Искусство и наука в тисках тоталитаризма.

Война несколько раскрепостила духовную жизнь общества. Цензуру, конечно, никто не отменял, но некоторые произведения искусства, которые раньше не могли преодолеть цензуру, теперь становились доступными широкой публике. Да и народ-победитель сам почувствовал себя немного свободнее. Реакция власти на эту раскрепощённость последовала незамедлительно.

Шел первый послевоенный 1946 год. Редакторы ленинградских литературных журналов «Звезда» и «Ленинград» неожиданно были вызваны в Москву на заседание Оргбюро ЦК ВКП (б). На этом заседании Жданов и Сталин обрушили лавину ругани на литературные произведения, опубликованные в журналах. На острие критики оказались писатель-сатирик Михаил Зощенко и поэтесса Анна Ахматова.

Жданов: «В чем причина ошибок? Ошибок таких писателей, как Зощенко и Ахматова? Группа писателей наших попала под влияние мелкобуржуазной идеологии, враждебной нам литературы».

Сталин: «Разве Анна Ахматова может воспитывать? Разве этот дурак, балаганный рассказчик, писака Зощенко может воспитывать?»

На следующий день Жданов приехал в Ленинград и, выступая в Смольном на партактиве, в своем рвении угодить «Хозяину» договорился до полного абсурда. О Зощенко: «Как мы позволяем танцевать на наших глазах дикий каннибальский танец на нашем прекрасном ленинградском теле?» Об Ахматовой: «Я вам уверяю, что такого рода представительниц поэзии нельзя пускать в советский огород, потому что некоторые девушки будут кончать жизнь самоубийством. А кто будет отвечать?» Вскоре вышло Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Его штудировали школьники и студенты. Газеты захлебывались ненавистью в критических статьях. Теперь вся страна узнала, какие «вредные» произведения писали ленинградские литераторы.

Почему гнев высшего партийного руководства был обращён, прежде всего, на Зощенко и Ахматову? Ведь в том же «Ленинграде» после войны были, например, опубликованы острые сатирические стихи Флита и Хазина, в которых оживший Онегин гулял по городу, его обокрали, назвали идиотом. Но Жданов лишь раз упомянул их в своем выступлении.

Анна Андреевна Ахматова была последним большим поэтом «Серебряного века» русской культуры, жившим тогда в СССР. В 30-е годы ее стихи были преданы забвению. Но в атмосфере некоторой духовной раскрепощенности послевоенной поры поэтесса снова вышла на авансцену культурной жизни. В Москве с триумфом прошли ее поэтические вечера. В Ленинграде, в дни юбилея Александра Блока, которого Ахматова боготворила, она присутствовала при открытии памятника поэту на Волковом кладбище, читала свои стихи на торжественном вечере в Театре имени Горького. И зал слушал ее стоя, устроил овацию! Наконец, после долгого перерыва вышла книга ее стихов. Вот этого идеологи вроде Жданова терпеть не желали.

Обратите внимание, Сталин на заседании Оргбюро вопрошал: «...зачем поэтессу-старуху (курсив автора) приспосабливать к журналу?» — а поэт Николай Тихонов, участвовавший в травле, огорчался: «Ахматова — это особое явление. Молодое поколение думало, что она умерла. А она жива». Анна Ахматова была частью той, дореволюционной («старорежимной», как говорили в советское время) культуры, частью великой русской литературы, само право на существование которой отрицалось тоталитарным режимом.

Вряд ли за последние 60--70 лет был в нашей стране более популярный писатель-сатирик, чем Михаил Зощенко. В своих произведениях он продолжал традиции Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Булгакова, у которых смешное всегда рядом с грустным и даже с трагическим. Наибольшее раздражение у Сталина со Ждановым вызвал его детский рассказ «Приключения обезьяны». Его «героиня» убежала из зоопарка, потолкалась в очередях, столкнулась с людским бытом, в общем, «...зря покинула зоосад, там легче дышится». Рассказ, конечно, остросатирический, но никак не «антисоветский». Возможно, большее, хотя и скрытое раздражение власти вызвала ранее опубликованная повесть Михаила Афанасьевича «Перед заходом солнца». Писатель, сам страдавший тяжелым нервным недугом, описал мучения больного человека, заставившего себя перебороть, победить страх и излечиться. Страх персонажа повести порождён его болезнью, но может быть, автор имел в виду и другой страх, тот, который овладел душами миллионов его соотечественников и был вызван кровавым массовым террором, развязанным Сталиным.

Вопрос. Как вы поняли, почему именно Ахматова и Зощенко подверглись в это время таким грубым нападкам со стороны власти?

Зощенко и Ахматова были выгнаны из Союза писателей, По тем временам это означало невозможность публиковать свои произведения. К тому же они потеряли право на получение продовольственных карточек. Зощенко был доведен до дистрофии, был вынужден работать в сапожной артели. Ахматова перебивалась стихотворными переводами.

По писателям был нанесен сильный удар. Однако в этом деле существует какое-то несоответствие между «преступлением» и наказанием. Жданов называл Зощенко «мещанином», «пошляком» с «пошлой и мерзкой душонкою», с «насквозь гнилой и растленной общественно-политической и литературной физиономией», Ахматову — «представителем безыдейного литературного болота», ее творчество «безыдейной аристократическо-салонной поэзией, абсолютно чуждой советской литературе». Было выдвинуто и смертельное по тем временам обвинение в «мелкобуржуазности». Но ведь не расстреляли, не посадили...

Задание. Известно, что при Сталине даже расстрелять могли ни за что. Почему Зощенко и Ахматова не подверглись уголовному преследованию? Раздумывая над этим сложным вопросом, имейте в виду мысль немецкого драматурга Бертольда Брехта: «Что такое убийство человека по сравнению с использованием его в своих интересах!» Имейте в виду также, что после того, как сгинул в концлагере поэт Осип Мандельштам, написавший предельно жесткую эпиграмму на Сталина («Что ни казнь у него, то малина...»), его стихи ходили по рукам «в списках».

...Это великое счастье, что Ахматовой не «пришили» ее бессмертный «реквием», поэму о жертвах сталинских репрессий, где

...безвинная корчилась Русь

Под свинцовыми сапогами

И под шинами черных «Марусь».

Сама Анна Андреевна писала по этому поводу:

За такую скоморошину,

Откровенно говоря,

Мне б свинцовую горошину

От того секретаря. [1]

И великое счастье, что «литературоведы» из ЦК ВКП (б) не заметили злой иронии в детских рассказах Зощенко о Ленине.

Постановление о журналах «Звезда и «Ленинград» было не единственным проявлением «заботы» партии о деятелях искусства. Сразу за ним последовали постановления о фильмах «Большая жизнь» и «Иван Грозный» (2-я серия), об опере «Великая дружба», о репертуаре драматических театров, а за ними — «монаршая» брань и ругань в газетах.

Вопрос. Однажды, ругая дочь Светлану за лень, Сталин указан ей на художественные книги на своем столе и сказал: «Вот видишь, я все время работаю. Сейчас изучаю вопросы литературы». Почему он не сказал «читаю книги»?

Военная тема стала ведущей темой отечественной литературы того времени. Образы героев-фронтовиков в книгах Василия Гроссмана, Виктора Некрасова, Бориса Полевого, Константина Симонова были написаны сильно, реалистично, они полюбились читателю. Власть не могла оставить это явление без внимания и вот уже писатель Александр Фадеев, автор романа о комсомольцах-подпольщиках «Молодая гвардия» подвергнут критике за то, что «забыл» подчеркнуть руководящую роль партии в борьбе с фашистскими оккупантами. Фадееву было приказано переделать роман, после чего книга явно стала хуже. Писатель впал в уныние, стал пить и в конечном счете покончил жизнь самоубийством. В своей предсмертной записке председатель Союза советских писателей высказал «антисоветскую» и такую простую мысль: литература не должны быть «партийной».

Вопрос. Как вы понимаете смысл сформулированного еще Лениным принципа партийности литературы?

Великие композиторы Дмитрий Шостакович и Сергей Прокофьев подверглись критике за «формализм в музыке». Что это такое, похоже, не поняли не только читатели газет, но и профессиональные музыканты.

Всемирно известный кинорежиссер Сергей Эйзенштейн закончил работу над второй серией фильма «Иван Грозный»... Неожиданно он и исполнитель главной роли артист Николай Черкасов были доставлены в Кремль. В произнесенной перед ними пространной речи Сталин показал себя неплохим знатоком русской средневековой истории и лишь в конце перешел к проработке произведения: опричнина показана неправильно, вина Ивана не в том, что он много казнил бояр, а в том, что казнил их мало, царь показан нерешительным, как Гамлет. Вторая серия «Ивана Грозного» была запрещена».

Вопрос. Почему из всех русских царей привлекательными для Сталина были только Иван Грозный и Петр I? Почему самым нелюбимым его писателем был Достоевский, а литературным героем — Гамлет?

Анна Ахматова, Михаил Зощенко, Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Сергей Эйзенштейн... Обратите внимание, для бичевания выбирались самые талантливые. А организатором большинства кампаний, направленных против деятелей искусств, был Жданов, все образование которого сводилось к двум курсам Тверского сельхозинститута.

Список ошельмованных и репрессированных деятелей искусства можно было бы продолжить. Однако общая картина ясна. Тем не менее, неправильно было бы говорить, что тоталитарный режим только мешал развитию искусства. Так, например, в советские годы достаточно было вступить в один из творческих союзов (Союз писателей, художников, архитекторов и т. д.), чтобы творить, не заботясь о хлебе насущном. и не надо думать, будто вступать в эти союзы было позволено лишь бездарям, пресмыкающимся перед властью.

Вопрос. Каждый знает — цензура губительна для искусства. но почему в советские годы, вопреки партийному давлению, было создано так много замечательных произведений, а сегодня, когда политическая цензура действительно отсутствует, в духовной жизни ощущается затишье?

Ученым досталось от «внимания» со стороны руководства партии не меньше, чем деятелям искусства. Сразу после прихода большевиков к власти наука в нашей стране была поставлена в жесткие рамки марксистско-ленинских идей. При Сталине эти рамки были еще более сужены «научными трудами» самого вождя: для историков это был «Краткий курс истории ВКП (б)», для специалистов в области языкознания — статья «Марксизм и вопросы языкознания», для экономистов — «Экономические проблемы социализма в СССР» и т. д. Многие научные книги в ту пору сводились к восхвалению, цитированию и комментированию этих работ.

Задание. Определите черты сходства и черты различия в научной и культурной жизни России XIX века во время господства «теории официальной народности» и при Сталине.

Биолог Николай Вавилов получил всенародную известность как один из основателей науки генетики, позволяющей выращивать новые сорта полезных растений. В 1940 году он был арестован, в 1943 году умер в тюрьме. Но после войны ученики и последователи великого ученого продолжали его дело.

Тем временем «придворным» биологом Сталина стал Трофим Лысенко. Он добился доверия «отца народов» своими авантюристическими обещаниями резко повысить урожайность в сельском хозяйстве, например, пшеницы — в 5 раз, а также своими угрозами в адрес тех, кого называл «кулаками в науке». Лысенко отрицал генетику и теорию наследственности, на которой она была основана. Став президентом Академии сельскохозяйственных наук, «народный академик» развернул наступление на генетиков. сначала он объявил о начале научной дискуссии. Это была провокация, в ходе споров и обсуждений стало ясно, кто из ученых сторонник Лысенко, а кто — Вавилова. Потом начался настоящий разгром ученых, кульминацией которого стала речь самого Лысенко на сессии Академии, полная грубой брани и идеологического обличительства. Генетика была объявлена «буржуазной» наукой, исследования в этой области были запрещены. Тысячи агрономов-опытников были выгнаны с работы, некоторые арестованы.

Вопрос. Может ли биология или какая-нибудь другая естественная, техническая, точная наука быть «буржуазной» или «пролетарской», «капиталистической» или «социалистической»?

Несмотря на начавшиеся репрессии, десятки последователей Вавилова имели смелость нелегально продолжать научные изыскания. Их подвигу во имя науки посвящен роман Владимира Дудинцева «Белые одежды». Однако результаты этого труда никак не могли быть применены на практике, т. е. в сельском хозяйстве. Многие страны значительно продвинулись вперед в деле использования генетики для получения новых сортов растений, в то время как на родине Вавилова эта работа была прекращена на долгие годы. «Рецепты» же самого Лысенко никакой пользы сельскому хозяйству не принесли.

При тоталитарном режиме гонениям могут быть подвергнуты даже те ученые, которые лояльно относятся к этому режиму. Директор института мировой экономики Евгений Варга был истым марксистом, в своих трудах доказывал неизбежность краха капитализма, много писал о том, как капитализм загнивает, как нищают при нем рабочие. Но после войны он частично пересмотрел свои взгляды и стал утверждать, что капитализм изменяется и в состоянии пережить новый кризис. Академик был снят с занимаемой должности, публично обвинен в том, что у него руки «в крови русского народа». И это говорилось про человека, сын которого погиб во время войны! Институт мировой экономики был реорганизован. Многие его сотрудники были выгнаны с работы, некоторые арестованы.

Вопрос. Почему при тоталитарном режиме власть может покарать даже того, кто лоялен к этому режиму?

Но были среди ученых и «неприкасаемые», те, кто не мог быть подвергнут травле или репрессиям. Это были физики-атомщики. Шла «холодная война», и в условиях жесткого противостояния с Западом, то и дело грозившего перерасти в «горячую» войну, власть нуждалась в новых видах оружия массового уничтожения еще больше, чем в регулярных погромах в искусстве и в науке. И заполучить это оружие без физиков-атомщиков было невозможно.

Характерен следующий пример. На идеологическом собрании, которое партийные «наставники» науки попытались устроить и у атомщиков, академик Абрам Иоффе, обращаясь к представителям ЦК партии, сидевшим в президиуме, заявил: если физики будут тратить время на подобные собрания, вместо того чтобы работать в лаборатории, то пусть те, кто устраивает подобные митинги, занимаются научными изысканиями. Растерявшиеся чиновники «перенесли» заседание, но оно так никогда и не состоялось.

Дата добавления: 2015-07-26