Меч и конь Сосруко

Сосруко рос быстро. Его ровесники еще лежали в люльках, а он уже бегал по двору и играл в альчики. Ложем для него была земля, одеялом — небо, пищей — кремень.

Дети, которые питались мозгом костей и медом горных ульев, боялись этого сильного, необыкновенного мальчика. Стоило им разгневать его, как он начинал искриться.

С некоторого времени надоела маленькому Сосруко игра в альчики, полюбилась ему кузня Тлепша, стал он часто захаживать к богу-кузнецу. Сказал ему однажды Тлепш:

— А ну-ка, мой мальчик, раздуй мехи.

Как раздул Сосруко мехи — вся кузня развалилась, все, что было в кузне из железа, поднялось в воздух, и только тяжелая наковальня не сдвинулась с места.

Тлепш сперва испугался, а потом обрадовался. Решил он испытать силу Сосруко:

— А ну-ка, мой мальчик, попробуй вытащить из земли мою наковальню.

Наковальня Тлепша была вбита так глубоко, что опиралась на седьмое дно земли. Только тот именовался нартом, только того допускали нарты на свой совет, на свою Хасу, кто мог хотя бы чуть-чуть пошевелить наковальню Тлепша.

Сосруко обхватил наковальню молодыми руками, дернул, но даже не пошевельнул ее. Снова дернул — и в другой раз не смог ее пошевельнуть. И в третий раз не смог.

Сказал Тлепш сокрушенно:

— Нет, Сосруко, ты, видно, еще дитя, еще не ок реп. Вернись к матери, сиди у теплого очага да грызи свой кремень, — рано тебе думать о нартских делах.

Когда Сосруко пришел домой, увидела Сатаней, что сын ее угрюм и печален. Он ничего не ответил на вопрос матери, сел у теплого очага, взял кремень и стал в ярости грызть его, и во все стороны летели от кремня искры.

На другой день, ранним холодным утром, мальчик пробрался в кузню Тлепша до прихода хозяина. Он обхватил руками огромную наковальню Тлепша и дернул ее. Наковальня зашевелилась.

— На сегодня с меня этого хватит! — сказал Сосруко. — А теперь мне надо остудить себя.

Он спустился к реке, лег на лед, и лед растаял, потому что раскалилось от работы его булатное тело. Лед растаял, и среди зимних берегов шумно потекли весенние воды.

На следующее утро Сосруко опять пробрался в кузню до прихода хозяина, опять обхватил огромную наковальню, рванул — и вытащил ее, вырвал ее из седьмого дна земли. Он бросил наковальню у входа в кузню и отправился домой.

Бог-кузнец пришел в кузню, но войти в нее не мог: у входа лежала наковальня. Самые могучие богатыри Страны Нартов — и те могли только чуть-чуть шевельнуть ее, даже сам Тлепш был не в силах поднять ее, и вот теперь она лежала у входа, и пыль седьмого дна земли виднелась на ее основании. Тлепш воскликнул:

— Появился в мире необыкновенный, сильный муж! Земля еще не знала такой богатырской стати. О, Псатха, бог жизни, пусть будет этот человек ви тязем добра, пусть не будет он посланником зла, пусть начало его жизни станет донцом дурных людей?

Когда Тлепш так говорил, приблизились к его кузне трое братьев-нартов.

— Да будешь ты вечно с огнем! — приветство вали братья Тлепша.

— И вам я желаю того же! — ответил Тлепш.

— У нас великий спор. Рассуди нас, Тлепш, — начал старший. — Мы, братья, родились в один день: я — утром, средний — в полдень, младший — вечером. Мы косим сено на высокогорных лугах, косим дружно, по-братски. И вот примечаем, что младший нас опе режает. Станет он с нами в ряд, махнет два-три раза косой, глядь — ушел далеко вперед. Поставим его по зади, махнет пять-шесть раз косой, глядь — нагнал? И мы убегаем от него прочь, не то он еще нас подко сит! "Вот каков наш младший!" — говорили мы. При знаться, я обозлился, да и средний тоже обозлился.

— Как же не обозлиться, — подхватил средний, — если младший брат побеждает старших! Однажды, Тлепш, было так. В полдень это было. Воткнули мы косы косовищами в землю и сели в своем шалаше обедать. Вдруг видим — у младшего коса упала ост рием книзу и пошла сама косить. Встретятся ей на пути деревья — деревья пополам, наскочит коса на камни — камни пополам!

— Так вот в чем причина! — сказал Тлепш. — Не в брате, значит, сила!

— Да, не во мне сила, — подтвердил младший брат. — Мы и решили: сделать из этой косы добрый меч. Только затеяли мы спор: кому этот меч доста нется? Он должен принадлежать мне, не правда ли, Тлепш?

Тлепш молча взял в руки косу. Он узнал ее: она была сработана Дабечем, его учителем. Первый нартский кузнец выковал эту косу для самого Тхаголеджа, бога плодородия. Понял Тлепш, что могут поссориться братья из-за меча, и сказал трем нартам:

— Я сделаю меч из этой косы, но боюсь, поссо ритесь вы из-за меча. А ссора — начало драки, дра ка — начало вражды, вражда — начало гибели. Коса эта досталась вам от вашего отца, у каждого из вас — одинаковые права на нее, потому я решаю так. Ви дите, лежит у входа моя наковальня, и я не могу войти в кузню. Нужно перенести наковальню на прежнее ме сто и вогнать ее на прежнюю глубину. Кто справится с этим — тому достанется меч, который я сделаю из вашей косы. Согласны?

— Согласны, — ответили братья-нарты.

— А когда согласны, возьмитесь за дело! — вос кликнул Тлепш. — Пусть начнет старший.

Старший обхватил наковальню, дернул, но шевельнуть ее не смог. Снова дернул — ничего не вышло. И в третий раз ничего не вышло.

Подошел к наковальне средний брат. Дернул — нет, не смог пошевельнуть ее. Снова дернул — не шевельнулась наковальня. В третий раз дернул — чуть-чуть пошевелил наковальню.

Подошел младший брат. Дернул раз — пошевелил наковальню. Дернул снова — приподнял ее немного. Дернул в третий раз — перенес ее на один шаг и упал вместе с ней наземь.

— И тебе не под силу поднять мою нако вальню, — сказал Тлепш. — Потеряли вы, братья, право на меч.

— Что могли, то исполнили, — отвечали братья. — Слово нарта — крепче стали. Быть, Тлепш, по-твоему. Жалко, а что поделаешь? Видно, ни одному из нас не суждено владеть хорошим мечом.

В это время к кузне приблизился Сосруко. Он давно уже поглядывал издали на братьев, когда они старались поднять наковальню. Мальчик обратился к Тлепшу:

— Позволь мне, Тлепш, испробовать свою силу.

Старший брат не дал Тлепшу ответить и крикнул:

— Чего тебе здесь пробовать? Иди, испробуй вкус материнского молока!

Средний брат подхватил:

— Надорвешься, малыш, кишка у тебя тонка. Ступай домой!

И младший захохотал:

— Хо-хо-хо! Давно ли ты вылупился? Иди, испро буй свою силу на просяном чуреке!

Сосруко разозлился. Он подбежал к наковальне, обхватил ее, рванул, поднял, отнес на прежнее место и вогнал в землю. Так вогнал, что основание наковальни прошло сквозь седьмое дно земли, прошло сквозь восьмое дно и уперлось в девятое, а Сосруко, даже не взглянув на трех братьев, пошел домой, к матери.

— Вот это малыш! — подивились братья и покля лись рассказать на Хасе Нартов о виденном чуде. Тлепшу до того пришлась по душе их клятва, что он сказал им:

— Братья-нарты! В честь нынешнего чуда я вы кую каждому по мечу из хорошей стали. А из этой косы Дабеча, сработанной для самого бога плодоро дия, я сделаю меч и вручу его достойнейшему из нар тов. Кто из вас первым придет утром к моей кузне, тот и получит свой меч. Согласны?

— Согласны, мудрый Тлепш! — обрадовались братья. Они вскочили на коней и поскакали на Хасу Нартов, чтобы пропеть там славу Новому Человеку — Сосруко. А Тлепш начал ковать мечи из отборной стали.

За три дня сковал Тлепш три меча и роздал их братьям-нартам. После этого Тлепш девять дней и девять ночей не выходил из кузни, девять дней и девять ночей он ковал меч из косы бога плодородия.

Выковав славный меч, он повесил его в своей кузне.

* * *

Сосруко сидел у очага, томясь от безделья.

— Отчего ты такой скучный, мой мальчик? — участливо спросила его Сатаней.

— Если не мне скучать, то кому же? — ответил Сосруко. — Нет у меня ни друзей, ни доброго дела. Сижу вот у очага да золу разгребаю. Собаке нашей— и той можно позавидовать: делом занята, чужих не пускает, на прохожих лает. А я сижу без дела, и нет у меня того, чем дело делают.

— Сын мой единственный, да станешь ты самым сильным из детей земли! — воскликнула Сатаней. — Ты еще молод, рано тебе врагов наживать, потому и друзей у тебя нет покуда. Да и где я возьму друзей для тебя? Все нарты возмужали, нет среди них тебе ровесника, а те, что есть, еще в люльках лежат.

— Матушка, — сказал Сосруко, — не простого друга я ищу, не дети нартов нужны мне в друзья. Мне нужен такой друг, который не притупился бы в бран ном деле, не запнулся бы в быстром беге!

Сатаней поняла слова своего Сосруко и пошла к Тлепшу, пожаловалась богу-кузнецу:

— Сын мой не дает мне покоя. Загорелся он же ланием побродить по свету, познать все дороги, все тропинки Страны Нартов. Требует он коня и меча. Посоветуй, Тлепш, как мне быть? Боюсь я, что молод еще мой мальчик, не окреп еще!

Тлепш обратил к ней свое лицо, на котором играли отсветы пламени, и прогремел:

— Ты ошибаешься, Сатаней, твой сын — в рас цвете сил. Лицом он мальчик, это верно, зато душа его — душа мужа. Если захотелось ему изведать все дороги, все тропинки Страны Нартов, то пусть от правляется в путь. Если ему нужен меч — пришли мальчика ко мне.

Когда Сосруко, сияющий и счастливый, вбежал в кузню, Тлепш спросил его:

— Какой тебе нужен меч?

— Мне нужен такой меч, чтобы он был не длин ный и не короткий, чтобы он без промаха разил ближних врагов и наводил ужас на дальних вра гов, — отвечал Сосруко.

Тогда Тлепш снял со стены меч, сработанный из косы бога плодородия, вручил этот меч маленькому Сосруко и сказал:

— В Стране Нартов только ты достоин носить его, — носи же его с честью!

— Да продлятся твои годы, Тлепш! — восклик нул Сосруко. — Клянусь, я не опозорю меча, срабо танного тобой из косы!

— Что тебе еще нужно, в чем еще нуждаешься?

— Коня бы мне, Тлепш!

— Знай: есть хороший конь у Сатаней. Скажи своей матери, что я благословил тебя в путь, и она даст тебе коня.

Сосруко побежал домой, прижимая к бедру меч Тлепша. Увидела Сатаней своего мальчика, увидела меч Тлепша на его бедре и сказала ласково и печально:

— Знаю, знаю, что тебе нужно, мой мальчик! Уж если признал тебя Тлепш достойным благород ного меча, то я дам тебе коня. Пойдем!

Сатаней повела Сосруко по глухому ущелью и привела его к пещере. Вход в пещеру был заложен камнем невиданной величины. То был абра-камень. Сатаней сказала:

— Сосруко, свет мой! Если ты сможешь отва лить абра-камень и войти в пещеру, то найдешь там коня. Если ты сможешь сесть на этого коня, — он бу дет твоим.

Мальчик одним рывком отбросил абра-камень, вошел в пещеру. Его оглушило на миг яростное ржание коня, ослепили на миг искры, что летели от кремнистой почвы, потому что конь злобно стучал копытами. Казалось — рухнула гора, вздрогнул весь мир!

Сосруко, по нартскому обычаю, подошел к коню с левой стороны, но конь поднялся на дыбы и бросился на мальчика, чтобы прикончить его одним ударом копыт. Тогда Сосруко подошел к нему с правой стороны, но и тут конь не подпустил его к себе. Сатаней прошептала:

— Свет мой Сосруко, потому конь тебя не под пускает к себе, что не признает в тебе зрелого мужа.

Как закипел от этих слов Сосруко, как подпрыгнул, как вскочил одним прыжком на хребет коня, как ухватился за гриву, как вскрикнул: "Эй, джигиты, берегитесь!" — и поскакал по ущелью.

— Горе мне, — взмолилась бедная Сатаней, — конь убьет моего сыночка!

Но не успела мать взглянуть вслед своему сыну, как взвился конь, подобно звезде, и, подобно звезде, скрылся за облаками. Там, в поднебесье, конь решил сбросить с себя седока, чтобы он упал на землю и разбился. Чего только не выделывал конь! И на дыбы вставал в воздухе, и вниз головой бросался в бездну, и снова поднимался ввысь, и скакал вверх ногами, а Сосруко все держался за его гриву, не падал.

Тогда конь ринулся с невиданной высоты в то место океана, где сливаются бушующие волны семи морей: надеялся конь, что сильные удары волн сметут с его хребта маленького всадника. Но не тут-то было: Сосруко крепко держался за гриву коня, не падал!

Тогда конь поскакал по крутым обрывам, по скалистым утесам, по темным ущельям, решил пролететь сквозь то горное кольцо, сквозь которое только ласточка пролетала. Думал конь: "Теперь-то седок свалится!" Но не тут-то было: мальчик крепко держался за гриву, не падал!

На седьмые сутки неистового бега конь устал. Крикнул Сосруко:

— Ну, ну, трогайся! Если тебе уж надоело рез виться, то меня лишь теперь задор обуял!

Но конь не слушался всадника, стоял на месте, тяжело дыша, и пар из его ноздрей стлался по кустам кизила. Тогда Сосруко нарезал кизиловых веток и обломал их о спину коня. И тут конь заговорил:

— Клянусь Амышем, богом животных, буду я твоим верным конем, если ты станешь настоящим нартом!

— Если так — трогайся! — приказал Сосруко и поскакал домой.

Сатаней выбежала навстречу юному всаднику. Слезы радости блестели на ее глазах. Она воскликнула:

— Сын мой, свет мой, я уж оплакивала твою ги бель!

Сосруко спешился, привязал коня к коновязи и сказал:

— Матушка, не оплакивай меня, а готовь мне дорожные припасы. Приготовь их столько, чтобы но сить их было не тяжело, а хватило бы надолго. Ду маю, что пора мне отправиться в дальний путь, изведать человеческий мир.

Так говорил Сосруко, а Сатаней смотрела на него, и лицо ее сияло гордостью и счастьем.

Дата добавления: 2015-07-26