. родстеров и, наконец, несколько жеребцов и кобыл этой породы были выписаны в Финляндию из Англии, но хотя скрещивание с ними и дало недурные результаты, однако, вскоре, снова благоразумно перешли к улучшению местной породы в себе.

Впрочем из этого не следует, чтобы в Финляндии ограничивались этим единственным способом разведения и по правилам финляндских коннозаводских союзов, к занесение в студ-бук допускаются не только лошади с 1/4 посторонней крови, но и лошади совершенно неизвестного происхождения.

В Саволакс, в средней и северной Финляндии процветает мелкий финский клеппер; высота его редко больше 135—140 снт.; замечательны его неприхотливость, крепость, выносливость и поистине железное здоровье. Все эти качества вполне соответствуют суровому климату Финляндии с ее снежными массами, болотами и каменистыми тропинками. В Финляндии сельское хозяйство и промышленность не требуют большого количества лошадей, а кавалерии там стоить немного, всего один Драгунский полк, ремонтируемый на общем основании.

С особенным рвением финляндские любители лошадей с 1875 г. занялись реорганизацией бегового спорта. С этого года ввели дистанцию в 3 версты (3201 метр). Старый, опытный финский наездник по этому поводу сказал: "финский рысак не ранее чем через 10 лет пройдет такую дистанцию в указанные 6 м. 20 сек."

Велико же было вероятно его удивление, когда в тот же день жер. „Жако I" прошел эту дистанцию в 6 м. 14 сек.

Лучшие рекорды, достигнутые в Финляндии до 1906 г. на дистанцию в 3 версты, следующие:

Ormonde—5:13 1/2; Eol—5:18; Wirkku—5:20 1/2 Tuima—5:23; Ajatus— 5:23 1/2; Eino Vakaa—5:26; Hurra—5:26 1/2 Yrjo—5:27; Manu—5:31; Vihuri — 5:31; Vilkas —5:31; Koida — 5:32. В 1910 г. отмечена рекордная резвость в 5 м. 12 с. из этих данных уже видно, какой прогресс сделан финским рысаком за последние 1/4 века. Много лошадей теперь при самой незначительной и неумелой подготовке идут ровно (т. е. 2 мин. на версту).

Прирожденные рысистые способности финской лошадки очевидны, тем более, что большинство достигших означенных результатов экземпляров были тренированы и управляемы простыми крестьянами. Можно быть уверенным, что в руках американского тренера и наездника эти лошади достигнут значительно высших пределов.

Участие в бегах на государственные призы с 1905 г. разрешается только пятилетним и старше лошадям, которые родились в Финляндии и занесены в студ-бук, как пригодные к разведению; эти лошади не должны быть ниже 148 снт. и должны проходить, на пробном испытании, версту не тише, чем в 2 м. 20 с. Для бегов на два первых государственных приза назначено максимальное время 6:05; а на 8 малых призов 6:30, и 6:40 для 5 — 6 летних лошадей, которые никогда не брали призов.

Чтобы иметь право на приз в следующие годы, жеребцы должны покрыть не менее 15 кобыл, и представить не менее 5 потомков. Кобылы не получают приза, если не дали хотя бы одного жеребенка.

Некоторые состязание на казенные призы происходят по льду; хотя в 1885 г. финский клуб любителей рысаков открыл и летний ипподром, на котором происходят ежегодные рысистые бега по американскому образцу.

Назначенные к розыгрышу призы весьма незначительны. Правительство дает ежегодно только 20,000 мар. (марка 37 ¹/2 к.) и 8 беговых обществ по 280 м., что вместе с правительственными составляет 22,240 м. Кроме того прибавляются и очень скромные призы „Рысистого клуба".

Вопреки своему флегматичному нраву, финн высоко ценит быстроту своей лошади. Этой особенности жителя северной страны надо приписать возникновение с 1862 г. бегов в Финляндии, на которые тратится большая половина отпускаемой на коневодство суммы. Естественно, что в стремлении за резвостью, финн пытался встать на шаткую почву метизации, для чего, разумеется, стал пользоваться русским рысаком, лавры которого его давно обеспокоили.

Метис выиграл в быстроте и росте, но значительно проиграл в гармонии и работоспособности.

Вместе с туловищем поднялась и резвость, но, отстав от рабочей лошади, метисная финка все же не пристала и к рысаку. Для быстрого бега рысью нужны высокие ноги для лучшей же оплаты корма, для большей работоспособности сельскохозяйственной лошади, нужно возможно более низко стоять на ногах; естественно, что такой метод скрещивание лошадей совершенно различных назначений не мог дать хороших результатов и большинство лошадей, которых нам довелось видеть в Финляндии, отличались недоразвитым задом, плохими конечностями и необыкновенной цибатостью.

Что финляндцам удалось закрепить за своими маленькими клепперами хотя и не первенствующее, но все же весьма почетное место на поприще рысистого спорта, является во всяком случае прекрасным иппологическим успехом, на который однако до сих пор слишком мало обращают внимание. По нашим сведениям, Франция единственная страна, удостоившая своим вниманием финского рысака. финский жеребец по имени „Дюк" пробежал во Франции 4000 м. в 6 м. 55 с., а другая финская лошадь по имени „Моклье" употребила на бегах в Нажат только 6 м. 36 1/2 с. для 3,800 м. Вероятно следует приписать этим успехам, что торговец лошадьми Ж. Лиё (J. Lieu. 9 rue de la Faisanderie в Париже) пытался ввести в Париже “финских пони".

По статистическим данным Финляндия владеет 307,000 лошадьми, из которых 275,000 рабочего возраста. Известный финскому коннозаводству ветеринар Л. Фабрициус (ныне инструктор по коннозаводству) сообщает в своей брошюрке „Finska TrafVaren", что в Финляндии только 12,000 лошадей, содержимых для прихоти. Мы сомневаемся, чтобы многие из этих, удовлетворяющих прихоти финляндцев, лошадей были бы признаны таковыми и заграницей. Для ремонта этого состава лошадей требуется 1,200 жеребцов, но столько годных случных жеребцов в стране не окажется. Чтобы сколько нибудь пополнить этот чувствительный недостаток, правительство постановило прикупить ПО жеребцов и распределить их в разных частях страны. Если прикинуть к этому 500 годных частных производителей, что во всяком случае не будет слишком мало, то поневоле приходим к грустному выводу, что по крайней мере половина содержимых для племени жеребцов состоит из мало удовлетворительных экземпляров.

Воспитание тоже само собой разумеется заставляет желать весьма многого.

Происхождение финской лошади в точности неизвестно, но по некоторому сходству с прибалтийскими клепперами, принято думать, что у них один общий родоначальник, хотя мнение это может подлежать критике и, разбирая экстерьёр этих двух разновидностей, становится возможной самостоятельность их происхождение. Точно также мало вероятно происхождение „шведки" от местных финских лошадей, приведенных финнами с Поволжья. Бесспорно только, что порода эта древняя и слава финки известна была уже давно; так граф Чапский рассказывает например, как Карл XI проехал на шведке 140 верст из Стокгольма в Кунгсбек в 9 ч. 33 м.

Финки не крупны, средний рост их до 2—3 вершк., но сильны и прочны. Голова несколько грубовата, с широким лбом, небольшой горбоносостью и низко поставленными широкими ушами. Шее толстая и короткая, подпруга глубокая, спина несколько длинная, крестец часто скошен, высоко приставленный хвост, грива и чёлка густы и волнисты, мускулатура отлично развита, копыто плосковато, но прочное. Наиболее распространенная масть рыжая, бурая, затем гнедая с ремнем. Аллюры весьма приятны, а рысь очень удовлетворительна и правильна. В Петербург вывозится много шведок, где они справедливо считаются отличными упряжными лошадьми*).

На ярмарках в Выборге, Куопио и Ст.-Михеле можно еще встретить типичных шведок, но несомненно и эта порода стала быстро исчезать, так как, в погоне за резвостью, заметно утрачиваются ее высокие сельскохозяйственные качества; но к счастью, в настоящее время финляндцы „взялись за ум" и стали поощрять лишь чистое разведете.

Крупных заводов в Финляндии нет, главные коневоды — крестьяне, но местное Управление обращает внимание на коневодство; повсеместно устроены случные пункты, снабженные лучшими представителями местной породы, жеребятам выдаются премии, всячески поощряются коневодные Общества. На ярмарках в Финляндии можно купить вполне хорошего жеребца за 450 — 550 р. Кобылы значительно дешевле. В С.-Петербурге у торговца Пиппе (7-я Рождественская ул., соб. дом) можно всегда найти несколько типичных лошадей. Бывшее Министерство Земледелия и Государственных Имуществ задалось целью сохранить в чистоте эту полезную породу сельскохозяйственных лошадей, для чего на некоторых из своих ферм устроило рассадники финских лошадей, для которых нам удалось купить в Финляндии несколько десятков весьма типичных производителей, но к сожалению рассадники эти были устроены значительно южнее родины финской лошади, и не всегда находились в руках сведующих в коннозаводстве лиц, отчего и не могли быть полезны. Понятно, что северную лошадь и разводить надо на севере.

Без всякого сомнение финка могла бы играть видную роль в улучшении нашего крестьянского коневодства северных губерний, для которых эта порода вполне пригодна и лучшей желать нет оснований.

Было бы весьма целесообразно устроить казенный племенной рассадник на севере и ведете его поручить знакомому с конеразведением лицу. Следует заметить, что под Петербургом (Стрельна) имеется такой небольшой рассадник у Е. И. В. Великого Князя Дмитрия Константиновича, так много сделавшего для наших туземных пород вообще.

Пони (эксмур, ньюфорест, уэльс, дартмур, шотланд и шетланд)

Что популярность пони увеличивается с каждым годом, это не подлежит сомнению. Каждому мальчику более или менее богатого семейства в Англии покупается маленькая верховая лошадка и многие семьи, которые должны отказать себе в приобретении ландо и подходящих к нему внушительных рысаков, ищут и находят утешение в покупке пони с экипажем. А мало ли торговых людей в западной Европе, — мясников, булочников, виноторговцев, зеленщиков и т. д., — которым оказывает такие превосходные услуги при перевозке их товаров крепкие, невзыскательный и дешевый пони? Вот почему, оставив совершенно в стороне всевозможных хёнтеров, тех же кровных лошадей, но, так сказать, более дешевого издание, нельзя удивляться, что класс пони обладает на всех конских выставках такой притягательной силой для публики. Вследствие всех этих причин, надо смотреть, как на очень благодарную задачу явиться и перед специалистами, и перед профанами, в качестве защитника интересов этой породы. Мы с намерением говорим „и перед специалистами", потому что короткий и холодный очерк, выпадавший до сих пор на долю пони в иппологических сочинениях, доказывает, что даже авторитеты этого дела недостаточно до сих пор ценили социальное, так сказать, значение этой маленькой лошадки.

Больше всего представителей пони в Великобритании. В этом государстве улучшенного коннозаводства имеется не менее 5 типичных пород пони. Это пони из Энсмура, Ньюфореста, Дартмура, Валлиса, Шотландии и Шетланда (Shetland). Прежде чем перейти к более точному описанию этих различных разновидностей, мы не можем не упомянуть, что английский пони принадлежит к древнейшим лошадиным расам. Задолго до того, когда в Англии стали подымать вопрос об облагораживании туземной породы через скрещивание с лошадьми восточной крови, в болотистых округах британского государства существовали уже пони в диком и полудиком состоянии. И что последние происходили, как говорится, не от „скверных родителей", доказывается и славной ролью их на конских состязаниях. Это, напр., исторический факт, что первые скаковые лошади, о которых упоминается в хронике английского turf'а, были ростом в "14 hands 2 inches" (1,48 м.). Эти миниатюрные скакуны, кажется, долго держались на арене, потому что в 1748 г. несколько королевских призов было выиграно шотландским пони, ростом едва в „14 ладоней и 1 дюйм" (1,45 м.). Поэтому можно допустить с большою вероятностью, что полудикий пони прямой потомок выродившейся древнеанглийской лошади и дошедший только благодаря лишением, которые ему приходились переносить в болотистых округах, постепенно до своей малорослости. За такой вывод говорит и легенда, согласно которой финикияне привезли пони в Англию и употребляли его для доставки свинца, приобретаемого ими у туземцев.

По другому преданию, при крушении Армады были спасены испанские клеппера и употреблены для расплода в болотистых местностях Англии.

Хотя вопрос о действительном происхождении пони мы должны оставить открытым, все же в почтенном возрасте этой расы не может сомневаться тот, кто избрал предметом специальных занятий историю лошади.

Характерные свойства пони — мужество и неутомимость. В этом отношении пони имеет удивительное сходство с скаковою лошадью. Полукровная лошадь редко может быть подвергнута правильной тренировке, пони - же всегда; полукровная лошадь погибла бы в болотистой местности, чистокровная же, несмотря на привычку к теплой конюшне и заботливому уходу, выносит самые большие лишение и, как доказано многими примерами, присоединяется, без вреда для себя к живущим в полудиком состоянии стадам пони. Так, принадлежавшая лорду Портсмут чистокровная лошадь, по имени “Young Vengeance", убежав с пастбища, была найдена лишь спустя несколько месяцев, в Эксмурской степи. Другой чистокровный конь, „Allow Me", провел целую зиму в Дартмуре в обществе пони. Дознано кроме того на опыте, что полукровную лошадь очень трудно заставить углубиться в болотистую местность, тогда как чистокровная лошадь ничего не разбирая сама присоединяется к стадам пони. Вследствие этого едва ли будет ошибкою предположить, что с течением времени пони не раз смешивались с чистокровными лошадьми; по крайней мере едва ли можно иначе объяснить аналогию в продуктивности и темпераменте обеих этих лошадиных пород. Наиболее болотистые местности — родина лучших и самых крупных пони; основные же черты характера оставались одними и теми же.

Эксмур представляет огромную степь приблизительно в 30,000 акров (около 32,000 гектаров), из которых теперь большая часть обнесена изгородью и перешла во владение разных лиц, которые, смотря по размеру их доли в общем поземельном участке, разводят большие или меньшие табуны пони или, вернее, предоставляют им рости в полудиком состоянии. Характерными признаками настоящего эксмурского пони считаются: темно-гнедая масть с ослиной мордой или гнедая масть на туловище с черными конечностями (кроме того очень ценится светло-гнедая масть с более светлым оттенком под брюхом и на внутренней поверхности предплечий и бедер); рост, не превышающий 12 hands (1,22 м.); маленькие тонкие ушки, благородная голова, короткая шее, мускулистая, хорошо поставленные плечи, низкий зашеек, короткая, сильная спина, большая ширина над бедрами, свислый круп, длинное предплечье и бедра, короткое берцо, коровья постановка скакательных суставов.

Больше всего в этих животных бросается знатоку в глаза типичность всей их наружности. В этом отношении они превосходят все другие английские породы пони.

За то впечатлению вредит их слишком малый рост; так, большая часть кобыл едва достигает 1,18 м. Запрягать таких лилипутов в экипажи более чем жестоко, а ездить на них верхом позволительно разве только маленьким детям, но однако это не мешает и взрослым людям, на родине пони, позволять себе эту вольность. Желающему приобрести эксмурских пони лучше всего отправиться на конный рынок в Бэмптон. Там он может выбирать между сотнями; рыночная цена, смотря по возрасту и достоинству, колеблется между 3 и 10 фунт. стерл. за экземпляр.

Нью-Форест, этот обширный лес недалеко от Лондона, представляет, так сказать, один большой завод пони. Однако кобылы, числом около 1,200, не соединены в одних руках, но каждый из управляющих лесными участками, так называемые “commoners" держит несколько племенных маток и занимается разведением пони, хотя эти животные почти вполне предоставлены самим себе. Жеребцов около ста двадцати, они свободно бегают с кобылами по лесу и в отношении случки не подчинены никакому контролю. Ни жеребцы, ни кобылы или жеребята не попадают никогда под крышу и кто не в состоянии переносить зимних лишений, тому предоставляется околевать; владельцу же остается утешительное сознание, что экземпляры, пережившие зимнюю стужу, настоящие крепыши. Как велики могут быть подобные потери, видно из того, что в течете суровой зимы 1887—1888 г. в лесу Нью - Форест погибло не более 60 пони.

Нью -Форестский пони больше эксмурского — средняя вышина его 1,32 м., — он не так типичен, как последний. Это, конечно, можно приписать частому смешиванию крови, происходившему в лесных дебрях Нью-Фореста. Прилив чуждой крови, как говорят, восходит до времен Кромвеля, когда королевские всадники загоняли своих лошадей в лес, чтобы спрятать их от войск протектора. В наши времена неоднократно употреблялись для освежение крови в области нью-форестских пони арабские жеребцы, большей частью подарки восточных государей членам английского королевского дома. О значении этого восточного скрещивания мнение расходятся. Если верить „коммонерам", то продукты первых скрещиваний с арабскими лошадьми получились весьма удовлетворительные, зато в позднейших поколениях благородная кровь не замедлила сказаться. Против всеобщего, повсеместного применение арабского коня к разведению пони, вероятно, можно будет возразить только то, что арабская кровь дает пони большие размеры и меньше крепости, следовательно лишает эту породу лошадей части ее типических свойств.

Но если с другой стороны принять во внимание, что фактически существует не малый спрос на больших, благородных пони, и что пресловутая крепость достигается за счет других, в экономическом отношении более важных свойств, то нельзя придавать особого значения упомянутым невыгодам восточного скрещивание.

Кроме того остается еще обратить внимание на то, что употребляемый в настоящее время в Нью-Форестском коннозаводском округе материал жеребцов чрезвычайно плох качественно, — факт, получивший яркое освещение благодаря предложению лесного ведомства „убить всех скитающихся в лесу жеребцов и вместо них разместить двадцать пять хороших производителей". Не следует упускать из виду и того, что нью-форестские коннозаводчики продают каждого, мало мальски годного, жеребца и оставляют на племя лишь такой брак, который уже нельзя сбыть. С такими производителями и противным всем основным положениям иппологической науки методом выращивания, можно только удивиться тому, что нью - форестский пони вообще еще существует. Зато он и не выдерживает сравнение со своими эксмурскими родичами. Особенно в отношении благородства, положение плеч и постановки конечностей нью - форестский пони оставляет желать очень многого.

Уэльский пони также ведет ожесточенную борьбу за существование. Ему предпочитаются даже овцы. Когда травы на овечьем пастбище мало, пони должен уступить свое место, а если он заупрямится, на него натравливают собак! Поэтому настоящий уэльский пони считает каждую собаку своим непримиримым врагом и горе дворняжке, сунувшейся к нему слишком близко! По счастью повышенный спрос на годный мaтepиaл пони оказал и в Уэльсе благотворное воздействие на условия выращивания этих животных, так что теперь полуголодные, истощенные пони встречаются все реже и реже. О тщательном уходе за нарождающимся поколением, положим, все еще нечего сказать, и в Уэльсе точно так же, как в Эксмуре и Нью-Форесте пони в зимнее время должен искать себе корм под снегом. Этим условием и вместе дурному качеству материала жеребцов следует приписать, что большинство рожденных в Уэльсе пони годятся только для службы в каменноугольных копях. Немногие более удачные животные подходят за то очень близко к идеалу пони. Они пользуются несокрушимым здоровьем, имеют хорошую побежку, и исполняют все, чего можно требовать от таких лошадок. Средний рост уэльского пони составляет 1,32 м., хотя встречаются экземпляры несколько большие, впрочем не чистого разведение. Другие отличительные признаки этой породы — длинный шелковистый волос на хвосте и гриве, большие умные глаза, железные кости и копыта, низкий затылок, несколько крутые плечи, короткая сильная спина и по-коровьему поставленные скакательные суставы. Уэльские пони хорошего сорта продаются обыкновенно за 7 —10 ф. ст. Лучшими рынками этих пони считаются Брэмптон и Бриан в Герфордшайре, Тэльгорс в Бриконииайре, Гэнтингтон и Нью-Реднор в Редноршайре, Нью-таун в Монтгомеришайре.

Драгоценный cardigan-cob в сущности представляет собою продукт скрещивание жеребца норфолькского рысака с кобылою горного пони, но с примесью чистой крови.

Хотя „кардиганкоб" на рынке по цене стоит выше чистого мелкого горного пони, однако он уступает последнему в работоспособности. Этих качеств впрочем от него и не требуют, так как он в роли коба, во всяком случае, выше других культурных рас. — Самые лучшие кобы выращиваются в окрестностях Виннстей.

Общество „Уэльских пони и кобов" выпустило по настоящее время 6 томов своего студ-бука.

Дартмурский пони меньше уэльского (1,22 м.) но в остальном имеет с ним так много сходства, что мы можем не посвящать ему отдельного описание.

Шотландский пони — называемый еще горцем или highlander — считается за свою кротость и понятливость лучшим пони в мире. Он достигает роста 1,28 —1,38 м., но во всем прочем очень мало отличается от других маленьких пород пони, с которыми у него общего тонкая голова и коровий зад. Изумительна способность этого маленького животного носить несоразмерные с его ростом тяжести. Нести пятипудового шотландца по всякой дороге, по-видимому, нисколько не затрудняет настоящего „горца", хотя со стороны просто страшно смотреть, как великан-всадник должен подгибать колени, чтобы не задевать ногами земли. По отношению его работоспособности мы упомянем, что уже существует в Англии кавалерийская часть, так наз. Lord-lovats-ecouts, которая пользуется исключительно шотландскими "гарронами".

Этим лошадям не хватает только лучшего положение плеча, для того, чтобы соответствовать всем требованиям кавалерийского ремонта. Многие опытные кавалерийские офицеры, в том числе лорд Тулибардин того мнения, что этот недостаток можно устранить путем скрещивание отборных гарронских кобыл с соответствующими чистокровными жеребцами. Впрочем, едва ли возможно достигнуть намеченной цели этим способом. Было бы рациональнее воспользоваться скрещиванием с так называемым fellpony, у которых плечо хорошо постановлено. Наконец, что касается пони шетландских островов (см. рис. 32), то эта разновидность, по-видимому, вымирает. На это указывает, между прочим, то обстоятельство, что за кобыл, которых прежде можно было приобрести за 3 — 5 ф. ст., теперь должны платить 10—12 ф. ст. Средний рост настоящего шотландца составляет 1,15 м. Животные, переходящие эту норму, имеют значительно меньшую рыночную стоимость, почему предпринятое несколько лет тому назад скрещивание шетландских пони с арабским жеребцом было не удовлетворительно уже потому, что приплод вышел слишком крупным. Самые распространенные масти: караковая и вороная. От исландских пони, которые иногда продаются за настоящих шотландцев, последние отличаются большим объемом и значительно более благородной формой головы. Большая выносливость свойственна им так же, как и всем другим породам пони. Таким образом животные, которые работают 25 лет и живут 30, отнюдь не считаются исключениями.

Пони шетландских островов представляют собою аристократов лошадиного рода, так как имеют ряд весьма древних предков.

Можно доказать по историческим данным, что уже северные викинги, которые на своих драконообразных кораблях посещали шетландские острова, находили там замечательно мелких лошадей. С тех пор они, конечно, ростом не увеличились, голодая и страдая постоянно от холода. Если во время зимних бурь, они не находили никакого корма на горах, то спускались на берег и во время отлива питались водорослями.

К половине прошлого столетия заметили, что в угольных копях шетландский пони, благодаря своим карликовым размерам и выносливости, представляет лучшую рабочую лошадь. С этого времени стали повышаться цены на него. За пони, стоившего 4 — 5 ф., стали требовать уже 15 — 20 ф. Это повышение цен и другие соображение побудили маркиза Лондондери организовать на островах Бреесей и Мос в 1873 г. особый завод для этой породы.

Продукты этого завода вскоре приобрели такое значение, что на ежегодных аукционах в Sigam-Harbur'e являлись покупатели со всех частей Англии и Шотландии, разбирая товар по высоким ценам. Из этого можно заключить, что правильное разведете пони может дать хороший доход, а когда названный лорд в 1896 г. решил закрыть предприятие, то заводский материал и потомство были распроданы по громадным ценам.

Распространение правильно воспитанных пони в различных частях страны произвело весьма благотворное влияние на разведение шетландской породы. Во многих местах возникли новые заводы и наконец пришли к убеждению, что первоначальный „шельти" (шетландский пони) на улучшенной почве Глаучестершира, Кента и Эссекса развивается не хуже, а может быть и лучше, нежели в родных горах.

На самых шетландских островах уже встречаются заводчики, которые по примеру маркиза внимательно отбирают заводской материал и при воспитании молодняка поступают с большим пониманием дела.

Первый том "Студ-бука шетландского пони" появился в 1891 г. С тех пор разведение пони развилось в важную промышленную отрасль на шетландских островах. Самым крупным заводчиком можно считать м-ра Мекензи в Лейхарсе, но английские специалисты ставят еще выше завод г-ж Гопе.

Этим можно было бы и завершить список английских пород пони. Хотя в различных частях британского государства кроме упомянутых здесь пород и разводят еще маленьких, облагороженных лошадей, которые благодаря росту в 15 hands (1,53 м.) называются „пони" но это в большинстве случаев только мелкорослые лошади, а не продукты чистого разведения пони.

В прежние времена такие „случайные пони" были известны под вышедшим уже из употребления названием „galloways".

В настоящее время в Англии существуют „New forest pony association" (адрес: 72, High Str., Lymington) и „Hants u Shetland pony - Stud-book society (адрес: 3, Golden square, Aberdeen.), куда и следует обратиться в случае необходимости приобрести пони несомненно чистого происхождения. В последнее время Северная Америка выписывает пони массами в города, в сады, для детских увеселительных поездок, на курорты и т. п.

Среди „полупони", полученных от скрещивания с чистокровными лошадьми, следует искать героев игр — Поло и пони; под эгидой Polo and Riding Pony Society (адрес: 12, Hanover sq. London) эти зрелища достигли небывалого развития. Так, в 1890 г. в „Pony and Galloway Racing Calendar" было занесено не менее 499 пони. Кто хочет составить себе еще более определенное понятие о продуктивности таких миниатюрных рысаков, тот пусть наблюдает их в Понтипуле или Гэрлингэме. Если он умеет ценить благородство, изящество и красивые движения лошади даже тогда, когда она носить скромное имя „пони", то он не будет раскаиваться в своей поездке.

Дата добавления: 2015-07-20