Зарождение отношений между Западом и Востоком.

Запад и Восток, античный мир и китайская цивилизация. Когда они вышли на прямые контакты? Когда узнали друг о друге, когда, наконец, появился этот символ их связей – Великий Шелковый путь, это достовернейшее свидетельство небывалых прежде масштабов международного общения, общения от берегов Средиземного моря до Великой китайской равнины?

Географические представления древних греков об азиатском Востоке на рубеже VI-V вв. до н.э. можно воспроизвести по сохранившимся отрывкам из «Обозрения земли» Гекателя Милетского. Довольно четко обрисовывается Малая Азия, Черное и Азовское моря, близки к истинным очертания Красного Моря, угадываются контуры Аравийского полуострова. Дальше на восток – Тигр и Евфрат. А Восточный Индостан в представлениях греков вообще отсутствует. В середине V столетия до н.э. Геродот создает свою «историю», произведение по своей географической информативности уникальное. У Геродота мы можем найти много новых географических названий. Появился Каспий, полнее представлена Средняя Азия – обозначены территории расселения бактрийцев и согдийцев. Но далее снова только кочевники – массагеты и исседоны. Крупнейшей оседлой цивилизации Древнего Востока – китайской – Геродот тоже не знает.

В IV в. до н.э. в античном мире зарождается мощное стремление к продвижению на Восток, в Азию. Позднее это движение стало неразрывно связано с понятием эллинизма. Уже у Геродота кое-где мелькают довольно своеобразные реплики: о сказочном плодородии земель в Месопотамии, о богатстве азиатских народов, об обилии у них скота, золота, прекрасных одежд. В 401 г. до н.э. произошло не очень масштабное, но чрезвычайно значительное событие. 13 тыс. греческих воинов присоединились к войску восставшего наместника персидского царя в Малой Азии и отправились отвоевывать ему трон. Наместник был убит, цельнее была достигнута. Но для греков это не прошло безрезультатно. Самая яркая станица пропаганды среди греков идей об устремлении в Азию, о ее завоевании как панацее от всех бед связана с деятельностью Исократа. Исократ в своих речах, письмах и публицистике призывал эллинов объединиться, прекратить междоусобия, объявить общеэллинскую войну против персов, идти на их территорию, завоевать ее, «перенести бедствие Эллады в Азию, а богатства Азии – в Элладу», сделав «варваров» подданными греков. Багаж знаний о восточных пределах ойкумены учителя Александра, величайшего энциклопедиста древности Аристотеля, был таков: самой крайней точкой на Востоке Азии является гора Парнес (имеется в виду цепь горных хребтов в Центральной Азии или, возможно, только Гундукуш). Китая для него не существовало. В 333 г. до н.э. Александром завоевана Сирия, в 331 г. до н.э. – подчинен Иран, и, наконец, в 327 г. до н.э. завершен захват Средней Азии. Но на Китай он не пошел. Впрочем, воплощенные Александром идеи Исократа и так совершили переворот в географическом представлении античного мира об Азии. Торговые контакты стали как никогда ранее интенсивными. Шло глубокое взаимопроникновение культур. Но не надо забывать, что это грандиозное и одно из самых быстрых в истории человечества расширение пространства международного общения, когда берега Средиземного моря вдруг бесконечно приблизились к Средней Азии и Индии, произошло не мирными караванными тропами, а путем жестоких войн. Конечно, такое явление, как эллинизм, - жемчужина в истории культуры Востока. В представлениях Эратосфена – греческого географа, жившего между 234 и 196 гг. до н.э. на Востоке крайняя страна света – Индия. Правда, она намного обширнее, присутствует не только Ганг, но и сами контуры субконтинента становятся несколько реалистичнее. На месте Китая у географа водная пустыня. С ней на северо-востоке граничит территории Центральной Азии, населенные кочевниками, по Эратосфену – это скифы. Такова восточная часть ойкумены в представлении античного мира еще во II в. до н.э.

Ее уже в то время пронизывало множество трансазиатских маршрутов. Впоследствии большинство из них войдут в тот историко-культурный коридор международного общения, который тянулся от Китая до Черного и Средиземного морей и который будет назван Великим Шелковым путем. В принципе в III-II вв. до н.э. этот «коридор» будет почти готов. Останется открыть в него только «китайскую дверь». В остальном же он, пока еще замкнутый с восточным Памиром, Тянь-Шанем и Гималаями, активно и самобытно действовал от Аравии и Причерноморья до Средней Азии и Индии. Та сложившаяся сеть дорог имела приблизительно следующие контуры. Геродот со ссылкой на более раннего автора Аристея рассказывает об огромном маршруте от восточных берегов Азовского моря в Центральную Азию. Он поднимал несколько вверх по Дону (Танаису) или рядом с ним, по-видимому, до того места, где река наиболее близко подходит к Волге (у нынешнего Волго-Донского канала), затем пересекает ее, воды р. Урал, оренбургские степи, огибал с севера Аральское море и заканчивался за Сырдарьей в предгорьях центроазиатского горного массива. Тому же Геродоту принадлежит рассказ о «царской дороге» в империи Ахеминидов. Согласно этому сообщению, ее протяженность составляет около 2,2 тыс. км., и постоялые дворы располагаются на расстоянии однодневного пути. Она начинается в Малой Азии от Сару, а несколько позже от Эфеска на побережье Эгейского моря и шла в Иран – в царскую резиденцию Сусы (карта 4). Младший современник Геродота – Ктесий, врач при дворе ахемидского царя и историк, говорит, что этот путь уходит и дальше: в Афганистан и Северо-Западную Индию (карта 5). Но было еще одно ответвление, о котором Ктесий умалчивает – на территории современной Средней Азии. Причем связи Средней Азии восходят к гораздо более древним временам, чем ахеменидские, - к III-II тыс. до н.э. Уже тогда из Бадахшана в Иран вывозили лазурит. Несколько позже на Ближний и Средний Восток. Хорасан стал поставлять бирюзу, а Согдиана – сердомит. К западу от Ирана были и другие древние пути, а не только «царская дорога». Тот «лазуруритовый путь» не заканчивался в Персии. Бадахшанский ляпис-лазурит находился в Месопотамии и Сирии. Археологические находки в Саразме (Таджикистан) также свидетельствуют о торговых связях Средней Азии, Северной Индии и Среднего Востока, восходящих к III – началу II тыс. до н.э. В вавилонское, ахеменидское и тем более в эллинское время русло сухопутных коммуникаций от берегов Средиземного моря на Средний Восток уже настолько определено, что где-то близко к его фарватеру (карта 6) и пройдет впоследствии западный участок «классической» для античной схемы Великого Шелкового пути, которую оставит нам географ Клавдий Птолемей.

Множество деталей о среднеазиатско-иранских дорогах, об их ответвлениях в Афганистан и Индию содержится в «Географии Эратосфена». Он указал на путь из земли гирканов (Южный Прикаспий) к берегам Аксарти (Сырдарья), от Каспийских ворот (это тоже Южный Прикаспий) – в Александрию (т.е. в Герат), из Бактрии – к Инду. В Средней Азии можно было попасть не только из столь отдаленных районов Индии или из Средиземноморья, но также из Аравии. Важное место в этом процессе древнего международного общения занимал Кавказ. Эратосфен говорил о дороге через Колхиду в Южный Прикаспий и далее на территорию Средней Азии и нынешнего Афганистана, о пути к Сырдарье из земель албанцев и других кавказских народов, тоже огибавшем с юга каспийское море.

Итак, оставалась самая малость – открыть сообщение с Китаем. Но на восточной границе этой ойкумены цивилизованных народов вставал игравший до сих пор могущественную роль разъединителя непроходимый горный барьер, изолируя дальневосточную цивилизацию от остального мира. Здесь сошлись самые высокие горные системы Азии – Тянь-Шань, Куньлунь, Каракорум и Гиндукуш, а от стыка каракорумского хребта с Гиндукушем на северо-западе до труднопроходимых джунглей Бирмы на юго-востоке на 3 тыс. километров протянулись Гималаи, завершившие эту изоляцию.

В первой половине II в. до н.э. греческие цари Бактрий Деметрий и Менандр несколько расширили владения греков на Восток за счет Индии. Но сфера международного общения осталась прежней до того времени, пока Поднебесная салга не вышла на прямые контакты. В подлинности этого факта не дают усомниться ханские хроники – свидетельства самих же китайцев. Их удивление, что существуют и другие крупные оседлые земледельческие цивилизации, развитая культура, было беспредельным. Впрочем, объяснить причины столь долгой изоляции исключительно труднопроходимым рельефом было бы неточным – ведь когда Китаю все же понадобилось его преодолеть, он это сделал. Здесь присутствовал еще один фактор совершенно иного порядка. Некоторые мысли Конфуция – властителя умов древнего народа, жившего на противоположном от античной Греции конце Евразии, оказались стимулятором территориальной замкнутости. Созданная на основе учения Конфуция (551-179 гг. до н.э.) философская система рассматривала вопросы мироздания и общественного устройства, исходя из 2-х космических начал – гармонии и дисгармонии, т.е. гармония – это плодородные земли китайцев, а дисгармония – бесплодные полупустыни, населенные кочевниками. Следовательно, возникал вопрос: зачем туда стремиться?

Вхождение же Китая в сферу международного общения произошло довольно неожиданно. Занимая сравнительно небольшую площадь в бассейне рек Янцзы и Хуанхэ, он в то время был окружен с запада и северо-запада многочисленными кочевыми племенами. Среди них были 2 наиболее крупные племенные объединения – большие юэчжи и сюнну. Сюнну - это те самые гунны, которые позднее прошли как смерч через всю Евразию и привели в шоковое состояние дряхлеющую Римскую империю. Все кочевники доставляли много беспокойств. Сюнну были наиболее агрессивными. В 170-160 гг. до н.э. ими были разбиты главные их соперники – большие юэчжи. Китайцы решили использовать создавшуюся ситуацию т.к. нападения сюнну становились все опаснее, в 138 г. до н.э. было отправлено посольство, чтобы разыскать ушедшие племена, заключить с большие юэчжи союз, вернуть их и объединенными усилиями ударить по общему врагу. Во главе посольства из более 100 человек был поставлен Чжан Цянь. Посланники отправились в путь из пограничного городка Лунси, но уже где-то за Дуньхуаном были захвачены сюнну. Чжан Цяню пришлось пережить десятилетний плен и только затем удалось сбежать. Он прошел тяжелейшие пустыни бассейна Тарим, горы Тянь-Шаня и вышел к о. Иссык-Куль. Дальнейшие поиски привели его в Форганьскую долину – в Давань, как он впоследсмтвии назвал ее в своем отчете китайскому императору. Перед Чжан Цянем предстали цветущие оседлые цивилизации Средней Азии, уже глубоко вовлеченные в самую широкую сферу международного общения. В ней недоставало последнего крупного звена, и вот оно появилось. Больших юэчжи он в конце концов нашел – они обосновались в Бактрии и подчинили себе оседлое население. К предложению Чжан Цяня кочевники остались равнодушны. В некоторых местах Средней Азии посол побывал сам, о еще большем количестве стран и царств узнал из рассказов. В 126 г. до н.э. Чжан Цянь вернулся назад. Он рассказал о товарах, о различных нужных вещах, которых нет у Китая, но которые можно было бы приобрести. Было также сделано одно очень важное добавление: встреченные им народы не знали культуры тутового шелкопряда и не умели возделывать шелк. Рассказы Чжан Цяня так увлекли императора и заставили его принять однозначное решение об установлении контактов. Правда, повлияло здесь еще одно частое явление. В рассказе о Фергане были упомянуты необычайно рослые и необыкновенной красоты кони. Как-то ранее такой конь был пойман близ Цуньхуана и передан императору. Животное произвело огромное впечатление на правителя Поднебесной. Было сочтено, что оно неземного происхождения, что это дух небес, их посланец Сыну Неба – Императору. Такое восхищение нетрудно понять. Все, что до этого времени видели и приобретали китайцы – это очень низкорослые лохматые лошадки кочевников. Все лучшее должно было служить величию императора. Также обладание такой конницей давало огромное преимущество в борьбе в кочевниками. В общем, царствующая особа загорелась горячим желание иметь в достаточном количестве «посланцев небес». А чтобы связям не препятствовали кочевники, через несколько лет начались военные компании. Они велись последовательно, крупными силами и не одно столетие, пока Синьцзян не был покорен полностью.

Однако даже первые годы экспансии (еще очень ограниченно) принесли ощутимые результаты, и посольства в Среднюю Азию стали постоянными. Как свидетельствует хроника того времени «посланники в виду другого по дороге в Дивань». Большей частью караваны везли шелк. Это время, т.е. последнее десятилетие II в. до н.э., и было началом функционирования Великого Шелкового пути.

Дорога начиналась с Сиани, шла в Ланьчхоу, затем разветвлялась в Тарымском бассейне на северной и южной ветви, которые на западе Синь Цзяня тоже давали свои ответвления. У современного Калигара вновь дробясь на несколько больших и малых трасс, она вливалась в давно установленную систему маршрутов из Средней Азии и Индии до берегов Черного и Средиземного морей (карта 7). Конечно, незнание китайцами до последней четверти II в. до н.э. остального мира еще не означало, что какая-то небольшая часть их товаров не может попасть к другим оседлым цивилизациям. Отдельные предметы действительно попадали. Древнейших кочевников, обитавших на граничивших с Китаем землях, нельзя, конечно, назвать торговыми посредниками в истинном значении этого слова, но они во время грабежей уносили с собой китайские изделия и иногда перепродавали их другим племенам, а те иной раз и оседлым народам. Кроме того, китайские хроники сообщают о вполне официальной торговле с кочевыми племенами, где те в обмен на скот получали китайские товары, в том числе и шелк. В результате небольшие фрагменты шелка найденные близ Афин (I в до н.э.), в Македонии (первая половина IV в. до н.э.) и даже в районе современного Люксембурга (V в. до н.э.). конечно, нельзя не сказать о косвенных связях между Индией, Средней Азией и Южным Китаем.

Разумеется, что в I в. до н.э., да и гораздо позднее связь между этими крайними точками – Римской империей и Поднебесной – была очень слабой, а их представления друг о друге чрезвычайно туманными (давало себя знать монопольное посредничество персов и еще каких-то рыжего и голубого посредников на востоке Средней Азии, которых римляне частью ошибочно принимали за китайцев). Зато реальным фактом была торговля шелком. Его уже носила последняя царица Египта Клеопатра. Как бы то ни было, но в сознании римлян постепенно укреплялись представления, что где-то на краю света есть Китай. Впрочем, географы в том же I в. н.э. несомненно знают о Китае. Во II в. н.э. значительное место Серике уделяет в своем «Географическом руководстве» Клавдий Птолемей. Более того, у него появляется первое из дошедших до нас описание пути туда. Этот путь шел через римский пограничный город Гиераполь у Евфрата, пересекал Месопотамию, направлялся к Тигру, затем в Экбатаны в Мидии, огибал южные стороны Каспийского моря, проходил древнюю столицу Парфии Гекатомпил, Антиохию Маргианскую, Бактры и через Комедские горы (возможно, это Алайский или Заалайский хребты) попадал в бок р. Тариш, оттуда он вел к столице серов. Это и есть классическое античное описание пути.

Теперь о происхождении, да и самой сути этого названия. Имя трассе дал немецкий ученый Ф. Рихтгофен в своей работе «Китай», вышедшей в 1877г. Римляне именовали шелк «серикум», а его производителей и продавцов «серими», т.е. людьми шелка.

Но в античных сообщениях говорится и о совершенно иной сухопутной дороге, шедшей из страны серов. Она, согласно Псевдоарриану, как и трасса из Китая направлялась в Бактрию, но затем круто уходила на юг и заканчивалась на северо-западном побережье Индии в порту Баригазы. Все эти маршруты были взаимосвязаны, и китайский шелк поступал, проходя невероятный лабиринт дорог, в самые отдаленные западные точки античного мира. Для Византии в средние века, когда персы и затем арабы жестко ограничили ее импорт шелка через Ближний Восток, Шелковой дорогой стали пути Северного Кавказа. У итальянцев в XIII в. был свой Шелковый путь: он начинался в Тане (у Азова), шел в Джутархан (Астрахань), затем в Ургенч, Отрар, Армалек (близ Кульджи) – в общем почти повторял древний маршрут Аристея – Геродота – и, наконец, заканчивался в Пекине.

Дата добавления: 2015-07-20