Перевёрнутая страница».

Этот день навсегда отпечатался в моей памяти. Интересно...

Пройдут недели, года, и я вполне в состоянии забыть, что было вчера за завтраком, но теперь, у меня перед глазами будто фотография того момента, заглянуть в которую, я могу в любой момент.

Размеренный ясный день; близилась середина лета. По доброй традиции, в обеденный перерыв отец заехал домой. Мама хлопотала на кухне, а я поспешил за порог. У нас с отцом было общее дело, уже более полугода сводившее жителей Ле-Мана с ума, но сейчас не об этом.

Сегодня у него был сюрприз, я видел как он доставал из багажника небольшое деревце, ствол которого был бережно закутан в ткань.

-Эрик, подойди,- подозвал он меня.

-Привет, пап. Это что?- поинтересовался я.

-Каштан. Сходи в гараж за лопатой, сейчас мы его посадим на заднем дворе, если мама, конечно, разрешит,- улыбнулся он.

Я обогнул отцовскую машину и поспешил окунуться в прохладную мастерскую, здесь находилась куча всяких строительных инструментов и старых вещей, но никогда не было беспорядка.

Когда я вернулся, отец уже выбрал место, и витал в облаках, опёршись на подоконник.

-Как думаешь, здесь нормально будет?- он вышел на середину участка и притоптал ногой почву.

-Думаю, да.

Я держал дерево, пока отец копал небольшую яму. Мама постучала в окно и приветливо помахала нам.

-Подмени-ка меня,- отец удалился выпить воды.

Когда спустя десять минут они вышли в обнимку, я стоял возле хрупкого дерева с недавних пор начавшего настоящую жизнь. Из-за дальнего угла дома выбежал наш любимый рыжий пёс Скаут, наверное, услышав голоса во дворе, он проснулся, и теперь задорно прыгал вокруг отца, пытаясь лизнуть его в ладонь.

Отец одной рукой обнял меня, а другой маму и сказал: «Я вас всех очень люблю. Мы будем наблюдать, как растёт это дерево, и никогда не будем забывать, как мы счастливы».

-Так мило,- ответила мама.

Скаут радостно крутился в ногах, а с соседнего участка отставной офицер Руссель помахал нам, желая хорошего дня.

-Вирджиния, мы с Эриком обязательно раскроем секрет твоего пирога,- папа подмигнул мне.

-Мойте руки и все за стол,- она потрепала меня по голове, чего я особо не люблю.

Мы с отцом быстро отобедали, после чего поспешили в мою комнату, где могли поговорить начистоту.

-Как твоя аналитическая работа?- спросил он.

-Я стараюсь двигаться вперёд, но ты знаешь, не всё зависит от нас,- я достал из стола большой ватман, на котором схематично изобразил карту города.

-Можешь отметить ещё одного,- угрюмо произнёс отец.

-Не может быть! Где?- встрепенулся я.

-Два дня назад возле автомобильного музея.

-И только сегодня узнали?

-Да, её сестра думала, что она у друга, оказалось, нет…

Отец повернул карту к себе и в очередной раз ужаснулся, она вся пестрила беспорядочными красными отметинами, словно лихорадка жадно поражающая тело.

Из внутреннего кармана он достал несколько бумаг: «Здесь основная информация. Где жила, чем занималась».

Я мельком взглянул: «42 года, не замужем, консультант в магазине одежды». Всё как обычно, жертва – личность заурядная и ничем не выдающаяся.

-Я постараюсь что-нибудь раздобыть,- от всех этих личных дел в моём шкафу ломились полки.

-Ладно, сын. Я побежал; твоей матери не нравится, когда мы работаем вместе. Вечером вернусь и расскажу все подробности.

-Мы говорили об этом уже много раз, когда-нибудь я буду ездить на работу вместе с тобой, а пока этот момент не настал, я очень настойчиво двигаюсь к своей мечте.

-Я знаю, и скоро она смирится. Но не будем торопить события.

Я слышал, как его машина отъехала от дома. Мама, проводив папу, вернулась к домашним делам, а Скаут ещё пару минут лаял на проезжую часть.

Пора приниматься за работу, этот психопат итак обставил нас по всем направлениям. Я знал все дела наизусть, точно так же как и их количество, но всё равно каждый день раскладывал затёртые папки на полу, пытаясь как можно сильнее приобщиться к расследованию.

Люди пропадали во все времена, всегда и везде. Некоторых находили, иногда даже живыми, а некоторых нет. В нашем случае всё началось около полугода назад, ближе к Рождеству. Знаете, как это бывает, на носу праздники, и сотни людей выплёскиваются на улицы в поисках дешёвых распродаж и удачных акций. Чем больше и оживлённей толпа, тем меньше шансов, что кто-нибудь заметит исчезновение одного из них. Так всё и происходило.

За один только январь в полицейский участок было заявлено о пропаже двенадцати человек, из которых 7 или 8 были похищены одним и тем же человеком. Как мы об этом узнали? Понадобилось несколько месяцев, чтобы проявилась серийность в действиях этого преступника. После анализа которой можно сделать вывод: в январе он похитил 8 человек, в феврале и марте 6, как только через СМИ мы предупредили общество об опасности, в апреле и мае это число упало до 4, в июне не удалось спастись троим, и вот сегодня отец оповестил меня о первой июльской жертве. Итого получается 32 человека.

Что же о почерке. За столько месяцев не было найдено ни одного тела. Возможно, он их и складировал, в чём эксперты всё же сомневаются, если же мы находим тело, то сразу отбрасываем причастность нашего маньяка. Именно таким путём удалось насчитать 32 жертвы. Кто они? Абсолютно разные люди, я не удивлюсь, если это случайные прохожие. К сожалению, я вместе с полицией склоняюсь только к такой расшифровке событий, что не даёт никаких конкретных зацепок. Мы не можем понять, кого нам охранять, ведь защитить всех невозможно.

У меня под носом лежат их лица, запечатлённые на чёрно-белых фотографиях. Мужчины, женщины, дети, люди пенсионного возраста. Ничем не связанные, не знакомые друг с другом. Полиция пыталась выяснить всё что угодно, от любимой песни до имени первой учительницы. Не все из них даже были местными, но их объединяло место, в котором они были замечены в последний раз, наш родной город Ле-Ман.

Я ещё раз взглянул на собственноручно составленную карту, не одно из мест преступлений не выходило за черту города. Вывод о том, что это местный житель напрашивается сам по себе, но исключать момент того, что он может приезжать на машине из ближайших областей тоже глупо.

Я размышлял об этом уже тысячу раз, преодолевая барьер за барьером, но так и не смог ответить на вопрос, если он приезжий, то почему возвращается именно сюда?

Вы, наверное, спросите, а какая вообще от тебя польза? Дело в том, что мне удалось выявить одну неслучайность, на которую сейчас опирается вся французская полиция. Я и раньше успешно помогал отцу по службе и являлся далеко не последним человеком в участке, но теперь мои заслуги официально замечены, и мне необходимо, во что бы то ни стало поймать его.

Речь идёт о похищении людей только в общественных местах, что немаловажно в час пик или во время высокой городской активности. Чаще всего это происходит на всевозможных ярмарках и выставках, в выходные дни на рынках и площадях, теперь мы уже знаем, что и в музеях. Пресса прозвала его искусствоведом, потому что кроме как в музей, такое количество «экспонатов» никуда не годится.

Положа руку на сердце, скажу, украсть человека вечером, куда проще. И даже если будет объявлен комендантский час, обязательно отыщутся глупцы, которые будут бродить по улицам в поисках приключений. К чему все эти сложности?

Но, запретить людям прогуливаться днём, сущий бред.

Я считаю, давно уже было пора так поступить. Здешний законник уверяет, сделать этот шаг, всё равно, что пойти на поводу у террориста. Посмотрим, как он запоёт, когда пропадёт кто-нибудь из его семьи.

Я прямо сейчас могу прыгнуть в автобус (если он будет), и через двадцать минут оказаться в центре города. А знаете, что я там увижу? Пустоту.

Уже каждая собака в городе знает, ему нужны экземпляры только из толпы. Последний месяц люди по возможности избегают массовых скоплений, бегом перемещаются по магазинам, завидев столпотворение, обходят стороной. Все понимают, насколько безопасно быть одному. Отныне чувство локтя перестало работать.

Автобусные станции в основном безлюдны, многие таксисты не приезжают на вызовы. У меня складывается впечатление, что мы живём в 19 веке, грязные улицы и повсюду косящийся с недоверием люд. Боюсь, такими темпами на площади скоро начнут жечь костры.

А между тем, город уже давно у него на поводу. Почему вы думаете, мама целыми днями проводит уборку, а не идёт на работу?

Я анализировал сложившуюся ситуацию допоздна, отец ещё не вернулся. Неожиданно кровь прилила к виску и в голову, словно стали наносить удары. Я попытался открыть окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, но у меня не хватило сил пробраться через всю комнату, и я завалился на пол.

Я отчётливо слышал в своих ушах речь. Она протекала откуда-то издалека, медленно и размеренно. Я ничего не мог разобрать, просто катался по полу среди бумаг, закрывая уши руками. Голос в моей голове был тягучим и завывающим… Загробным.

Через несколько минут он утих, постепенно отдаляясь всё дальше и дальше. Наконец, я добрался до окна и высунул голову на улицу. С полным непониманием произошедшего уставился в чёрное небо. Никаких приступов у меня раньше не наблюдалось, поэтому я списал всё на перенапряжение. У меня были проблемы и по серьёзней, чем вымышленные недомогания.

К концу отцовского рабочего дня мама уже спала. Для нашей семьи это было обычное явление. Отец принял душ и перекусил; я запрыгнул к нему в машину и мы отправились на ежедневную прогулку. Я разработал методику, по которой мы каждый вечер объезжали несколько близко расположенных друг к другу мест, где были совершены похищения.

Негласный закон известен всем – преступник вернётся на место преступления. Мы паркуемся где-нибудь в людном месте, а дальше наблюдаем. Пытаемся выявить нечто, что могли упустить ранее, а самое главное узнать способ и приманку, которой он завлекает жертв.

Рыночная площадь уже не работает, но сама территория не закрыта. Сегодня мы отправимся туда.

Стрелка бензинового датчика угрожающе стремилась к нулю, поэтому папа заехал на ближайшую автозаправку. Она была закрыта и мы этому не удивились, точно также как и следующая. На третьей станции горел свет. После того как мы остановились из-за двери показалось дуло ружья: «Кого принесло?»

-Винсент, ты же не убьёшь полицейского,- отец не спеша покинул автомобиль.

Пожилой мужичок недоверчиво смотрел сквозь дверную щель: «Себастьян! Прости, не узнал. Да ещё и вместе с сыном».

Винсент убрал ружьё, и старые друзья крепко пожали друг другу руки.

-Как обычно?

-Да, полный бак,- отец обошёл машину и открыл крышку.

-Себастьян, посмотри, что с нами стало. Как во время войны приходится защищать свою территорию. Давно я не держал в руках оружие.

-И советую снова с этим завязать. Не пристрели кого-нибудь,- отец не шутил.

-Если только воришек; мародёрство у нас снова в почёте,- парировал Винсент,- как быть, полиция нас защитить не может.

-Мы его поймаем, просто не стоит людям сходить с ума,- сказал я.

-Это наша природа Эрик, когда всё выходит из-под контроля, люди начинают проявлять свою истинную сущность.

-Именно для этого и существует закон, и мы с отцом не допустим этой поголовной истерии,- самоуверенно произнёс я.

-Кстати, о психах,- Винсент вытащил «пистолет» из бака,- здесь один чудак на повозке катается. Графом себя зовёт,- после своих слов мужичок расхохотался.- С вас 9,20.

-Было же 8,20?- папа шарил по нагрудным карманам.

-Машин теперь меньше,- просипел мужичок.

Отец дал ему 8,20, и мы сели в машину, он открыл окно и сказал: «Истинная сущность Винсент. Не забывай об этом».

Возле рынка людей практически не было. Рядом с бесхозными до утра прилавками кучковалась группа подростков, через дорогу, на конце улицы, торговало несколько девиц.

Я сделал обширный круг по кварталу, но ничего подозрительного не заметил. Мне всегда нравилось дежурить вместе с отцом: ночь окутывает городские здания, на заднем плане играет радио, а мы находимся в уютном салоне и накидываем версии.

Первый шаг, это пробежка по сложившимся стереотипам. Похититель - полицейский. Прикинувшись стражем порядка, он способен посадить человека в машину и увезти в неизвестном направлении. Форму купить может и не составит труда, а вот где раздобыть полицейскую машину? В гражданскую, думаю, никто (теперь уже) не сядет. К слову, все патрульные машины нашего города наперечёт, и под строгим контролем.

Мороженщик. Все полицейские люди, и тоже смотрят кино. На сегодняшний день около 90% мороженщиков агенты под прикрытием.

Второй шаг, это небольшое продвижение от первого. Если он не полицейский, то, скорее всего, какой-нибудь социальный работник, к примеру, человек раздающий листовки или ведущий конкурса или представления. Кто-то общественный и обязанный в рамках своей работы находиться среди людей. Загвоздка в том, что тематика различных городских мероприятий весьма разнообразна и люди, отвечающие за проведения этих праздников, разные.

Шаг третий.

Рабочие. Серая масса, на которую никто на улице не обращает внимания. Они могут класть мостовую, или возиться в канализации, монтировать линии электропередач, мести тротуары, наконец. Тогда речь заходит уже о сговоре, только для чего? И кому это выгодно?

Четвёртый шаг и самый последний. К нему относится утверждение, что всё гораздо проще и нет никаких загадок и заговоров. Ситуация прозрачна, просто со временем мы сами придумали для себя тысячи факторов и моментов, которые запутали дело.

День повторялся за днём, прошла неделя с момента исчезновения последнего человека. Не было и минуты, чтобы я не рвался от теории к практике. Каждое утро мне хотелось отправиться в центр Ле-Мана и прохаживаться по основным достопримечательностям, в надежде на то, что меня попытаются заманить в ловушку, и я смогу понять, как это происходит. Отец был против, убеждая меня, что для этих целей людей в полиции достаточно, о мыслях матери на этот повод говорить вообще не стоит.

Тем вечером у меня жутко разболелась голова. Я снова слышал тот же загробный голос, не дающий покоя, но в этот раз я был к нему готов. Странно, чуть позже придя в себя, я подумал, что слышал молитву.

Отец вернулся, минута в минуту, и выполнил свой привычный круг дел.

-На сегодня я договорился с сотрудницей автомобильного музея. Нас ждут,- сказал он.

Уверен, этим вечером я хотел бы посетить именно это место.

Музей работал до 19 часов, мы же подъехали к парадному входу в 21:30. Свет внутри был потушен, горели только придорожные фонари. Отец аккуратно постучал в стеклянную дверь.

-Здравствуйте, Арлет. Я вам звонил по поводу пропавшей женщины.

-Я помню,- охранница впустила нас.

Мы прошли в небольшое помещение похожее на охранный пункт. По границе длинного стола располагались мониторы, выводящие изображения с павильонов.

-Я подготовила нужную запись,- далее Арлет комментировала,- вот они вместе с подругой выходят из музея в целости и сохранности. А вот спустя семь минут её подруга возвращается, потеряв её. На плёнке видно, как мы общаемся. Она объясняет, что они заранее купили билеты на обратный автобус. Остановка в 50 метрах от музея. Получается, женщина пропала где-то неподалёку.

-Арлет, вы стояли на входе. Скажите, что вы видели снаружи? Какие-нибудь подозрительные люди? Может быть, странные автомобили?- спросил я.

-Всё как обычно. Просто туристы и настоящие фанаты автомобильного дела.

Отец вздохнул.

-Хотя, был один ненормальный. На повозке приехал, пытался рассказывать истории о своей семье. Раздавал какие-то бумажки; и да, называл себя графом. Его я отправила куда подальше.

-Похож он был на графа?- поинтересовался я.

-Куда там,- Арлет рассмеялась,- одежда на нём была старинная, кажется, мундир напялил. А вот рожей не вышел, точно не аристократ.

-А бумажка у вас сохранилась?

-Сейчас,- охранница призадумалась,- секундочку.

Вскоре она предъявила нам мятый буклет, который использовала как книжную закладку. Мы с отцом бегло его осмотрели, текст повествовал о родовом гнезде графа Маршланда, составе семьи, списке придворных. Полная чушь.

После беседы с Арлет мы прогулялись до остановки, пытаясь прийти к логичному умозаключению насчёт пропажи женщины.

Близился август, а на счету искусствоведа в июле до сих пор был один человек. Возможно, с ним что-нибудь случилось, или он умер?

Голос в моей голове периодически возвращался, но я научился ему противостоять.

В жизни всегда полно времени для озарения, в моём случае всё решилось пасмурным утром. Я задумался над одной проблемой, почему похищения людей начались именно в январе? Решил порыться в интернете и разузнать о событиях местного характера предшествующих началу нового года. Для появления хоть какой-то базы на этот счёт, мне понадобилось около полутора часов. В списке значились такие события как: открытие детского дома, несколько пожаров на оптовых складах, пара случайных наездов на пешеходов (один с летальным исходом), банкротство городского театра, появление на свет четырёх пар тройняшек.

Данная затея мне конкретно поднадоела, когда я наткнулся по одной из ссылок на знакомое лицо именуемое Фредериком Лакроа. Я был готов выключить монитор, но не сделал этого. За последний месяц я повстречал не так много новых людей, чтобы не вспомнить.

Все испытывали это чувство: недавно ты был в закусочной и услышал там отличную мелодию, но вернувшись вечером домой, не можешь вспомнить её мотив, хотя чувствуешь его где-то рядом. Это чувство не иссякнет, пока ты, щёлкая пальцами и отбивая ногой ритм, не дойдёшь до озарения.

Моя куртка висела на спинке стула, я запустил руку в карман и вытащил давно забытый буклет. Вот же оно! Изображение Фредерика, только здесь написано Клод Маршланд. По запросу «граф Маршланд» поисковик выдал мне описание театрального представления. Будь я более изысканным знатоком, то понял бы это ещё в автомобильном музее. Я стал изучать буклет подробнее и догадался, беглые описания всех этих людей являлись ничем иным как ролями в постановке.

Служанки, конюхи, повара, граф с графиней и их друзья, крестьянские дети, дворецкий и прочие. Получилось 32 роли.

С ног до головы меня пробило электрическим током. Сердце бешено колотилось, желая выскочить из груди. Я бросился к шкафу и вывалил все личные дела жертв на кровать. Всё сходится один к одному, крестьянские дети, дворецкий, графиня. Каждому по роли, мужчины, женщины, стопроцентное совпадение.

Когда я позвонил отцу, за окном барабанил ливень.

-Приезжай, я всё понял,- больше слов от меня и не требовалось.

Я был на взводе, поэтому даже не заметил, как очутился в полицейской машине.

-Куда едем?- отец был сам не свой.

-Старое поместье на окраине города, лет десять назад государство изъяло его у неудачливого кредитора. Одно время наш мэр проводил там балы для приближённых, но, насколько мне известно, последние пару лет там висит замок.

Отец рванул с места. Укрытые пеленой дождя, мы мчались навстречу истине.

-Ты знал, что Ле-Манский театр закрылся?

Отец недоверчиво взглянул на меня, не понимая, какое сейчас это имеет отношение.

-Это случилось в декабре. Бывший директор Фредерик Лакроа потерял дело всей своей жизни. Он шёл этой дорогой свыше 30 лет. Я раздобыл несколько фотографий датированных днями исчезновения людей, на некоторых из них можно увидеть лошадь или повозку. Видимо свихнувшись, он принял облик графа Маршланда, а вскоре запутавшись во времени, решил, что это и, правда, его жизнь.

-Что в телеге?

-Небольшой шатёр. Он выставлял его в местах скопления людей и разыгрывал там коротенькие сценки. Делал он это, к сожалению, не только ради денег. В определённый момент он мог усыпить кого-нибудь, а после незаметно провести в поклаже.

-Но зачем?- отец на кураже входил в очередной поворот.

-Могу лишь догадываться. Они живы только потому, что всё это время исполняют роли окружения графа Маршланда.

-Почему поместье?

-А где ему ещё держать лошадь,- я улыбнулся.

Двигатель работал на всю мощность, земля и небо сливались, ускоряясь с каждой каплей оставшейся позади. Мы преодолели примерно половину пути, когда со мной стало происходить что-то неладное. Мою грудь охватило пламя, и я больше не мог дышать. Огонь накатывал волнами, первая, потом вторая. Я испытывал адскую боль и, превозмогая муки, вжался в сидение.

Отец переключил внимание на меня, этой секунды хватило, чтобы потерять управление. Автомобиль закрутило, меня поглотило чувство невесомости. Отец не кричал, хотя, как и я видел, что нас несёт на деревья.

Треск, гул, и только жар…Всюду жар.

***

Темнота расступалась.

С большим трудом я приоткрыл глаза, и свет меня ослепил. Машинально ощупал себя, всё вроде бы на месте.

-Боже мой! Доктор, позовите доктора! Он пришёл в себя,- возвещал женский голос.

Судя по всему, я в больнице. За спиной пищит аппаратура, и в воздухе витает неизменный больничный запах.

Женщина накинулась на меня и стала покрывать поцелуями голову и лицо: «Сынок, как же ты меня напугал».

Мне кое-как удалось её отстранить: «Мама?»

-Эрик, ты что, меня не узнаёшь?- сквозь слёзы улыбалась она.

Не сразу, но я узнал. Она стала намного старше.

-Прости мам. Что с папой?

Мама изменилась в лице, но ничего не ответила. В палате появились учёного вида доктор и медсестра.

-Молодой человек, как вы себя чувствуете?- обратился он ко мне.

-Всё в порядке, а что с моим отцом?

Доктор обхватил руками мой череп, затем пристально уставился на меня: «Вы что-то путаете, вас доставили одного».

-Мам о чём он?- недоумевал я.

-Успокойтесь,- повысил голос врач,- необходимо взять некоторые анализы, а потом вы сможете поговорить.

Все сговорились?

Через пятнадцать минут я прошёл назначенные процедуры. У меня была только одна мысль - этот мир сошёл с ума.

-Сын, твой папа умер 20 лет назад,- тихо сказала мама.

-Этого не может быть,- я истерично усмехнулся,- я раскрыл дело о похитителе! Мы ехали в сторону поместья, чтобы задержать Лакроа. Машина потеряла управление и слетела на обочину.

-Эрик, какое дело? Какой, прости меня, Лакроа?- она смотрела на меня как на пришельца.- Ты был неосторожен на работе и тебя сбил погрузчик. Две недели ты пролежал в коме.

-Это какая-то шутка?- я больше не улыбался.

-Никаких шуток! Свидетели говорят, ты замечтался, неаккуратный водитель сшиб тебя вместе со стеллажом.

-Кем же я работаю?

-На складе предприятия по производству дверей,- монотонно отвечала она.

-Бред! Я полицейский, как и папа. Фредерика Лакроа арестовали?- я был готов всё доказать.

-Я впервые слышу о твоём Фредерике.

Я соскочил с кровати и доковылял до окна: глубокая осень.

-Какой месяц?- спросил я.

-Октябрь.

-Но этого не может быть! Мы с отцом выехали в поместье в конце июля, а ты говоришь, что я пробыл в коме 2 недели.

-Ты меня пугаешь, - мама была готова снова расплакаться.

-Не плачь. Дай мне ручку и бумагу,- единственное, что я придумал.

Я судорожно записывал всё что помнил, всё, что со мной приключилось.

-Я знаю, кто нам поможет,- всхлипывала мама,- я позвоню Жюли. Она моя хорошая подруга и психолог.

-Делай что хочешь, но здесь должен быть полицейский.

-Эрик…

-Я тебе ещё раз говорю! Коп должен быть здесь!- крикнул я.

***

Каким этот вечер не был, так это точно тоскливым. Моя палата напоминала литературный кружок.

«Здравствуйте дети. Джимми сочинил новое произведение и сейчас зачитает его».

Врачи утверждали, что мне нужен покой и договориться сразу о трёх посетителях оказалось непросто. Путаница в событиях медленно сводила с ума.

-Выслушайте меня, я должен выговориться! Это важнее чем вы думаете,- начал я повествование дождавшись маму, Жюли и инспектора Бойера (его родственник знал моего отца).

Я рассказывал свою историю около часа, у меня под носом были записи, но они не пригодились. Я воспрял духом, заметив, что Бойер также проявляет заинтересованность, как и Жюли.

Вы не представляете, насколько я был уверен в том, что всё это произошло со мной на самом деле. Я помнил множество мельчайших деталей, а потом мог досконально воспроизвести различные черты дома и городских окрестностей которые посещал.

-Опиши, как выглядел твой отец,- попросила Жюли.

И тут всё рухнуло…

Я хотел рассказать им какой он стройный и высокий, с проницательным взглядом и добрым лицом. Но таким я его запомнил в свои 6 лет, таким я его и видел тогда; молодым.

Я прохрипел нечто невнятное, и они поняли, что я догадался.

Мама вспоминала; в детстве я очень любил походить на папу, бегал по дому и проводил расследования, искал улики и арестовывал гостей, почти не расставался со своим игрушечным набором полицейского. В тот год с нами соседствовал отставной офицер Руссель, после боевых действий он ослеп и Скаут был его собакой-поводырём. Они часто заходили к нам в гости и стали моими друзьями.

Она не хотела рассказывать, но 20 лет назад в тот злополучный вечер мы с отцом были в автомобиле вдвоём. Последнюю неделю она не ходила на работу, потому что приболела, и поэтому поручила папе, вечером забрать меня из школы. Случайный прохожий заметил горящую машину на обочине одной из загородных дорог, водитель был уже мёртв, а вот ребёнка успели спасти.

-Получается, он вёз меня не домой,- вслух проговорил я.

-В силу твоего возраста и шокового состояния ни допросы, ни расспросы, ни к чему не привели. А со временем мы просто забыли об этом, как о кошмаре.

-Я не забыл.

-Парень, я здесь из-за самого громкого Ле-Манского дела. Тогда я сам был ещё юнцом и до сих пор с ужасом вспоминаю то время. Ответь, как твои сны или правильнее сказать видения, помогут раскрыть давно забытое преступление?- порядком наслушавшись, задал вопрос Бойер.

-Я не забыл,- повторил я.

Воспоминания накрыли как лавина.

Вечерние занятия в школе закончились. Папа приехал за мной, он встревожен и возбуждён. Он не хочет брать меня с собой, но и не может больше ждать и боится упустить время. Я сажусь на заднее сидение, и мы мчимся в неизвестном направлении. Отец разговаривает сам с собой, бормочет что-то под нос о Фредерике Лакроа, о театре, похищениях и несыгранных ролях.

Неожиданно машина резко останавливается, я ударяюсь о переднее сидение. Спрашиваю папу: «Что случилось?». Он молчит. Через стекло я вижу лошадь, запряжённую в телегу. Отец собирается выйти, но мужчина сам подходит к нам. Они перекидываются парой фраз, затем мужчина достаёт мушкет и стреляет отцу в лицо!

Кровь брызнула во все стороны. Я почувствовал на губах специфический вкус. Папа завалился поперёк, накрыв собой коробку передач. Я хочу кричать, но не могу. Не понимаю, нет сил.

Мужчина озирается, а после открывает пассажирскую дверь и тянет ко мне свои руки. Я отворачиваюсь от него, пытаясь вылезти через противоположную дверь. В этот момент он бьёт меня по голове…Темнота. Темнота и жар.

К окончанию моего словесного потока мама рыдала. Жюли ловила каждое слово и определённо полностью раскодировала послание, рождённое моим сознанием. Бойер деликатно уточнил у неё, можно ли воспринимать меня всерьёз?

-Инспектор, вы поняли, о каком поместье шла речь? Обязательно проверьте его! Обещаю, вы найдёте то, что ищете.

В тот момент инспектор Бойер ещё не знал о грядущем повышении. В заброшенном доме, по указанному адресу, было найдено около 30 скелетов и груда человеческих останков, а также партия театральных костюмов времён 19 века. При жизни все тела приковывались наручниками к стальной трубе, для каждого из которых она была индивидуальной. Таким образом, человек мог двигаться только в отведённом ему пространстве. Адская пьеса.

-А голоса?- рабочая дотошность Бойера не угасала ни на секунду.

Мама подошла ко мне и обняла: «Я ходила в церковь. Раз в три дня к тебе приходил священник».

Жюли лишь восторженно кивала головой.

-Ладно. Почему спустя столько лет, впадая в кому, ты вспомнил своё детство?- не унимался инспектор.

Именно благодаря его наводящим вопросам мне открылась истина, которую давно пора было осознать и проговорить. Не знаю, откуда взялась эта мысль: «В жизни всегда полно времени для озарения».

-Там на складе, он приходил за дверью,- медленно проговорил я.

«Сеньор, вы не поторопитесь? Будьте так любезны мой заказ»,- протянул он накладную.

-Я обернулся. И после этих слов меня будто оглушило, я впал в ступор, если хотите, вошёл в транс. Тут меня и сбил погрузчик. Где-то там, глубоко внутри, я вспомнил его.

-Не может быть,- ахнул Бойер.- Сколько ему сейчас?

-За семьдесят,- прикинул я,- вы ещё успеете взять его. В базе данных обязательно остался номер счёта.

Инспектор пожелал мне скорейшего выздоровления и поспешил заняться расследованием. Я понимал его, ведь сам недавно переживал подобное.

Через 2 недели шумиха касательно дела 20 летней давности улеглась. Фредерика Лакроа задержали на съёмной квартире. Ему предъявили обвинение, а чуть позже смогли доказать вину. Психологическое обследование отклонений не выявило. Он не дожил до приговора и умер за несколько дней до суда.

В это же время моё самочувствие нормализовалось, и вскоре я отправился домой. Вокруг сменялись пейзажи, а я сравнивал свой город с тем, другим, что остался далеко позади, но от этого не стал менее ценным. Мы не встретили ни ту заправку, на которой я заправлялся в последний раз, ни её хозяина Винсента.

-Выпьем чаю?- предложила мама,- я приготовлю.

Она скрылась на кухне.

Я вышел во двор и улыбнулся, могучее дерево украшало нашу лужайку. Я подошёл поближе и прикоснулся к коре.

На улице стоял ноябрь, промозглый ветер и косой дождь захватили город. Прислонившись спиной к каштану, я смотрел на соседский участок давно покинутый моими старыми друзьями.

На улице стоял ноябрь, но мне было тепло.

Интересно… Этот день навсегда отпечатался в моей памяти.

«Забудь, чтобы вспомнить».

21.01.15 - 30.01.15

Зобов Сергей.

Дата добавления: 2015-07-26